Ю.А. Белый

Иоганн КЕПЛЕР

1571-1630

Глава девятая

Борьба за спасение матери

Жизнь в Линце как-то наладилась. Кеплер интенсивно работал сразу в нескольких направлениях — рассчитывал планетные таблицы, составлял учебник астрономии по Копернику, продолжал свои поиски гармонии мира, вел активную переписку с учеными, обмениваясь результатами исследований. И если император Матвей продолжал так же «исправно» выплачивать жалованье математику своего двора, как и его предшественник, то верхнеавстрийские власти были более аккуратны в выполнении принятых на себя обязательств. Правда, в 1617 г. Кеплеру пришлось пережить неприятный момент: в сословном собрании был поставлен на обсуждение вопрос о слишком высоком жалованье Кеплера, но большинством голосов, хотя и очень незначительным, оно было оставлено прежним.

Грозовые тучи вдруг надвинулись со стороны, откуда их никто не ждал. Плохие вести принесло Кеплеру письмо его сестры Маргариты, жившей с мужем, лютеранским пастором Георгом Биндером в Геймадене, в пяти часах ходу от Леонберга — городка, где прошло детство Иоганна, где недавно умер его брат Генрих и где жил его другой брат оловянщик Кристоф вместе с матерью Катериной. Маргарита писала, что их мать публично обвинена в том, что она ведьма, и подвергнута оскорблениям со стороны представителей власти, и хотя их беззаконные действия обжалованы в судебном порядке, положение неясно и дело может обернуться судебной расправой над обиженной.

Как раз в это время Германию захлестнула мутная волна массового психоза — повсюду развернулась охота за ведьмами, невинные женщины, обычно старухи, обвинялись в сношениях с нечистой силой, в порче людей и скота и тому подобных преступлениях. За крайне редкими исключениями обвиненные кончали жизнь на костре. В массовых преследованиях ведьм протестанты ничуть не уступали католикам, «просвещенная» знать, духовенство и чиновничество — неграмотной толпе. Только в Леонберге за несколько зимних месяцев 1615/16 г. было казнено шесть женщин, а в Вейле, родном городе Кеплера, в котором было всего несколько сот жителей, с 1615 по 1629 г. ужасная смерть постигла 38 «колдуний»! Обвинение в общении с дьяволом, в колдовстве, стало обыденным.

Обстоятельства преследования Катерины Кеплер стали известны благодаря усилиям биографа Кеплера И. Брейтшверта, разыскавшего ее судебное дело в 20-е годы XIX в. в. Штутгартском архиве, и издателя трудов Кеплера X. Фриша, который опубликовал основную его часть в 1870 г. в последнем томе полного собрания сочинений Кеплера. Это дело сыграло важную роль в жизни астронома и представляет интерес для характеристики тогдашних нравов.

Злым духом Катерины оказалась ее соседка Урсула Рейнгольд, жена местного стекольщика, женщина психически не вполне нормальная и весьма легкого нрава, что в свое время было предметом разбирательства властей. Урсула, заказавшая дюжину тарелок оловянщику Кристофу, поскандалила с ним, будучи недовольна назначенной ценой. Катерина в споре приняла сторону сына. С тех пор Урсула возненавидела Катерину и при случае обвинила ее публично в причине своей болезни. Та в самом деле в свое время угостила Урсулу каким-то настоем из трав, но болезнь Урсулы — и что не было большой таи-ной— была вызвана на самом деле совсем иными обстоятельствами.

Но обвинение попало на благодатную почву. Здесь сказались необщительная и малосимпатичная натура Катерины, резкость и грубость в общении с окружающими, ее «врачебная» деятельность — лечение с помощью отваров и настоев из трав, необдуманные вопросы, высказывания и поступки, которые в свете обвинения получили зловещее значение, просто случайное стечение обстоятельств, наконец то, что воспитавшая ее тетка была сожжена на костре. — все это сыграло свою роль.

По местечку поползли слухи, в которых правду было трудно отделить от лжи. Могильщик из соседнего Эльтингена сообщал, например, что Катерина просила его раскопать могилу своего отца и извлечь его череп, чтобы она могла, оправив его в серебро, преподнести в качестве кубка сыну — императорскому математику Иоганну — и только категорический отказ могильщика вскрыть могилу без разрешения властей удержал ее от выполнения этого странного намерения. Но что удивительно, факт в самом деле имел место — Катерина на какой-то проповеди услышала, что такие подарки было принято дарить на счастье у древних народов. А ее Гансу так этого счастья не хватало!

В обвинительном заключении фигурировало 40 подобных проступков, высказываний, вопросов Катерины. Одно из самых страшных обвинений заключалось в том, что она сказала соседке: «Нет ни рая, ни ада. От человека после его смерти остается то же, что и от животных». Это явно еретическое заявление еще более усложняло ситуацию.

Слухи распространялись с удивительной быстротой. Теперь уже несчастную Катерину подозревали во всех бедах, какие только можно было вспомнить. Местный учитель Бейтельспахер, который повредил себе позвоночник, перепрыгивая с ношей через канаву, и в связи с этим частично лишился возможности передвигаться, только теперь понял, в чем дело: ему приходилось читать письма своего соученика Иоганна его неграмотной матери Катерине, а та угощала его напитками собственного приготовления — от него-то все и произошло! Портной Шмид обвинил Катерину в смерти двух детей — Катерина заходила в дом, стояла над колыбелью и благословляла их, и вот... На самом деле дети погибли от оспы. Посыпались обвинения в порче скота. Эффектно выглядело обвинение жены мясника Фриша: у ее мужа внезапно заболела нога, когда он проходил мимо Катерины. Боли усиливались день ото дня. Увидев ее в церкви, он взмолился: «Катерина, помоги мне ради бога». Катерина взглянула на него — и боль как рукой сняло. Такое показание, будучи включено в обвинение, представляло особую опасность — накликать колдовством беду, а потом с помощью колдовства ее устранить, считалось вдвойне преступным.

Но пока это были только разговоры. Дальше события разворачивались так: брат Урсулы, Урбан Кройтлин, лейб-брадобрей и «хирург» жившего в Тюбингене принца Ахилла, брата Иоганна Фридриха, герцога Вюртембергского, в конце лета 1615 г. в числе других приближенных сопровождал принца на охоте в лесах близ Леонберга. После охоты охотники заехали в Леонберг на отдых. Во время трапезы с обильными возлияниями пошли побасенки о ведьмах. Вспомнили о Катерине, вызвавшей болезнь у Урсулы. Послали за Урсулой с мужем, а присутствовавший на кутеже местный судебный чиновник (младший фогт) Лютер Эйнгорн послал стражников за Катериной.

Урбан в присутствии фогта и четы Рейнгольдов обвинил Катерину в том, что она своими чарами отняла у Урсулы здоровье, и грубо потребовал, чтобы таким же путем Катерина сделала Урсулу здоровой. Катерина, естественно, протестовала против дикого обвинения и отказалась выполнить такое требование. Тогда Урбан приставил к груди 70-летней старухи саблю, угрожая убить. ее. Поняв, что дело зашло слишком далеко, фогт прекратил безобразную сцену. Все это происходило в служебном помещении и являлось грубым нарушением существовавших в Вюртемберге законов.

Потрясенные диким оскорблением матери и желая пресечь дурную славу о ней, сын Катерины Кристоф и дочь Маргарита решили обжаловать случившееся через суд, подав соответствующий гражданский иск. Дело было сопряжено с большим риском — в свидетели призывался вершивший судьбы леонбержцев фогт, который, будучи другом Урбана, кроме того, имел и личные счеты с Катериной, отказавшейся в свое время выдать за него замуж свою дочь, а среди оскорбителей, кроме четы Рейнгольдов, был лейб-брадобрей, пользовавшийся поддержкой принца, а через него и герцога. Гражданское дело против обидчиков в этих условиях могло обернуться уголовным против обиженной, но выхода не было — надо было спасать фамилию от позора.

О сложившейся обстановке сестра сообщила Кеплеру только месяца через три, и письмо пришло к нему под самый новый год 29 декабря 1615 г. Уже 2 января Кеплер отправил леонбергским властям написанную в весьма резких выражениях жалобу с требованием срочно расследовать обстоятельства, при которых имело место издевательство над его, императорского математика, престарелой матерью. Одновременно он решительно опровергал и слухи о том, что он, сын Катерины, Иоганн Кеплер занимается запрещенными искусствами, о чем также шли разговоры на родине, дошедшие и до него. А дело было. по-видимому, в следующем. Еще в 1609 г. Кеплер написал небольшой рассказ, который можно было бы назвать теперь научно-фантастическим (кстати, одно из первых произведений этого жанра в мировой литературе), желая показать астрономические явления, как они должны были бы представиться наблюдателю, находящемуся на Луне. Чтобы добраться до Луны, Кеплер, ведущий рассказ от первого лица, выдумывает историю, в которой автобиографические сведения причудливо переплетаются с небылицами. Повествующий, выходец из страны льдов (Исландии), юность свою проводит в обсерватории Тихо Браге. Затем, возвратившись домой, он узнает, что мать знается с демонами, через нее знакомится с одним из них, который и устраивает автору волшебное путешествие на Луну. Этот рассказ, позже дополненный очень интересными для истории науки примечаниями и изданный уже после смерти Кеплера (мы остановимся на нем ниже), в те годы Кеплер часто читал друзьям, он распространялся по Праге в списках; по крайней мере один из них был завезен бароном Фолькерсторфом в Тюбинген, где многие, в том числе и Урбан, могли его прочесть. В сложившейся ситуации рассказ мог стать косвенной уликой не только против Катерины, но и против самого Кеплера.

Письмо Кеплера не возымело действия. Разве только впредь в материалах процесса перестали упоминать его имя в прямой связи с обвинением матери. Следствие по жалобе Кеплеров долго не начинали, несмотря на требование Иоганна и его родственников. Только через год с лишним после подачи иска, 21 октября 1616 г., в первый раз опросили свидетелей. А основным свидетелем был фогт!

В то же время противная сторона лихорадочно накапливала компрометирующие Катерину факты. В конце октября старуха встретила в поле на узкой дороге нескольких девочек с тяжелой ношей — они несли кирпич-сырец для обжига в печи. Проходя мимо испуганно посторонившихся детей — они ведь знали, что повстречались с ведьмой, — она нечаянно задела одну из них, дочь близких знакомых Урсулы. Девочка заявила, что старуха ударила ее по руке, хотя остальные этого не видели. Рука в самом деле начала болеть, и скоро девочка не могла шевелить пальцами. Естественно, Катерина была тут ни при чем, девочка повредила, руку, неся слишком тяжелый груз, к тому же боль через несколько дней бесследно исчезла, но для противников Катерины это было столь желанное дополнительное обвинение. Мать девочки набросилась на старуху с ножом, требуя исцеления дочери, из Тюбингена срочно прибыл Урбан. Катерину и пострадавшую вызвали к фогту; тот, осмотрев руку девочки, признал наличие на ней знака ведьмы. Возражения Катерины никто не стал слушать, о происшествии надо было срочно сообщать в канцелярию герцога. И тут запуганная, совершенно растерявшаяся женщина предлагает фогту серебряный кубок, чтобы тот не посылал дело в Штутгарт. Фогт тут же составляет протокол о попытке к подкупу должностного лица. Обезумевшая от страха Катерина бежит сначала к дочери и зятю в Геймаден, а затем с Кристофом едет к Иоганну в Линц.

Безопаснее всего Катерине было бы навсегда остаться у Иоганна, и он старается удержать мать у себя, но ее тянет в родные места. После девятимесячного отсутствия она возвращается на родину и поселяется у дочери. За ней спешит Кеплер. Он надеется, что его личное присутствие будет содействовать скорому и благополучному исходу дела. Путь его лежит через Вальдебах, находящийся близ Регенсбурга, — перед этим здесь скончалась его падчерица Регина, — и он привозит сюда пятнадцатилетнюю дочь Сусанну для присмотра за осиротевшими после смерти Регины детьми.

Для чтения в дороге он взял уже знакомую нам книгу «Диалог об античной и современной музыке», автором которой был Винченцо Галилей, отец Галилео. В воображаемом мире гармоний ему временами удавалось отвлечься от столь дисгармоничного и гнетущего бытия. Он прибыл в Леонберг 30 октября. Хлопоты Кеплера по делу матери не продвинули его вперед. Правда, власти не возражали против выезда Катерины за пределы Вюртемберга, но она решительно отказалась покинуть родные места. Кеплер возвращается через Регенебург и Вальдебах 22 декабря в Линц.

Лишь почти через три года после поступления жалобы, в мае 1618 г., фогт представил герцогской канцелярии протоколы первых допросов свидетелей. Когда состоялось рассмотрение дела и каковы были дальнейшие свидетельские показания — неизвестно, так как соответственные документы странным образом исчезли из дела. Позже Кеплер в письме к герцогу сообщает, что его матери с помощью показаний четырех старых и честных советников городского управления удалось доказать необоснованность претензий к ней Урсулы и несправедливость обращения, допущенного по отношению к ней должностными лицами.

Наступило время, пишет Кеплер в своем прошении герцогу, чтобы был вынесен приговор, которому не возрадовались бы клеветники.

Однако этим пожеланиям не суждено было сбыться. Наоборот, фогт и Урсула со своими сторонниками и покровителями добились, чтобы Катерина из обвинительницы в гражданском процессе стала обвиняемой в колдовстве в уголовном процессе. Было составлено обвинительное письмо, в 49 пунктах которого Катерина обвинялась в тяжких преступлениях, о которых уже шла речь выше. Почти два года тянулось следствие, было опрошено около сорока свидетелей, сотни страниц протоколов допросов составили несколько томов.

Бедная женщина, жившая все это время у дочери в Геймадене, знала, что ее все теснее опутывают сети «правосудия». Дело шло к допросу «с пристрастием», т. е. под пыткой. Кеплер с большим беспокойством следил из Линца за ходом дела и весной 1620 г. в смятении обратился к герцогу Вюртембергскому с просьбой: до того, как подвергнуть обвиняемую пытке, ознакомить его, Кеплера, с копиями свидетельских показаний. Он жалуется, что его не ознакомили даже с пресловутыми 49 пунктами обвинения. Просьба осталась без ответа. Более того, герцог приказал ускорить процесс: 24 июля последовал приказ арестовать Катерину, где бы она ни находилась, подвергнуть ее богословской проверке и, в случае если показания покажутся недостаточно откровенными, подвергнуть пыткам.

В ночь на 7 августа Катерина Кеплер была арестована в доме дочери (из которого ее вынесли в сундуке, чтобы не привлекать лишнего внимания) и отправлена в Леонбергскую тюрьму. Через несколько дней — на этот раз фогт спешил —состоялся допрос. Обвиняемая категорически отвергла предъявленные ей обвинения и показала, что никогда не занималась волшебством или ведьмованием, не вступала в связь со злыми духами, не наносила вреда людям и скоту. Она осталась при своих показаниях и на очной ставке со свидетелями. Угрозы повторить допрос с помощью палачей не помогли. Кеплер из писем Маргариты знал о происходящем. Но как раз в эти дни Линц стал ареной военных действий: на территории Священной Римской империи уже два года как началась война, до окончания которой оставалось... 28 лет.

Начало Тридцатилетней войны относят к 23 мая 1618 г. В этот день в ответ на попытки Габсбургов ликвидировать остатки прав чешского народа и полностью его закабалить вооруженные отряды пражан окружили Градчаны и потребовали наказания ставленников Габсбургов — предателей чешского народа. По старому чешскому обычаю расправы с предателями (дефенестрации) два члена «правительства» были выброшены из окна. Созванный незадолго до этого съезд чешских протестантов объявил себя чешским сеймом и после смерти в 1619 г. императора Матвея лишил его наследника Фердинанда (того самого штирийского правителя, который изгнал протестантов и в том числе Кеплера из Граца) чешской короны, передав ее главе евангелической унии пфальцскому курфюрсту Фридриху V (так называемому зимнему королю), который, однако, не пользовался популярностью в Чехии и не располагал вооруженными силами.

Восставшие чехи в первое время добились некоторых военных успехов. Их войска вступили на территорию Австрии и одно время угрожали Вене. В протестантских областях Германии выступление чехов пользовалось симпатией, с радостью встретили весть об успехах чехов-протестантов и в протестантской общине Верхней Австрии — все надеялись, что эти события ослабят контрреформацию.

Попав в трудное положение, Фердинанд, ставший 28 августа 1619 г. императором, обратился за помощью к главе католической лиги Максимилиану Баварскому. Тот предоставил свои войска для борьбы с протестантами. Эти-то войска, готовясь к разбойничьему походу в Чехию, и заняли Линц.

Над верхнеавстрийскими протестантами нависла реальная угроза расправы. Стало шатким и положение Кеплера. Что он должен делать? Работа над планетными таблицами подходила к концу. Подтвердит ли новый император придворное знание Кеплера и согласится ли издать выполненную при двух предыдущих императорах работу? Или поступит с Кеплером так же, как два десятилетия назад в Граце? Новое чешское правительство во главе с королем приглашает Кеплера в Прагу. Но если принять приглашение и тем самым порвать с императором, что будет с таблицами? Родственник новоиспеченного короля Чехии английский король Иаков I через своего посла приглашает Кеплера в Англию. А в Вюртемберге вот-вот начнут пытать его мать! — нужно ехать туда, чтобы предпринять все для ее спасения. А как быть с семьей? Оставить ее в городе, переполненном разнузданной солдатней? Нет, семью нужно вывезти, — ведь неизвестно, удастся ли вообще при создавшейся ситуации вернуться за ней позже в Линц.

Сообщив герцогу Вюртембергскому, что он примет личное участие в суде над матерью в качестве адвоката, Кеплер 6 сентября вместе с семьей покидает Линц и, устроив жену и детей в Регенсбурге, через Ингольштадт направляется в Вюртемберг. К этому времени по ходатайству родственников Катерину перевели в тюрьму города Цоглингена, где должен был продолжаться суд. Процесс начался здесь 4 сентября, а первое свидание Кеплера с закованной в цепи матерью состоялось 28 сентября. За это время было прочитано обвинительное заключение, показания свидетелей, и началось ознакомление суда с возражениями против обвинения, составленными Кеплером и другим защитником. Местный фогт, выступавший в роли обвинителя, почувствовал себя недостаточно уверенно и затребовал подмогу из Штутгарта, которая и была прислана в лице главного прокурора герцогства.

Процесс тянулся более года, и почти все это время Кеплер присутствовал на нем. Прокурор отклонил возражения защиты, более того, он дополнил обвинение несколькими пунктами. Так, им было установлено, что лет 40 тому назад Катерина Кеплер причащалась у католического священника! Ему показалось весьма подозрительным также, что во время очной ставки она отводила глаза от свидетелей и что она ни разу не проронила ни единой слезы. К весьма отягчающим обстоятельствам прокурор относил и то, что обвиняемая (не имевшая зубов) пользовалась при еде в камере ножом, неизвестно как туда попавшим.

В мае 1621 г. снова стали вызывать свидетелей. 22 августа защитники представили свое окончательное заключение на 128 страницах, большая часть которого была поставлена Кеплером собственноручно. Защита была построена так, чтобы не отвергать возможности существования ведьм вообще (в этом случае провал действии защиты был бы обеспечен), не опровергать подтвержденные следствием, хоть и бессмысленные свидетельские показания, а дать каждому конкретному случаю объяснение, отводящее от Катерины обвинение в колдовстве.

Искусное ведение защиты вынудило судебного писца в одном из августовских протоколов записать: «Арестованную, к сожалению, защищает ее сын, господин Иоганн Кеплер, математик»¹.

Преследователи Катерины могли действительно сказать «к сожалению», так как непосредственное участие в судебном процессе ее сына шаг за шагом вело к тому, что защелкнувший Катерину судебный капкан должен был вот-вот разойтись. Правда, это стоило нескольких лет жизни, когда вся эрудиция, все знания, весь разум всемирно известного ученого были затрачены на то, чтобы отвести от матери нелепые обвинения.

В конце концов герцог распорядился передать дело на рассмотрение юридического факультета Тюбингенского университета. Оно рассматривалось там при участии известного ученого-юриста Безольда. Было признано (10 сентября 1621 г.), что собранные против Катерины Кеплер улики по обвинению в ведьмовстве недостаточны для применения допроса с пристрастием, но и не позволяют вынести оправдательный приговор. Постановили: попытаться добиться признания Катерины, поставив ее перед палачом и орудиями пыток. Но и это испытание, которому Катерина подверглась 28 сентября 1621 г., не дало обвинителям желаемого результата. Под угрозой пыток Катерина проявила редкую стойкость и заявила: «Делайте со мной, что хотите, но если вы из меня и все жилы одну за другой вытяните, вес равно мне не в чем будет признаваться».

Тогда герцог приказал: так как в результате имевшего место устрашения Катерина Кеплер очистилась от косвенных улик, прекратить обвинение в судебном порядке, а обвиняемую выпустить па свободу.

4 октября 1621 г. дело, тянувшееся общей сложностью шесть лет, было прекращено, и после 14-месячного тюремного заключения измученная женщина вышла из тюрьмы умирать на свободе. Она не вернулась более в Леонберг — разъяренные фогт и чета Рейнгольдов, которым пришлось уплатить часть судебных издержек, подбивали бюргеров расправиться с Катериной самосудом — и умерла в апреле следующего года в доме дочери в Геймадене.

Дорогой ценой досталась Кеплеру победа, но не вмешайся он столь решительно и беззаветно, мать, несомненно, погибла бы на костре, а семья была бы опозорена.

Сразу же после освобождения матери Кеплер, заехав в Регенсбург за семьей, в ноябре 1621 г. возвращается в Линц. Он и перед этим, в январе —: марте, во время перерыва в процессе навещал семью в Регенсбурге — жена родила тогда дочь Кордулу, четвертого ребенка в новой семье. Двух первых детей пришлось похоронить в годы, когда шел процесс. Еще один сын — Себальд—родился в январе 1619 г.

Четырнадцатимесячное отсутствие Кеплера, естественно, было замечено и вызвало пересуды — никто точно не мог сказать, куда же исчез провинциальный математик. Сходились на одном — он покинул Линц в связи с военными действиями, но куда направился? В Англию? Ведь незадолго до исчезновения его навестил посол английского короля. А может быть, на родину, в Вюртемберг? Ходили даже слухи, что он навлек на себя гнев нового императора и тот якобы назначил вознаграждение за голову бедного астронома. «Невероятно, каким мучениям подверглась моя бедная репутация в течение моего годичного отсутствия здесь в связи с поездкой в Вюртемберг», — писал Кеплер по возвращении одному из своих друзей в Дрезден².

Между тем с окончанием процесса над матерью бедствия для Кеплера и его семьи, как и для их сограждан, не закончились: Тридцатилетняя война еще только разгоралась. Первые успехи чешской повстанческой армии сменились горькими поражениями: под Прагой у Белой горы 8 ноября 1620 г. полководец Максимилиана Баварского граф Тилли разбил небольшую и слабо вооруженную чешскую армию. Последовали массовые аресты и казни. Среди казненных 21 июня 1621 г. оказалось много друзей Кеплера по Праге, в том числе и упоминавшийся профессор анатомии, ректор Пражского университета Иоганн Йессениус (Ян Бсенский). Из Чехии были высланы оставшиеся в живых протестанты — пришлось покинуть страну почти 30 тысячам семейств. Такая же участь постигла протестантов Пфальца. Усиление католического блока заставило курфюрстов Саксонского и Бранденбургского возобновить протестантскую унию, прибегнув к помощи протестантской Дании. Военные действия вспыхнули с новой силой.

Примечания

1. — ОО, VIII—II, 518.

2. — Письмо Кеплера Зойсиусу 15 июля 1622 г. GW, XVIII, 95.