Ю.А. Белый

Иоганн КЕПЛЕР

1571-1630

Глава четырнадцатая

Эпилог

Весть о кончине Кеплера достигла Сагана 1 Декабря 1630 г. Его семья — жена и четверо маленьких детей, старшей из которых было 9 лет, а младшей — 7 месяцев, оказались в тяжелом материальном положении. Свободных средств не было — все наличные деньги Кеплер вынужден был взять с собой на дорожные расходы. Из-за отсутствия средств пришлось вскоре прекратить работу типографии, которая велась там под руководством зятя Кеплера Якоба Барча: когда последний сообщил Валленштейну о смерти астронома и о его издательских планах, тот отказался субсидировать печатание уже находящихся в работе «Somnium'a» и приложения к «Рудольфинским таблицам». Печатников пришлось уволить, притом не из чего было выплатить им долг, достигший 80 гульденов.

Кроме того, над городом нависла угроза: войска шведского короля Густава Адольфа в апреле 1631 г. захватили Франкфурт-на-Одере — в нескольких днях пути от Сагана. Потеряв возможность продолжать работу в типографии, Барч отправился пешком к своему брату в Лаубан, где вскоре появился на свет первый внук Иоганна Кеплера. В июне туда же приехала и вдова Кеплера с малолетними детьми. Чтобы добыть средств на издание неоконченных трудов и на жизнь в счет тех сумм, которые остались невыплаченными императором, Барч и Сусанна Кеплер решили поехать в Прагу, Регенсбург, Линц и Вену. Поездку пришлось отложить до сентября 1631 г., так как все дети Кеплера болели корью. После Линца, куда Барч и вдова Кеплера прибыли вместе, следы Барча теряются. Известно только, что в декабре 1633 г. в родном Лаубане его сразила чума. С его смертью публикация кеплеровского наследия оттягивалась на неопределенный срок.

Весной 1632 г. вырвать долг у императора попытался сын Кеплера Людвиг, медик по образованию. Попытка кончилась тем, что бухгалтерия двора подтвердила сумму долга — 12 694 гульдена. В 1634 г. вдова Кеплера с детьми приехала к Людвигу во Фраикфурт-на-Майне с просьбой завершить издание «Somnium'a», незаконченный печатанием тираж которого она привезла с собой. С трудом удалось наскрести средства, чтобы напечатать титульный лист и написанное Людвигом посвящение ландграфу Филиппу Гессенскому. Таким образом, только в 1634 г. увидело свет последнее подготовленное Кеплером к печати сочинение...

Потеряв за год двух сыновей — 10-летнего Гильдеберта и 12-летнего Фридмара — Сусанна с двумя оставшимися дочерьми переехала в Регенсбург, где еще жили старые знакомые и друзья. Вскоре 15-летняя Кордула и 6-летняя Анна Мария стали круглыми сиротами — в августе 1636 г. умерла и Сусанна. Дальнейшая судьба младших дочерей Кеплера неизвестна.

И все же Кеплер оставил после себя большое богатство — свои рукописи и многотомное собрание наблюдений Тихо Браге. Правда, последнее не принадлежало Кеплеру и его наследникам, но оно могло служить залогом за императорские долги Кеплеру — средства, которые могли бы обеспечить безбедное существование его детям.

Пока что эти сокровища сохранялись дочерью Кеплера Сусанной, вдовой Барча, бедствовавшей с двумя детьми в Лаубане. Часть библиотеки отца ей пришлось продать, а в связи с размещением на постой солдат и неоднократными пожарами в Лаубане, ставшем ареной военных действий, рукописи неоднократно переносились с места на место и хранились, сваленные в кучу.

Между тем к ним все чаще начали проявлять интерес эмиссары императора. При этом преследовались разные цели. Одни — и среди них были ученые-иезуиты — хотели бы изъять рукописи у частных лиц и поместить их в архивы, чтобы таким образом воспрепятствовать распространению коперниканских идей. Когда Людвиг Кеплер писал Галилею 6 февраля 1638 г., что есть ученые, «которые хотели бы опровергнуть гипотезы Коперника, Браге и Кеплера, и день и ночь добиваются, как бы стать обладателями манускриптов», он имел в виду прежде всего Кристофа Шейнера, того самого, который построил первый кеплеров телескоп, а затем пытался в своей книге доказать неподвижность Земли. Шейнер еще в 1633 г. обратил внимание Фердинанда на рукописи Кеплера и наблюдения Браге, предложив поместить их в личную библиотеку императора, с тем чтобы только император и немногие его доверенные имели к ним доступ. Другие, как, например, иезуит Альберт Курциус, ректор коллегии в Диллингене, думали издать наблюдения Браге и некоторые манускрипты Кеплера. Задача состояла в том, чтобы взять эти сокровища у наследников Кеплера безвозмездно.

В 1635 г. это попытался сделать но поручению советников императора некий доктор Гертнер. Сусанна отказалась выдать рукописи без предварительной компенсации, в том же году и столь же безуспешно рукописи пытался заполучить представитель Курциуса. Ему, между прочим, Сусанна сообщила, что только часть рукописей находится в Лаубане, а другая часть хранится в другом месте. Еще одну попытку выманить рукописи предпринял через своих уполномоченных сын Фердинанда, король Чехии (позже император Фердинанд III). Однако его представители столкнулись уже с Людвигом, который приехал к тому времени в Лаубан, привел рукописи в относительный порядок и укрыл их в надежном месте. И, как позже оказалось, не напрасно.

В июне 1637 г. Людвиг предпринял поездку в Вену. Император повторил требование выдать наблюдения Браге, а также материалы, относящиеся к астрологическим прогнозам членов императорского дома. Что касается уплаты долга, то здесь он явно старался не связывать себя конкретными обязательствами, пообещав при возможности выплатить долг в течение нескольких лет.

К одному из своих ходатайств, направленных в придворную палату, Людвиг присоединяет петицию для передачи императору, в которой отстаивает свое право на издание оставшихся в рукописях сочинений отца. Он пишет: «Рукописи моего отца, конечно, не могут быть изданы кем-либо Другим, кроме меня, так как они не написаны в чистовом виде, и всякий другой не будет в состоянии вполне в них разобраться; автор там и сям вносил в них вставки всякого рода, так что ни одного места на полях не найти в надлежащем порядке. Я же путем продолжительных упражнений научился разбирать почерк отца, так как сочинения его, подготовлявшиеся к печати, я переписывал набело не по одному, а иногда по три и более раза. Прежде, чем сдать рукопись в печать, он всегда опять прибавлял что-нибудь к чистовому тексту и делал новые вставки». И далее: «Касательно рукописей моего отца, я надеюсь, что Ваше величество не прикажет мне доверить их опубликование кому-нибудь другому, ибо (как выше указано) никто другой не сможет в них разобраться. Я же в течение 10 лет, с, ущербом для моих собственных учебных занятий, прилагал к ним свой труд в качестве вычислителя и переписчика»¹.

Однако император медлил с ответом на эти предложения и не торопился уточнить условия, на которых должна была произойти передача рукописей.

Людвиг уже три месяца жил в Вене, не имея средств и влезая в долги, когда поступившее от сестры сообщение прояснило дело: была предпринята попытка силой захватить рукописи. Шейнер переслал местным властям собственноручно подписанный императором приказ отобрать рукописи у Сусанны. «Мероприятие», естественно, провалилось благодаря предусмотрительности Людвига.

Протест Людвига не возымел действия, и вопрос о рукописях и о долге так и остался открытым. Заняв немного денег у штирийской родни своей матери, Людвиг направился в Падую, где собирался получить степень доктора медицины. Деньги скоро иссякли, и 6 февраля 1638 г. Людвиг обращается с обширным письмом к Галилею, в котором описывает судьбу наследников Кеплера, охоту за отцовским наследием, и сообщает о цели своего пребывания в Италии. Людвиг просит Галилея о протекции перед Фердинандом II Медичи, отец которого был известен как покровитель ученых и весьма благосклонно относился к Кеплеру-отцу. Неизвестно, помог ли Галилей Людвигу преодолеть материальные затруднения, но докторская степень в Падуе была Людвигом вскоре получена.

Возвратившись в Германию, Людвиг предпринимает еще одну безуспешную попытку получить долг, после чего направляется в Кенигсберг, где остается с небольшими перерывами до конца жизни, занимаясь врачебной практикой и исполняя обязанности городского физика (была и такая должность!). Он написал несколько книг по медицине, но его благие намерения издать некоторые рукописи отца и написать его и Тихо Браге биографии так и не были им осуществлены.

Между тем многие ученые интересовались судьбой рукописей Кеплера, а также и его ученой перепиской. Нужно помнить, что до 1665 г. из-за полного отсутствия научной периодики* ученые обменивались информацией о своих достижениях путем переписки друг с другом, так как издание книг было в большинстве случаев делом сложным, дорогим, а иногда и недоступным. Поэтому публикация научно-эпистолярного наследия крупнейших ученых представляла огромный интерес (не меньший интерес она представляет и теперь для историков науки).

Гданьский профессор Петер Крюгер, научный корреспондент Кеплера, пишет другу Кеплера Филиппу Мюллеру весной 1634 г.: «Где же, спрашивается, скрываются писания Кеплера, Барча и наблюдения Тихо Браге?.. О, если бы они сохранились в каком-нибудь безопасном месте, защищенном от случайностей всеобщего потрясения!»² Крюгер пытается заинтересовать Гданьский магистрат архивом Кеплера, и когда Людвиг проездом в Кенигсберг останавливается в Гданьске, ведет с ним переговоры. Людвиг уклонился от немедленной продажи рукописей, а Крюгер вскоре (в 1639 г.) умер. Но перед смертью он, вероятно, говорил о них со своим талантливейшим учеником, известным гданьским астрономом Иоганном (Яном) Гевелием.

В 1655 г. Людвиг, отчаявшись получить долг, продал за небольшую сумму (600 талеров) наблюдения Браге датскому королю Фредерику III, но рукописи отца он сохранял до самой смерти, последовавшей в 1663 г. И его наследники еще безуспешно пытались получить деньги, недоплаченные Кеплеру императорским казначейством. У них-то Гевелию и удалось приобрести рукописи Кеплера, о чем он сообщает в первом томе своей книги «Machinao Coelestis» («Небесные машины»), вышедшем в 1673 г.

Его сообщением очень заинтересовалось Лондонское королевское общество, обратившееся к Гевелию с просьбой дать более подробные сведения о составе и состоянии приобретенных манускриптов. Гевелий сообщил в Лондон подробные сведения о содержании 29 связок, по которым он разложил отдельные рукописи и документы. Это сообщение было напечатано в трудах Королевского общества³. Можно было только радоваться, что научное наследие Кеплера нашло достойного обладателя, который намеревался заняться изучением этих материалов.

Но злоключения бесценных манускриптов на этом не кончились. В ночь с 26 на 27 сентября 1679 г. в доме Гевелия в его отсутствие вспыхнул пожар, уничтоживший его уникальную обсерваторию, большую часть инструментов, книг и рукописей. По счастливой случайности, рукописи Кеплера уцелели. Но оставшиеся годы (Гевелий умер в 1687 г.) пошли на восстановление обсерватории, на астрономические наблюдения, а на обработку материалов Кеплера ни сил, ни времени не хватило.

Рукописи Кеплера оставались у наследников Гевелия до 1708 г., когда их всего за 100 гульденов приобрел магистр Михаил Готлиб Ганш из Лейпцига.

Ганш прежде всего принялся за просмотр и приведение в порядок приобретенных рукописей. Он распределил их на 22 тома, 20 in folio и 2 — в четвертую долю листа, и переплел в белые пергаментные переплеты с золотым тиснением. На передней крышке была сделана рамка и девиз «Deo et publico» («Богу и народу»), свидетельствующий о том, как высоко оценивал Ганш свое приобретение. На задней крышке оттиснуты буквы D Μ G Η («Dominus Michaelis Gottlieb Hanschius») и дата «1712». На корешках оттиснуты номера томов и отдельные буквы (на 20 фолиантах). Если расположить тома в порядке номеров, то из этих букв образуется надпись: «MANUSC, KEPPLERIANORUM». Именно в этом виде почти все тома сохранились до нашего времени.

Ганш пытается организовать сначала издание отдельных произведений Кеплера из этого собрания: в известном научном журнале того времени «Acta eruditorum» появляется его сообщение о предстоящем издании «Гиппарха» — сочинения, в котором рассматривалась задача об относительных расстояниях Солнца и Луны от Земли, для решения которой еще Гиппархом был предложен остроумный метод.

Затем в 1714 г. в том же «Acta eruditorum» появляется извещение о подписке на издание сочинений Кеплера в 22 томах in folio, с подробным проспектом каждого тома. В 1718 г. Ганш выпускает в Лейпциге большой том, содержащий биографию Кеплера и часть переписки, извлеченной из его бумаг. Однако мероприятие Ганша по изданию собрания сочинений закончилось крахом: запутавшись в финансовых затруднениях, он в 1721 г. закладывает собрание рукописей, которое потом так и не сумел выкупить. В 1726 г. он публикует еще одно небольшое сочинение Кеплера — «О григорианском календаре», и на этом его попытки издания рукописного наследия знаменитого астронома прекращаются.

Рукописи снова исчезают из поля зрения ученых почти на полстолетия, и лишь около 1760 г. их обнаруживает во Франкфурте у некоей «монетной советницы» Трюммер выдающийся архивист, знаток рукописных материалов Кристофор Готлиб Мурр из Нюрнберга. Советница запросила за рукописи 1000 талеров (1500 гульденов). Мурр завязал оживленную переписку с немецкими учеными, пытаясь заинтересовать их научной ценностью обнаруженных материалов и с их помощью разыскать необходимые средства. Готтингенский профессор, математик, астроном и поэт А.Г. Кестнер ограничился тем, что напечатал присланную ему Мурром опись найденных материалов Кеплера. Гейдельбергский профессор Кристиан Майер, математик и астроном, отказался от приобретения рукописей для руководимой им обсерватории под предлогом, что после работ Ньютона ценность вклада Кеплера в науку существенно уменьшилась. Не помогли и директор Венской обсерватории М. Рель, тюбингенский профессор физики и математики И. Кис, директор Берлинской обсерватории Иоганн Бернулли, известный математик И. X. Ламберт. Не подействовало и опубликование Мурром в 1769 г. «Воззвания к немцам о содействии напечатапию трудов И. Кеплера»⁴.

Отчаявшись получить поддержку в Германии, Мурр обращается за границу. В 1773 г. он так описывает положение дела в одном из писем:

«Моего Кеплера я представил теперь в девять различных мест. Надеюсь, что в конце концов он все же найдет себе приют. Более всего я рассчитываю на Эйлера. Конечно, все это должно бы стать делом Кестнера и его обязательством как математика, но, к несчастью, — я не могу понять почему, — он так завистливо относится к памяти Кеплера, который, несомненно, бесконечно его превосходит. Имей Кеплер в свое время такие средства и столько же досуга, он, конечно, сам сумел бы предпринять печатание своих трудов, а не покинул бы их на произвол неблагодарного потомства. Книжные черви оказались великодушнее людей: они щадили до сих пор эти великолепные рукописи»⁵.

Надежды Мурра на содействие Эйлера оправдались. Последний, совместно с академиками Крафтом и Лекселем, поддержал предложение о приобретении архива Кеплера перед конференцией Петербургской Академии наук. Дело было доведено до сведения Екатерины II, которая распорядилась, чтобы Леонард Эйлер представил свое мнение о значении и ценности предлагаемых к покупке рукописей и, ознакомившись с его заключением, распорядилась об их приобретении. Трюммер запросила за них 2000 рублей; за сколько они были куплены на самом деле, осталось неизвестным: оплата была произведена ювелирными изделиями. В начале июня 1774 г. приобретенные манускрипты были доставлены в Петербург и 18 июня поступили в библиотеку Академии наук.

Обработка, описание и классификация рукописей были поручены академику Лекселю тотчас же после передачи их в Академию. Однако он не сумел до самой смерти в 1784 г. предпринять чего-либо в этом направлении.

В 1839 г. была открыта Главная астрономическая обсерватория в Пулкове, при ней организована первоклассная библиотека, в которую по ходатайству первого директора обсерватории В.Я. Струве были направлены и рукописи Кеплера. Здесь они хранились до 28 июля 1937 г., после чего по постановлению Президиума АН СССР поступили на постоянное хранение в Архив АН СССР, в ленинградском отделении которого рукописи находится и по сей день.

В нашу страну поступило 18 из 22 томов собрания рукописей, переплетенных Ганшем, и, кроме того, папка с отдельными тетрадями и листами. Четыре тома (6, 7, 8 и 12) в этом собрании отсутствуют — они попали в Венскую государственную библиотеку.

Сын Кеплера, Людвиг, был прав, когда говорил, что изучение рукописей будет очень трудным, тем более что к 1839 г. им было уже больше 200 лет, но работа над ними с того времени почти не прекращается.

Коллекция рукописей, хранящихся в нашей стране, неоднократно изучалась русскими, советскими и иностранными учеными. В 1860 г. тогдашний директор обсерватории Отто Струве напечатал в «Мемуарах Академии наук» статью «Beitrag zur Feststellung des Verhältnisses von Kepler zu Wallenstein» («Сообщение к установлению отношений Кеплера к Валленштейну»), для составления которой использовал относящиеся к этому вопросу рукописные материалы пулковского собрания манускриптов⁶. В 1860-х годах штутгартский профессор Хр. Фриш предпринял издание полного собрания сочинений Кеплера в восьми томах, которое вышло в 1857—1871 гг. При его подготовке были использованы и пулковские манускрипты.

Издание Фриша, законченное как раз к 300-летию со дня рождения Кеплера, оказалось возможным лишь в результате многолетней самоотверженной работы издателя над исследованием научного творчества Кеплера. Однако оно страдало и определенными недостатками — неполнотой и отсутствием надлежащей систематичности в публикации эпистолярного наследия и рукописных материалов Кеплера, неполнотой комментариев, приведенных исключительно на латинском языке, недостаточно разработанной системой ссылок и пр. Поэтому еще до первой мировой войны было задумано новое издание собрания сочинений Кеплера. В связи с подготовкой к этому изданию была достигнута договоренность о том, что фолианты с переплетенными рукописями Кеплера том за томом будут пересылаться из Пулковской обсерватории в Баварскую Академию наук в Мюнхен для полистного фотокопирования. Это очень громоздкое мероприятие осуществлялось (с перерывом во время мировой войны) в течение свыше 20 лет и было завершено в 1934 г. Лишь в 1936 г. вышел первый том этого нового издания, рассчитанного на 22 тома большого формата. Опубликованным при жизни Кеплера произведениям отводилось 12 томов (I—XII), переписке — 6 томов (XIII—XVIII), в XIX томе должны быть помещены различные документальные материалы, касающиеся жизни и творчества Кеплера, а три тома (XX—XXII) отведены на публикацию рукописных материалов. За 35 лет издания вышли в свет тома I-Х и XIII—XVIII, остальные готовятся к печати.

Усиленное в связи с подготовкой к изданию и 400-летним юбилеем со дня рождения внимание к научному наследию Кеплера дало такие находки, как, например, сведения об изобретении Шикардом первой вычислительной машины, позволило заново заглянуть в творческую лабораторию выдающегося астронома, физика и математика. Можно надеяться, что в ближайшие годы усилиями многих кеплероведов научному творчеству Кеплера будет дана наиболее полная и объективная характеристика.

Своим вкладом в развитие науки Кеплер воздвиг себе несокрушимый памятник, перед которым бледнеет все, чем память о нем увековечили потомки. Среди, так сказать, материальных свидетельств признания его заслуг перед наукой и человечеством можно отметить, кроме двух, фактически мемориальных, изданий его сочинений лишь следующие. Еще в 1651 г. итальянский астроном-наблюдатель Дж. Риччиоли (1597—1671) назвал в его честь один из лунных кратеров (диаметром 32 км). Его именем названа также малая планета № 1134, открытая М. Вольфом в 1929 г. на обсерватории в Гейдельберге. В начале XIX в., почувствовав угрызения совести за утерю места захоронения ученого, решили соорудить памятник Кеплеру жители Регенсбурга. Памятник был открыт в 1807 г. К 300-летию со дня рождения Кеплера был сооружен монументальный памятник на его родине в Вейль дер Штадте. Здесь же, в доме деда, в котором он родился, как и в Регенсбурге, в доме, где он умер, открыты музеи его имени.

400-летие со дня рождения Кеплера широко отмечается научной общественностью во всем мире, и особенно в городах, с которыми связана его деятельность: в Тюбингене, в Линце, где высшей школе присвоено его имя, в Граце, Праге и др. Но наиболее внушительным и представительным был форум кеплероведов в рамках XIII Международного конгресса по истории науки, который состоялся 26—28 августа 1971 г. в нашей стране — в Ленинграде, городе, в котором уже почти 200 лет сохраняется богатейшее собрание рукописей Иоганна Кеплера.

* До второй половины XVII в. научная периодика не существовала. Издание книг было сложным и дорогим делом. Поэтому Для распространения научной информации большое значение тогда имела переписка между учеными, в которой они обменивались своими идеями и открытиями. И сейчас рукописи и научная переписка того времени представляют большую ценность для изучения истории науки. Начало научной периодики относится к 1665 г., когда стали выходить «Phylosophical Transactions» в Лондоне и «Journal des Savans» в Париже.

Примечания

1. — Abhandlungen der Bayerischen Akad. (Nova Kepleriana). Bd. XXXI, S. 111.

2. — Письмо П. Крюгера Ф. Мюллеру, весна 1634 г. Ibid.

3. — Philosophical Transactions, vol. IX, 1674, p. 27—31.

4. — «Ermunterung an die Deutschen, Keplers Schriften zu Druck zu befördern». В кн.: «Anmerkungen über Herrn Lessings Laokoon nebst einigen Nachrichten, die deutsche Literatur betreffend». Erlangen, 1769, S. 47—60.

5. — Письмо Г. Мурра А. Галлсру 15 февраля 1773 г. Mitteilungen der Naturforschenden Gesellschaft in Bern. 1847, No 87—108, 188.

6. — О . Struve. Beitrag zur Feststellung des Verhältnisses von Kepler zu Wallenstein. Memoires de l'Acad. Imp. des sciences de St. Petersbourg. VII ser., t. 2, No 4, 1860.