Ю.А. Белый

Йоганн МЮЛЛЕР (РЕГИОМОНТАН)

1436-1476

В Нюрнберге. Последняя поездка в Рим.

В то время Нюрнберг представлял собой крупнейший торговый центр, важный перекресток мировой торговли, средоточие ремесленного производства, многие местные мастера уже тогда изготовляли весьма сложные изделия из латуни. Быстро развивалось в Нюрнберге и издательское дело — в начале 70-х годов XV в. в городе уже имелись две довольно крупные типографии. Не удивительно, что Региомонтан, будучи уже зрелым ученым, собирался обосноваться здесь надолго и реализовать оформившиеся к тому времени весьма обширные планы своей дальнейшей деятельности.

Эти планы заключались прежде всего в налаживании систематических наблюдений за небом с помощью астрономических инструментов повышенной точности, к изготовлению которых он надеялся привлечь искусных нюрнбергских мастеров, все это, по мысли ученого, должно было способствовать созданию надежной базы для обновления астрономической науки. Не менее важным был и его план организации базы для издания важнейших классических произведений по математике и астрономии, освобожденных от ошибок, накопившихся при многократном их переписывании, наконец, печатанье многочисленных собственных трудов, в том числе таких, как знаменитая впоследствии книга о треугольниках, тригонометрические и астрономические таблицы.

Свои планы Региомонтан частично изложил в письме к математику Кристиану Родеру, тогдашнему ректору Эрфуртского университета, написанном вскоре после прибытия в Нюрнберг 4 июля 1471 г. Он написал: «Пусть другие пытаются решать свои проблемы войнами, а мы хотим бороться другими средствами, не в битвах, а с помощью издания книг, нашим оружием должны стать не метательные оружия, не пики и не тараны для разрушения крепостных стен, а приборы Гиппарха и Птолемея, которые я уже изготовил из металла, огромные и удобные для наблюдений за звездами... Должны быть устранены ошибки и описки, противники истины, из-за которых обесцениваются и обезображиваются даже лучшие сочинения». По мнению Региомонтана, такие ошибки особенно угрожают сочинениям по математике и астрономии. Поэтому он предлагает после тщательной сверки с первоисточниками и соответствующих исправлений издавать сочинения типографским способом. Во-первых, считает Региомонтан, все экземпляры изданных таким образом книг будут идентичны и свободны от большинства, если не от всех ошибок, а во-вторых, размноженные типографским способом книги научного и учебного характера станут гораздо более доступными тем, кто в них нуждается. Пожалуй, впервые после изобретения книгопечатания мысль о роли печатной книги для развития науки, распространения знаний и для образования была высказана столь ясно и четко.

В том же письме Региомонтан сообщает, что намеревается на основании проведенных наблюдений определить уточненные элементы планетных траекторий и подготовить улучшенные астрономические таблицы, необходимые астрономам и мореходам. По его словам, он задумал составить такие таблицы на длительный срок — на 30 лет вперед — и издать их типографским способом.

За два дня до отправки письма Региомонтан приступил к проведению почти систематических астрономических наблюдений в Нюрнберге. Впоследствии их в течение многих лет продолжал его новый ученик, друг и покровитель Бернард (Бернхард) Вальтер (1430—1504). Состоятельный нюрнбергский патриций, представитель крупной франкфуртской торговой фирмы, Вальтер испытывал влечение к астрономии, но не имел для серьезных занятий ею должной подготовки. И тогда этот сорокалетний любитель астрономии обратился к Региомонтану, который был на шесть лет моложе его, с просьбой взять к себе на выучку. Более того, узнав подробнее о планах Региомонтана, он предлагает ему всестороннюю поддержку, в том числе и финансовую.

Впрочем, роль этой поддержки некоторыми биографами Региомонтана преувеличивается — есть основания для утверждения, что личные средства Вальтера были не очень значительны. Правда, нашлись и другие меценаты, оказавшие ученому денежную помощь. Кое-кто из биографов Региомонтана считает, что с помощью Вальтера он изготовил необходимые ему инструменты, построил в Нюрнберге первую в Европе астрономическую обсерваторию и оборудовал типографию. В таких сообщениях не все верно. Инструменты действительно были сделаны, но основные из них — трикветр и градшток были недорогими и появились у Региомонтана, вероятно, еще до знакомства с Вальтером — о них, скорее всего, идет речь в уже упомянутом письме Региомонтана к Родеру, написанном в первые недели пребывания ученого в Нюрнберге. Главное же в том, что эти инструменты не были стационарными и не нуждались в специально оборудованном помещении — обсерватории. Ее у Региомонтана, как и позже — у продолжателя его дела Вальтера, — не было. Когда Вальтер в 1501 г. переселился в другой дом, он, как известно из достоверных источников, велел пробить в его южной стене добавочные оконные проемы, через которые и продолжал свои наблюдения.

Что же касается типографии, то она была создана Региомонтаном и, вероятно, не без помощи Вальтера. Для издания книг научного содержания Региомонтану предстояло решить ряд специфических задач, например воспроизведения чертежей. Дело в том, что в изданном в 1482 г. в Ферраре известном астрономическом трактате Сакробоско с приложением «Теории планет» Герардо Кремонского пустовали места, отведенные для чертежей — их не смогли изготовить для типографского воспроизведения. Известны и другие издания того времени с пустыми местами на страницах. Региомонтан позаботился не только о наборщиках и печатниках, но и о чертежниках и граверах. Много внимания уделил он совершенствованию самой технологии изготовления печатных форм.

Вскоре после начала работы типографии Региомонтан отпечатал своеобразную программу своей книгоиздательской деятельности на ближайшие годы. В ней значилась 51 книга: 22 его собственных сочинения и 29 произведений классиков науки, в том числе Евклида, Птолемея, Аполлония, Архимеда. Но прежде всего Региомонтан воздал должное памяти своего учителя, издав «Новую теорию планет» (G. Purbachii theoreticae novae planetarum) — обработку текстов лекций по астрономии, которые Пурбах читал в Венском университете. Впоследствии книга многократно переиздавалась и надолго стала одним из самых распространенных университетских астрономических учебников. Вслед за ней вышла учебно-астрономическая поэма древнеримского автора Манилия (М. Manila Astronomicon), напоминавшая известную естественнонаучную поэму Лукреция Кара. Затем свет увидели 2 астрономических календаря, «немецкий» и «латинский», с указанием праздничных дней, дат ново- и полнолуний, сведений о солнечных и лунных затмениях на многие годы вперед — с 1475 по 1531 г. К календарям прилагались также инструкции по устройству и употреблению обыкновенных и дорожных солнечных часов.

Ко времени издания этих календарей относится единственное дошедшее до нас известие о второй поездке Региомонтана в Италию. В 1472 г. нюрнбергский врач Герман Шедель в письме к своему племяннику Гартману Шеделю, в будущем автору известной «Хроники мира», сообщал о продолжительной беседе с Региомонтаном, затянувшейся до глубокой ночи, вскоре после которой «этот магистр Иоганн уехал из Нюрнберга, но, разумеется, с намерением возвратиться. Так как он держит свои работы в тайне, то он никого или лишь немногих в них посвящает. Он поехал в Италию для приобретения новых книг, как некоторые считают... Он готовит, как я слышал, «Эфемериды» для всех планет на многие годы, который велел напечатать своим печатникам».

Ежегодник, точнее «Эфемериды» («Ephemerides»), т. е. таблицы положений планет на каждый день, на 1475—1506 гг. был опубликован в 1474 г. Его текст (896 с.) содержал около 300000 многозначных чисел. Выход «Эфемерид» представлял собой выдающееся событие в астрономии, и что очень важно, эфемериды «подоспели к периоду важнейших географических путешествий и открытий». Известно, что «Эфемеридами» Региомонтана пользовался в своих странствиях Колумб. Интересно, что великий мореплаватель сильно поднял свой авторитет у туземцев одного из вест-индских островов, предсказав им с помощью «Эфемерид» лунное затмение. Книга Региомонтана с успехом послужила и другим мореплавателям той эпохи — Бартоломеу Диашу, Америго Веспуччи и т. д.

В 1475 г. было отпечатано и первое сочинение Региомонтана «Disputationes contra cremonensia delire-mentia» («Беседы против кремонской чепухи»), подготовленное им еще в Италии в 1464 г. и, к сожалению, ставшее последним трудом, изданным в его типографии. Это была критика на работу Герардо из Сабионетты. Свои возражения против Сабионетты автор приводит в форме дискуссии между двумя учеными, один из которых выходец из Польши. По-видимому, Региомонтан имел здесь в виду Мартина Былицу из Олькуша, с которым как раз тогда познакомился.

Астрономические наблюдения Региомонтана продолжались до 28 июля 1475 г. Они велись довольно систематически, и в них имеется только один перерыв — с 23 февраля по 26 сентября 1472 г. — видимо, в это время и состоялась вторая поездка Региомонтана в Италию, о которой сообщал Герман Шедель. В 1472 г. астрономы наблюдали комету, которую Региомонтан подробно описал.

2 августа 1475 г. астрономические наблюдения Региомонтана продолжил его ученик и последователь Вальтер, проводя их в дальнейшем систематически. Следовательно, Региомонтан уехал из Нюрнберга в конце июля. Куда и зачем?

О причинах, побудивших Региомонтана покинуть Нюрнберг, почти ничего не известно. Лишь Гартман Шедель в своей «Хронике мира», изданной в конце XV в., пишет, что Региомонтан был приглашен папой в Рим для проведения работ по исправлению календаря.

Региомонтан действительно намеревался напечатать сочинение о реформе церковного календаря под названием «De Instauratione Calendarii ecclesiae» («О восстановлении церковного календаря»), о чем сообщал в рекламном объявлении в 1474 г. Рукопись не была напечатана и не сохранилась, но в своем латинском календаре Региомонтан описывает недостатки метода вычисления пасхалий и приводит таблицу дат Пасхи на 1475— 1531 гг. Это могло, конечно, привлечь внимание церковных иерархов в Риме, озабоченных положением дел, могло стать основанием и для его приглашения. Но в хорошо сохранившихся архивах Ватикана не обнаружены никакие документы, проливающие на это свет. Не подтверждаются и утверждения некоторых биографов, что по этому случаю папа возвел Региомонтана в сан епископа Регенсбургского. Нет ни одного сообщения о местонахождении Региомонтана с августа 1475 по лето 1476 г., когда его, видимо, ив самом деле не стало.

Нет никаких документальных данных и о времени его смерти. Уже известный нам Гартман Шедель в своем домашнем календаре на 1476 г. писал: «В июне этого 1476 года умер в Риме прославленный астроном Иоганн из Кенигсберга и погребен на Готтесакер» — так называлось немецкое кладбище в Риме. При этом месяц смерти исправлен с «июля» на «июнь». Эту же дату, 6 июня 1476 г., как день смерти Региомонтана называет и М. Кантор, в то время как П. Гассенди считает датой смерти ученого 6 июля, а Г. Ретик, не указывая точной даты, предполагает, что Региомонтан умер около 6 июля. Если верить Кантору, то Региомонтан скончался в тот день, когда ему исполнилось ровно сорок лет. Однако большинство биографов Региомонтана склоняются к мнению, что датой его смерти следует считать все-таки 6 июля.

В 1986 г. исполняется 550 лет со дня рождения Региомонтана и 510 лет со дня его преждевременной смерти. Но до сих пор неясны ее причины. Эразм Рейнгольд считал, что Региомонтан был отравлен сыновьями Георгия Трапезундского в отместку за критику произведений их отца. Эту версию не исключают и некоторые другие исследователи жизни и творчества ученого, хотя для этого слишком мало оснований. Большинство же биографов Региомонтана думают, что он стал жертвой эпидемии чумы или какого-то другого острого инфекционного заболевания, вспыхнувшей в Риме весной 1476 г. после бурного разлива Тибра и заставившей самого папу спешно покинуть «священный» город.

Так внезапно прервалась жизнь и деятельность одного из самых выдающихся ученых XV в. Он ушел из жизни относительно молодым, в расцвете творческих сил, не успев реализовать многие свои планы и замыслы, не успев даже издать основные свои произведения, написанные задолго до смерти, хоть и располагал собственной типографией. К счастью, большинство его произведений чудом, можно сказать, уцелело и позже, через несколько десятилетий, увидело свет...