Карно, изобретатель новой системы фортификации

До сих пор с многих сторон осмотрел я бурную и многотрудную жизнь Карно; но в моей биографии оказался бы важный пропуск, если бы я не не представил его, как военного инженера, изобретшего новую систему фортификации. Вспомним, что Карно, при самом начале своей военной службы, имел живой спор с начальниками инженеров. Его прямодушие и твердость не выносили, так называемого, духа сословия; он также нашел средство освободиться от предрассудков исключительных специалистов. Сами инженеры не всегда предохраняют себя от заблуждений, доводя до крайности или преувеличивая следствия верного начала. Верно рассказывают, что редкий инженер, пройдя по долине, взобравшись на пригорок и перелезши через овраг, не составит проекта о постройке большого укрепления, зубчатого замка, или, по крайней мере, простого редута. Принимая в расчет нынешние легкие способы сообщений, он думает, что каждый кусок земли рано или поздно сделается полем сражения, а потому всячески старается воспрепятствовать проложению дорог, вырубке леса и осушению болота. Крепости всегда кажутся ему недостроенными; к кучам камней, собранным веками, он каждый год прибавляет новые. Конечно, трудно неприятелю пройти все извилистые дефиле и разбить все ворота зубчатых башен, сломать палисады, испортить водопроводы, взойти на валы, и пр. и пр. Но вот беда: может быть неприятель никогда не покажется перед хитрой крепостью, а между тем жители пятидесяти больших городов терпят многие лишения, не имеют многих удовольствий, необходимых для облегчения городской жизни. Жители должны разъезжать по деревням, чтобы подышать чистым воздухом и напиться чистой воды.

Этими словами я не хотел опорочить всех предосторожностей для сохранения государственной независимости; но во всем и всегда надо знать меру: крайняя бережливость называется уже скупостью; крайняя твердость — гордостью; крайняя учтивость — смешной нежностью; крайнее чистосердечие — грубостью. Чтобы удержаться на верной дороге благоразумия, надо на строгих весах взвешивать добро и зло человеческих изобретений. Инженер Карно не переставал заниматься великими вопросами об укреплениях, несмотря на то, что их считали решенными или по рутине, или по влиянию авторитетов.

В 1788 г. военные французы, энтузиасты великих кампаний Фридриха, громко кричали о совершенной бесполезности крепостей. Правительство, казалось, соглашалось с этим странным мнением; хотя оно не приказывало сламывать древние и почтенные стены, однако не поправляло их и позволяло им разваливаться и умирать собственной смертью. Карно восстал против общего увлечения и военному министру Бриенту подал записку, в которой вопрос был рассмотрен со всех сторон смело, патриотически и которая замечательна еще потому, что ныне подобные записки составляются очень, очень редко. Карно советует только одну войну — наступательную, и доказывает, что в такую войну наши северные крепости могут заменить стотысячную армию, и что правительство, окруженное завистливыми соседями, с войсками без крепостей, находится не в обеспеченном состоянии. Потом Карно приступает к вопросу денежному и выводит заключение, которое, конечно, удивит всех моих слушателей, как удивил меня самого: он утверждает, что крепости не нужно считать ненаполнимой, всепожирающей пропастью, нет: все Французские крепости, от начала монархии, от построения самых старых из них, стоят менее, нежели французская кавалерия в двадцать шесть лет. К этому не бесполезно прибавить, что после записки Карно прошло двадцать шесть лет, в которые наша кавалерия не обнажала сабли.

Что же теперь скажем о новой системе фортификации сильного адвоката крепостей? До сих пор ей воспользовались только некоторые иностранные государства. Справедливы ли или несправедливы наши инженеры, отвергающие систему Карно? Не смею решать этого вопроса; могу только показать, в чем он состоит, и чтобы меня поняли, позвольте просить вас выслушать предварительные замечания.

Древнейшие укрепления, первые ограды состояли из одних стен большей или меньшей толщины, окружавших города, с немногими воротами для входа и выхода жителей. Чтобы затруднить осаждающего неприятеля, стены эти строились весьма высокими и окапывались рвом, который можно было наполнять водой.

Наверху стена расширялась для помещения защитников города; здесь они прикрывались особенной надстройкой, называемой нынче парапетом, и отсюда бросали в осаждающих град стрел и камней. Трусливые из осажденных могли смотреть на неприятеля сквозь узкие отверстия, которые существуют и в новых укреплениях под именем бойниц.

Осаждающие становились опасными только с той минуты, когда они подходили к самой стене и начинали разными орудиями подкапывать и разрушать ее. Тут наступало критическое время для осажденных, которым надо было действовать с возможной энергией и искусством. Но как действовать? Солдат на стене не видит солдата у стены; он должен высунуться всем телом из парапета и нагнуться; тогда защищавший его парапет превращается в препятствие и солдат снизу может стрелять в него, как ему угодно. Чтобы уничтожить часть этих неудобств, пристраивали к стене выступы и на них уже ставили парапеты: тогда отверстия или — технически — машикулисы между стеной и парапетом позволяли спускать на неприятели камни, бревна, горючие вещества, и пр., и пр.

Без сомнения, хорошо и полезно бить неприятеля, подошедшего к стене; но лучше не допускать его до стены. Чтобы достигнуть этого сколько-нибудь лучше, вдоль стены начали строить толстые круглые или многоугольные башни или выступы в виде полубашен и также с парапетами. Всякий поймет, что тогда осажденные, не высовываясь, не нагибаясь и не принимая других беспокойных положений, могли видеть неприятеля под стеной и даже часть стены, которую называют ныне крушиной. Этим средством, фланкированием, весьма затруднили подход к стене.

Изобретение пороха много переменило систему укреплений относительно атаки и обороны. За порохом изобрели пушки, и осаждающие догадались, что ими можно издали пробивать стены или делать бреши. Со своей стороны, осажденные также начали стрелять в даль и бить приближающегося неприятеля. На стены ввозят пушки самого большого калибра по земляным насыпям, и чтобы стены выдерживали давление земли, принуждены сообщать им непомерную толщину и основания их засыпать также землей со стороны осаждающих. Таким образом, у неприятеля была отнята возможность делать бреши издали; ему понадобилось подходить к стене весьма близко, потому что его артиллерия стреляла бы бесполезно.

Рассказывают, что Солиман II держал совет со своими генералами об осаде Родоса. Один из них, человек опытный, объяснил трудности предприятия. Султан отвечал: «Подойди ко мне; но знай, что если пальцем твоей ноги коснешься до ковра, на котором я сижу, то твоя голова слетит с плеч». Немного подумав, генерал поднял ковер и начал его скатывать, по мере приближения к повелителю правоверных; дошел до него и сберег свою голову. «Тебя нечему учить, сказал султан; ты хорошо знаешь, как осаждать крепости». Вот верное изображение того, что должен делать неприятель, желающий овладеть крепостью; только он скатывает не султанский ковер, а самую землю, чтобы прикрыть себя от крепостных пушек; за скатываемой или взрываемой землей осаждающие ставят пушки и мало-помалу подходят к стене на такое расстояние, на котором их артиллерия может уже делать бреши.

Вся фортификация основывается на геометрической теории звездчатого многоугольника. Собрание углов входящих и выходящих, куртин, полулюнетов и пр., составляющее новейшие укрепления, разрешает вполне старый вопрос фланкирования. Можно переменить расположение всех упомянутых частей крепостной стены, но цель и теоретические основания всегда остаются одни и те же. В этих основаниях нет никакой тайны; все они извлекаются из начальной геометрии, и кто захочет, тот выучится фортификации в несколько уроков.

Теперь заметим, что в новой фортификации один важный недостаток: она очень дорога; его-то Карно хотел уничтожить, заменив прямой огонь криволинейным. Он строит простую стену без одежды, с эскарпами и контрэскарпами; стене можно давать небольшую толщину, потому что к ней не насыпают земли для пушек. За стеной ставятся мортиры и гаубицы (obusiers), которые должны действовать губительнее пушек, стреляющих прямолинейно, и наносимый ими вред увеличивается с приближением неприятеля. От прямого огня осаждающих стена дефилируется земляным контрэскарпом, составляющих одну из стен рва. При таком устройстве бреши можно делать только на самом близком расстоянии от крепости. Но говорят, что опыты, произведенные в чужих землях, не оправдали предположений Карно: бреши делались посредством криволинейных огней из орудий весьма большого калибра. Итак, вопрос остается еще нерешенным; по крайней мере, Карно открыл новое поле для исследований.

В 1809 г. Наполеон очень сердился, что многие крепости худо сопротивлялись атакам неприятелей; в конце того же года он велел просить Карно составить особенную инструкцию, из которой коменданты поняли бы важность своих обязанностей. Карно почел обязанностью воспользоваться новым случаем быть полезным отечеству и принял предложение, хотя в это время здоровье его было в весьма худом состоянии. По мнению Наполеона, делать скоро значило делать хорошо; но в этом случае он не надеялся, что Карно кончит свою работу раньше года, потому что сочинение требовало многих чертежей, и кроме общих правил, должно было содержать много хорошо выбранных исторических примеров. Однако же не прошло и четырех месяцев, как явился в свет знаменитый «Трактат о защите крепостей».