Связь ВАГО с государственными учреждениями, астрономическими обсерваториями, институтами, планетарием, Союзом воинствующих безбожников, Осоавиахимом

С первых лет образования Всесоюзного астрономо-геодезического общества связь между ним и государственными и другими общественными организациями осуществлялась, главным образом, в результате того, что большинство руководящих деятелей Всесоюзного астрономо-геодезического общества, избранных на I Всесоюзном съезде Всесоюзного астрономо-геодезического общества (1934 г.) в состав его президиума, были одновременно и руководителями крупнейших астрономических учреждений страны. Так, В.А. Амбарцумян был профессором и заведующим кафедрой Ленинградского университета, профессор Н.П. Барабашов был директором Харьковской обсерватории, профессор С.К. Всехсвятский и профессор Б.П. Герасимович работали в Пулковской обсерватории, профессор Д.Я. Мартынов был директором Казанской обсерватории им. В.П. Энгельгардта, профессор Р.В. Куницкий и профессор В.Т. Тер-Оганезов состояли на руководящих постах в Государственном астрономическом институте в Москве. Председатель ВАГО профессор А.А. Михайлов заведовал кафедрой в Московском институте инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии, а затем стал Председателем Астрономического Совета АН СССР, профессор П.И. Попов заведовал кафедрой астрономии Московского городского педагогического института.

И в дальнейшем активное участие в работе ВАГО принимали многие крупные советские ученые-астрономы, работавшие в Государственных астрономических и педагогических институтах, на кафедрах университетов, в обсерватории — такие, как например, член-корреспондент АН СССР профессор С.Н. Блажко, член-корреспондент АН СССР профессор С.В. Орлов, академик В.Г. Фесенков, профессора П.П. Паренаго, Б.А. Воронцов-Вельяминов, В.В. Федынский, К.Ф. Огородников, К.Д. Покровский, В.П. Цесевич, Б.П. Остащенко-Кудрявцев, член-корреспондент АН УССР А.Я. Орлов, профессор М.С. Навашин, профессор М.С. Эйгенсон и другие. Да, практически, все руководители отделений ВАГО, его секций и отделов внутри отделений были в той или иной степени связаны с научной или педагогической работой в астрономических учреждениях или университетах страны.

Молодежь, работавшая в ВАГО, была по преимуществу студенческой. И работа в обществе для большинства из них и явилась той базой, где под руководством специалистов они могли заниматься научными исследованиями, участвовать в пропагандистско-популяризаторской или учебной работе.

Однако было бы неверным считать, что везде, во всех отделениях в одинаковой степени была достаточная связь между ВАГО и профессиональными астрономическими организациями. Так, не было в довоенный период значительной связи между ВАГО и Астрономическим Советом АН СССР, Пулковской обсерваторией, Ленинградским университетом, хотя отдельные крупные ученые-астрономы, работавшие в этих учреждениях, принимали активное участие в работе общества. Это в первую очередь профессор К.Ф. Огородников, профессор Г.А. Тихов, профессор С.К. Всехсвятский, профессор М.С. Эйгенсон, профессор В.В. Шаронов, профессор В.А. Крат, А.И. Лебединский, Л.Н. Радлова, Н.Н. Сытинская.

Тесные связи установились между Горьковским отделением ВАГО и местным педагогическим институтом, в здании которого находилось помещение ТОБАГО с богатой библиотекой, собираемой с самого начала деятельности Нижегородского кружка. В совместном пользовании с пединститутом и Горьковским университетом находилась и обсерватория ТОБАГО.

Научное руководство астрономических секций Одесского и Татарского отделений ВАГО осуществлялось кафедрами астрономии Одесского университета и Энгельгардтовской обсерваторией Казанского университета.

ВАГО (и особенно его Московское отделение) было тесно связано с Московским планетарием, открывшимся в 1929 г. С начала 1931 по 1936 гг. правление МОЛА (а затем ВАГО) находилось в помещении планетария специально выделенном для этого¹. Там же находилась и библиотека, насчитывающая к тому времени несколько тысяч томов. В деятельности планетария, призванного проводить активную научно-популяризаторскую лекционную работу по астрономии среди трудящихся, было много общих черт с деятельностью ВАГО, и главные из них — пропаганда научного материалистического мировоззрения, организация новых форм массовой лекционной работы, оказание практической помощи в преподавании астрономии в школе. Вот почему Московский планетарий сразу же стал одним из главных «опорных пунктов» Московского отделения ВАГО.

Многие активные и старейшие члены МОЛА (а затем и ВАГО) приняли участие в строительстве и работе планетария. Его первым директором по конкурсу был назначен научный сотрудник Государственного астрофизического института К.Н. Шистовский, талантливый изобретатель и пропагандист астрономических знаний, который еще в начале 20-х годов был одним из организаторов астрономического кружка и народной обсерватории в г. Туле.

Среди создателей планетария были астрономы А.Б. Поляков (бывший член РОЛМа, организатор и первый заведующий народной астрономической обсерватории в Полтаве), старейшие и активные деятели МОЛА профессора К.Л. Баев, М.Е. Набоков.

Среди членов комиссии по строительству планетария были также академик В.Г. Фесенков, профессора С.Н. Блажко и А.А. Михайлов, который в 1934 г. был избран первым председателем ВАГО.

Естественно, что Московский планетарий стал не только территориальным центром ВАГО в течение нескольких лет, но и его методическим центром в некоторых вопросах деятельности, в частности, в проблемах разработки методики преподавания астрономии в средней школе. В планетарии работали выдающиеся педагоги-методисты профессора М.Е. Набоков, К.Л. Баев, кандидат педагогических наук В.А. Шишаков, ставший в 1940 г. членом правления МОВАГО. В 1939 г. в правление МОВАГО был избран К.Н. Шистовский, а в 1940 г. директор планетария Е. 3, Гиндин.

Уже в 1930 г., когда нашей стране были необходимы специалисты по разным видам геофизической разведки полезных ископаемых, МОЛА организовало краткосрочные курсы гравиметристов. Планетарий предоставил курсам помещение для занятий. В 1931 г. в планетарии были организованы астрономо-геодезические курсы для членов МОЛА, имевшими 9-ти и 10-летнее образование. На этих курсах читали лекции по сферической астрономии, гравиметрии, высшей математике и другим дисциплинам П.П. Паренаго, А.К. Беляев, В.В. Федынский и др. В планетарии проходили многие заседания и общие собрания МОЛА (а затем МОВАГО).

В начале 30-х годов Московское отделение ВАГО совместно с планетарием довольно часто публиковало листовки-обращения к населению, в которых сообщалось о различных астрономических явлениях, давались инструкции к их наблюдениям.

В 1936 г. в связи с частичной реконструкцией планетария правление ВАГО переехало в помещение обсерватории Московского городского пединститута. В помещении этой обсерватории (в большой физической аудитории) до Великой Отечественной войны проходили все заседания правления ВАГО и МОВАГО, а также и общие собрания Московского отделения. Радушным хозяином на всех этих собраниях общества был заведующий обсерваторией Московского городского педагогического института, находившейся здесь же (и бессменный казначей Совета МОВАГО) доцент А.К. Беляев, вложивший много энергии и труда для развития работы общества. Неизменными его помощниками в организации работы МОВАГО были О.Д. Беляева и один из старейших работников обсерватории МОНО Н.В. Сысоева, работавшая в этой обсерватории с августа 1919 г.²

В 30-е годы осуществлялась тесная связь между ВАГО и другими общественными организациями, в частности, с Союзом воинствующих безбожников (СВБ). Связь эта, главным образом, осуществлялась путем привлечения членов СВБ к чтению научно-популярных лекций от имени ВАГО, а также выступлений членов ВАГО от имени СВБ. В те годы довольно часто практиковались взаимные консультации ученых по актуальным проблемам науки и атеизма, организация семинаров, совместных научно-атеистических выставок, антирелигиозных вечеров, издания книг, брошюр и т. п.

Наиболее активная связь между ВАГО и СВБ осуществлялась в Москве. Здесь необходимо отметить выдающуюся роль в пропаганде атеистических знаний В.А. Шишакова. Он был одним из организаторов атеистической работы в стране. По его инициативе было организовано первое в стране объединение антирелигиозников — Воронежский губернский Союз атеистов. В 1923 г. он был назначен ответственным секретарем научного общества «Атеист», а с 1929 г. работал в аппарате Центрального Совета Союза воинствующих безбожников как инструктор и лектор-методист. По рекомендации СВБ В.А. Шишаков принял участие в методической и лекционной работе открывшегося в 1929 г. Московского планетария. Сотни статей на антирелигиозные темы, опубликованных в центральной и московской печати, около ста научно-популярных книг и брошюр по атеистическим вопросам принадлежат перу В.А. Шишакова.

Уже через три года после открытия в Москве планетария ЦС СВБ по инициативе В.А. Шишакова, ставшего в это время лектором планетария, вынес постановление о необходимости организации планетариев в ряде крупных городов страны. В этой работе активная роль должна была принадлежать и ВАГО. Однако до Великой Отечественной войны Московский планетарий оставался единственным в Союзе. В 1939 г. по инициативе Одесского отделения ВАГО и согласно постановлению физико-математического отделения АН СССР при правлении ВАГО была создана комиссия по постройке планетариев в городах СССР³. Великая Отечественная война не позволила в то время осуществить это мероприятие.

Члены Московского отделения ВАГО и лекторы планетария К.Н. Шистовский, В.А. Шишаков, А.Б. Поляков, К.Л. Баев, А.Ф. Ларионов, И.Ф. Шевляков, В.А. Жекулин, В.И. Шафиркин и другие были одновременно и активными членами Союза воинствующих безбожников. К.Н. Шистовский, в частности, часто бывал на приеме у председателя Союза воинствующих безбожников, видного советского общественного и политического деятеля Е.М. Ярославского, получая от него инструктивный материал для проведения научно-атеистической работы. Неоднократно Е.М. Ярославский бывал и в планетарии.

Другой общественной организацией, с которой в 30-х годах было связано ВАГО, стал Осоавиахим. Начало совместной деятельности с этой массовой добровольной организацией, основанной в 1927 г., относится к 1929 году, когда Осоавиахим обратился к научным учреждениям страны с призывом принять участие в научно-исследовательской работе, направленной на повышение обороноспособности СССР. В различных астрономических и других учреждениях были организованы научно-исследовательские секции при ячейках Осоавиахима. В них было вовлечено большое число научных работников. Значительную роль в этом отношении сыграло Московское отделение ВАГО.

При МОЛА ячейка Осоавиахима была организована 21 ноября 1930 г. В 1934 г. Московское отделение ВАГО установило связь с одним из Комитетов Осоавиахима — Стратосферным, который по направлению своей деятельности наиболее соответствовал работе, проводимой обществом⁴.

В составе Стратосферного Комитета, председателем которого был П.С. Дубенский, были созданы секции стратостатов, стратопланов, а также реактивная секция. В короткое время эта секция объединила ряд известных ученых и молодых энтузиастов — инженеров и рабочих-изобретателей, студентов московских вузов, увлеченных идеями осуществления полетов в космос.

С первых дней образования Стратосферного Комитета (1934 г.) его научным консультантом по астрономии стал профессор К.Л. Баев. Ученым секретарем Стратосферного Комитета был утвержден астроном К.Н. Шистовский. В составе реактивной секции, председателем которой был избран энтузиаст ракетной техники И.А. Меркулов, существовало несколько конструкторских бригад для создания ракет с различного типа реактивными двигателями.

Одной из важных задач Стратосферного Комитета была практическая подготовка кадров будущих ракетчиков. Для этого при реактивной секции работали инженерно-конструкторские курсы, впервые организованные еще группой изучения реактивного движения (ГИРД), а теперь перешедшие в ведение Стратосферного Комитета. В работе реактивной секции наряду с крупнейшими в ту пору специалистами-ракетчиками (В.П. Глушко, Г.Э. Лангемак, М.К. Тихонравов и др.) активное участие принимали и астрономы, астрофизики, геофизики К.Л. Баев, Б.А. Воронцов-Вельяминов, П.П. Паренаго, К.П. Станюкович, В.В. Федынский и другие.

Вместе с лекторским коллективом планетария реактивная секция организовала в помещении планетария (а также и других пунктах — в Центральном доме Красной Армии, Центральном парке им. М. Горького) выставки по космонавтике.

Московские астрономы не раз участвовали и в практической работе Стратосферного Комитета. Так, К.Н. Шистовский вместе с В.А. Сытиным, бывшим в те годы заместителем председателя Стратосферного Комитета и аэрологом А.Б. Калиновским принимал непосредственное участие в конструировании и запуске (1936 г.) в стратосферу первого в мире небольшого шара-зонда для образования на больших высотах искусственного дымового облака, регистрируемого с земли с помощью теодолитов⁵. Так родился метод «искусственных облаков» для изучения ветра на высотах до 20 км.

В 1938 г. по заданию Стратосферного Комитета Центрального Совета Осоавиахима члены ВАГО И.С. Астапович, В.А. Бронштэн, Г.О. Затейщиков подготовили аппаратуру для регистрации полета ракет. Испытания проводились в Москве. Аппаратура для регистрации полета была установлена на крыше астрономической обсерватории на Красной Пресне⁶.

Выше мы уже говорили о совместных работах ВАГО со Стратосферным Комитетом ЦС Осоавиахима по исследованию метеоров. В 1939 г. с помощью аппаратуры, созданной под руководством В.В. Федынского и примененной впервые во время метеорной экспедиции МОВАГО в Симеизе (1937 г.), осуществлялась регистрация высоты и скорости полета первой в истории ракеты с прямоточным воздушно-реактивным двигателем на второй ступени. Эта ракета конструкции инженера И.А. Меркулова (пороховая первая ступень и прямоточный воздушно-реактивный двигатель на второй ступени), созданная реактивной секцией Стратосферного Комитета, стартовала с подмосковного аэродрома вблизи станции Планерная 19 мая 1939 г.⁷ В этом мероприятии от ВАГО участвовали члены метеорной экспедиции 1937 г. Ими же были обработаны траекторные измерения полета ракеты.

Поддержка научной общественности всегда играла существенную, а подчас и решающую роль в становлении новой науки.

В начале 30-х годов, в годы индустриализации страны, такой новой наукой была ракетная техника. Хотя в тот период изучение проблемы реактивного движения и межпланетных путешествий еще не было столь актуальным, научная общественность поддержала это новое направление, что сыграло важную роль в его развитии.

В середине 30-х годов советская наука вступила в новый этап. Вопросами изучения и завоевания стратосферы, также, как и развитием реактивной техники, занялись крупные государственные научные институты. Но работы общественников, членов Осоавиахима и членов ВАГО, выполненные в середине 30-х годов и переданные затем в промышленность, внесли свой вклад в будущие достижения советской науки и техники в освоении космического пространства.

* * *

В 1941 году закончился очень важный в истории Всесоюзного астрономо-геодезического общества этап развития. В жизни Советского государства наступил новый период — период Великой Отечественной войны. 1941 годом оканчивается эта книга. Здесь можно было бы подвести итоги, поставить точку.

Но автор считает необходимым очень кратко рассказать читателям о том, что же было дальше, как развивалась работа этой научно-общественной организации в послевоенный период, хотя это особая тема, требующая специального исследования.

Примечания

1. Мироведение, 1931, № 1, с. 146.

2. Сысоева Н.В. Запись воспоминаний. 1969 г. Архив автора.

3. Бюллетень ВАГО, 1940, № 6, с. 29.

4. Правление Стратосферного комитета Осоавиахима в 1934—1939 гг. находилось в помещении Московского планетария. Там же было и Правление ВАГО.

5. Сытин В.А. Пути и встречи. М: Советский писатель, 1976, с. 156. Этот эксперимент явился как бы прообразом другого эксперимента, осуществленного через 23 года — в январе 1959 г., когда с борта I советской космической ракеты «Луна-1» на расстоянии 113 тыс. км от Земли было выпущено облако флюоресцирующего натрия. Наблюдения за этим облаком — пер вой в мире искусственной кометой — были использованы для контроля за движением ракеты и получения ее точных координат. Запуск шара-зонда для образования дымового облака (в 1936 г.) был осуществлен с территории Московского планетария.

6. Бронштэн В.А. Запись воспоминаний. 1975 г. Архив автора.

7. См.: Из истории авиации и космонавтики. М.: Изд-во АН СССР, 1965, вып. 3, с. 39.