§ 1. Древнейшие очаги зарождения астрономии. Общее и особенное

В районах возникновения древнейших цивилизаций на Земле, от которых сохранились письменные документы, начинает свою историю и развитие астрономических знаний. Само изобретение письменности стало эффективным условием развития знаний вообще. Письменность позволяла более надежно хранить и систематизировать получаемые из наблюдений сведения об окружающем мире. Это привело к выявлению более сложных и глубоких закономерностей и в астрономии и сделало знания еще более преемственными, объединяя творческие усилия далеких друг от друга поколений.

Известно несколько древнейших очагов цивилизации: Междуречье (Месопотамия — греч.), или Двуречье — между реками Тигром и Евфратом на территории нынешнего Ирака; полуостров Малая Азия, Палестина, определенные области Египта, Индии, Китая, Средиземноморья (остров Крит), а в Новом Свете — цивилизация майя (на территории Мексики, Белиза, Гватемалы и Гондураса) и др. Письменная история астрономической деятельности восходит к 3—2 тыс. до н. э. Но по косвенным признакам — например, по принципу наименования созвездий, звезд и планет — начало изучения неба можно отнести по меньшей мере к 4 тыс. до н. э.

Осознание окружающей Вселенной начиналось с формирования конкретной, образной картины мира, почти неотделимой поначалу от художественного творчества. С другой стороны, небесные «знаки» и указатели использовались в практической жизни, в обслуживании духовных и идеологических нужд общества. Главным образом эти последние цели стимулировали уточнение наблюдений неба — развитие наблюдательной астрономии, которая рассматривалась как прикладная часть главной, теоретической «науки» — астрологии. Необходимость повышения точности наблюдений наиболее заметных светил — Луны, Солнца, иногда Венеры — вызвала к жизни два изобретения: древнейший астрономический инструмент — гномон и астрономический календарь. Последний вытеснил более ранний примитивный сельскохозяйственный календарь — разделение года на сезоны по этапам роста и созревания тех или иных культур. Гномон — шест для определения высоты Солнца по длине тени — развился в различные системы солнечных часов. Он позволял оценить продолжительность солнечного тропического года и вести счет времени в течение дня. Для счета времени при отсутствии Солнца были изобретены водяные и песочные часы. К древнейшим изобретениям относятся и угломерные инструменты типа отвеса с подвижной относительно него линейкой, направляемой на светило для оценки его углового расстояния от зенита.

По мере накопления наблюдательных устойчивых сведений о закономерностях небесных явлений начинала работать внутренняя логика развития знаний. Как при всякой творческой работе, зажигался внутренний источник творческой энергии человека: стремление узнать новое начинало превышать требуемое для достижения конкретной практической цели. Появился чистый интерес к «лишнему» знанию, к познанию ради самого познания. Это повело к специализации — к появлению деятельности по выработке нового знания, к развитию конкретной науки.

Начало этого сложного процесса уходит в глубокую древность. И уже тогда выступили различия между цивилизациями. Они проявились в различии методов решения конкретных задач, описания и моделирования явлений, прежде всего движения светил. Но главное различие было в соотношении наблюдательной и «теоретической», объяснительной астрономии. Это определялось, видимо, главным образом социально-экономическим укладом жизни общества. Особенно резко различались в этом отношении, с одной стороны, абсолютистские государства бюрократического типа — Вавилон, Египет, Китай, а с другой — нецентрализованные Греция и отчасти Индия (хотя между этими регионами уже в глубокой древности существовали торговые и государственные связи, благодаря которым и в области науки имело место взаимное влияние). Вершиной древнекитайской астрономии, которая была поставлена в жесткие условия государственной чиновничьей службы с четкими целями прикладного характера, стала регистрация и систематизация явлений. Даже открыв новое явление, китайские астрономы не задерживали на нем внимания, если оно было в стороне от «главных», практических задач астрономической службы (так случилось с открытием в Китае за 1000 лет до Галлея собственного движения звезд). Напротив, вершиной греческой и индийской астрономии древних эпох стала, порой, чрезвычайно глубокая натурфилософия, пришедшая на смену мифологическому осмыслению Вселенной. Именно такие регионы с развитой свободной мыслью при прочих благоприятных обстоятельствах становились очагами формирования науки в наиболее полном ее выражении, как синтеза наблюдений и теории, вплоть до философского обобщения конкретных и всегда фрагментарных знаний. Синтез вавилонской и египетской наблюдательной астрономии и математических методов с древнегреческой натурфилософией (возможно, не без некоторых древнеиндийских влияний) привел к небывалому взлету науки в период эллинизма.