Пояснительный текст к книге 1

Первую книгу «Астрономики» можно считать вводной. После очень краткого вступления, содержащего, так сказать, постановку задачи, автор переходит к «истории вопроса», подчеркивая роль ученых Востока в становлении науки о небе.

Манилий убежден, что природа сама подвигла человека на изучение астрологии и, согласно общепринятой в то время традиции, называет первым «создателем священной науки» бога торговли, покровителя путешественников Меркурия — Гермеса. Однако знание было приобретено лишь посредством долгого и кропотливого труда многих ученых. Действительно, древнейшие астрономические тексты, дошедшие до нас, относятся ко II тыс. до н. э., а систематические наблюдения за небом начали, вероятно, проводиться еще раньше.

Описав былое невежество и последующие достижения людей, ведомых «всепобеждающим разумом», очертив круг интересовавших античное естествознание вопросов, Манилий переходит к описанию неба. Он перечисляет теории происхождения Вселенной, отстаивавшиеся в то время различными философскими школами, но отдает предпочтение идеям стоиков, к которым, несомненно, принадлежал и сам.

Процесс формирования мира и земного ландшафта, какими их видят люди, изложен в точном соответствии с учением о четырех элементах, являвшимся, если так можно выразиться, основной физической теорией античной науки. Манилий безусловно принимает геоцентрическую систему мира не потому, что, подобно средневековым схоластам, руководствуется религиозными установлениями, а потому, что она наилучшим образом удовлетворяла всему накопленному из наблюдений опыту, интерпретируемому с точки зрения этой теории.

В изложении Манилия она звучит так. Земля в основном состоит из наиболее тяжелого элемента — земли, Солнце — из легкого огня. Поэтому Земля должна стремиться вниз, Солнце — ввысь. А так как мир абсолютно сферичен и симметричен, «низом» его будет центр образуемой им сферы. Он и занят тяжелой, хотя и очень маленькой по сравнению с самим мирозданием. Землей.

Мир вращается вокруг ни на что не опирающейся и ничем нс поддерживаемой Земли, при вращении, «опускаясь и поднимаясь одновременно», и «рассвет отступает перед идущим к востоку, а закат — перед идущим к западу». Отсюда следует, что Манилий прекрасно осознает условность понятий «восток» и «запад» в отличие от понятий «север» и «юг».

Мир, согласно античным представлениям, сферичен. Так как природа совершенна, то сфера — самая совершенная поверхность. У нее нет ни конца, ни начала, она везде подобна себе самой. Представление о том, что по причине стремления природы к совершенству все небесные тела должны двигаться по совершенным траекториям — окружностям, очень долго нс позволяло построить непротиворечивую гелиоцентрическую систему мира, которая могла бы достаточно точно определять и предсказывать положения планет. Фактически это удалось сделать лишь на рубеже XVII в. Иоганну Кеплеру, принявшему для гелиоцентрических орбит «несовершенную», с точки зрения античных геометров, эллиптическую форму.

Затем Мамилии переходит к описанию созвездий, особо выделяя зодиакальные как имеющие специальное влияние на судьбы людей.

Здесь следует заметить, что в классической латыни слова «знак» и «созвездие» обозначались одним и тем же словом «сигна». Существовал еще термин «сидус», но им скорее называлась определенная группа звезд, а не созвездие как некая фигура. Во времена Мамилия знаки и созвездия Зодиака в принятой в основном в греческой традиции системе совпадали (см. предисл., с. 24). В наше время из-за прецессии¹ примерно за 2 тыс. лет весеннее равноденствие перешло из созвездия Овна в созвездие Рыб, хотя знак его, во избежание путаницы при прочтении литературы разных эпох, остался прежним. На судьбу же, как будет ясно из дальнейшего, влияет расположение знаков и планет в них.

Говоря о самой южной части неба, Манилий высказывает предположение, что она «населена» такими же Медведицами, как и северная, и такой же Дракон разделяет их. Это весьма интересно, так как в южной приполярной области действительно можно выделить группы звезд, сходные, по крайней мере, с Большим Ковшом и Малым Ковшом. Может быть, античные астрономы не просто предполагали симметрию двух полушарий неба, а действительно знали, хотя бы от египтян, как выглядит «вечно скрытая» область. А может быть, существовала какая-то другая южная традиция, полузабытая уже в эпоху эллинизма, связывавшаяся с полумифическими «эфиопами»? Эфиопы считались народом, любимым богами. Жили они в верховьях Нила и, может быть, еще дальше к югу. По Гомеру, существовали эфиопы западного и восточного краев южной части Земли. Солнце подходило так близко к их странам, что они почернели от жара. А может быть, греки и римляне знали о южном небе от великих мореплавателей древности — финикийцев? На эти вопросы пока нет определенного ответа.

Далее Манилий рассказывает о пяти кругах, делящих небо на пять зон, соответствующих современным географическим зонам. Античная наука считала, что небо делится в соответствии с тем, как близко подходит к той или иной его области Солнце, следовательно, пояса Земли вторичны по отношению к поясам неба. Пожалуй, только Цицерон, описывая, как выглядит Земля с высоты Млечного пути, говорит, что именно она разделена на зоны².

Пять кругов Манилия соответствуют северному и южному полярным кругам, определяющим границу полярной ночи; тропикам, определяющим область, где Солнце проходит через зенит; экватору, разделяющему Землю на два полушария (небесный экватор разделяет небо), где сезоны противоположны друг другу. Эти круги были, видимо, настолько общеизвестны, что Овидий в «Метаморфозах» — поэме отнюдь не астрономической — упоминает «пять прямых кругов», считая их неотъемлемой принадлежностью неба.

Далее описываются колюры — небесные меридианы, соединяющие полюса и точки равноденствий и солнцестояний соответственно, разбивая Зодиак на четыре области, соответствующие четырем сезонам. Надо сказать, что Манилий проводит колюры не совсем так, как их проводят теперь, из-за того, что в его времена Северный полюс находился не вблизи нашей Полярной звезды, а ближе к звезде Кохаб в Малом Ковше.

Трудно сказать, кто и когда предложил ввести описанные девять неподвижных кругов. Скорее всего, эти координаты вводились постепенно и окончательно оформились в эпоху Евдокса (конец V — начало IV в. до н. э.).

Далее автор вводит понятие «подвижного меридиана» — большого круга, проходящего через полюса и зенит наблюдателя, и горизонта. Эти круги постоянно перемещаются вместе с идущим, т. е. античному ученому вполне ясна относительность движения, хотя он не перестает говорить о ней, видимо, потому, что для него это еще одно доказательство взаимосвязи всего в мире, в частности человека и неба.

Затем Манилий возвращается к Зодиаку, но уже как к большому кругу небесной сферы, по которому пролегает путь идущих обратным движением светил, т. е. их смещение идет вдоль эклиптики с запада на восток. Верхней точкой Зодиака считается точка летнего солнцестояния: тут Солнце поднимается выше всего над горизонтом (там, где находится тропик Рака, оно в этот день проходит через зенит). Нижняя точка — знак Козерога, знак зимнего солнцестояния (в наши дни Солнце во время зимнего солнцестояния находится в созвездии Стрельца).

Манилий отмечает, что «строгость линий» Зодиака скрыта «наклонностью его пути», которая, с нашей точки зрения, есть следствие наклона земной оси к плоскости орбиты Земли.

Описание кругов на небе Манилий завершает подробным рассказом о Млечном пути — звездной системе, к которой принадлежит и Солнце. Он дает несколько объяснений его природы, наиболее интересные из которых:

— гипотеза Демокрита о скоплении в этом месте множества слабых звезд, что соответствует действительности;

— мнение Энопида о Млечном пути как «бывшей дороге Солнца»: примерно за 5 тыс. лет до н. э. равноденствия происходили тогда, когда Солнце пересекало Млечный путь и переход этих очень важных моментов года в созвездия Тельца и Скорпиона (затем Овна и Весов) мог быть осознан как «смещение Солнца с прежней дороги»;

— рассказ о Фаэтоне, возможно, отражает какие-то туманные воспоминания о вспышке вблизи или внутри Млечного пути новой или сверхновой звезды или, скорее, о падении крупного болида, траектория которого проецировалась на Млечный путь. Интересно, что пифагорейцы считали Фаэтона звездой, сошедшей со своего места.

Завершается первая книга описанием комет, в разряд которых попадают, несомненно, и новые звезды, и низкоширотные полярные сияния, и шаровые молнии. Все это, как и появление ярких комет, — вещи довольно редкие. Интересно, что классификации их, даваемые разными авторами, в основном совпадают, ведь, чтобы систематизировать хотя бы по внешним признакам столь нечасто наблюдаемые феномены и тем более, чтобы такая система устоялась, требовалось, вероятно, не одно столетие.

Хотя античная наука дала несколько вполне естественных гипотез о происхождении комет (в том числе и такую, которая утверждала, что кометы движутся по очень вытянутым путям и поэтому редко появляются вблизи Земли), их принимали за предвестников страшных событий. Существует мнение, что 5—6 тыс. лет назад в район Месопотамии упало несколько крупных комет-метеоритов типа Тунгусского, нанеся большие разрушения. Это сильно потрясло население, и кометы с тех пор считаются чрезвычайно вредными и опасными. Такое мнение косвенно подтверждается рассказом Плиния Старшего о комете, «имевшей роковое влияние на судьбу эфиопов и египтян». Она появилась при царе Тифоне (т. е в доисторические времена) и имела «вид красного вращающегося узла».

С другой стороны, явления редкие должны были восприниматься античным человеком как нарушения космического порядка и соответственно предвещать нарушение порядка земного.

Примечания

1. Прецессия — смещение полюсов мира и точек равноденствий и солнцестояний относительно неподвижных звезд в результате медленного вращения земной оси вокруг оси, перпендикулярной плоскости орбиты Земли.

2. Цицерон. О государстве. Кн. 6. Гл. 9—26 // Цицерон. Диалоги. М., 1926.