История создания

Вскоре по приезде в Россию Делиль напомнил президенту Академии наук Л.Л. Блюментросту о «заветной мысли Петра Великого» [48, с. 61] — составлении генеральной карты страны. Он взял на себя выполнение этой задачи, в связи с чем просил достать все имевшиеся в России карты. 19 июня 1726 г. Блюментрост обратился с соответствующей просьбой к кабинет-секретарю А.В. Макарову, мотивируя ее тем, что Делиль хочет приложить к составленным им эфемеридам карту Российской империи [61, с. 25]. Сохранился предложенный этим астрономом проект эфемерид 1727 г., к которому он хотел приложить генеральную карту и атлас России.¹

30 декабря 1726 г. в Академию были присланы первые 33 карты с предписанием по всем связанным с ними вопросам обращаться к обер-секретарю Сената И.К. Кирилову [156], возглавлявшему тогда картографическую службу страны. В его подчинении находились также и геодезисты. Для хранения присланных в Академию карт и выполнения различных картографических работ Шумахер отвел Делилю две маленькие комнатки в здании Кунсткамеры рядом с его квартирой и обсерваторией, а также третью комнату «насупротив канцелярии» [48, с. 22] для Кирилова, в которой вначале он работал. Потом в ней хранились карты.² Так началась деятельность нового академического учреждения, в разное время носившего различные названия,³ но более широко известного как Географический департамент. Таким образом, фактически он начал функционировать с конца 1726 г. ст. ст./с начала 1727 г., хотя организационно оформился позднее.

Деятельность этого учреждения привлекала к себе внимание многих исследователей. Наиболее подробно занимались им К.Ф. Свенске [48] и В.Ф. Гнучева [61]. Их работы и некоторые другие материалы позволяют проследить историю создания Географического департамента, которая вкратце такова.

Взяв на себя составление генеральной карты России на основе имевшихся картографических материалов, Делиль надеялся использовать их и для решения вопроса о фигуре Земли. Однако для этого необходимы были точные карты хотя бы небольших районов с пунктами, долготы которых определялись из астрономических наблюдений, но таких карт оказалось очень мало. Делиль разработал «Генеральный проект по астрономии и географии» и представил его Академии в 1727 г. [48, с. 154—156; 61, с. 120—123]. В географической части проекта предлагалось: 1) собрать и скопировать все имевшиеся в России рукописные карты; 2) собрать все возможные сведения об астрономических наблюдениях, выполненных в картографированных районах. Для начала следовало провести точные астрономические наблюдения хотя бы в некоторых наиболее важных пунктах, например в Москве, Казани и Астрахани, координаты которых можно было бы сопоставить с положением Петербурга, опираясь на тригонометрические измерения между Москвой и Петербургом, выполненные А.Д. Фарварсоном.

Для проведения астрономических наблюдений с целью определения географических координат некоторых опорных пунктов и гравиметрических измерений по предложению Делиля была отправлена первая академическая экспедиция, которую возглавил Делиль де ла Кройер. Она продолжалась около трех лет (с 9 апреля 1727 г. по 18 февраля 1730 г.) и охватила главным образом северные районы — Архангельск и его окрестности, Кольский полуостров и ряд других мест. Были определены долгота Архангельска и широты 10 пунктов [48, с. 6, 7]. В Архангельске весной 1728 г. де ла Кройер провел измерения длины секундного маятника,⁴ обнаружив его удлинение по сравнению с тем, что наблюдалось в Париже [157]. Во время экспедиции он и другие сотрудники Петербургской обсерватории вели соответственные астрономические наблюдения, Бернулли, Эйлер и Крафт теоретически изучали колебания маятников [49, т. 1, с. 19, 45, 64 и т. д.].

16 февраля 1728 г. Ж.Н. Делиль сделал в Академии доклад: «Основные пункты для составления карт России» [48, с. 157, 159; 61, с. 127—129], в котором развивались и конкретизировались положения его «Генерального проекта по астрономии и географии». Подробно перечислив все необходимые мероприятия по составлению карты России, он еще раз подчеркнул важность проведения точных астрономических наблюдений хотя бы в некоторых пунктах страны, что дало бы возможность измерить ее протяженность и позволило бы исправить многие карты. «С помощью тех же самых наблюдений, — отмечал Делиль, — присоединив к ним некоторые геометрические операции, можно было бы убедиться и в истинной величине градуса...» [48, с. 157; 61, с. 127]. Он указал на необходимость сбора не только новых, но и старинных карт, журналов наблюдений, маршрутных съемок, лоций и судовых журналов, а также всевозможных исторических, этнографических и географических сведений, которые следовало бы приложить к картам при их издании.

В 1728 г. Делиль разработал картографическую проекцию, носящую его имя, — равнопромежуточную коническую проекцию для черчения генеральной карты России. Эта проекция применяется и до сих пор, так как она лучше других позволяет нанести на карту территорию нашей страны, вытянутую вдоль направления запад—восток. Предложенная Делилем проекция сразу же была принята и стала основой всех географических работ в России. Детальное ее изложение дал Л. Эйлер в работе, опубликованной к 10-летию со дня смерти его учителя и друга: «О делилевской географической проекции, использованной в генеральной карте Российской империи» [158].

Исследовав искажения, получавшиеся при использовании проекции Делиля, Эйлер предложил в 1778 г. новую проекцию, в которой параллели сечений выбирались с таким условием, чтобы разности длин дуг на проекции и в действительности были одинаковы на крайних широтах территории и равнялись бы разности дуг в натуре и на карте для средней широты. Однако такая проекция оказалась совершенно непригодной для практического применения. Наибольшую ценность представлял эйлеровский метод исследования искажений, вносимых проекцией Делиля, который использовался и в работе Географического департамента XVIII в. [159, с. 13].

Тщательно разработав теоретические основы для построения генеральной карты России и «проверив» в течение ряда лет множество карт, Делиль убедился в необходимости обучения составлявших их геодезистов практике астрономических наблюдений. Он обратился к главе Морской академии адмиралу П.И. Сиверсу с предложением обучить несколько геодезистов. Его «Проект, как получить довольное число геодезистов, (искусных, — Н.Н.) в практике и в обсервациях астрономических, также какие инструменты пригодны для усмотрения долготы, когда им в пути быть следует» [61, с. 27, 28], переданный адмиралу в июле 1731 г., получил одобрение, и в Академию наук были присланы для обучения астрономическим наблюдениям два геодезиста А.Д. Красильников и С.И. Попов.

В то же время не прекращалась и работа Делиля, Кирилова и группы сенатских геодезистов над генеральной картой и атласом, составлявшимися на основании материалов первой геодезической съемки в России. Наконец, все необходимые карты, вычерченные в проекции Делиля, были изготовлены, а отчасти и напечатаны в Академии наук. Они издавались с 1732 по 1734 г. на средства Кирилова и получили его имя. «Генеральная карта» и «Атлас Всероссийской империи» Кирилова, подводившие итог работам первых русских геодезистов, сыграли в свое время очень важную роль и широко использовались в различных государственных учреждениях и для учебных целей [156].

Вскоре, однако, Делилю и его коллегам по обсерватории и Географическому департаменту пришлось заняться другими делами. 17 апреля 1732 г. был подписан указ об организации Второй Камчатской, или Великой Северной, экспедиции под руководством капитана В. Беринга. Академия наук приняла живейшее участие в подготовке экспедиции, в состав которой был включен большой отряд ее сотрудников. На основе всех имевшихся в его распоряжении материалов Делиль составил «Карту Восточного моря», нанеся на нее очертания главным образом побережий Восточной Сибири и Дальнего Востока, Камчатки и прилегающих районов, в том числе оконечностей Азии и Америки, насколько они тогда были известны. К карте прилагался «Мемуар», в котором описывались материалы, положенные в ее основу, и указывался предполагаемый кратчайший путь от Азии к Америке [50, т. 6, с. 254—260].

Кроме того, Делиль составил детальную инструкцию для участников Камчатской экспедиции по проведению астрономических, метеорологических и геофизических наблюдений [50, т. 6, с. 263—268], а также взялся обучить их практике этих наблюдений и снабдить необходимыми инструментами.

Как отмечалось в предыдущей главе, стандартные метеорологические и геофизические приборы, в том числе и новые, совершенно оригинальной конструкции, были изготовлены в Академических мастерских под руководством Делиля, Бернулли и Крафта. Простейшие астрономические и геодезические инструменты делались здесь же или подбирались в Морской академии. Для обучения астрономическим наблюдениям в обсерваторию была прислана большая группа геодезистов, штурманов и студентов. В числе последних находился С.П. Крашенинников, впоследствии прославившийся исследованием Камчатки.

Все участники экспедиции обучались проведению различных наблюдений и простейшим правилам черчения топографических карт и планов. Они должны были руководствоваться составленной Делилем инструкцией, текст которой был опубликован в 1890 г. по французскому оригиналу, сохранившемуся у Миллера [50, т. 6, с. 263—268]. Основу этой инструкции составил первоначальный вариант инструкции 1727 г., врученный еще Делилю де ла Кройеру, но несколько дополненный. Широты предлагалось определять днем по Солнцу, а ночью — по звездам, долготы мест — по солнечным и лунным затмениям, затмениям спутников Юпитера и покрытиям Луной звезд и планет.

Поскольку все эти явления — достаточно редки, а более частые затмения спутников Юпитера нельзя было наблюдать в любое время, Делиль добавил в инструкцию еще «несколько других, особых наблюдений». «Один из этих методов определения долгот в любое время, — писал он в 1732 г., — выполняется с помощью Луны, при наблюдении ее положения относительно звезд или относительно Солнца.⁵ А для исключения ошибки таблиц Луны в императорской Санкт-Петербургской обсерватории будут проводиться все наблюдения, соответствующие тем, которые будут выполняться в этом путешествии» [50, т. 6, с. 264]. Итак, в инструкцию Второй Камчатской экспедиции уже был включен тот самый метод определения долгот по Луне, который впоследствии так поразил отца и сына Струве!

Судя по тексту инструкции, Делиль высоко ценил этот метод лунных расстояний, которому он посвятил специальное «Дополнение» [50, т. 6, с. 266—268]. В нем говорилось: «Этот общий метод нахождения долгот с помощью Луны в любое время был предложен уже давно, но он не использовался или не имел успеха» [50, т. 6, с. 266]. Далее отмечались большие трудности, мешавшие применению данного метода: 1) сложность определения истинного места Луны; 2) как правило, отсутствие эфемерид и 3) ошибки тех, которые тогда существовали.

Делиль полагал, что с первой трудностью способный наблюдатель вполне может справиться, если он располагает хорошим квадрантом со зрительными трубами, двумя маятниковыми часами и особенно «английским телескопом новой конструкции» [50, т. 6, с. 268]. Делиль так называл переносный пассажный инструмент работы Грэхема. Что же касается эфемерид Луны, то в ближайшем будущем следовало ожидать опубликования таблиц Луны Галлея, на основании которых можно будет вычислить эфемериды для Петербургского меридиана. Пока же оставалось надеяться на проведение соответственных наблюдений как в Петербургской обсерватории, так и в других обсерваториях Европы.

Наряду с определениями географических координат мест из астрономических наблюдений, следовало проверять часы по Солнцу, наблюдать склонение и наклонение магнитной иглы, выверять составленные геодезистами карты и планы с помощью измерения азимутов и углов, дважды в день с помощью телескопа определять меридианные высоты Солнца, звезд и планет.

По возможности также дважды в день следовало наблюдать и меридианные высоты Луны, «...что послужило бы для определения параллакса этой планеты или ее расстояния от Земли, в котором астрономы еще не вполне уверены» [50, т. 6, с. 265]. Кроме того, предлагалось отмечать все изменения температуры воздуха с помощью отрегулированных в Петербургской обсерватории термометров, определять направление и силу ветра и измерять показания барометров, а также фиксировать все особые астрономические или метеорологические явления.

И, наконец, следовало «Не пропускать возможности наблюдать в самых северных, насколько будет возможно, местах длину простого и двойного секундного маятника, так же как и астрономические рефракции, всеми методами, о которых договорились, либо по Солнцу, либо по неподвижным звездам и т. п. Для того же, чтобы можно было лучше использовать эти наблюдения, следовало, если представится возможность, определять, насколько место наблюдения поднимается над уровнем моря» [50, т. 6, с. 265].

Примечания

1. ЛО ААН СССР, Р. 1, оп. 35, № 16, л. 20—27 об.

2. В 1741 г. на плане здания Кунсткамеры эти комнаты уже не указывались. Однако на плане соседнего с ней дома царицы Прасковьи Федоровны, переданном Академии в 1728 г., Географическим департаментом были названы две небольшие комнаты, примыкавшие к конференц-залу [6, с. 115].

3. В первые годы оно называлось по-русски Географической палатой, далее по-французски — Географическим бюро, по-немецки — Географическим музеем, или Географическим департаментом.

4. ЛО ААН СССР, Р. 1, оп. 50. л. 89, 95 об., 115 об. и т. д.

5. В тексте ошибочно сказано «Луны».