Первый телескоп Галилея

Профессор Падуанского университета Галилео Галилей получил в письме от венецианского посланника из Парижа описание действия удивительного снаряда для разглядывания удаленных предметов.

Несмотря на то, что автор письма никаких подробностей не описывал, Галилей загорелся идеей. После нескольких неудачных попыток он подобрал такие две линзы — выпуклую и вогнутую, что его труба стала в три раза приближать изображения предметов. Надо отдать должное падуанскому профессору: если он брался за какое-то дело, то доводил его до конца. Одна попытка, другая — в конце концов он научился изготовлять трубы с тридцатикратным увеличением.

В те годы Галилео Галилей был молод, полон сил и энергии. Широкая эрудиция и огненная страсть в спорах и диспутах, из которых он почти всегда выходил победителем, снискали ему любовь и уважение студентов. Остроумие и злой язык способствовали популярности среди падуанских богачей. А высокий рост, рыжая борода и веселый нрав делали профессора желанным кавалером.

Вот разве что благочестия в нем было маловато. Недоставало почтения к признанным авторитетам Аристотеля и отцов церкви, да хвастаться своими успехами молодой профессор не уставал никогда. Впрочем, на последнее он, пожалуй, имел право. К 1609 году Галилей сделал уже немало. И хотя славу его составляли пока еще блестящие лекции да победы на диспутах, в бумагах Падуанского профессора лежало много работ, которые спустя годы заложат основы физики как науки в современном смысле этого слова. Но это все в будущем. Пока же, оценив возможности зрительного прибора, Галилей развил бурную деятельность. Он захватил с собою лучшую трубу и отправился в Венецию. Здесь, на башне Святого Марка, падуанский профессор устроил многочисленные демонстрации своего инструмента, предлагая знатным венецианцам разглядывать появляющиеся из морской дали суда.

Как все ученые люди того времени, Галилей занимался и астрономией. Правда, бесконечные скрупулезные уточнения звездных координат не особенно вдохновляли пылкого итальянца. Вот если бы открыть нечто удивительное!.. Однажды ему пришла в голову мысль направить трубу на небо. Прежде всего — на Луну. Со времен Аристотеля принято было считать, что наш спутник должен иметь гладкую и ровную поверхность, как и остальные планеты. Ведь небесные тела — суть тела идеальные. То, что он увидел, превзошло все ожидания. «Луна подобна Земле, на ней есть моря и горы, горные хребты и ущелья», — записывает Галилей в журнал наблюдений. Это было невероятно. Это разрушало вековое представление об идеальной природе небесных тел. Это было в духе Галилея и рождало жаркие дискуссии.

— Луна — шар! — возражал один из ученых монахов, постоянный противник Галилея в научных спорах. — Гладкий шар! А наблюдаемые в бесовский снаряд горы и впадины на самом деле заполнены прозрачным материалом...

— Превосходство подобной идеи признаю, — отвечал остроумный Галилей, — но почему не продолжить ее, предположив, что из того же прозрачного и невидимого глазу материала высятся на Луне горы, в десять раз превосходящие те, что видны в телескоп?..

Да, это был телескоп, именно телескоп! Первый в мире, в истории человечества и астрономии инструмент, открывший новую страницу в науке о небе Земли. Именно телескоп дал тот толчок, который был необходим в XVII веке для вспышки нового интереса к миру звезд.

Мысль направить зрительную трубу на небесные объекты пришла в голову не одному Галилею. Но только упрямый падуанец настойчиво исследовал предмет за предметом, широко оповещая публику о своих успехах.

Сначала он описывал результаты наблюдений в письмах, которые рассылал знакомым. Но в марте 1610 года выходит сочинение Галилея «Звездный вестник». Автор сообщил читателям столь удивительные сведения, что они вызвали настоящую бурю в ученом мире. Например, направив телескоп на знакомые созвездия, Галилей обнаружил в них еще множество звезд, слишком слабых для того, чтобы их можно было разглядеть невооруженным глазом. А многие туманные пятна в Млечном Пути распадались в телескопе на звездные скопления. Сейчас вы скажете: «Ну и что же здесь особенного, просто звезды находятся не на одинаковом расстоянии от Земли. И чем сильнее телескоп, тем глубже проникает глаз в космические дали и тем больше звезд оказывается в поле зрения астронома». Но так мы говорим сегодня. Галилей же наблюдал небо более трехсот лет назад. Тогда считали, что мир ограничен твердой аристотелевской сферой, шагнуть за пределы которой не решился даже Коперник, — сферой, признанной святой католической церковью. Иногда Галилею становилось даже страшно, когда он задумывался, к каким выводам могут привести его открытия. Восторг наблюдений сменялся тяжелыми раздумьями.

7 января 1610 года Галилей направил телескоп на Юпитер. К своему удивлению, он заметил совсем рядом с планетой четыре слабенькие звездочки, расположенные в одну линию с ней. На следующую ночь положение звездочек изменилось, и Галилей понял, что перед ним спутники далекой планеты. Из ночи в ночь наблюдал он положение новых небесных тел, и когда периоды их обращений стали ему ясны, опубликовал результаты наблюдений.

Это открытие было значительным не только само по себе. Оно говорило о том, что Земля не единственный центр движения во Вселенной! Значит, еще раз можно утверждать, что Аристотель и Птолемей ошибались, а прав был Коперник...

Спутники Юпитера стали настоящей сенсацией среди сторонников нового учения и вызвали переполох в стане приверженцев Аристотеля. Ведь система Юпитера была так похожа на еретическую систему Коперника... Не сговариваясь, профессора философии Падуанского университета объявили Галилею войну. А он будто и не замечал растущей ненависти и еще смелее, горячо пропагандировал учение Коперника. Послушать его лекции приезжают даже из других городов. Иногда его выступления собирают такую массу слушателей, что желающие не вмещаются в самой большой аудитории университета. И тогда Галилей читает под открытым небом.

Слава его растет, но обстановка в Падуанском университете становится все более напряженной. И в этот момент, очень кстати, герцог Тосканский предлагает ему должность «первого философа и математика» при своем дворе. Почетная служба, хороший оклад и почти никаких обязанностей. Галилей соглашается. Он бросает Венецианскую республику, покидает Падую и переселяется снова на родину, в Пизу, входившую в великое герцогство Тосканское. Теперь ученый жаждет покоя. У него большие замыслы. Накопленные результаты нуждаются в обработке. Первое время открытия Галилея сыплются, как из рога изобилия. Он наблюдает Венеру, видит странные выступы по бокам Сатурна, пишет, читает лекции и доклады.

Но скоро в Пизе на него обрушивается череда неприятностей. В отличие от Венецианской республики, католическая церковь крепко держала великое герцогство в своих руках. Работы Галилея вовсе не по нраву теологам — сторонникам старой философии. Да и слава, и близость ко двору, и милость герцога неизбежно порождают врагов. Одни делают вид, что не верят в его открытия, другие пытаются доказать, что все это уже было сделано раньше другими. Научные споры переходят в личные ссоры. При этом ни Галилей, ни его противники не скупятся на эпитеты, и едкий сарказм переходит порой в грубую брань. Таков был век...

В 1612 году Галилей опубликовал сообщение об открытых на Солнце пятнах. Немецкий астроном Христофор Шейнер пытался доказать, что это неизвестные планеты, проходящие перед сверкающим ликом «идеального» небесного тела.

Галилей блестяще опроверг его доводы. После этого Шейнер сам стал внимательно наблюдать за Солнцем, проектируя его изображение через телескоп на стену, и сделал несколько любопытных открытий. Галилей заявил, что Шейнер украл их у него. Разгорелась ссора, сделавшая ученых заклятыми врагами. А так как Шейнер был иезуитом, то эта ссора усилила враждебное отношение могущественного ордена к Галилею.

В 1612 году в Италии появились первые трактаты, доказывающие, что существование спутников Юпитера, равно как и другие Галилеевы наблюдения, противоречит священному писанию. А три года спустя инквизиция получила тайный донос на «первого философа и математика при великом герцоге Тосканском». Чтобы оправдаться, Галилей в 1616 году едет в Рим. В папском дворце собираются богословы, так называемые «подготовители судебных дел инквизиции» для обсуждения и испытания Коперниковой доктрины. И вот какое заключение дали они:

«Учение, что Солнце находится в центре мира и неподвижно, ложно и нелепо, формально єретично и противно священному писанию, а учение, будто Земля не лежит в центре мира и движется, вдобавок обладая суточным движением, ложно и нелепо с философской точки зрения, с богословской же по меньшей мере ошибочно». А затем издали эдикт, запрещающий проповедовать взгляды Коперника. Галилея предупредили. Это был первый официальный запрет. Но Галилей не отказался от своих взглядов. Только стал осторожнее. Лишенный права проповедовать учение Коперника, он направил свою критику против Аристотеля.

Галилей принимается за работу над большим астрономическим трактатом: «Разговор о двух главных системах мира, Птолемеевой и Коперниковой». В этой работе настолько убедительно доказываются преимущества коперникова учения, а папа, выведенный под личиной простоватого неудачника Симпличио, сторонника аристотелевской концепции, выглядит таким дураком, что гром не замедлил грянуть. Папа обиделся. Этим воспользовались враги Галилея — и ученого вызвали теперь уже в суд...

Вы, конечно, знаете, читатель, чем окончилось это судилище. Дух семидесятилетнего Галилея был сломлен. В 1635 году он отрекся «от своего еретического учения». Ученый Галилей не был героем. Он признал себя побежденным. Но в истории науки он остался великим ученым, а суд над Галилеем, даже по выражению приверженцев католической религии, «был самой роковой ошибкой, которую когда-либо допускали церковные власти относительно науки».