Глава 6. Вероятный культ Хор-шесу

В конце прошлой главы я упомянул Хор-шесу, то есть спутников (или почитателей) солнечного бога Хора. Говоря о них, мне придется ссылаться на поздние предания, но здесь вполне можно сказать, что эти люди, жившие в доисторический период, по мнению де Руже и остальных, относятся к «самой далекой древности».

Давайте на минуту согласимся, что в связанных с ними преданиях есть доля истины, и предположим, что они оставили следы своего культа; чего же мы должны ожидать в свете предыдущей главы? Скорее всего, от них должны остаться древние святилища, послужившие, вероятно, основанием для более грандиозных, построенных позднее сооружений.

Это подводит нас к вопросу о том, насколько вероятно вообще строительство храмов, посвященных небесным телам; но прежде чем я перейду к этому вопросу, следует рассмотреть идею, которую впервые высказал, как мне кажется, Витрувий, а после него повторили все, кто изучал этот вопрос: все храмы якобы построены исключительно фасадом к Нилу¹.

Это утверждение настолько не соответствует истине, что совершенно ясно: те, кто его делает, не изучали крупных храмовых комплексов. Достаточно обратить внимание на Карнак, чтобы понять, есть ли доля правды во мнении, что все храмы обращены к реке. Мы тут же увидим, что это мнение не может быть верным, поскольку основные храмы обращены в четыре разных стороны, тогда как Нил течет с одной стороны.

Другие археологи, пытавшиеся исследовать ориентацию этих построек, обнаружили, что они фактически смотрят во всевозможных направлениях; утверждалось, что их планировка заключается в ее принципиальном отсутствии; что храмы расставлены как попало; что здесь наблюдается боязнь симметрии, смягченная, быть может, некоторым общим стремлением повернуть храмы к Нилу. Это мнение могло бы быть верным, если бы там нельзя было наблюдать звезды и солнце.

Что касается всех храмов Древнего мира, то, находятся ли они в Египте или в другом месте, мы всегда должны помнить, что если принимать в расчет астрономию, то речь будет идти о наблюдении за восходом или заходом светил; тогда как современного астронома мало волнуют восходы и заходы и он имеет дело с ними только на меридиане.

Связь между местом восхода и захода солнца с храмом следует из направления оси храма.

Итак, направления, куда указывает храм, астрономически выражаются их «амплитудами» — то есть расстоянием в градусах от точки востока или запада на горизонте. Например, храм, смотрящий на восток, будет иметь амплитуду 0° от точки востока. Если взять храм, ориентированный на север, то его амплитуда составит 90°; если на середину между севером и востоком, то амплитуда составит 45° севернее точки востока и т. д. Следовательно, амплитуды храма можно выразить таким образом, который дает возможность классифицировать храмы, расположенные в одной и той же стране или местности или в разных, с одинаковыми или разными амплитудами, и чем больше храмов можно объединить в группы, тем более вероятно, что найдется какой-то общий закон, регулирующий их строительство.

Возьмем это положение в качестве общего принципа. Итак, каким образом его можно было бы применить?

Если мы задумаемся об этих древних временах, станет вполне очевидно, что именно звезды первым делом привлекли бы к себе внимание строителей храмов по той причине, что движение и места восхода и захода разных планет ночью и солнца днем показались бы им слишком хаотичными, ведь порядок их движения был неизвестен.

Пойдем дальше. Прежде всего понятно, что не может быть и речи об ориентации храма по луне, поскольку ее путь по небосводу такой же непостоянный, как и места ее восхода и заката. Если ее свет и попадал в храм каждый месяц, то интервалы, через которые это происходило, значительно варьировались, и в древности у наблюдателя не было возможности их предсказать. Так же бессмысленно было ориентировать храмы по планетам. Но если мы посмотрим на звезды, все меняется. Наблюдения в течение нескольких лет показали бы абсолютную неподвижность мест восхода и захода одних и тех же звезд. Правда, для большего периода времени, когда наблюдения стали бы более точными, этот результат оказался бы ошибочным; но в течение сотен лет звезды, безусловно, представлялись бы неподвижными, тогда как движением Солнца, Луны и планет, казалось бы, не управляли никакие законы.

Прежде чем было полностью вычислено видимое движение солнца в течение года, чрезвычайно важное значение имели наблюдения за восходом и заходом звезд одновременно с солнцем в некий момент времени, важный для сельскохозяйственного цикла, скажем, во время сева или жатвы, так как они позволили бы проводить работы всегда в нужное время еще не выработанного — у древних народов — года.

Если они выбирали звезду в эклиптике или рядом, то рано или поздно и солнечный, и звездный свет попал бы в храм, и солнечный храм мог использоваться таким образом еще до того, как человек разобрался в солнцестояниях и равноденствиях.

Если допустить, что сначала человек наблюдал за звездами, то следующее, на что обратили бы внимание древние астрономы, — это, безусловно, регулярность ежегодного движения солнца; важные моменты в движении солнца, касающиеся сельского хозяйства, праздников или года; древние наблюдатели вскоре обнаружили бы равноденствия и солнцестояния, если не по другой причине, то хотя бы потому, что они так или иначе были связаны с существенными условиями их жизни.

Через некоторое время храмы, посвященные солнцу, насколько их строили вообще, были бы ориентированы либо по солнцу в какой-то важный момент сельскохозяйственного — или священного — года, либо по солнцестояниям и равноденствиям. Но сначала, пока постоянство годового движения солнца и особенно солнцестояний и равноденствий не было замечено, ориентировать храм по солнцу или луне, по-видимому, казалось бессмысленным. Однако спустя какое-то время, когда человек вычислил солнцестояния и равноденствия, выяснилось бы, что храмы, когда-то направленные к месту восхода солнца в сезон жатвы или сева либо в солнцестояние или равноденствие, так и продолжают отмечать эти важные точки ежегодного пути Солнца; и когда этот ежегодный путь в конце концов был вычислен, человек должен был заметить, что солнце в любое время сельскохозяйственного года столь же постоянно (и даже более постоянно, как мы уже знаем) в своих местах восхода и заката, как и звезды.

Но, имея дело с солнцепоклонниками и стараясь догадаться, что попытались бы сделать первые наблюдатели в солнечном храме, мы понимаем, что, по-видимому, они ориентировали бы его таким образом, чтобы наблюдать солнце в одной из главных точек года, которые было проще всего отметить. Я сказал «проще всего отметить», но как это сделать? Очевидно, если речь о том, что происходит на земле, то отмечать следует при помощи чего-то внеземного, иначе это было бы хождение по кругу; а кроме того, можно принять за аксиому, что им нужен был знак, предупреждение о том, что нужно делать.

Итак, в древности, как я уже говорил, постоянное движение звезд сильно контрастировало бы с непостоянным движением солнца, и, как мне думается, вполне понятно, что впервые некий момент года был зафиксирован при помощи восхода или захода какой-то звезды одновременно с восходом — или, возможно, закатом — солнца.

Очевидно, что это могло происходить и прежде того, как были обнаружены солнцестояния и равноденствия.

Уже потом храмы могли быть ориентированы на солнце в момент солнцестояния или равноденствия.

Трудно ли было это сделать? Свидетельствует ли это о том, что строители храмов были великими астрономами? Ничего подобного; нет ничего проще, чем определить солнцестояние или равноденствие.

Для начала возьмем солнцестояние. Известно, что в летнее солнцестояние солнце поднимается и садится дальше всего на север, а в зимнее солнцестояние дальше всего на юг. Нужно лишь с любой точки наблюдения поставить ряд колышков до момента солнцестояния и менять их положение день за днем, по мере того как солнце будет уходить все дальше на север или на юг, вплоть до момента, когда оно остановится. Точка солнцестояния найдена.

Есть и другой способ. Возьмите вертикальный стержень. Такой стержень, который, позволю себе сказать, иногда называется гномон и применяется для измерения времени, можно использовать и с другой целью: наблюдать длину отброшенной им тени, когда солнце ниже всего в зимнее солнцестояние и когда оно выше всего; в этих двух положениях солнца, очевидно, длина отброшенных теней будет разной. Когда полуденное солнце ближе всего к зениту летом, длина тени наименьшая, а когда солнце дальше всего от зенита, тень максимально длинная.

День, когда стержень отбрасывает в полдень самую короткую тень, соответствует летнему солнцестоянию; когда тень длиннее всего, мы имеем зимнее солнцестояние.

Кстати говоря, именно этим методом пользовались китайцы, чтобы определять солнцестояние, и потому они очень рано нашли значение наклона эклиптики.

Можно сказать, что это всего лишь бездоказательное утверждение и что записи фальсифицированы; несколько лет назад любой, кто под влиянием фактов приходил к выводу о том, что эти наблюдения могли относиться к самым древним временам, встречался с большим противодействием. Однако самые короткие и самые длинные тени, о которых мы располагаем данными (1100 до н. э.), на самом деле не соответствуют теперешним длинам теней. Если бы кто-нибудь решил подделать наблюдения, то взял бы такую длину, которую можно установить сегодня или в будущем, но исторические длины отличаются от современных. Лаплас, который тщательно занимался этой проблемой, определил, что уже в то время был вычислен истинный наклон эклиптики, и доказал, что запись — результат настоящего наблюдения, а не недавняя подделка².

Теперь предположим, что древний египтянин захотел определить момент равноденствия. По египетским гробницам мы знаем, что в распоряжении их строителей был значительный арсенал строительных инструментов; у них были угольники, отвесы, «линейки», все те вещи, которые есть и у нас. Для начала египтянин разровнял бы площадку; он мог сделать это с помощью угольника или отвеса; потом взял бы линейку с довольно острыми краями (и такие линейки встречаются в гробницах) и утром любого дня направлял бы эту линейку в сторону восходящего солнца; то же самое он делал бы и вечером на закате солнца; потом разделил бы пополам угол между двумя линиями, и таким естественным образом нашел бы север и юг, а с помощью перпендикуляра — восток и запад. Так что, наблюдая за солнцем в любой день года, он мог бы практическим способом определить точки, в которых солнце восходит и заходит в равноденствие, — то есть истинные точки востока и запада.

Представим себе восход; пусть палка отбрасывает тень; отметим положение тени; на закате мы снова отметим, куда упала тень. Если солнце встанет ровно на востоке и сядет ровно на западе, эти две тени будут продолжением друг друга, то есть мы наблюдаем абсолютное равноденствие. Но предположим, что солнце не в точке равноденствия. Тогда линия, соединяющая концы теней одинаковой длины до и после полудня, будет проходить с востока на запад.

Правда, может возникнуть небольшая неточность, если мы очень придирчивы ко времени года, когда ведем наблюдения, потому что, когда солнце находится точно на востоке или на западе во время восхода или заката, его склонение меняется быстрее всего. Следовательно, лучше всего производить такое наблюдение ближе к солнцестоянию, чем к равноденствию по указанным причинам³.

С этим мы разобрались. Если египтяне поклонялись солнцу и возводили ему храмы, то, скорее всего, они выбрали бы время солнцестояния и равноденствия, а не какое-то другое, после того как вычислили бы ежегодное движение солнца.

Можно ли как-то проверить, действительно так это было или нет? Разумеется: осмотрите сохранившиеся храмы, а там, где они не уцелели, осмотрите стены теменоса, которые до сих пор часто сохраняются в виде небольших возвышений.

Допустим для начала, что мы взяли, как и в предыдущем примере, участок на поверхности земли в долине Нила на широте около 26°. Если храмы связаны с солнцем во время солнцестояния, то они должны иметь амплитуду около 26° на север или юг. Если какие-либо здания, построенные для наблюдения за солнцем, связаны с солнцем во время равноденствия, то они будут обращены точно на восток или запад. Если мы имеем дело с храмом солнцестояния, в первую очередь надо обратить внимание на амплитуду храма, которая зависит от широты, на которой наблюдается восход или закат солнца в одно из равноденствий. Если взять северную широту 26°, почти равную широте Фив, то амплитуда, как говорилось выше, должна составить 26°; значит, храм в Фивах с амплитудой 26°, скорее всего, ориентирован на солнце в момент, когда оно максимально далеко от экватора — то есть в самый длинный день в году, — и в таком случае мы имеем дело с летним, или северным, солнцестоянием; либо в самый короткий день в году, если мы имеем дело с зимним, или южным, солнцестоянием.

Чем выше широта, тем больше постепенно увеличивается амплитуда, пока мы не дойдем до широты мыса Нордкап, где солнце в летнее солнцестояние, как известно, не имеет амплитуды ни на восходе, ни на закате, потому что проходит, не задевая горизонт, и его видно даже в полночь. Таковы условия, определяющие храм солнца в солнцестояние. Мы видим, что амплитуда храма должна изменяться вместе с широтой того места, где он находится.

Однако храмы, ориентированные на солнце в точке равноденствия, будут направлены к амплитуде 0°: то есть они показывают ровно на запад или восток, и так будет на всех широтах.

Храм, направленный к солнцу в другое время, отличное от солнцестояния и равноденствия, будет иметь амплитуду меньше, чем амплитуда в солнцестояние в этом месте.

В дальнейшем я покажу, что некоторые храмы, которые в надписях называются храмами солнца, относятся к этой второй категории.

Примечания

1. «Если никакие обстоятельства не препятствуют и предоставляется свобода выбора, то храм вместе с изваянием, помещающимся в целле, должен быть обращен к вечерней стороне неба, чтобы взоры приходящих к алтарю для жертвоприношений или совершения богослужения обращены были к восточной части неба и к находящемуся в храме изваянию... Равным образом если священные храмы будут строиться у рек, как, например, в Египте по обе стороны Нила, то они должны быть обращены к речным берегам» (Витрувий. Десять книг об архитектуре. Кн. 3. Гл. V).

2. См.: Biot. Etudes sur l'Astronomie Indienne. P. 293.

3. См.: Biot. Sur diverse points d'Astronomie ancienne: Memoires, Académie des Sciences. 1946. P. 47.