Глава V. Неуничтожимая: астрология в наше время

В восемнадцатом веке астрология не исчезла полностью, во всяком случае, в Англии. Еще в 1760-х гг. Лауренс Стерн в своей новелле «Тристрам Шэнди» счел возможным включить в повествование довольно подробную сатиру на данную тему, центром которой стал гороскоп Мартина Лютера, сатиру, которая не могла быть написана без детального знания языка астрологии, что предполагало наличие подобного знания у читателей. Традиционные альманахи продолжали издаваться, все так же нося имена своих основателей: Лилли, Гэдбери, Партриджа, или Моора. Они так же пользовались большим спросом. В самом конце восемнадцатого века альманах Моора ежегодно расходился в количестве четверти с половиной миллиона копий. Это доказывает, что некоторое число астрологов продолжали предлагать свои услуги в Лондоне и некоторых провинциальных городах, а книги, где излагались принципы астрологии, также издавались время от времени, не смотря, что в них повторялось уже ранее написанное. Это касается и наиболее исчерпывающей работы того времени, «Полных Иллюстрираций Небесного Искусства Астрологии» Эбенезера Сибли, объемной и детальной книги по астрологии, впервые опубликованной в 1784 г., и переизданной неоднократно впоследствии. Сибли был эксцентричным исследователем, ученым-дилетантом, об астрологии он не мог сказать ничего нового, его работа наглядно показывает, насколько косным стало это искусство. Один современный ему критик обнаруживает в ней «все погрешности престарелого Джона Гэдбери, представленные без поправок и неупорядоченные языком Бедлама». Тем не менее, во Франции, Италии и Германии не было даже таких признаков жизни. Астрология утратила свою научную основу и интеллектуальную респектабельность. После долгих столетий, когда она являлась частью интеллектуального течения в Западной Европе, теперь у нее был статус обычного суеверия.

Это можно ясно видеть на примерах беспристрастных и точных работ на тему астрологии, датируемых восемнадцатым веком, а именно, энциклопедий, столь популярных в наши дни в Англии и Франции. «Большой Исторический Словарь» Луиса Морери, изданный в 1674 г., безапелляционно утверждает, что астрология предсказания судьбы была заблуждением, приводя некоторые, ставшие классическими, аргументы, касающиеся не только натуральной астрологии. Знаменитый «Исторический Критический Словарь» Пьера Бэйля был полностью биографическим, поэтому астрология подробно не рассматривалась. Тем не менее, точка зрения Бэйля прослеживается в некоторых его эссе о знаменитых в истории астрологии личностях, таких как Жан-Баптист Морин, которого он изображает слегка сумасшедшим. Суждение Бэйля об Агриппе отличается ироничностью: «После всего, если он был магом, то его можно считать отличным примером бессилия магии, поскольку не было большего неудачника, чем он, испытывавшего страх и нужду гораздо чаще других людей». Не смотря на это, большая Энциклопедия Дидро и ДДламбера, изданная в 1751 г., отводит на удивление много места естественной астрологии, расценивая ее как составную часть физики, и цитируя Роберта Бойля в подтверждение тому, что небеса действительно оказывают влияние на атмосферные феномены и климат. Вместе с тем, астрология гороскопов отдельных людей предавалась анафеме, как простое суеверие, которое «даже в наши дни избегло полного уничтожения». Наконец, мы приблизились к первому изданию Энциклопедии Британики, вышедшей в 1771 г. Здесь об астрологии сказано кратко, прохладно и отстраненно: «Основанная на догадках наука об эффектах и влиянии звезд, где предсказания будущих событий делаются на основе положений и аспектов небесных тел. Эта наука давно стала объектом презрения и насмешек».

Фронтиспис «Небесной Науки» Сибли, 1790 г. Здесь в манере восемнадцатого века изображены стилизованные астрологические символы. Книга Сибли представляла собой необыкновенно длинное изложение традиционной астрологии, без упоминания ее интеллектуальной позиции в век науки. (Британская Библиотека)

С учетом этого, вовсе не удивительно, что такое важное событие, как открытие планеты Уран в 1781 г., окончательно уничтожившее космос астрологов, не оказало заметного влияния на их сообщество, поскольку самого сообщества уже не было. Впоследствии, в девятнадцатом и двадцатом веках, оппоненты астрологии будут ссылаться на это открытие, а также на последовавшее за ним в 1846 г. обнаружение Нептуна, как на доказательства того, что вселенная астрологов была иллюзорной, устаревшей и ненаучной, а великие авторитеты прошлого, начиная с Птолемея, не подозревали о существовании этих планет. Для более поздних астрологов эти новые планеты, в том числе и Плутон, создали много проблем, поскольку необходимо было определить их природу. Они обладали несколькими особенными качествами: удаленностью, медленным движением и таинственностью. Это предполагало, что они должны оказывать влияние на целые эпохи, а не на отдельные моменты времени, и на людей в массе, а не в частности. Процесс наименования всех этих планет был довольно произвольным, все зависело от решения сообщества астрономов, в то время, как астрологи были склонны использовать названия планет, как определяющие природу — Нептун владычествовал над морем, Плутон — над подземным миром. Астрологи также пытались придать значение времени обнаружения этих планет. Уран, открытый в канун Индустриальной Революции, ассоциировался с наукой и технологиями, а также, возможно, с революционными переворотами. Власть Нептуна над безграничным, изменчивым морем связывалась с появлением в 1840-х гг. теории эволюции и раннего социализма, в то время, как Плутон рассматривался в качестве символа разрушительных событий 1930-х — расщепления атома, фашизма, войны и геноцида.

После почти века упадка годы, начиная с 1780, свидетельствуют о начале, незначительном, возрождения астрологии, причины которого не так легко поддаются объяснению. Было ли это возрождение каким-либо образом связано с Романтизмом, с культом природы, или прошлого? Доказательств почти нет. Гете, возможно, единственный серьезный европейский писатель этого периода, упоминающий астрологию. Он приводит некоторые детали своего гороскопа в автобиографии, но не упоминает астрологию в своих драмах, даже там, где мы могли бы ожидать этого, в Фаусте. Известно, что сир Вальтер Скотт посчитал возможным использовать астрологию в одной из основных сюжетных линий новеллы, на основе истории, рассказанной старым слугой его отца пятьюдесятью годами ранее. Но, во время работы над сюжетом новеллы, «Гай Мэннеринг» (1815), он вынужден был признать, что «Астрология ...теперь не оказывает влияния на массовое сознание в такой степени, чтобы стать сюжетом хотя бы для романса». Правда, в последней книге астрология все же упоминается, но намного более кратко. За этим редким исключением, никто из ведущих поэтов, или теоретиков Романтизма в Англии, Германии, или Франции по-видимому, не увлекался астрологией, как объектом изучения, или темой, на основе которой можно создать произведение искусства. Французская Революция и Наполеоновские Войны, не смотря на то влияние, которое они оказывали на историческое сознание Европы на протяжении тридцати лет, не пробудили жажды пророчеств, или стремления к астрологии. Были сделаны одна, или две отдельные попытки исследовать гороскоп Наполеона.

Ангел держит развевающийся гороскоп новой независимой Америки, датируемый 4-м Июля 1776 г. Изображение, опубликованное в 1790 г. Эбенезером Сибли в его «Полных Иллюстрациях Небесной Науки Астрологии», свидетельствует о том, что астрология в Англии восемнадцатого в. еще не исчезла полностью. (Британская Библиотека)

Возрождение астрологии в эти годы носило очевидно не интеллектуальный характер, и происходило в среде худшей части среднего класса. Астрологические журналы, век многих из которых был краток, действительно, начали издаваться, а профессиональные астрологи снова начали предлагать свои услуги. «Астрологический Журнал» впервые появился в Августе 1793 г., в качестве новой разновидности «Магического Журнала». Его содержание главным образом было посвящено теме гороскопов, которые рассматривались в деталях, что говорило о хорошей осведомленности писавших. Появлялись и статьи, где говорилось о еще более эзотерических предметах, таких, как изготовление астрологических талисманов. Один из экспертов, Уильям Джилберт, значительная персона для своего времени, предлагал обучить этому искусству за плату в 150 фунтов стерлингов в семестр. Брошюры и журналы тех лет оставляют впечатление, что астрология имела четкую коммерческую окраску, а практикующие ее были платными профессионалами, чей бизнес заключался в торговле особым знанием. Публикуемые книги, брошюры и журналы по большей части служили созданию популярности авторам, которые могли, таким образом, предложить свои услуги. Как, например, Джон Ворсдэйл в «Астрономии и Элементарной Философии», изданной в 1820 г., где он пишет, что, если читатели сообщат ему свои дату и время рождения, он «вычислит и удостоверит время и качество каждого важного события жизни индивидуума, в прошлом, настоящем и грядущем». Ни философская инфраструктура астрологии, ни религиозный, или научный, смысл этого искусства не обсуждались. Действующая система была цельной и завершенной. В 1840-х гг. астрологическая литература начала появляться в Америке. «Гороскоп», публикуемый в Филадельфии, был, возможно, первым американским журналом такой разновидности, содержащим статьи о целях и техниках астрологии, идентичным тем, что появились в то время в Англии.

Было ли это совпадением, или нет, но в 1824 г. астрология впервые стала расцениваться, как преступление по английским законам. В статье о «личностях вне закона, мошенниках и бродягах» упоминались и «личности, претендующие, или открыто заявляющие, что могут предсказать будущее, либо пользующиеся любым оккультным искусством, или средствами, использующие хиромантию, или что-то еще, чтобы ввести в заблуждение и обмануть подданных Его Величества». На протяжении следующих ста лет все легче становилось обвинить в шарлатанстве, и у врагов астрологии появилась постоянная возможность преследовать астрологов по закону. Астрологи стали скрываться под такими звучными псевдонимами, как Задкиэль, Рафаэль, или Сефариал. В обход закона многие из них создавали приличный бизнес отправляемых по почте рекомендаций, используя свои навыки предсказателей. В 1820-х и 1830-х наиболее успешным в среде журналистов-астрологов был Роберт Кросс, или «Рафаэль», издававший ежегодник «Вестник Пророка». Успех Кросса в издании этого журнала был столь ощутим, что, после смерти автора в 1832 г. возник значительный конфликт между его бывшими коллегами, которые хотели продолжить его дело. Они, в частности, надеялись, что о его смерти фактически не будет известно, и «Рафаэль» будет жить и процветать и дальше.

Еще более успешным, чем Кросс был Ричард Моррисон, или «Задкиэль», выпускавший «Геральд Астрологии», а, затем, «Альманах Задкиэля». Моррисон был отставным морским офицером, образованным и хорошо принятым в обществе, практикующим христианином, сорок лет совмещавшим астрологическую журналистскую деятельность с образом жизни процветающего Викторианского джентльмена, не смотря на постоянную угрозу споров, судебных обвинений, а также публичного осмеяния. Он был избран в качестве мишени для атаки Т.Х. Муди в его «Полном Опровержении Астрологии», изданном в 1838 г., где астрология была отвергаема в принципе, как антирелигиозная: «Астрономия», писал Муди, «соединяет ум с небесами, а астрология связывает его с демонами тьмы». В 1840-х у Моррисона вошло в обыкновение отправлять к королевскому двору гороскопы, до тех пор, пока сомнения, возникшие по поводу его репутации и вызвавшие деликатный отпор со стороны Виндзоров, не положили этому конец. Он стал увлекаться популярным в высшем обществе гаданием на хрустальном шаре, используя детей в качестве медиумов, провидящих грядущие события. По-видимому, Моррисон использовал круг знакомств, сложившийся на почве астрологии, для получения финансовой поддержки, необходимой для ряда сомнительных предприятий. Трудно судить, был ли он в действительности шарлатаном. В 1862—63 гг. он стал причиной большого скандала, предсказав в печатном виде возможное несчастье Принцу Альберту в Августе 1861 г. Когда супруга Принца внезапно умерла в Декабре того же года, это предсказание широко обсуждалось, а критики обливали его презрением в прессе за притязания на похвалу в данных печальных обстоятельствах. Одним из самых безжалостных его критиков был Адмирал Сир Эдвард Бэлчер, обвинявший его в мошенничестве, «провидца хрустального шара, обманщика многих благородных». Моррисон решил ответить клеветнической акцией против Бэлчера, которая была успешной. Тем не менее, при дворе он вызывал глубокую антипатию, в тяжелых обстоятельствах получая двадцать шиллингов, не более, что выглядело, как насмешка. Его репутация была сильно запятнана. Статьи Задкиэля в журналах касались не только гороскопов, или астрологических техник, но также и астрометеорологии, астрологии в других культурах, например, индийской, значения новой планеты Нептун и некоторых очень бытовых разновидностей астрологии, например, касающейся лошадиных бегов. Моррисон в особенности стал известен благодаря своим предсказаниям исторических событий. В 1864 г. он написал, что Гражданская Война в Америке закончится будущей весной, и что мир наступит тогда же, когда произойдет лунное затмение. В Апреле 1865, в день затмения, Роберт И. Ли сдался Генералу Г ранту.

Древо Жизни Элнфаса Леви, 1855 г. Леви был центральной фигурой во время возрождения эзотерики во Франции. Астрология являлась частью его системы, оживившей древнюю доктрину соответствий, например, между планетами и металлами. Древо Жизни, соединяющее Небо и Землю, являлось религиозным символом, заимствованным у древней Месопотамии. (Британская Библиотека)

Трудно сказать, произошло ли это возрождение астрологии от тех же корней, что и другие культы Викторианской эпохи — спиритизм, френология, теософия и другие. Конечно, возникает искушение заявить, что все эти предметы — производное рационализма, растущего давления науки, или однообразия официальной религии.

Очевидно, что в Викторианской Англии существовала развивающаяся платформа этих альтернативных, или эзотерических, верований, которые явились детищем естественного чувства духовного отчуждения, тем не менее, всегда существовала возможность использования их шарлатанами. Из смеси мировых и исконно духовных мотивов без сомнения следует, что определенные личности с воодушевлением восприняли эти формы мистических и оккультных интересов после полутора столетий, на протяжении которых эти верования не были известны в Англии. В таких условиях астрология могла и вновь начала расцветать, не взирая на отсутствие какого-либо, соответствующего ей, философского обоснования. Теософия в какой-то степени опиралась на астрологию, хотя и несколько необычного вида, содержащую индийские доктрины. Для этой разновидности верований типичным было отрицание какой-либо новизны доктрин, утверждение, что все есть лишь вновь обнаруженная древняя духовность, искаженная современными наукой и религией. Основное течение, господствовавшее в образовании, оставалось враждебным как астрологии, так и теософии, или спиритизму, но это не могло препятствовать их расширяющемуся влиянию. В результате, в девятнадцатом веке астрология получила от теософии некую разновидность интеллектуальной схемы, которой ей до сих пор недоставало. Ключевым пунктом было то, что понятие судьбы, записанной в гороскопе, было связано с восточной доктриной кармы, на которую опиралась теософия. Мадам Блаватская, противоречивая основательница теософии, пишет: «Те, кто верят в карму, должны верить в судьбу. От рождения до смерти человек крутится вокруг себя, как паук, ткущий паутину. Этой судьбой руководит либо небесный глас невидимого прототипа, либо глубочайший астрал изнутри человека, слишком часто являющийся нашим злым гением». Самой влиятельной личностью, связывавшей идеи теософии с астрологией, был Алан Лео, заявлявший: «До тех пор, пока свет Религии Мудрости (то есть, теософии) не пролился на древнюю символику, немногие астрологи, направившие лучи этого света на символы астрологии, были не в состоянии проникнуть за завесу гороскопа». Такая же мода на эзотерику наблюдалась во Франции до зарождения теософии. Элифас Леви создал свое весьма влиятельное произведение «Догматы и ритуал высшей магии», где были собраны воедино магия, нумерология, символизм каббалы, алхимия и астрология, образовав систему, настолько же богатую и завершенную, насколько темную. По Леви, Древо Жизни касалось ветвями неба, корни же принадлежали земле, астрология представляла собой изучение связей и подобий между тем и другим. В этой атмосфере, подобной Герметизму Ренессанса, астрология была лишь одним из проявлений в системе магических взаимоотношений, при помощи которых человек мог проникнуть в тайны природы.

Связь, которая существовала в девятнадцатом веке между астрологией и эзотерикой, хорошо прослеживается на примере суждения Альфреда Рассела Вэлласа, великого натуралиста, об известном ему практикующем астрологе: «Я совершенно уверен», пишет Вэллас, «что есть астрологи, замечательно распознающие характер и, иногда, события... Я считаю, что аккуратность, труд, внимание и обучение, необходимые для получения точных результатов, создают условия, позволяющие духам подсказывать ученику астрологии те результаты, которые он получает, или думает, что получает, исходя из сочетания фигур; фактически, астролог есть медиум». Нельзя забывать, что Вэллас, подобно другим трезвомыслящим викторианцам 1850-х и последующих годов, был приверженцем физического исследования. Поэтому так впечатляет это серьезное убеждение ученого в том, что настоящий ключ к тайнам астрологии может дать духовность.

Алан Лео (1860—1917) был самым успешным и популярным астрологом в Англии со времен Уильяма Лилли, продолжив традицию распространения астрологии через печать. Начав очень скромно, не обладая ни образованием, ни финансовой поддержкой, Лео, по сути — одинокий мистик, за один 1900 год создал бизнес, в котором работала дюжина людей, и открыл офисы в Париже и Нью-Йорке. Двумя основными направлениями были журнал «Современная Астрология» и рассылка гороскопов клиентам по почте. Объем заказов на гороскопы был таков, что Лео был вынужден разработать быстрый метод составления таковых, при этом дата рождения клиента урезалась до «Март: Солнце в Рыбах», или «Июль: Солнце во Льве», и тому подобного. Эта система, основанная на Солнце в знаке, появилась впервые и в дальнейшем стала повсеместно использоваться в астрологической журналистике. Лео и многие другие, подобные ему, разбудили огромный, растущий аппетит к астрологии, но ее триумфальное возвращение в общественное сознание привнесли газеты и журналы Британии и Америки в 1930-х, начав публиковать регулярные астрологические прогнозы. Оказалось совершенно невозможным предложить публике индивидуальные гороскопы, по этой причине система Солнца в знаке явилась незаменимой. Та идея, что самая важная астрологическая информация о личности — это знак Зодиака, в котором Солнце находилось в момент его, или ее рождения — не имеет под собой никакого основания в классической астрологии. Эта идея нужна была для того, чтобы объединить людей в большие, однородные группы, к которым может быть приложим мгновенно созданный коллективный гороскоп. Вне сомнений, это был журналистский триумф, поскольку эта идея процветала и дальше, но также верно и то, что в сознании масс это уничтожило понимание того, насколько в действительности сложна классическая астрология. Лео написал несколько книг по астрологии, несколько раз подвергался судебному преследованию за предсказания о будущем, совершил паломничество в Индию и заработал достаточный капитал. Подобно многим астрологам, он был бизнесменом, человеком, стремящимся к выгоде, в то же время являясь истинным эзотериком. Он оказал значительное влияние на современную популярную астрологию.

Гороскоп, составленный на время убийства Линкольна. Солнце находится в знаке Овна, управляющем головой, и в оппозиции к вредоносной планете Сатурну. Линкольн был убит выстрелом в голову во время посещения театра. Также, Солнце находится в пятом доме, управляющем местами увеселения, в то время, как остальные неблагоприятные планеты, Марс и Уран, находятся в седьмом доме, часто ассоциируемом с врагами. В соответствии с автором гороскопа: «Эти положения в точности описывают происшествие». Но, конечно, гороскоп был составлен и истолкован уже впоследствии. (Британская Библиотека)

Примечательным является то, что астрология никогда полностью не исчезала в Англии после расцвета науки, на протяжении всего восемнадцатого столетия жизнь астрологии еще теплилась. В противоположность, во Франции и Германии, она была вновь открыта в связи с возрождением в девятнадцатом веке эзотерической философии. До 1920-х гг. в Германии не существовало популярной астрологической журналистики. Возвращение астрологии во многом явилось частью особого оккультизма, принадлежности небольшой полуартистической элиты, движения, в результате которого также возникла антропософия Рудольфа Штейнера. Значительный подъем Германская астрология испытала только после катастрофических событий 1919 г., когда общественные и психологические предпосылки вызвали лихорадочное желание иметь возможность предвидеть, а, возможно, и контролировать, исторические события. Вклад Германии оказался жизнеспособным, новым психологическим дополнением к теории астрологии.

По сравнению с классической, средневековой и традицией Возрождения, астрология пост-научной революции была интеллектуально стерильной: она существовала вне науки, религии и философии. Она нуждалась в новом интеллектуальном базисе, культурном плане, для того, чтобы стать приемлемой для основного потока идей. Теософия, восточная философия и эзотерика были одним из возможных вариантов, но они представлялись зашифрованными и неясными, а практикующие их были так же обвиняемы в шарлатанстве, как и астрологи. Новая и прочная основа была предоставлена психологией, в частности благодаря ее серьезному отношению к мифологии и символизму, а также идее о том, что верования, древние, темные и до-научные имеют, по сути, психологическую значимость. Фрейд не рассматривал астрологию с этой точки зрения, но Карл Густав Юнг считал, что астрология и алхимия являлись символическим выражением психологических паттернов. Астрология могла представить прекрасный пример одной из юнговских концепций характера, архетипа. Юнг настаивал на том, что зодиакальные и планетарные типы могут рассматриваться, как архетипы человеческой личности, включающие в себя все позитивные и деструктивные склонности человеческого характера. В сущности, эта концепция уже была включена в доктрину Алана Лео — «характер — это судьба». Насчет специфической причинно-следственной связи между звездами и миром людей Юнг высказывался уклончиво, предпочитая оперировать такими терминами, как «синхронность». Под этим он подразумевал, что рисунки, имеющие значение, повторяются, а определенные элементы в мирах природы и человека соотносятся, но не таким образом, чтобы наука могла считать их причиной и следствием. У Юнга было достаточно причин, чтобы провести некоторые статистические исследования в области гороскопов супружеских пар, он выяснил, что традиционные склонности и противоречия нашли полное подтверждение.

Было бы неверным утверждать, что один лишь Юнг способствовал возвращению астрологии в основное интеллектуальное русло. Произошедшее имело более основательные причины: как только концепции и теории психоанализа проникли в западную интеллектуальную жизнь, возникло мнение, что существуют глубокие и бессознательные силы и схемы в человеческом уме, некоторые из них нашли свое воплощение в древних мифах и образах. Это было взято на вооружение более поздними астрологами с целью придания веса своему искусству, в результате чего язык современной астрологии претерпел сознательные изменения. Теперь то, что говорят звезды, объясняется в таких терминах, как «самореализация», «креативность», «конфликт», «влечение», «кризис», «гармония», «самораскрытие» и прочие. Это тот язык, который психология сделала универсальным. Это язык пост-Фрейдистского, пост-Юнговского путешествия внутрь истинной самости, это то, что делает современную астрологию такой неотразимой для ее последователей. Этот мир далек от смертей королей, голода, чумы, мечты о благополучии, предсказанных ударов судьбы, наполнявших пророчества древних и средневековых астрологов. Язык и центр интереса астрологии всегда должны быть в какой-то степени социально обусловлены, или, говоря проще, астрология должна сообщать своей аудитории то, что та желает слышать, современным ей языком. Астрология отошла от традиционной для нее области предсказания, с ярлыками пророчества судьбы и шарлатанства, переключившись на область анализа характера и персональных консультаций. Некоторые практики из Германии даже изобрели еще более научные термины для этой современной разновидности астрологии — «астро-биология», или «космо-биология». Журнал, притязающий на разряд интеллектуального, и основанный в Германии в 1928 г., назывался «Космобиология». Этот бренд астрологии стал привычным в Америке после Второй Мировой Войны, заняв свое место среди многих других течений, научных, мистических, или эмоциональных, преследующих современную, окруженную ореолом, цель самопознания. Теперь лишь немногие из астрологов говорили, что предсказывают будущее тем, или иным способом, основное место занял психоанализ, на основе которого неизбежно выстраивалось будущее человека.

Широко было распространено представление о том, что Германская астрология с этих благих высот рухнула в болото Нацистской мифологии. Действительно, в 1920-х некоторые из второстепенных фигур Нацистской партии увлекались астрологией. Также верно и то, что некоторые из Нацистских лидеров, например, Гиммлер и Гесс, обращались к астрологам. Тем не менее, рассказы о том, что Гитлер никогда ничего не делал, не посоветовавшись с астрологом, лишены основания. Официально Нацисты были враждебны по отношению к астрологии: через год их пребывания у власти астрологические публикации были запрещены в Германии, как упаднические и деморализующие. Нацистская политика преследования астрологии, в то время, как некоторые из руководящих лиц были лично заинтересованы в ней, не была нелогичной. В тоталитарном государстве то, что было позволено элите, зачастую было запрещено широким людским массам. Прослеживается явная параллель с запретами на астрологию Римских императоров, которые сами прибегали к ее услугам. Геббельс совершенно очевидно был заинтересован в возможном использовании астрологии в черной пропаганде, направленной против союзников. Известно, что он верил в то, что пророчества Нострадамуса касаются текущих событий. Одним из астрологов, которых Геббельс насильно привлек к работе, был швед Карл Эрнест Краффт, который в 1920-х занимался весьма оригинальным изысканием, касающимся упрочения позиций астрологии при помощи статистических исследований. Крафт исследовал гороскопы тысяч людей четко определенных профессий, таких, как музыка, и считал, что нашел точное статистическое соответствие их знаков рождения и карьеры. Для описания этого нового, наукообразного подхода к астрологии Крафт использовал соответствующее определение: «типокосмическая наука». В 1923 г. он издал «Космические влияния на человеческих индивидуумов», а в 1939 — «Об астробиологии». Нацистское руководство обратило внимание на Краффта благодаря его предсказанию покушения на Гитлера в Ноябре 1939 г. в Мюнхенской пивной. Сначала Краффт был допрошен, затем, когда Нацисты убедились, что он не конспиратор, ему было дано задание делать предсказания, которые люди Геббельса использовали для пропаганды. Некоторая информация о деятельности Краффта дошла до Лондона. По-видимому, это и послужило источником широко распространенного, но ошибочного, мнения о том, что Гитлер связан с астрологами. На некоторое время Британское правительство даже специально воспользовалось услугами астролога, чтобы «оттенять» Краффта, для астрологического анализа хода войны и личностей руководства, а также предсказаний тех пророчеств, которые, как считалось, Краффт делает для Гитлера. В 1941 Нацисты ужесточили преследования астрологии, бросив в тюрьмы многих практикующих ее. Причиной послужил широко известный энтузиазм, с которым Рудольф Гесс относился к астрологии, а также та возможная роль, которую астрология сыграла в его частичном слабоумии и странном полете в Британию. Работа Краффта не понравилась его хозяевам, и астролог умер в концлагере.

Подход Краффта предварил несколько сознательных попыток создания нового научного базиса астрологии. С одной стороны, изучалась статистика традиционных типов личностей, соответствующих планетам и знакам Зодиака, с другой стороны, биологические процессы рассматривались, как имеющие отношение к внешним силам, таким, как магнитное поле Земли, на которое, в свою очередь, оказывало влияние Солнце. Возможно, самым интересным писателем в этой области был французский статистик Мишель Жокелин, повторивший статистический анализ Краффта и пришедший к выводу, что как методы Краффта, так и его собственные результаты были неправильными. Жокелин разработал собственные статистические процедуры и снова проанализировал тысячи гороскопов. Сам Жокелин был удивлен тем, что результаты подтверждали то, что профессиональные группы соотносились с одинаковыми знаками, находящимися в асценденте, а также обладали традиционными астрологическими атрибутами этих знаков. Спортсмены находились под влиянием Марса, актеры — Юпитера, ученые — Сатурна, и так далее. Лунные циклы и солнечные пятна также оказывали различное влияние на биохимию человека.

Результаты этих исследований представляют интерес, но никто не может считать их окончательными. Во-первых, слишком велик разрыв между определенными небольшими физиологическими изменениями и систематизированными астрологическими доктринами. Во-вторых, статистически устанавливаемая астрологическая достоверность немедленно приводит к давно существующей проблеме — каким образом могут быть связаны человек и звезды: при помощи какого определенного и определимого механизма звезды и планеты могут оказывать влияние на земные события? Почему материальные тела, состоящие из известных химических элементов, удаленные на миллионы миль, здесь, на Земле, создают эффекты благодаря тому, что попадают в произвольные области Зодиакальных знаков и домов на несуществующей окружности — эклиптике? В ответ на это астрологи часто говорят, что наука имеет дело со многими эффектами и силами, которые невидимы и необъяснимы — гравитацией, квантовой физикой, относительностью, генетическими мутациями и тому подобным. Не приходилось ли часто науке отказываться от взлелеянных доктрин в пользу результатов, намного более сложных, а иногда и необъяснимых? Но необъяснимость — не то же самое, что неправдоподобие. Мы можем не понимать, почему происходят генетические мутации, или квантовые скачки, но факт их наличия был подтвержден тысячи раз. Проблема астрологии, как и всегда, заключается в том, что нельзя проверить наличие связи между причиной и следствием — событием в небе и его заявленными последствиями. Даже если астрологическое предсказание сбывается, это считается случайностью, которую нельзя объяснить при помощи какой-либо гипотезы. По этой причине, начиная с конца семнадцатого века, для астрологии больше не находилось места среди интеллектуальных течений, которое она занимала на протяжении почти двух тысяч лет. Астрология доказала свою способность быть устойчивой и изменчивой. Она переплелась со многими школами мысли, с наукой Греции, христианской теологией, магией Ренессанса и современным психоанализом. Тем не менее, сейчас она действует в сфере персональной и субъективной, и кажется маловероятным, чтобы она когда-нибудь снова заняла свое место, как интеллектуальная традиция.

Все же, это книга — не для того, чтобы искать истину, или что-либо еще, в астрологии. Истинная, или ложная, история данного предмета важна и загадочна как таковая, поскольку стирает границы между наукой, философией и религией. Почти на всем протяжении двадцатого века, столетия науки, астрология неизменно отражала все направленные против нее рациональные и научные аргументы в манере, заставляющей вспомнить о распространении астрологии в университетах и придворных кругах средневековой Европы, не взирая на все препятствия, чинимые теологами. Самое выдающееся свидетельство, касающееся астрологии, это то, что на протяжении столетий люди желали верить в нее. Они страстно желали, чтобы она была истинной, и, благодаря этому желанию, создали упорядоченную интеллектуальную доктрину. Желание, или интуитивное понимание, лежащее в основе астрологии, заключается в осознании того, что человечество и космос связаны, так что, на самом глубоком уровне своего бытия человек является частью Вселенной. Из этого интуитивного понимания родилась система мысли и практики, ставшая разработанной, математизированной и мифологизированной иногда совершенно необъяснимым путем. И наконец, если мы сравним астрологию с другими системами верований, а также со всем, что было порождено западными религией и наукой — теми причинами и теми жестокостями, и с вызванными этим иллюзиями и разрушениями, то астрология может смело заявить, что не запятнана ни кровью, ни авторитаризмом. Ее ведущий принцип постоянно возрождался на протяжении столетий, и на рассвете двадцать первого века он присутствует в умах людей, очевидный и полный жизненный силы.