Открытие синерода (Cyanogéne)

Прусская лазурь, вещество весьма известное мануфактуристам и живописцам, было предметом исследований многих ученых, из которых упомянем об академике Макере, Гитон-де-Морво, Бергмане, Шеле, Бертолле, Прусте и Порре.

Гей-Люссак, в свою очередь, занялся тем же веществом и результаты своего труда читал в первом классе Института 18 сентября 1813 г. С этого времени все сомнительное исчезло и свет заменил темноту. За-писка его, одна из прекраснейших в целой науке, содержит множество явлений новых и важных для химической теории. Кто прочитает ее внимательно, тот увидит, с каким трудом, с какими предосторожностями, с какою правильностью суждений автор избежал ошибок и оставил своим последователям труд совершенно конченный; скажу — труд, в котором не сделают существенных перемен новые исследования, — что бывает весьма редко.

В этой удивительной записке автор сперва предлагает точный анализ кислоты, входящей в состав лазури и названной Гитоном-де-Морво синильною, но которую до Гей-Люссака все химики получали смешанной с водой. Потом Гей-Люссак показывает, каким образом он успел отделить от нее радикал, получивший название синерода.

Гей-Люссак доказал, что синерод состоит из азота и углерода, синильная кислота — из гидрогена и этого радикала, и потому кислоту надобно назвать синеводородной.

Гей-Люссак вычисляет ее реакции на большое число веществ простых, сложных, твердых и газообразных; описывает состав из синерода и хлора, который естественно должно называть хлоросинильною кислотою. Словом, записка нашего товарища пополняет пробел в химии, показывая, что существует состав из азота и углерода: что синерод, хотя тело сложное, играет роль тела простого во всех соединениях с гидрогеном и металлами: в то время такое явление считалось единственным.

Я сказал, что для получения столь великолепных результатов Гей-Люссак трудился с неутомимым постоянством. Для доказательства, я напомню, что, желая узнать, какую перемену произведет электричество в смеси двух газов, он пропустил через нее до пятидесяти трех тысяч искр.

Но в записке нашего товарища с живым сожалением читаем следующее: «Предпринимая эти исследования, я надеялся прояснить все соединения водородносинильной кислоты; но должностные обязанности заставляли меня прерывать работу, и я не успел сообщить ей желаемого мною совершенства». Какие были обязанности Гей-Люссака, воспрепятствовавшие ему окончить труд гениальный? Не без горести надобно сказать, что в 1815 г. товарищ наш принужден был заботиться о содержании своего семейства, для чего почти ежедневно он читал публичные лекции, поглощавшие время, которое он мог бы посвящать для движения науки вперед.

Синерод один из составных элементов лазури, будучи соединен с гидрогеном, дает столь тонкий яд, что испытав его действие на животных, Гей-Люссак вскричал: «Теперь можно верить всему, что древность говорит о Локусте». Тот же ученый академик доказал своими опытами, что в животных, отравленных этим ядом, не видно никакого повреждения в существенных органах жизни. Такое действие жидкости, открытой Гей-Люссаком, кажется тем таинственнее, что она состоит из азота, одного из элементов атмосферного воздуха, из гидрогена, одного из элементов воды, и из углерода, которого безвредность вошла в пословицу.

Оканчиваю эту статью еще одним замечанием. Химики, открыв новое вещество, пробуют его вкус. Пусть теперь вообразят, какое ужасное следствие вышло бы из этой привычки химиков, если бы наш друг положил на свой язык каплю составленной им новой жидкости! Он упал бы как пораженный громом. Запах горького миндаля, исходящий — как говорят — из трупов, отравленных водородносинильной кислотою, не мог бы показать причины такой национальной потери.