Ампер участвует в знаменитом споре между Кювье и Жеффруа С.-Плером о единстве образования существ органических

Спор относился к весьма утонченным соображениям. Например, чтоб найти сходство между устройством внутренностей головоногого моллюска с устройством внутренностей человека, нужно вообразить, что последний согнулся до пупа, таз его с нижними частями прирос к затылку, и человек начал ходить на голове. Для других сравнений одного из двух животных надобно было выворотить как перчатку, скелет выдвинуть наружу и оболочку спрятать внутрь, и пр., и пр.

Члены математического отделения Академии не могли участвовать в таких утонченностях и должны были играть страдательную роль внимательных слушателей. Ампер, один Ампер бросился на арену, как бык с потупленной головой, потому что идеи, которые горячо опровергал Жорж Кювье и горячо защищал почтенный наш товарищ Жоффруа С.-Илер, занимали его еще в 1803 г.

Ученый секретарь Академии, Ж. Кювье, оканчивая свой курс истории наук XIX-го столетия во Французской Коллегии, должен был говорить о немецкой секте, известной под именем философов натуры. Основание, принятое философами натуры, по крайней мере, учение о единстве в устройстве животных, считал он совершенно ложным и восстал против него со всей своей силой. Ампер был в числе слушателей знаменитого натуралиста. Если бы во Французской Коллегии, как в бывшей Нормальной Школе, позволялось слушателям задавать вопросы профессорам, то каждая лекция оканчивалась бы жарким и поучительным спором, но Устав Коллегии строго запрещал возобновление этого обычая. Что же сделал Ампер, принадлежавший к тем людям, которые не теряют бодрости при встретившихся препятствиях? Не нарушая устава и в той же Коллегии Франциска I, Ампер, как преподаватель Матезиологии, каждую неделю, после каждой лекции первого натуралиста в Европе, предлагал своим слушателям подробный критический ее разбор. Ж. Кювье не оставался в долгу: брат его Фридерик, постоянно посещавший лекции Матезиологии, сообщал ему мнения Ампера, и натуралист также одну лекцию в неделю посвящал опровержению доказательств своего сильного противника. Французская Коллегия долго будет помнить преподавание Кювье, отличавшееся блистательным изложением, глубокими знаниями и сарказмами меткими, но не выходящими из пределов хорошего тона. Каждую неделю Ампер получал сильные удары от нового Геркулеса, и каждую неделю, как баснословный Антей, приобретал новые силы, возобновлял бой и не всегда без успеха.

Ампер не считал этой битвы парадным турниром без пролития крови. Противно здравому смыслу, противно всякой вероятности предполагать, что он, как бы с повязкой на глазах, не видел, что Кювье даже тупым оружием может наносить тяжелые раны. Нет, Ампер совершенно знал силу своего противника и бился отчаянно по убеждению и по совести. В июле 1824 г., скрыв свое имя, он издал теорию организации позвоночных животных, в которой один и тот же тип провел по многочисленным изменениям в царстве животных. Например, он исследовал, каким образом легкая бабочка может превратиться в неповоротливую жабу, и жаба — вырасти до огромного кита. Но как критика Кювье относилась и к Амперу, и к философам натуры, и к С.-Илеру, то наш товарищ, думавший более о пользах науки, нежели о своем личном спокойствии, принужден был отказаться от привилегии анонима и открылся без сожаления, с твердостью, не заботясь о возможных огорчениях; он даже не побоялся привидения, пугающего всех французов, не побоялся страшного для них словечка: le ridicule.

Я был свидетелем разговора между Ампером и одним академиком, решительным противником единства образования животных, и который своими шутками преследовал своих знакомых и даже друзей. Я приведу здесь начало этого разговора.

— «Итак, Ампер, ты утверждаешь, что в анатомическом смысле ворона, качающаяся на сучке, ничем не отличается от того хитрого и лукавого животного, которое умело вырвать кусок сыра из ее клюва. Ты также думаешь, что

Le heron au long bee emmanche d'un long con

(Цапля с длинным клювом, приставленным к длинной шее)

есть простое изменение карпа, которым глупая цапля не захотела пообедать. Ты полагаешь, что баснописец сделал преступление против естественной истории, сказав:

Mais rat sortant de sa cage
Lui fit voir en moins d'un instant
Qu' un rat n'est pas un elephant».

(Крыса, вышедши из норы, показала, что она не походит на слона.)

— «Так, точно так, — отвечал Ампер, — все, что ты считаешь невозможным, я считаю действительным. Не буду говорить об этом подробно. После добросовестного изучения я уверился в законе, странном по наружности, но который со временем возьмет свое. Я уверился, что человек образован по общему закону для всех животных».

— «Чудесно, Ампер; твоя система имеет неоспоримое и редкое достоинство: она ясна и положительна; полезем же в скорлупу улитки».

Ампер несколько секунд смеялся со всеми свидетелями шутки; но потом начал разбирать вопрос серьезно; спустился в его глубину, раскрыл свои необыкновенные знания в анатомии и естественной истории, показал там сходство и аналогию, где другие находили одну только нелепость, и, из уважения к человеческому роду, мы сожалели только о том, что предмет для своих сравнений он взял с низшей ступеньки животной лестницы.