4. Ж.Н. Делиль. Географические мемуары о карте Курляндии и Земгалии (1738 г.)¹ (Торнео, 1736 г.)

Будучи убежден в том, что невозможно с пользой работать по географии, не зная в совершенстве сочинений, которые здесь использованы, не осведомившись о том, из чьих рук они вышли, каким образом они были составлены, и, наконец, не сохраняя всех этих знаний в письменном виде, как для того, чтобы дать отчет об основах новых карт, когда их опубликуют, так и для того, чтобы лучше использовать новые материалы, которые можно было бы приобрести в будущем, — именно благодаря этому убеждению я не удовлетворился собиранием всех до сих пор имеющихся карт и других географических сочинений, которые смог найти и которые могли бы служить для построения карт России и соседних стран. Но я провел также все исследования и собрал всю информацию, какую смог, по истории этих карт и истории любых мемуаров, которые могли бы служить географии, о способе, с помощью которого они были составлены, о наблюдениях, которые здесь использовались, и т. п., и по мере того как я работал над каждым округом отдельно, я всегда записывал для памяти, как использовал различные сочинения, и причины, по которым я предпочел одни из них другим, и т. д.

Именно таким же образом я собираюсь дать отчет о природе сочинений, имеющихся для карты Курляндии и Земгалии, и о применении, которое они могли здесь получить. Так как в настоящее время мы располагаем новыми и детальными рукописными мемуарами этого герцогства, можно освободиться от обсуждения древних гравированных карт, которые были найдены либо в атласах, либо опубликованные отдельно. Я говорил, однако, что еще не видел партикулярных карт Курляндии, которые гравировались бы не в качестве дополнения к картам Ливонии. Именно такого рода и карта Ливонии и Курляндии, опубликованная И.Б. Гоманом, которая, кажется, была скопирована с голландских карт Ф. де Витта и Ю. Данекертца. Первая партикулярная и детальная карта, которую я видел в рукописи, это карта, находящаяся в Кабинете Петра I, которую императрица Екатерина² приказала переслать в Академию для хранения здесь вместе со всеми другими картами, которые могли бы служить для Географии России и соседних стран.

Деталь, которая привлекла мое внимание на этой карте, соединенной с несколькими другими картами, — прямые линии, которые здесь отмечены, от северной оконечности Курляндии до островов Эзель,³ Аброх⁴ и Руно,⁵ — заставила меня убедиться в том, что эта карта могла быть снята геометрически. Здесь есть масштаб в милях; итак, мне кажется, что недостает лишь градусов долготы и широты, которых здесь не было, но следует сюда добавить. Для этого я сверился с имеющимися печатными сочинениями, и так как я знаю, что мой покойный брат географ⁶ пользовался весьма успешно портуланами, или морскими картами,⁷ для установления всех побережий Земли, я счел себя обязанным также прибегнуть здесь к положению берегов Курляндии и т. д. Известно, что эти портуланы, которые чертились на основании большого количества рейсов, отмечают весьма точно местонахождение берегов и относительные расстояния от всех соседних мест берега. В инструкциях, приложенных к этим картам, находятся также и широты главных мест, определенные, по-видимому, так же точно, которые лоцманы могли сделать со своими инструментами.

На одной из этих морских карт, наиболее новых, — карте Ван Кейлена, исправленной и увеличенной геометром К.Я. Фогтом и опубликованной в 1697 г., на странице 55 и дальше есть описание берегов Пруссии и Курляндии и путей, которых нужно держаться для плавания здесь. Имеются также и морские карты этих берегов. На странице 58 той же работы находится сообщение о следующих широтах:⁸ Данциг — 54°23′, Кёнигсберг — 55°8′, Мемель — 56°, Либава — 56°37′, Виндава — 57°25′, Мыс Домский — 57°54′, Рига — 56°55′, Пярну — 58°20′.

Я сообщаю здесь широты Данцига и Кёнигсберга потому, что здесь есть точные наблюдения, можно узнать, какой точности широты отмечены в этих Атласах. Известно, что широта Данцига наблюдалась Гевелием⁹ и составила примерно 54°23′, так, как она и отмечена в Атласе, цитированном выше. Что же касается широты Кёнигсберга, она была определена в 1584 г. в 54°43′ учеником Тихо Браге, который был нарочно послан с хорошими инструментами для наблюдения широты Фрауенбурга¹⁰ в Пруссии. С тех пор я не знаю, чтобы кто-нибудь менял эту широту и чтобы здесь делали более новые наблюдения. Эта широта оказалась, однако, на 25′ меньше, чем широта, отмеченная в Атласе Ван Кейлена. Итак, можно было бы считать, что широ́ты, отмеченные в этом Атласе, могут быть иногда ошибочны, примерно до полуградуса.

Г-н Андерс Шполе, прежний профессор математики в Упсале, опубликовал в 1693 г. математические коллекции, в третьей части которых он трактует об астрономии и дает там таблицу широт главных городов Швеции, которые, как он говорит, отчасти наблюдал сам, а отчасти взял с наиболее точных географических карт. Он отмечает в этой таблице широту Риги в 56°45′ и широту Пярну в 58°29′, что отличается лишь на 8′ или 10′ от того значения, которое отмечено в Атласе Ван Кейлена.

Одновременно с этой таблицей г. Шполе я имел основание считать, что широта Риги не должна быть сильно отклоняющейся от той, которая отмечена в Атласе Ван Кейлена, и я дал ее такой г. Винсгейму в маленькой таблице, которую я зачитал, снабженной положениями главных городов России, для использования в «Альманахе» Академии.¹¹ Я пользовался этой широтой также при градуировке, которую я нанес карандашом на большую рукописную карту Ливонии из Кабинета его величества.

Для того чтобы отрегулировать всю эту градуировку, я считал широты Риги, мыса Домского и Либавы такими, как они отмечены в Атласе Ван Кейлена. Можно легко найти способ урегулирования ориентировки и градуировки партикулярной географической карты, которую, впрочем, считают точной и в которой известна только широта трех мест, весьма удаленных друг от друга. Ибо если два из этих мест находятся точно на той же широте, то прямая линия, проходящая через эти два места, представляет их параллель. Опустив из третьего места перпендикуляр на эту параллель, мы убедимся, что он должен представлять меридиан третьего места. И следовательно, деля данный перпендикуляр на столько равных частей, сколько минут разницы по широте имеется между этим третьим местом и двумя другими, в результате получим в минутах большого круга величину, которая служит масштабом на их карте.

Но когда широты трех мест различны, нужно провести лишь по двум местам, имеющим наибольшую и наименьшую широту, прямую линию и разделить ее на столько равных частей, сколько минут разницы имеется между широтами этих двух мест, а затем взять на данной прямой точку, которая подходит для широты третьего места, проведя новую прямую линию через эту точку и третье место: эта прямая линия представит параллель третьего места, откуда вытекает остальное.

Именно таким способом, нанеся на большую рукописную карту Курляндии три широты, о которых я говорил раньше, я смог ориентировать и градуировать эту карту с помощью такого же способа. Градуировка нанесена карандашом. Поскольку я не использовал в этой операции широту Виндавы, я хотел бы убедиться, насколько она согласуется с широтой, указанной в Атласе Ван Кейлена. Она есть на карте, отрегулированной, как я только что сказал, только эта широта на 4¼′ меньше, чем широта, указанная у Ван Кейлена, что не очень значительно для широт, установленных из наблюдений, сделанных моряками.

Что касается масштаба этой карты, я говорил выше, что можно было бы отрегулировать его по минутам большого круга, определенного по известным широтам, но, поскольку на этой карте имеется масштаб в милях, содержащий их 12⅘ в 1° большого круга, я заключил отсюда, что эти мили имели величину, среднюю между милями Ливонии и милями Швеции. Ибо благодаря отношению шведского фута к французскому футу и величине градуса большого круга во французских футах находят, что шведская миля, имеющая 18 000 шведских локтей, или 36 000 шведских футов, должна давать в 1° приблизительно 10 5/13 таких миль, тогда как ливонские мили, имеющие только 12 000 локтей, или 24 000 шведских футов, должны давать здесь приблизительно 15⅗. Я не знаю, имеются ли [в виду] особые курляндские мили и какова их величина.

Что касается долгот вышеупомянутых карт Курляндии, то вот каким способом я их сначала определял. Увидев по этим картам из Атласа Ван Кейлена, что устье реки, проходящей через Виндаву, расположено точно на меридиане Кёнигсберга, долготу которого я определил в другом месте в 38°10′ относительно первого меридиана, проходящего через остров Ферро,¹² я и пользовался для урегулирования всех других долгот именно этой долготой. Долго́ты я нанес карандашом на эту карту, после того как вычислил градусы долготы соответствующей величины на основании их широт к высоте полюса Риги. Благодаря этому способу долгота Риги оказалась равной приблизительно 40°57′ относительно первого меридиана, который проходит через остров Ферро; и именно таким способом я отрегулировал все долготы вышеупомянутой карты.

Итак, после урегулирования этой карты Курляндии способом, о котором я только что сказал, у меня возникло большое желание сравнить ее с другими рукописными сочинениями, но я нашел только печатные материалы, о которых неизвестно, на какой основе они делались. Польша — в общем страна, очень мало известная, и особенно Заможитье и Литва, которые граничат на юге с Курляндией и Земгалией. Все то, что я мог найти из рукописных мемуаров в этой стране, были карты Ливонии, которую река Двина отделяет от Курляндии; но эти карты, в части течения этой реки, общей для них, не очень хорошо согласованы, так же как и с особыми операциями, которые сообщил мне г. де Любрас об одной части течения этой реки от Риги до Кокенхаузена. Откуда я не знаю, какую часть принимать во внимание, где рукописная карта Курляндии была снята геометрически и чему нужно здесь доверять.

Я был выведен из этого затруднения лишь после того, как его сиятельство г. камергер Корф по склонности, которую он имеет к преуспеянию географии и особенно к исправлению карты Курляндии, послал в прошлом году к г. Самуэлю Ранеусу, пастору, находящемуся в Гренцхофе, уменьшенный экземпляр этой карты Курляндии, для того чтобы получить его мнение и поправки. Из письма г. Ранеуса от 17 ноября 1737 г. мы узнали, что эта карта имела много ошибок, значительно изменяющих очертание страны, особенно в отношении направления реки Двины.

Г-н Ранеус нашел нужным поставить на вид, что на этой карте нет ни долготы, ни широты; вероятно, на экземплярах, которые ему послали, не поставили долгот и широт, которые я нанес карандашом на оригинал. Г-н Ранеус, не видя на этой карте никакой долготы или широты, имел в руках «Описание универсальных солнечных часов» г. Брукнера,¹³ подаренных е. и. в. от имени Академии в начале 1735 г. Он счел, что таблица широт и долгот главных мест Земли из этой маленькой работы была точной, особенно потому, что в заглавии этого описания решительно указано, что их привязали к долготе и широте каждого места, следуя лучшим и самым новым наблюдениям, сделанным в разных местах Российской Империи в царствование славной памяти Петра Великого, и т. п. Поэтому г. Ранеус имел основание верить, что широта 57°30′, данная г. Брукнером для города Риги, была определением самой Академии и, следовательно, должна быть точной. Но он указал, что это определение нисколько не согласуется с наблюдением широты, которое он провел в Гренцхофе и которую он нашел в 56°32′ вместо того, чтобы предполагать, что широта Риги такова, как было только что сказано, а широта Гренцхофа должна тогда быть равна 57°. Но это различие происходит, как оказалось, из-за ошибки положения Риги, отмеченного в книге г. Брукнера. Г-н Ранеус сообщает еще в своем письме наблюдение высоты полюса места, называемого Египет, почти на границе Земгалии. Это он сообщает для того, чтобы показать ошибку течения Двины, указанного на карте Курляндии. И действительно, в оригинале этой карты, где я отрегулировал широ́ты, различие высот полюса Гренцхофа и Египта оказалось равным 1°24′ вместо того, чтобы по наблюдениям, которые сообщает г. Ранеус, это различие составляло лишь 38¾′. Столь большое различие заставило г. Ранеуса считать резонным, что план карты Курляндии, который ему послали, ни в коем случае не точен. Но он сообщил нам в то же время, что один любопытный постарался объехать всю эту страну в повозке, измеряя расстояние и румбы розы ветров буссолью, и что на основании всего этого он начертил маленькие карты каждого округа, которые можно было бы собрать в одну общую карту. Автор этой работы — г. Адольф Грот, бывший пастор из Виндавы, который умер. Г. камергер адресовался к его сыну, г. Адольфу Гроту, который прислал е[го] с[иятельству] новую рукописную карту, вычерченную по мемуарам и операциям его отца. В письме, которое г. Гротсын написал е[го] с[иятельству], датированном из Гренцхофа 14 июля 1738 г., он сообщает, что его отец занимался этой работой 22 года и из-за своей смерти не смог ни закончить ее, ни даже привести в порядок то, что закончил, и что именно сын собрал лучшие, насколько мог, куски, которые нашел с помощью путевого журнала своего отца. Но, поскольку работа его отца была закончена вблизи Динабурга, он ее дополнил по сообщениям, полученным от лиц, которые бывали вблизи тех мест. Таким образом, он убедился, что вся карта весьма точна. Он добавил, что точно отметил градусы и минуты долготы и широты. Для широт он использовал широту Гренцхофа, точно наблюдавшуюся г. Ранеусом, 56°32′, широту Египта 55°53′ и, наконец, широту Домского мыса 57°37′ и по карте, построенной на широтах и румбах ветров, он нашел, что его широта Риги должна быть равна 56°52′.

Что касается долгот, г. Гротсын отсчитывает их, как говорит он в своем письме, от меридиана острова Тенериф, относительно которого он получает долготу Риги в 45°11′, следуя в этом п[атеру] Риччьоли,¹⁴ считавшему долготу Риги относительно острова Пальмы равной 47°18′ и располагавшему остров Тенериф на 2°7′ западнее острова Пальмы. Но долгота, которую г. Грот придает Риге, слишком велика. Я говорил выше, каким способом, пользуясь первой рукописной картой Курляндии, я установил долготу Риги. Она получена с помощью долготы Петербурга, которая была установлена в 47°57½′ относительно острова Ферро (см. «Комментарии Петербургской Академии [наук]», т. I, с. 481).¹⁵ Имеются геометрические операции г. де Любраса, получившего долготы побережий Ингрия¹⁶ и Ливонии,¹⁷ от Петербурга до Хапсалы.¹⁸ Я отсюда заключил, что долгота Хапсалы 40°45′, и по партикулярным картам Ливонии и Эстонии при сравнении их друг с другом я нашел, что Рига была приблизительно на 10′ восточнее Хапсалы. Итак, долгота Риги в результате 40°35′, что на 27′ меньше, чем я установил с помощью долготы Кёнигсберга. Но определение по долготе Кёнигсберга также может быть исправлено таким же образом. По солнечным затмениям 1730 и 1733 гг. долгота Кёнигсберга выводится примерно в 38°24′, так же как и долгота Виндавы (полагая вместе с Ван Кейленом, что эти два места были на одном и том же меридиане). Итак, по новой карте г. Грота, разность долгот Виндавы и Риги 1°56′, откуда получается долгота Риги 40°20′, что отличается не более чем на 15′ от той, которую я вывел по долготе Петербурга.

По этим двум разностям видно, что найденная таким образом абсолютная долгота Риги находится между 40°20′ и 40°35′, причем нельзя решить, какая из них истинная. То, что не вызывает сомнения, это насколько малая ошибка допущена в предположениях, которые были сделаны: или что Виндава — на меридиане Кёнигсберга, или что Хапсала на 10′ западнее меридиана Риги. Но принимая во внимание, что решение о происхождении этого различия не меняет значительно результата, примем среднее между двумя этими определениями и положим абсолютную долготу Риги равной 46°30′. Заметим по этому случаю, что г. Грот ошибся в числах градусов долготы, которую он проставил на своей карте, что, без сомнения, происходит из-за ошибки в перестановке цифр: поставлено 54° вместо 45° долготы Риги, с помощью которой урегулированы и остальные.

Я нашел также в южной части его карты небольшую ошибку в отношении градусов параллели к градусам меридиана. Ибо на широте в 56°, около которой оканчивается почти широта на юге, градус параллели должен составлять 33′33″ вместо того значения, которое дает г. Грот, 32′15″, так что он должен быть на параллели 57½°. Эта ошибка вытекает, очевидно, из того, что г. Грот не верит, что на столь малом протяжении, которое занимает его карта, градусы крайних параллелей должны быть чувствительно различны и что он регулирует их по отношению, которое должно быть на широте 57°, что почти рядом с широтой Виндавы. Но он не принял во внимание, что масштаб его карты слишком велик, тогда различие было бы еще чувствительнее для параллелей, удаленных на 1½°. Хотя это различие должно быть меньше при редукции, которую я провел на этой карте, на ⅔, я ее, однако, принимаю во внимание. Но хотя меридианы были наклонны один к другому, как я только что сказал, я не берусь судить о кривизне параллелей, так как на всем протяжении карты параллели должны быть перпендикулярны меридианам. Именно такая точность должна соблюдаться для самых общих карт или более протяженных, чем эта.

Г-н Грот говорит в своем письме, что страны света наблюдались со всей точностью при помощи буссоли, которую его отец всегда держал на коленях, сидя в коляске, которой он пользовался для измерения миль. Очевидно, что наблюдения, сделанные таким способом, не могут быть ни совершенно правильными, ни так же точными, если буссоль не располагалась на земле при каждой остановке. Итак, не следует ожидать в применении, которое мог найти этим наблюдениям г. Грот, слишком большой точности, кроме того случая, когда треугольники проложены на всем протяжении Курляндии, а побережья ориентированы с помощью больших буссолей или, что еще лучше, по астрономическим наблюдениям. Итак, наибольшей точности, которую можно было бы придать карте Курляндии, не следует ожидать, кроме того случая, когда будут составлены и измерены треугольники, подобные тем, которые я предлагал для измерения Земли в России,¹⁹ и когда будут проведены наблюдения широт во многих местах этого герцогства с помощью больших инструментов, для убедительности. Однако так как для этого необходимо уже знать лучше все, что можно, о положении страны, то это в значительной степени и сделано картой г. Грота. Но было бы хорошо, чтобы он передал все малые партикулярные карты, которые были у него в руках и которыми он пользовался для составления этой общей карты, и чтобы он дал также копию путевого журнала, который вел его отец. Ибо нужно сравнить эти наблюдения с теми, которые можно было бы выполнить в дальнейшем, или получить хотя бы и такие все эти наблюдения и измерения, для того чтобы они хранились в Академии для использования в нужных случаях.

Я не буду останавливаться здесь особенно на любопытных деталях, которые сообщает г. Грот о точности своей карты относительно каждого места, о его истинной орфографии; можно лучше обратиться к тем из мемуаров, которыми он пользовался, как и ко всему остальному, что имеется до сих пор. Мне кажется только, что желательно увидеть на этой карте морские пути и большие дороги с отмеченными местами переправ. Но именно эти недостатки, как я считаю, легко можно устранить с помощью первой рукописной карты Курляндии, которая, кажется, и чертилась-то главным образом для указания морских путей и где большие дороги отличаются от меньших.

Карта г. Грота выходит за пределы Курляндии и Земгалии, немного в Литву и Заможитье, это, говорит г. Грот, отметил на плане один из его друзей, живущих в Литве. Что касается Ливонии, здесь он не указывает ничего интересного для Академии, и забота, которую он здесь проявил, утомительная. Вместо этого ему стоило бы признаться, что он имеет лишь карты Ливонии, составленные Гоманом и Витсеном.

В Академии есть много рукописных экземпляров шведской карты Ливонии, вычерченных в 1688 г. Она кажется весьма точной. Известно, что шведы интересовались географией, но состояние этой страны, без сомнения, сильно изменилось с тех пор, и эту карту, вероятно, необходимо полностью проверить, как в отношении точного положения и природы каждого места, так и в отношении правильности ее орфографии и т. п. Можно было бы, однако, многое взять с этой карты, в том числе и несколько других деталей из окрестностей реки Двины, для того чтобы добавить их к карте Курляндии г. Грота.

Примечания

1. История возникновения этой работы такова: президент Академии наук И.А. Корф, курляндский барон, получил письмо от пастора Адольфа Грота из Виндавы (ныне Вентспилс) о географической работе своего отца, тоже Адольфа Грота и пастора, который всю свою жизнь до самой смерти собирал материалы по географии Курляндии и Земгалии. А. Грот-сын предлагал Академии наук использовать эти материалы для составления карты Курляндии и Земгалии. И.А. Корф вдохновился тем, что сможет помочь составить хорошие карты своей родины. Так как работа Грота-отца не была завершена, ее продолжил пастор С. Ранеус, друг семьи Гротов. В протоколах Географического департамента за 1738 г. сохранилась запись о получении И.А. Корфом ответа С. Ранеуса на вопрос о материалах Грота-отца и их дополнении его собственными наблюдениями. Корф поручил Ж.Н. Делилю изучить эти материалы, чтобы составить на их основе точные географические карты.

2. Речь идет о Екатерине I.

3. Эзель — ныне о-в Сааремаа.

4. Аброх — ныне о-в Хиума.

5. Руно — ныне о-в Рухну.

6. Речь идет о старшем брате Ж.Н. Делили, географе французского короля Г. Делиле.

7. Работая со своим братом над составлением географических карт, Ж.Н. Делиль широко использовал портуланы, т. е. морские карты разных стран и народов, начиная с портуланов арабских мореходов. На их примере удалось установить, что координаты различных пунктов на побережьях разных морей моряки отмечали с большой точностью, так как неоднократно там плавали.

8. Названные портовые города носят ныне иные названия: Данциг — Гданьск, Кёнигсберг — Калининград, Мемель — Клайпеда, Либава — Лиепая, Виндава — Вентспилс.

9. Речь идет о Я. Гевелий.

10. Фрауенбург — ныне Фромборк.

11. Имеются в виду календари, издававшиеся Академией наук.

12. Ферро — остров в Атлантическом океане, из группы Канарских островов. До 1884 г. через него проводили начальный (нулевой) меридиан.

13. Брукнер — механик Академии наук, автор книги: Description et usage d'un cadran solaire universel composé par Isaac Brückner. SPb., 1735.

14. Речь идет о Дж. Б. Риччьоли.

15. Commentarii Academiae Scientiarum Imperialis Petropolitanae (1726). Petropoli, 1728. Т. II. P. 481.

16. Ингрия — Ингерманландия.

17. Ливония — Лифляндия.

18. Хапсала — ныне Хаапсалу.

19. Речь идет о работе Ж.Н. Делиля «Проект измерения Земли в России», изданной на французском языке, а также в немецком переводе Х.Н. Винсгейма и в русском переводе В.К. Тредиаковского (оригинал: L'Isle J.N. Projet de la mesure de la Terre en Russie. SPb., 1737).