1. Ж.Н. Делиль. Новые рассуждения о теории комет (продолжение «Мемуаров в пользу истории и развития астрономии, географии и физики», зачитано 10 декабря 1744 г.)¹

Предисловие

Появление новых комет обычно побуждает астрономов к исследованию своих теорий. Именно это произошло со мной некоторое время тому назад, так как, пронаблюдав комету, которая появилась в марте и апреле 1742 г.,² я начал заниматься тем разделом астрономии, в котором я еще много не работал. Но после того как я прочел все то, что господа наши астрономы из Парижской Академии наук написали о теории этих небесных тел, мне было в высшей степени странно видеть, насколько они, кажется, еще сомневаются в истинных движениях этих тел.

Поскольку я знал точность, с которой г-да Ньютон и Галлей могли представить по своим теориям движение наиболее замечательных комет, я представлял себе, что одна только эта причина была бы достаточна для того, чтобы доказать всему миру истинность этих теорий, как в этом были убеждены и сами их авторы. Итак, я пребывал в крайнем изумлении, когда прочел в «Мемуарах Королевской Академии наук» за 1731 г., что г. Кассини,³ изучив видимые движения всех комет, для которых есть точные наблюдения, нашел, как он говорит, способ представлять их реальную траекторию разными методами и особенно приписывая всем им прямое движение. Отсюда он сделал вывод (с. 346), что есть много сходства⁴ между системой кометных вихрей и соответственно системой вихрей планет и их спутников. Все они имеют реальное движение с запада на восток, и это направление движения — неизменное правило в природе.

Известно, что одно из принципиальных условий теории г-д Ньютона и Галлея — это то, что кометы могут двигаться во все стороны и что добрая половина всех тех из них, реальные движения которых были изучены, оказались попятными.

После того как г. Кассини пронаблюдал комету 1737 г., он еще нисколько не изменил [своего] мнения, как можно видеть в «Мемуарах [Парижской] Академии [наук]» за этот год (с. 176),⁵ или после того, как он сообщил вывод, который можно извлечь из согласования наблюдений с теориями, чтобы удостовериться в истинности этих теорий. Отсюда он сделал заключение, что так как показано, что можно очень хорошо представить одни и те же наблюдения с помощью совершенно разных гипотез, то это соответствие, которое здесь у него заметно, является доказательством не столько истинности принципов, на которых основаны эти гипотезы, сколько мудрости тех, кто их придумал.

Титульный лист рукописи Ж.Н. Де лиля «Новые рассуждения о теории комет»

Журналист, автор «Итальянской библиотеки», кажется, придерживается того же мнения, что и г. Кассини. Но он выражается еще более утвердительно, когда, сообщая ответы, которые можно дать на обвинения ньютонианцев против системы вихрей Декарта, он говорит (т. XI, с. 20),⁶ что не нужно представлять себе, что г. Ньютон доказывает свою систему априори, т. е. на основе принципов, не зависящих от самой этой системы. Вовсе нет, что он начинает с того, что утверждает истинность своей системы. Что он изучает затем, как с помощью этой системы можно было бы фиксировать путь кометы по трем наблюдениям, которые здесь проведены. И что единственным доказательством того, что система истинна, было бы именно то, если бы он показал, что в некоторых случаях путь, по которому следует комета, соответствовал тому, что он наметил в силу этой системы. Что именно это он показал для кометы 1680 г.⁷ с, помощью вычислений, которым он подверг около 20 наблюдений. Они действительно немного отклоняются от его вычисления, те наблюдения, самая большая ошибка которых не превосходит 0!5. Что он проделал еще вычисления и комет 1664, 1682 и 1683 гг.,⁸ откуда он сделал вывод, что столь точное согласие между действительностью и его предположением должно поставить его предположение вне сомнения. Но чтобы подобное же счастье пришло и к г. Кассини на основе совершенно другого принципа и точно для тех же самых комет? С него достаточно и того, что здесь прочитано, заключает журналист, чтобы взять под сомнение и то, и другое предположения.

Г-н Кассини в цитированных [выше] «Мемуарах Королевской Академии наук» за 1737 г. (с. 176) меньше всего возражал против согласия теории г. Ньютона с наблюдениями, ссылаясь на то, что в первом издании его «Начал»⁹ (с. 496) имеются различия между вычислениями, сделанными на основе «Начал» этого знаменитого автора, и наблюдениями комет 1680 и 1681 гг., которые доходят до 32 минут по долготе и 22 минут по широте. К чему г. Кассини прибавляет, что в трактате г. его отца¹⁰ о той же самой комете, опубликованном в 1681 г. (с. 90),¹¹ можно видеть, что предполагается ее обращение вокруг Земли. Он нашел, что самые отдаленные наблюдения не отклоняются от его теории больше, чем на 15 минут. Точность еще более значительная, замечает г. Кассини, чем та, которую дают гипотезы г. Ньютона, заставляющие комету вращаться вокруг Солнца. Г-н Кассини, однако, признает, что в следующем издании (книги «Начал» г. Ньютона) вычисление [уже] меньше отклоняется от наблюдений. Но он говорит, что есть еще различия, которые не поднимаются больше чем до 20 минут, и что открыто средство, добавляет он, еще больше сблизить их в третьем издании.

Это обвинение г. Кассини и журналиста из «Итальянской библиотеки» против теории комет г. Ньютона рушится само собой после [учета] согласия, которое признает г. Кассини и которое, как все признают, существует между последними вычислениями г. Ньютона и г. Галлея и выбранными наблюдениями. Ибо могло случиться так, что сначала выбрали не самые точные наблюдения или, может быть, вычисление не было выполнено с достаточной точностью.

И действительно, стоит только прочесть место из первого издания книги «Начал» г. Ньютона, упомянутое г. Кассини, чтобы увидеть, что различия¹² на 32 минуты по долготе и на 22 минуты по широте обнаруживаются при сравнении, проведенном г. Ньютоном в ноябре месяце 1680 г., — сравнении трех наблюдений, которые сам он не считает точными и которые он также не сравнивал с помощью вычислений со своей теорией. Согласившись с тем, что [нельзя] проводить сравнение с помощью механической операции, на точность которой он так мало рассчитывает, Ньютон, объявляет, что эти различия (которые он заметил раньше г. Кассини) легко могут происходить как от ошибок его механической операции, так и от ошибок наблюдений.

Впрочем, наблюдения, о которых здесь идет речь, — это наблюдения одной кометы, которую многие астрономы и [в том числе] сам г. Кассини никогда не хотели признавать за ту же самую, что большая комета, которая начала появляться в конце декабря 1680 г. вечером и о которой заговорили в первые месяцы следующего года.

Итак, именно на основании этой последней кометы г. Ньютон установил свою теорию и сначала только из любопытства. Он захотел посмотреть, согласуется ли теория, основанная на наблюдениях этой последней кометы, с наблюдениями первой.

Можно также заметить по этому случаю, что г. Кассини (Жан-Доминик), у которого не было других наблюдений первой кометы, кроме тех, что использовал г. Ньютон, смог представить их в своей теории лишь с приближением около одного градуса так, как сам он говорит об этом на странице VIII «Сокращения наблюдений и размышлений о комете 1680 и 1681 гг., представленного королю».

Так как г. Кассини считал эту первую комету отличной от последующей и так как он использовал только наблюдения за 10 дней подряд, то хорошо видно, что он мог бы представить их более точно, если бы сами эти наблюдения были бы достаточно точны или если бы его способ проведения сравнения или, наконец, его теория были бы достаточны для этого. И это — удивительное дело — вместо того, чтобы рассмотреть, после того как стали известны точные наблюдения первой вышеупомянутой кометы, выполненные г. Кирхом,¹³ за 13 дней до наблюдений, которыми пользовались г-да Кассини и Ньютон, рассмотреть, говорю я, с какой точностью эти первые наблюдения в соединении с наблюдениями второй кометы, вплоть до последнего предела ее видимости, согласуются с теорией г. Ньютона.

Здесь не следует входить в более подробное описание по предмету, обсуждение которого не принесет пользы г-дам Кассини — отцу и сыну — или их теориям комет. Того, что я только что сказал, достаточно, чтобы заставить отбросить суждение, которое можно отнести к обвинению г. Кассини и журналистом «Итальянской библиотеки» против г. Ньютона, обвинению, говорю я, происходящему из-за замеченного расхождения между некоторыми наблюдениями и первыми вычислениями, выполненными по этой теории.

Возражение против системы г. Ньютона или против теории комет в целом (которая могла бы оказаться недоказуемой) было бы гораздо более значительным, если бы было справедливо, как на это претендует г. Кассини, что можно было бы одинаково хорошо представлять наблюдения с помощью гипотез, столь же противоположных, как предположения об их движении вокруг Солнца или вокруг Земли, или же с помощью реальных движений, безразлично — прямых или попятных. Если полагаться в этом отношении на ученого, автора анонимного письма, опубликованного в Париже, о комете 1742 г.,¹⁴ то вопрос решен. Смотри на странице 64, где, сославшись на мнение некоторых астрономов, которые считали, что попятные движения комет могут быть попятными только по видимости, а на самом деле иметь прямое движение и т. п., он говорит, что движение комет можно описать, если предположить, что кометы расположены так, как, кстати, это и считают, — по эту или по ту сторону от Солнца. И так, находясь в этих разных местах, они могут одинаково удовлетворять необходимым законам движения небесных тел. Но, очевидно, что невозможно лучше исследовать и вычислить дело, чем это было сделано г-дами Галлеем и Ньютоном. Очевидна и невозможность размещать кометы там, где этого потребовал бы усердный сторонник вихрей. И это заставляет признать необходимость движений, которые были бы реально попятными.

Итак, речь идет только о том, чтобы доказать реальность движения комет, чтобы принять те же самые гипотезы, которые признаны и доказаны в астрономии по наблюдениям всех других небесных тел. Речь идет не только о том, чтобы исследовать, точно ли согласуются самые точные наблюдения комет, но еще и о том, не могут ли они равным образом хорошо подходить к другим, существенно различающимся гипотезам. Анонимный автор, которого я только что упоминал, этому не верит. Известно, что г-да Ньютон и Галлей нашли в своих теориях все условия, о которых я только что сказал и в истинность и доказанность которых нетрудно поверить.

Г-н Ньютон среди другого в последнем издании своих «Начал», показав удивительное согласие, которое, г. Галлей нашел между теорией и наблюдениями (более чем за 4 месяца) большой кометы 1680—1681 гг., прошедшей почти через 9 знаков [Зодиака] с весьма значительным видимым неравенством, убедился, что нет никакой другой теории, которая смогла бы представить правильное движение [комет] на пространстве, столь протяженном. («Нет никакой другой теории, которая охватывала бы правильное движение кометы на столь протяженной части неба»).¹⁵

Откуда он заключил, что теория, которая, впрочем, соответствуя тому, что наблюдается на остальном небе, согласуется так же хорошо, как и его собственная теория, с самыми точными наблюдениями, — такая теория не может не быть правильной. («Теория, которая хорошо согласуется как с движением, так и с неравенством для большей части неба, которая одновременно подчиняется законам и теории планет и точно соответствует точным астрономическим наблюдениям, — такая теория не может не быть верной»).

Посмотрим теперь, так ли хорошо доказано г. Кассини в исследовании, которое он выполнил в 1731 г. обо всех кометах, его мнение о согласии его гипотез с самыми точными наблюдениями. Верно ли, как он на это претендует, что можно одинаково хорошо представлять наблюдения с помощью гипотез, столь же различающихся между собой, как и гипотезы о движении, — либо всегда прямом, либо прямом лишь для некоторых комет и попятным для других и т. п.

Г-н Кассини сообщает в начале своего «Мемуара» (с. 300) гипотезы, которые, как он верит, должны выполняться. Он считает:

1) что кометы состоят из прочных тел, которые не подвержены заметному возрастанию или уменьшению видимой величины за время их появления;

2) что кометы реально движутся тем медленнее, чем больше они удалены от Солнца, которое он рассматривает как центр или фокус их движений; это сходно, добавляет он, с тем, что наблюдается для всех планет;

3) что кометы, которые имели очень быстрое видимое движение, имели его только потому, что находились слишком близко к Земле, и что комбинация реального движения комет с движением Земли по своей орбите вызывает движение, которое здесь замечают.

Вот признаки, по которым, как говорит г. Кассини, он счел возможным убедиться в истинном направлении движения комет. Сравнивая эти гипотезы или предположения г. Кассини с гипотезами или предположениями г. Ньютона, видно, что они отличаются лишь тем, что г. Кассини не устанавливает или не определяет точно, по какому закону, как он полагает, должно происходить истинное движение комет вокруг Солнца. В противоположность ему г. Ньютон считает, что это происходит по законам, которые были доказаны Кеплером и известны почти всем позднейшим астрономам по истинным движениям всех планет вокруг Солнца, а именно: что площади, описанные [радиусом-вектором] вокруг Солнца (т. е. площади, которые описываются [им] вокруг центра этой звезды), пропорциональны интервалам времени, затраченным на их прохождение, и что квадраты периодов их обращения вокруг Солнца пропорциональны кубам их среднего расстояния от этой звезды.

Эта неопределенность г. Кассини относительно закона, которому подчиняются кометы в своих истинных движениях вокруг Солнца, есть главная причина расхождения истинных траекторий, которые, как он считает, может описывать каждая комета, хотя бы эти траектории определялись по одним и тем же наблюдениям. Но нужно еще заметить, что г. Кассини не исследует точно и не показывает, как движения каждой кометы, происходящие по разным истинным траекториям, согласуются с наблюдениями.

Поскольку он не устанавливает законов этих движений, он не может обосновать вычисления, и действительно, он не дает их ни для одного из наблюдений, о которых он сообщает и которые служат ему, таким образом, лишь для того, чтобы проиллюстрировать видимые движения комет, наблюдаемых с Земли. Именно на основе этих наблюдений г. Кассини механически изобразил это на большой фигуре, представляющей собой в плоскости годичной орбиты линии проекций лучей зрения, по которым кометы были видны с Земли в каждый день их появления. И все это лишь с учетом изменения направления этих линий, следовательно, по ряду наблюдений каждой из комет, которые он считает [находящимися] почти в направлении их истинных движений и в направлении линии, по которой могут, по его мнению, происходить эти движения.

По тому, что я только что сказал, видно, насколько доказательства г. Ньютона и г. Галлея превосходят доказательства, на которые претендует или полагает, что претендует, г. Кассини. Потому что первые, помимо того, что они заставляют все кометы строго следовать универсальному закону, замеченному в реальном движении всех планет, показали, с какой точностью теория г-д Ньютона и Галлея согласуется с самыми точными наблюдениями, которые эти ученые смогли найти для самых знаменитых комет.

Вместо этого г. Кассини, ничего не определяя с помощью геометрии и вычисления, но только так, как я только что сказал, чтобы лишь поддержать свое мнение о прямом движении всех комет на основе вероятного сходства, которое, как он полагает, присоединит их к движениям других небесных тел, и то лишь относительно направления этих движений. [Это — то] сходство, которого, как казалось, требовала раньше система вихрей. Но некоторые из самых искусных физиков наших дней нашли, что это сходство не вредит, потому что, принимая вихри, они смогли одинаково хорошо объяснить с физической точки зрения реальные движения комет, как тех, что движутся в направлении знаков [Зодиака], так и тех, которые движутся в противоположном направлении. См. «Физические лекции» г. Мольера¹⁶ (лекция 15, предложение 7), «Физическую астрономию» г. де Гамаша¹⁷ и др.

Одно из доказательств, которого недостает красоте системы г. Ньютона, это то, что не удалось еще предсказать до сих пор ни одной кометы, которая бы точно появилась таким способом, чтобы на это было бы указано до того, как она начала появляться. Именно это, может быть, заставило бы сказать г. аббату Мольеру (см. «Физические лекции», т. 4, с. 59), что он не говорит о возвращении комет, потому что это возвращение основано лишь на чистых фантазиях, и что эллиптические орбиты, которые им приписывают, не опираются ни на какое твердое основание. Выражение немного сильное, так как, хотя нет еще опыта в предсказании заранее [появления] какой-либо кометы, известно то, что этому мешало, и то, чего здесь недостает, чтобы получить методы, которые считались бы надежными и убедительными, по мнению самых искусных знатоков.

В астрономии существуют лишь два способа для того, чтобы, не будучи колдуном или пророком, предсказать то, что должно произойти на небесах. И эти два способа основаны лишь на длительном опыте, соединенном с многочисленными размышлениями.

Один из этих способов основан на простом наблюдении. После того как много раз были замечены одни и те же явления¹⁸ (как, например, ежедневный восход и заход Солнца, [смена] фаз Луны и т. п.), рассуждение обо всех этих явлениях (даже без необходимости знать причину, которая их вызывает) может оказаться достаточным для того, чтобы дать возможность предсказать, что природа, продолжая действовать так же, [приведет к тому, что] те же самые явления должны будут вновь появиться таким же точно образом, когда все обстоятельства, замеченные при первых появлениях, повторятся точно так же.

Другой способ, о котором я хочу рассказать, основан, так же как и первый, на наблюдении, непрерывном и изменяющемся при всех обстоятельствах, но более обдуманном. Я хочу сказать — [наблюдении], во время которого исследовали и нашли бы причины того, что оно было здесь замечено. И если не истинные, то по крайней мере правдоподобные [причины], которых достаточно для того, чтобы объяснить наблюдавшиеся явления и довести их до [отыскания этой] причины или до вычисления.

Итак, что же для этого сделано в астрономии комет? Лишь два или три столетия тому назад стали получать их наблюдения, достаточные для того, чтобы разумно определить истинное движение слишком малого числа комет, по сравнению со всеми теми, которые появились до сих пор. Г-н Галлей, который исследовал 40 лет тому назад в своей неимоверной¹⁹ работе теорию всех тех [комет], для которых он смог получить наблюдения, достаточные для этого намерения, нашел их лишь 24, которые он узнал еще и потому, что эти кометы, отличаясь друг от друга, почти все имели разные истинные движения.

Он имел только комету 1682 г., истинное движение которой было найдено. Оно оказалось весьма близким к движению комет 1531 и 1607 гг.,²⁰ что заставило его заподозрить, что это вполне могла бы быть одна и та же [комета], период возвращения которой составлял бы 75 или 76 лет. Этот великий астроном разыскал затем среди комет, появлявшихся раньше, с тем же самым интервалом времени, и узнал еще кометы 1305, 1380 и 1456 гг.,²¹ которые были весьма похожи на ту же самую комету 1682 г. при некоторых обстоятельствах, указанных авторами, которые о ней упоминают.

Так что, хотя он не смог определить истинный путь этой кометы в этих трех первых появлениях из-за недостатка подходящих наблюдений, он, однако, извлек отсюда новое доказательство или подтверждение своего первоначального мнения о том, что это вполне могла бы быть одна и та же комета, которая появлялась 6 раз, как упоминалось. Но поскольку по прошествии 40 лет, когда г. Галлей впервые это заподозрил, еще не прошло одно целое обращение, потому что ближайшее будущее появление должно наступить лишь в 1758 или 1759 г., то только тогда и можно будет узнать, удастся ли надежно предсказывать [появление] комет и понять [его] причину.

Этот метод определения периода возвращения комет, который может служить для надежного их предсказания, был указан г. Ньютоном в 1687 г., в первом издании его «Начал». Но здесь есть только то, что г. Галлей использовал. Потому что лишь он сам взял на себя труд исследовать истинное движение всех комет, элементы которых он дал в своем «Сокращении», опубликованном в 1705 г.²²

Г-н Галлей нашел также большое сходство между кометами 1532 и 1661 гг., что заставило его заподозрить с большой долей вероятности, что это вполне могла бы быть та же самая комета, которая появлялась в эти два года, завершив один или два периода [обращения] в течение этого интервала в 129 лет. Но он не продолжил это сравнение.

Г-н Ньютон сообщает во втором издании своих «Начал», что, обнаружив, что точные вычисления кометы 1680 и 1681 гг., выполненные г. Галлеем, отличались к концу ее появления на 1 или 2 минуты по широте, он пришел к выводу, что эта комета приближалась к оси параболы. Он заподозрил, что это могло произойти лишь потому, что эта комета реально описывала эллипс вместо параболы, как это предполагал г. Галлей. Исследовав величину этого небольшого различия, он решил, что этой комете потребуется более 500 лет для того, чтобы завершить свое обращение.

Это подозрение г. Ньютона было затем подтверждено исследованиями, проведенными г. Галлеем относительно комет, которые могли предшествовать на столь большой интервал времени комете 1680 и 1681 гг. Он узнал три из них, относящиеся к 531 и 1106 гг. христианской эры и к 44 г. до х. э.,²³ откуда он решил, что период обращения этой кометы составляет 575 лет.

Ученый, который оказался бы наиболее способным к тому, чтобы углубиться в²⁴ древние памятники истории и мифологии и разорвать тьму времен, самых отдаленных, чтобы открыть там следы предшествующих появлений той же самой кометы, этот ученый, говорю я, каким, как все знали, был г. Фрере,²⁵ еще добавил бы к трем найденным г. Галлеем появлениям [кометы] три предшествующие, которые относятся к 618, 1193 и 1767 гг. до христианской эры (см. «Мемуары Королевской Академии надписей», т. 10, с. 357).²⁶

Хотя эти три более древних появления были лишь весьма предположительными, г. Галлей положился на них, полагая, что он узнал их как появления той же самой кометы, хотя он и мог определить истинный путь этой кометы только в последнем появлении. Он не сомневался в том, что период возвращения этой кометы был 575,5 лет. И на этом основании он взял на себя труд вычислить отсюда теорию в эллиптической гипотезе. И он смог представить в этой гипотезе наблюдения последнего появления этой кометы с такой точностью, что сами наблюдения могли ее допустить, как можно видеть в третьем издании книги «Начал» г. Ньютона, с. 502.

Г-н Галлей был уверен в возвращении кометы 1531, 1607 и 1682 гг., потому что, как я говорил выше, он смог до 1705 г. определить ее истинный путь по этим трем разным появлениям и нашел, что эти три истинных пути очень близки друг к другу. Он также не упустил случая точно вычислить движение этой кометы в эллиптической гипотезе и даже составил особые таблицы для вычисления [положений] этой кометы на ее эллипсе, таким же образом, как астрономы составляют таблицы для каждой планеты.

Эти таблицы с вычислением [положений] кометы в каждом из трех ее последних появлений и их сравнение со всеми наблюдениями, которые он смог здесь найти и которые он обсудил со всей проницательностью, на которую был способен, были напечатаны 22 и 23 года тому назад среди собрания всех других его астрономических таблиц, хотя еще и не преданных гласности.

Г-н Галлей вычислил также таким же способом особые таблицы для кометы 1680—1681 гг., и эти таблицы находятся в том же самом труде, который я только что упоминал, с общей таблицей для вычисления по той же самой эллиптической гипотезе движения некоторой кометы, которое можно было бы определить, зная период ее обращения.

Прошло уже более 20 лет с тех пор, как г. Галлей подарил мне экземпляр труда, о котором я только что говорил, взяв с меня обещание не сообщать о нем другим астрономам, но новые публикации заставляют надеяться, что он вскоре будет предан гласности вместе со всеми другими трудами этого великого человека. Я опубликую его по своему экземпляру в продолжении этих «Мемуаров».²⁷ Это, может быть, смогло бы возместить публике убытки особым трудом о кометах, на который г. Галлей заставлял надеяться с 1705 г. и который, как я знаю, он не закончил.

Две кометы 1680—1681 и 1682 гг. были единственными, которые, как я знал, г. Галлей трактовал как обычные планеты. Но если вычислить их таким же образом, как он делал это в параболической гипотезе со всеми кометами, которые появились потом, ему, может быть, удалось бы найти некоторые [кометы], совпадавшие с некоторыми из тех, для которых он дал элементы в своем «Сокращении», опубликованном в 1705 г. Тогда, признав эти кометы за те же самые, а затем определив [их] период, можно было бы составить отсюда особые таблицы в эллиптической гипотезе, как и сделал г. Галлей для двух [комет], о которых я только что говорил.

Сделанное г. Ньютоном открытие, о котором я говорил выше, [состояло в том, чтобы] узнать с помощью наблюдений кометы 1680—1681 гг. в ее единственном последнем появлении, что эта комета должна была описывать эллипс, период [обращения] по которому составлял более 500 лет. Это открытие, говорю я, должно было дать случай для исследования, нельзя ли узнать таким же точно способом, по крайней мере в общих чертах, продолжительность периода [обращения] многих комет по наблюдениям одного-единственного из их появлений. Правда, этот способ мог бы потребовать наблюдений очень точных, а может быть, и наиболее точных, которые невозможно получить. Но правильная мысль всегда вполне заслуживает того, чтобы ей следовали и внедряли ее в практику в [тех] случаях, где это возможно.

Общий метод, который г. Ньютон предложил в первом издании своих «Начал» для определения истинного пути кометы по трем наблюдениям в параболической гипотезе, этот метод, говорю я, не так уж привязан к этой гипотезе, которая также может служить лишь для определения эллипса, который могла бы описывать комета. Поэтому г. Ньютон особо указывал в 42-м предложении (задача 22) на способ определения размеров этого эллипса и времени обращения по нему.²⁸ Правда, для этого г. Ньютон предположил, что имеются три места кометы, очень точно определенные из наблюдений. Может быть, именно по этой причине г. Галлей не воспользовался этим методом, который, вероятно, не был открыт до 1705 г.,²⁹ когда комета, достаточно точно наблюдавшаяся, могла быть использована для определения периода [обращения] по наблюдениям одного-единственного появления.

После 24 комет, элементы истинной орбиты³⁰ которых г. Галлей опубликовал в своем «Сокращении», изданном 40 лет тому назад, г. Бредли,³¹ достойный последователь этого великого астронома, добавил к ним элементы и теорию кометы 1723 г., как можно видеть в № 382 английских «Философских записок», и в третьем издании «Начал» г. Ньютона, с. 524.

Г-н Бредли дал еще таким же образом в № 446 «Философских записок» теорию кометы 1737 г.,³² вычисленную с помощью его собственных наблюдений так же, как он сделал относительно кометы 1723 г. Но истинные пути этих двух комет оказались слишком сильно отличающимися от 24 [комет], вычисленных г. Галлеем, для того чтобы можно было узнать ту или иную среди 24 вышеупомянутых [комет]. Г-н Бредли смог также представить самые точные наблюдения этих двух последних комет с такой точностью в параболической гипотезе, что не оставалось сомнений в том,³³ что эти наблюдения обладают точностью, достаточной для определения периода их возвращения по этому единственному появлению.

Г-н Бугер предложил в «Мемуарах Парижской Академии наук» за 1733 г., с. 331³⁴ новый геометрический метод для определения орбиты комет по трем наблюдениям и, приложив этот метод к наблюдениям кометы 1729—1730 гг.,³⁵ точно наблюдавшейся г. Кассини, нашел, что эта комета, следуя законам Кеплера, описывала сильно расходящуюся гиперболу.

Г-н Бугер, не сомневаясь больше ни в достоинствах своего метода, ни в точности наблюдений г. Кассини, заключил отсюда (см. цитированное выше сочинение, с. 350), что точность его определений зависит от точности, с которой комета следует законам [Кеплера],³⁶ как он предполагал. Но находка,³⁷ [добавляет он], новой планеты, которая не соблюдает законов, открытых Кеплером, была бы, может быть, еще более странной, чем даже открытие всех особенностей ее движения, когда она точно следует этим законам.

Это действительно было бы событием, значительно более замечательным, чем [обнаружение] кометы, которая, как было доказано, описывала бы гиперболу, потому что г. Галлей, который имел самые [лучшие] вычисления комет, мог не только представить истинные пути всех их с помощью парабол (так как он нашел для этого достаточно наблюдений), но еще и положительно уверял в «Сокращении», которое он издал в 1705 г., что не нашел среди них [комет], движущихся по гиперболе.

Кометы 1723 и 1737 гг. также описывали параболы, столь точно, что наблюдения смогли это показать, как я говорил выше. Является ли исключением комета 1729—1730 гг.? Я этому не верю. И доказательством, которым я располагаю в пользу этого, служит то, что более двух лет назад мне удалось представить все наблюдения этой особой кометы в параболической гипотезе, с точностью до одной или двух минут, и большей частью без ошибки и на одну-единственную минуту как по долготе, так и по широте.³⁸ Итак, я думаю, что это была лишь небольшая неточность, столь часто неизбежная в наблюдениях, или же некоторая неточность в вычислениях г. Бугера, которые и заставили его считать, что эта комета описывает скорее гиперболу, чем параболу.

После появления кометы в марте и апреле месяце 1742 г. некоторые астрономы снова старались разрабатывать эту часть астрономии, следуя теории г. Ньютона и г. Галлея.

Г-н Лемонье-сын, как я узнал это из «Научных новостей» Германии,³⁹ для того чтобы дать возможность большему числу лиц использовать теорию комет г. Ньютона, перевел и опубликовал в Париже «Кометографию»⁴⁰ г. Гевелия, которую ее автор изложил в «Философских записках» за 1705 г. и которую после него печатали только на этом языке, а также на английском и итальянском. Г-н Лемонье предпослал этой «Кометографии» речь об успехах этой части астрономии, где он привел краткую историю всего того, что было сделано с начала этого века для того, чтобы исправить теорию комет. Но так как его работа не дошла до Петербурга, я не могу сказать, усовершенствовал ли сам он эту часть астрономии, а равно и не могу сказать, вычислял ли он по этой теории все выполненные им наблюдения этой кометы, которые, как говорят, также приведены в его книге.

[Однако] не только профессиональные астрономы работали над усовершенствованием этих теорий. Знаменитый геометр г. [Л.] Эйлер, которого я вскоре после появления кометы 1742 г. через переписку пригласил приложить свои глубокие познания в геометрии к усовершенствованию этой части астрономии, так как он был любителем это делать, нашел метод, с помощью которого, судя по тому, что он мне писал, можно по четырем наблюдениям узнать тип конического сечения, описываемого каждой кометой, и определить отсюда их размеры. То, что он мне сообщил о своей теории, он опубликовал в седьмом томе «Актов» Прусского королевского общества⁴¹ и в отдельном трактате,⁴² но здесь не удалось еще получить ни ту, ни другую из этих работ. А так как г. Эйлер не объяснил мне свой метод в своих письмах, то я не могу обсуждать, предпочтительнее ли он метода г. Ньютона или нет. Все, что я об этом знаю, — это то, что г. Гейнзиус⁴³ в конце своей диссертации о большой комете 1743—1744 гг., опубликованной в Петербурге по-немецки,⁴⁴ напечатал присланные ему г. Эйлером размеры эллипса, который, как он полагал, описывает эта комета.

Согласно размерам этого эллипса, период обращения кометы должен был составлять 431 год. Хотя я не, сомневаюсь ни в добротности метода г. Эйлера, ни в том, что он хорошо применил его к наблюдениям, которые использовал для этого определения, я, однако, хотел бы убедиться в том, смог ли он надежно определить и мог ли показать, что истинный путь этой кометы был скорее эллипсом, чем параболой. Наблюдения, только что взятые наудачу неким счастливцем, не кажутся мне достаточными для того, чтобы решить этот вопрос, если только они не обсуждаются по крайней мере со всей [той] точностью, на которую способны одни лишь астрономы. Но именно этого, как я опасаюсь, г. Эйлер и не сделал.⁴⁵

У меня есть здесь нечто вроде доказательства, которое сообщил мне в одном из своих последних писем г. Хьортер, свояк и достойный последователь покойного г. Цельсия. Ему удалось представить путь этой знаменитой кометы параболой, с помощью которой он смог представить более 30 самых точных наблюдений этой кометы, выполненных г. Цельсием и им [самим], не допустив ошибки ни в гипотезе, ни в вычислении и на одну-единственную целую минуту как по долготе, так и по широте.⁴⁶

По тому, что я говорил до сих пор о теории комет, легко видеть, что моей целью было рассказать о теории комет г. Ньютона и г. Галлея. А если я упомянул в начале этой речи о противоположном мнении г. Кассини и его приверженцев, то лишь для того, чтобы показать, насколько это мнение кажется мне малообоснованным, чтобы оно могло повредить блестящим доказательствам, которые имеются в пользу истинности системы г. Ньютона.

Обсуждение других мнений и систем, придуманных до сих пор для исследования действительного движения комет, потребовало бы отдельных диссертаций. [Но] я полагаю, что этим было бы лучше заняться лишь после того, как истинность системы г. Ньютона и [его] теории комет будет представлена в ее самом настоящем свете, с помощью нового метода, который я придумал более двух лет тому назад. Так как он легко может служить для того, чтобы установить с помощью наблюдений теорию комет, не допуская [никаких] гипотез, а следовательно, сохраняя желанное до сих пор преимущество, он может служить для того, чтобы доказать с помощью наблюдений, каковы те законы, которые кометы соблюдают в своих движениях.

Так как для усовершенствования с помощью этого нового метода всей теории комет нужно рассматривать каждое из наблюдений в отдельности и так как главная сила моих доказательств будет зависеть от точности и надежности наблюдений, то это усовершенствование теории можно ожидать лишь после того, как все наблюдения каждой кометы, выполненные астрономами, будут точно выяснены и обсуждены. И наконец, я не получил еще всех наблюдений последних комет, которые бы мне хотелось иметь. Я полагаю, что следовало бы начать с кометы 1729—1730 гг., которая помимо особенности своего видимого движения, наблюдаемого с Земли, и большой длительности своего появления имела то преимущество, что наблюдал ее один лишь г. Кассини, а также с той точностью, с которой он был способен это сделать. И наконец, для теории, о которой г. Кассини и другие астрономы имели довольно разные мнения, ни один из них до меня не определил точно тот способ, который годится для того, чтобы это сделать.

Примечания

1. Опубликованная в 1738 г. в Петербурге книга Ж.Н. Делиля «Мемуары в пользу истории и развития астрономии, географии и физики» (Mémoires pour servir à l'Histoire et au progrès de l'Astronomie, de la Géographie et de la Physique. SPb., 1738) включала различные труды ученого, выполненные им за 25 лет научной деятельности. Две работы по теории комет, перевод которых дается в этом издании, по решению академической Конференции Петербургской Академии наук должны были войти во второй том трудов Делиля. Однако И.Д. Шумахер задержал это издание и работы остались неопубликованными. Они обсуждались на заседаниях 10, 17 и 20 декабря 1744 г. (см.: Протоколы заседаний Конференции Императорской Академии наук с 1735 по 1803 год. СПб., 1899. Т. II. С. 43—46) (далее — Протоколы). Русский перевод первой работы печатается по рукописи Санкт-Петербургского филиала Архива РАН (р. I, оп. 1, д. 87, л. 1—18). Это французский автограф Делиля: Nouvelles considerations sur la théorie des comètes # Pour servir de suite au Mémoires d'Astronomie, de Géographie et de Physique (см. Протоколы. Т. II. С. 43—44).

2. Периодическая комета Гранта—Григга—Мелиша. Впервые была замечена в феврале 1742 г. (в южном полушарии). В Европе наблюдалась со 2 марта по 9 мая, наиболее хорошо видна была в марте и апреле. Детально наблюдалась в Париже и Петербурге (Ж. Кассини, Г.Д. Маральди, Н.Л. Лакайль, Ж.Н. Делиль).

3. Жак Кассини — убежденный сторонник вихревой теории комет Р. Декарта, противник учения И. Ньютона. В упоминаемой Делилем статье (Cassini J. Du mouvement véritable des comètes à l'égard du Soleil et de la Terre // Mémoires de l'Académie royale des sciences (1731). Paris, 1733. P. 299—346) пытался разработать «вихревую теорию комет».

4. У Делиля здесь явная описка: «vraisemblance» вместо «ressemblance».

5. Речь идет о статье Ж. Кассини: De la comète qui a paru aux mois de Février, de Mars, et d'Avril de cette année 1737 // Mémoires de l'Académie royale des sciences (1737). Paris, 1740. P. 170—182.

6. Bibliothèque Italique. 1731. T. XI.

7. Комета 1680 г. была открыта Г. Кирхом 14 ноября 1680 г. Широко наблюдалась в Европе до 20 февраля 1681 г.

8. Комета 1682 г. — одно из появлений кометы Галлея.

9. Newton I. Philosophiae naturalis Principia mathematica. London, 1687. Второе издание вышло в Кембридже, в 1713 г., третье — в Лондоне, в 1726 г.

10. Речь идет об основателе Парижской обсерватории, выдающемся итальянском астрономе-наблюдателе Джане Доменико Кассини. Во Франции его звали Жан-Доминик.

11. Cassini G.D. Observations et réflexions sur la comète de 1680 et 1681 Planisphere faite et présenté au roi etc. Paris, 1681; idem. Sur la comète de 1681 // Mémoires de l'Académie royal des sciences. Paris, 1729. Vol. VII, pt II.

12. Делиль пишет: différences.

13. Речь идет о Готфриде Кирхе, который открыл комету 1680 г.

14. Это письмо не удалось найти.

15. Делиль привел латинские цитаты из Ньютона (в круглых скобках) и их французский перевод (цитировано по третьему изданию).

16. Упоминается работа Ж.П. Мольера: Joseph Molière Privat de. Leçon de mathématiques, nécessaires pour l'intelligence des principes de physiques qui s'enseignement actuellement au Collège royale. Paris, 1725. Книга несколько раз переиздавалась.

17. Делиль упоминает работу Э.С. Гамаша: de Gamache E.S. Astronomie physique, ou Principes généraux de la nature appliqués au mécanisme astronomique et comparés aux principes de la philosophie de Newton. Paris, 1740.

18. Точнее — периодически повторяющиеся явления. Для облегчения слишком длинной в оригинале фразы в русском переводе поясняющая часть дана в скобках.

19. Буквальный перевод слов, выражающих восхищение Делиля работой Галлея: un travail incroiable.

20. Кометы 1531 и 1607 гг. — последовательные появления кометы Галлея. В 1531 г. ее наблюдал Аппиан, в 1607 г. — И. Кеплер.

21. Кометы 1301, 1380 и 1456 гг. — последовательные появления кометы Галлея. Последняя — 1456 г. — наблюдалась особенно хорошо.

22. Halley E. Astronomiae cometicae synopsis. Oxford, 1705: idem. Cometographia // Philosophical Transactions. London, 1704—1705. Vol. 24.

23. X. э. — Т. е., наша эра. Комета 530 г. — одно из появлений кометы Галлея. Другие два наблюдения кометы Галлея, названные Делилем, не удалось отождествить по книге С.К. Всехсвятского «Физические характеристики комет» (М., 1958).

24. Буквально: souiller — «запачкаться», «нырнуть в лужу».

25. Николя Фрере — известный французский историк и востоковед, близкий друг Делиля.

26. Названные Делилем кометы отсутствуют в книге С.К. Всехсвятского (см. примеч. 23). См.: Fréret N. Réflexions sur un ancien phénomène céleste, observé au temps d'Ogyges // Mémoires... de l'Académie royale des inscriptions... Paris, 1736. T. 10. P. 357—376.

27. Итак, Делиль предполагал включить во второй том «Мемуаров» (см. примеч. 1) свои работы о кометах и таблицы Галлея. К сожалению, он так и не был издан.

28. У Делиля: les proportions de cette ellipse, et le temps périodique.

29. Буквально: qui n'aura pas apparemment trouvé.

30. У Делиля: cours véritable.

31. Bradley J. Comet of 1723 // Philosophical Transactions. London, 1723. Vol. 33, N 382. P. 41.

32. Bradley J. Comet of 1737 // Ibid. 1737. Vol. 40, N 446. P. 111.

33. У Делиля: il n'y a pas d'apparence.

34. Bouguer P. Sur la détermination de l'orbite des comètes // Mémoires de l'Académie royale des sciences (1733). Paris, 1735. P. 331—350.

35. Комета 1729 г. наблюдалась в Европе с 31 июля 1729 г. по 4 января 1730 г.

36. Буквально: la comète s'est conformée aux lois.

37. Буквально: la remarque.

38. Речь идет о первой статье Делиля (см. примеч. 1).

39. Nouvelles Bibliothèque Germanique ou Histoire littéraire... Amsterdam, 1700. Vol. I.

40. Лемонье значительно дополнил перевод «Кометографии» Я. Гевелия, вставив в него исторический обзор развития кометных теорий и таблицы для вычисления движения комет относительно Солнца и основных неподвижных звезд: См.: Lemonier P.Ch. La théorie des comètes. Paris, 1743.

41. Euler L. Determinatio orbitae cometae, qui mense Martio hujus anni 1742 potissimum fuit observatus // Miscellanea Berolinensis. Berolini, 1743. Vol. VII. P. 1—90.

42. Euler L. Theoria motuum planetarum et cometarum continens methodum facilem ex aliquot observationibus orbitas cum planetarum turn cometarum determinandi una cum calculo, ejus, qui nuper est visus, motus verus investigatur. Berolini, 1744.

43. Гейнзиус по инициативе Дел и ля был приглашен в Петербург, где и наблюдал комету 1744 г.

44. Комета 1744 г. была открыта 9 декабря 1743 г. и наблюдалась до 22 апреля 1744 г. Хорошо наблюдавшаяся, особенно в Петербурге, Ж.Н. Делилем и Г. Гейнзиусом комета 1744 г. дала важный материал для развития теории движения этих небесных тел. См.: Heinsius G. Beschreibung des im Anfang des Jahres 1744 erschienen Cometen nebst einigen darüber angestellten Betrachtungen. SPb., 1744. Русский перевод этой работы был выполнен М.В. Ломоносовым, см.: Полное собрание сочинений. М.: Л., Изд-во АН СССР, 1955. Т. 4. С. 1—110.

45. Делиль оказался совершенно прав. Л. Эйлер в самом деле некритически использовал для разработки своего метода случайные наблюдения неопытного наблюдателя, от которых впоследствии и отказался. Подробнее см. переписку Л. Эйлера с Ж.Н. Делилем с 12/23 июля 1742 г. по 16/27 марта 1745 г. (Переписка Л. Эйлера с Ж.Н. Делилем // Русско-французские научные связи. Л.: Изд-во АН СССР, 1968. С. 139—208).

46. У Делиля здесь описка: tant en longitude qu'en longitude. Факт приписки Делилю работы Хьортера подтверждается и шведскими источниками. См.: Kungliga Svenska Vetenskapsakademiens Historia, 1739—1818. Stockholm, 1967. T. I. P. 416. Присланная Делилю работа Хьортера была опубликована в 1745 г.