13. Просветительская деятельность

Ломоносов был первым популяризатором и пропагандистом науки в России. Он был подлинным просветителем и стремился широко распространить научные знания в народе. Его перевод «Сокращенной Експериментальной Физики» Х. Вольфа (вышедший двумя изданиями, в 1746 и 1760 гг.) предварялся предисловием, в котором Ломоносов популярно и увлекательно рассказал об успехах наук в XVII—XVIII вв., особенно отметив достижения астрономии (см. с. 41).

Издание «Описания кометы 1744 года» с обширной вводной статьей о кометах также имело характер настоящей популяризаторской работы. В 1746 г. Ломоносов первый начал публичные лекции на русском языке по физике и демонстрации опытов для всех «охотников до физики експериментальной», как об этом извещалось в «Санкт-петербургских Ведомостях».

Такую же цель пропаганды науки имели многие его академические речи, например «Слово о пользе химии» (6 сентября 1754 г.) и др. Даже в торжественных одах, написанных в честь каких-либо событий дворцовой жизни, Ломоносов стремился привлечь внимание к развитию отечественной науки, говорил о необходимости просвещения.

Популяризация науки у Ломоносова всегда связана со стремлением к приложению ее к практическим задачам, а также к подготовке своих, отечественных ученых. К ним обращены его пламенные строки, зовущие к дерзанию в науках:

«О вы, которых ожидает
Отечество от недр своих,
И видеть таковых желает,
Каких зовет от стран чужих,
О ваши дни благословенны!
Дерзайте ныне ободренны
Раченьем вашим показать,
Что может собственных Платонов
И быстрых разумом Невтонов
Российская земля рождать»¹.

Мыслью о развитии науки в России вдохновлены все его заботы об открытии Университета в Москве, который ныне носит его имя. «Мое единственное желание, — писал он И.И. Шувалову в 1755 г., — состоит в том, чтобы привести в вожделенное течение университет, откуда могут произойти бесчисленные Ломоносовы». Он составил устав Университета, планы преподавания по факультетам, список кафедр и т. д.

В 1763 г. Ломоносов обратился в канцелярию Академии наук со следующим письмом: «Намерен я для общего употребления и пользы издать на российском языке на своем «коште»² до тысячи экземпляров географического глобуса, к чему уже изобретены и заготовлены способы к делению шаров и протчею к тому принадлежащего и учинены достаточные пробы, также готовы и части географические каковы требуются для оклейки глобуса, что два фута в диаметре с разделениями градусов и прочих линий географических».

Заботы об издании кантемировского перевода Фонтенеля также можно отнести к этому роду деятельности.

В связи с его популяризаторской деятельностью внимание Ломоносова естественно привлек вопрос о научной терминологии на родном языке.

Великий реформатор русского литературного языка был также первым творцом русского научного языка. В предисловии к переводу «Экспериментальной физики» Х. Вольфа Ломоносов пишет: «Сверх того, принужден я был искать слов для наименования некоторых физических инструментов, действий и натуральных вещей, которые, хотя сперва покажутся несколько странны, однако, надеюсь, что они современем через употребление знакомее будут». Он провел громадную работу по созданию русского научного языка, отметая громоздкие и несвойственные русской речи иностранные термины, видоизменяя некоторые из них соответственно законам родного языка, вводя новые русские слова. Это он впервые стал употреблять слова «полнолуние», «созвездие», «земная ось», «горизонт».

Чтобы судить о значении Ломоносова в создании русского научного языка, достаточно сравнить его изложение со стилем его предшественников, учитывая, разумеется, общее изменение норм русского литературного языка в петровскую эпоху и после Петра. Вот, например, небольшой отрывок из описания определения широты в переводе книги Бернгардта Варения «Географиа Генеральная», изданном в 1718 г. (с. 378):

«Аще и широта места на суперфиции земной стоит, сиречь разстояние оныя от Екватора, обаче обрестися не может без звезд, способны равны суть: 1: Разсмотри высоту солнца над оризонтом, егда оное на меридианную линию придет, и его комплемент или разстояние солнца от верха возми: от сея отними солнца уклонение ко дню усмотрения, и аще солнце на южной зодиака стране есть, то приложи, аще же на полунощной: то остатное или привзятое число будет широта места, или елевация полюса».

А вот начало § 11 первой части ломоносовского «Рассуждения о бо́льшей точности морского пути» (1759):

«По наблюдении ночью звезд неподвижных на одном вертикальном кругу, сыскивается время на меридиане корабля следующими способами: 1) Ежели звезды на одном меридиане, что редко случается; то выкладка весьма легка: ибо градусы между вертикальным кругом и колуром равноденственным заключенные, показывают время без познания широты. 2) Когда звезды, наблюденные на одном вертикальном кругу, стоят не на том же меридиане; то выбрать должно сперва звезду близко лежащую к полюсу, какова́ полярная северная звезда, или другие созвездия малой медведицы составляющие»³.

Примечания

1. Ода «На день восшествия на Всероссийский престол Ея Величества Государыни Императрицы Елисаветы Петровны, 1747 года». — Полн. собр. соч.: Часть первая, 1794, с. 128.

2. Уместно отметить, что из-за противодействия «неприятелей наук российских» Шумахера и Тауберта Ломоносову приходилось самому оплачивать изготовление многих изобретенных им приборов.

3. Сочинения, 1902, т. V, с. 44—45.