Социально-экономические условия формирования астрономической школы в Петербурге

Начало XVIII столетия — переломный момент в русской истории. По образному выражению А.С. Пушкина:

«Была та смутная пора,
Когда Россия молодая,
В бореньях силы напрягая.
Мужала с гением Петра»
      [1. Т. 4, с. 257].

Страна вступала на путь капиталистического развития. Появление и быстрый рост числа предприятий как легкой, так и тяжелой промышленности, на которых, наряду с прежними формами внеэкономического принуждения, использовался вольнонаемный труд [2; 3, с. 20], развитие внутренней и внешней торговли, строительство дорог и водных путей, городов и поселков, широкая разведка и освоение новых, окраинных районов страны — все это привело к коренной ломке привычных экономических и общественных отношений. Именно эти черты отмечал В.И. Ленин, анализируя особенности развития капитализма в России XIX в. [4].

Россия вырвалась из многовековой отсталости и вышла на мировую арену, обогнав во многих отношениях передовые страны Европы. Из импортера она превратилась в крупного поставщика различных видов сырья и промышленных товаров, причем даже в такие высокоразвитые капиталистические страны, как Англия. Мощный импульс, полученный горно-добывающей и металлургической промышленностью в первой половине XVIII в., позволил России уже к концу столетия выйти на первое место в мире по производству чугуна и сохранить такое положение вплоть до 1806 г. [4, с. 485].

Развитие производительных сил страны, рост промышленности и торговли, армии и флота, государственного и управленческого аппарата были немыслимы без квалифицированных специалистов, владеющих передовыми достижениями науки и техники своего времени. Не случайно, что именно в первой четверти XVIII в. в России открылось множество начальных школ и разнообразных профессиональных училищ. В Петербурге были основаны Морская академия (1715 г.), а также Академия наук (1725 г.) с гимназией и университетом. Активная деятельность этих и других подобных им учреждений неизмеримо повысила общеобразовательный и культурный уровень страны и заложила основы отечественной науки и культуры.

Петровские реформы, отвечавшие интересам передовых слоев среднего и мелкого дворянства и нарождавшейся буржуазии, способствовали также и решению общих задач, стоящих перед страной [3, с. 20, 21]. Однако проведение этих реформ в жизнь проходило в постоянной жестокой борьбе со сторонниками старых феодальных порядков, а промышленный и технический прогресс достигался за счет нещадной эксплуатации трудящихся. Противоречивость экономического и политического развития России XVIII в. резко усилила классовую борьбу, вызвала мощные народные движения. Бурная, полная контрастов эпоха обострила русское национальное самосознание, породила много ярких, самобытных, противоречивых характеров. Она вошла в историю как эпоха русского Просвещения, сплотившая вокруг Петра I его «ученую дружину».

История России XVIII в. привлекала внимание многих отечественных и зарубежных писателей, историков, поэтов. Однако история науки того периода изучена еще недостаточно. Профессиональная работа в этой области началась лишь в XX в. Наибольший вклад внесли в нее советские ученые, главным образом сотрудники Института истории естествознания и техники АН СССР..В результате исследований была выяснена история организации Петербургской Академии наук [5, 6], всесторонне изучена научная и организаторская деятельность М.В. Ломоносова [7—9], Л. Эйлера [10—12], Г.В. Рихмана [13, 14] и других выдающихся отечественных ученых, их учеников и последователей.

Наряду с фундаментальными исследованиями по истории математики [15—17], механики [18], физики [19], химии [20] XVIII в., были выполнены также и некоторые работы по истории астрономии [21], геодезии и картографии [22, 23]. Вполне естественно, что во время и после Великой Отечественной войны, обострившей русское национальное самосознание, внимание советских специалистов привлек период, связанный прежде всего с работами первых русских ученых, т. е. главным образом середины или второй половины XVIII в. Что касается первой половины XVIII в. — периода, который в истории отечественной науки был связан с работами ученых-иностранцев, приглашенных в Россию из разных стран Европы, то им интересовались значительно меньше. Изредка обращаясь к этому периоду, советские ученые пользовались главным образом опубликованными на русском языке источниками. Материалы Архива АН СССР привлекались значительно реже.

В то время языком науки была еще латынь, русская научная терминология лишь начинала складываться. К тому же ученые-иностранцы предпочитали писать на своем родном языке. Все это приводило к тому, что для чтения рукописей нередко требовалось знание латинского, немецкого, русского, французского, английского и голландского языков, порой встречавшихся в одном и том же документе. Если учесть еще неизбежные трудности в расшифровке почерков, то станет ясно, почему историки науки не торопились заняться изучением таких материалов. Для историков астрономии это усугублялось еще и тем обстоятельством, что, согласно утверждению правителя Академической канцелярии И.Д. Шумахера, первый астроном Петербургской Академии наук Ж.Н. Делиль, возвращаясь на родину во Францию, увез с собой материалы всех наблюдений, выполненных более чем за 20 лет под его руководством и при его участии как в Астрономической обсерватории, так и в Географическом департаменте. Несмотря на неоднократные опровержения современников Делиля, например Д. Бернулли, и исследователей XIX и XX вв., версия Шумахера продержалась до наших дней.