9. И вновь Стоунхендж

При изучении доисторической астрономии ни один памятник на Британских островах не может сравниться по важности со Стоунхенджем. Я начал эту книгу с краткого описания его главных черт и с рассказа о некоторых теориях, которые время от времени выдвигались относительно его астрономических функций. Моей задачей было проиллюстрировать развитие идей в археоастрономии, а не заниматься самим Стоунхенджем. О нем можно сказать гораздо больше, чем было сказано в гл. 1. А поскольку он — наиболее важная из всех солнечных и лунных доисторических обсерваторий на Британских островах, теперь необходимо подробнее рассмотреть его план и связанные с ним астрономические направления.

Стоунхендж уникален во многих отношениях. Он не только гораздо сложнее всех остальных памятников времен позднего неолита и раннего бронзового века, но, кроме того, благодаря множеству проведенных в нем раскопок мы знаем о долгих периодах его сооружения, перестроек и развития несравнимо больше, чем об остальных памятниках. Это усложняет астрономические истолкования не менее, чем археологические. Хотя можно с достаточной уверенностью считать, что в определенные периоды Стоунхендж служил астрономической обсерваторией, мы не должны делать из этого вывод, будто он всегда использовался главным образом для астрономических целей; ведь сколько церквей в наши дни было превращено в музеи, а железнодорожных станций — перестроено в жилые дома! За тысячелетие, в течение которого Стоунхендж активно использовался, появлялись и исчезали целые народы. Менялись и развивались способы ведения сельского хозяйства, строительства жилищ и изготовления орудий труда, а с ними, как об этом свидетельствуют другие памятники, развивались и методы астрономических наблюдений. Стоунхендж — это не одна обсерватория, но несколько, объединенных в одном месте: в какие-то периоды он использовался для наблюдения движений Луны, в другие — для наблюдений Солнца, а может быть даже и для создания календаря. Стоунхендж очень сложен, но когда мы сумеем распутать его астрономические характеристики и надежно свяжем их с археологическими данными, это откроет невиданные возможности для изучения развития методов наблюдения и для оценки их воздействия на культуры южной Британии во втором и третьем тысячелетии до нашей эры.

Книга профессора Ричарда Аткинсона о Стоунхендже признается наиболее авторитетной из всех, посвященных этому памятнику. Многим из того, что нам теперь известно о Стоунхендже, мы обязаны его раскопкам и изысканиям. Эту книгу следует прочесть всем, кто хотел бы получить подробные и упорядоченные сведения о Стоунхендже, об его окрестностях, а также о методах и этапах его строительства. Предложенное Аткинсоном деление этого строительства на три основных этапа — I, II и III (последний в свою очередь подразделяется на IIIa, IIIb и IIIc) — теперь принято повсеместно и должно служить основой для любого серьезного изучения этого памятника. Чтобы разобраться в путанице астрономических направлений и геометрических связей, которые в то или иное время были «открыты» в Стоунхендже, нам необходимо рассматривать их этап за этапом в надежде, что таким образом мы увидим их в общей системе и не припишем взаимной связи тем или иным характерным его чертам, в действительности никакого отношения друг к другу не имеющим.

Этапы, предложенные Аткинсоном, охватывают промежуток в тысячу с лишним лет — они начинаются за несколько сотен лет до конца неолитического периода и тянутся вплоть до конца раннего бронзового века около 1600 г. до н.э. Указать точную дату начала строительства Стоунхенджа невозможно, и, хотя дата 2800 г. до н. э. занимает в ряду оценок среднее место, ошибка может составить несколько веков. С одной поправкой (а именно, по изложенным ниже причинам установка опорных камней отнесена к этапу II) этапы, предложенные Аткинсоном, таковы:

а. Этап I: ров и валы, лунки Обри, лунки от столбов в проходе, Пяточный камень, лунки от столбов возле Пяточного камня, две лунки от камней у входа в кольцевой вал и, возможно, деревянное сооружение около центра кольца (хотя его существование никакими археологическими данными не подтверждается). См. рис. 1.1 и 9.1.

б. Этап II: Аллея, опорные камни, ров Пяточного камня, двойное кольцо из 82 голубых камней (позже убранное, с радиусами примерно на 1 и 3 м меньше, чем радиус нынешнего сарсенового кольца) и, возможно, две лунки от камней на оси Аллеи.

в. Этап IIIa: сарсеновое кольцо, подкова из сарсеновых трилитов, Эшафот и ныне исчезнувший парный ему камень.

г. Этап IIIb: система обработанных голубых камней (возможно, установленных внутри подковы трилитов, а затем убранных), лунки Y и Z.

д. Этап IIIc: сохранившаяся система голубых камней в кольце и подкове.

На первом этапе, в неолитическом периоде, Стоунхендж выглядел совсем не так, как теперь. Вначале он сводился к простому валу и рву и мало чем отличался от небольших хенджей класса I, которые довольно обычны на юге Англии. Единственными сооружениями там, кроме валов и рва, были в то время системы деревянных столбов. На этой стадии он еще не был ориентирован на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния, поскольку, как я говорил в гл. 6, ось его входа была направлена на несколько градусов левее. Но, по-видимому, она лежала в нужном направлении для наблюдения восходов Луны на протяжении половины ее цикла продолжительностью 18,6 года. Лунки от столбов в проходе (см. рис. 6.1), возможно, представляют собой косвенные свидетельства серии систематических определений точки восхода Луны в полнолуние, ближайшее к зимнему солнцестоянию.

Рис. 9.1. Стоунхендж I

В 20 м за входом находятся четыре большие, около метра в диаметре, расположенные на равных расстояниях друг от друга лунки от столбов. Они, без сомнения, относятся к этапу I, так как самая северная из них была засыпана во время сооружения Аллеи, производившегося на этапе II. Кроме того, линия, проведенная через середину этих лунок, попадает как раз в центр прохода. Наиболее правдоподобным из предложенных до сих пор объяснений представляется следующее: это были постоянные деревянные маркировочные знаки, столбы A, установленные после того, как небольшие столбики в проходе исполнили свое назначение, отметив направления на точки восхода Луны в различные моменты ее цикла в 18,6 года. Р. Бринкерхоф указал, что приближение «высокой» Луны можно было проследить, наблюдая ее восходы в промежутках между столбами A. Когда Луна восходила между двумя правыми столбами, т.е. между A3 и A4, это означало, что прошла четверть периода между средней точкой цикла и стадией «высокой» Луны. Когда она восходила в следующем промежутке, между A2 и A3, это означало, что прошла треть периода, а ее восход прямо за A1 означал половину этого периода. Даже на самом раннем этапе Стоунхендж, по-видимому, обладал всем необходимым для того, чтобы служить простейшей лунной обсерваторией.

На этом этапе точность наблюдений не могла быть высокой. Промежутки между столбами A видны от центра под углом около 1°, и, если наблюдатели пытались определить положение Луны на глаз, вряд ли они получали точность выше 0,1°. Уже для такой точности необходимо, чтобы голова наблюдателя всегда оказывалась в центре круга на одном и том же месте с отклонениями не больше, чем на 10 см, а достичь этого без какого-либо приспособления вроде вертикальной визирной щели, было бы невозможно. Об измерениях с той степенью точности, которая требуется для обнаружения малых возмущений, не могло быть и речи.

Заметим мимоходом, что какие-то приблизительные астрономически значимые направления, возможно, были нужны для успешного функционирования Стоунхенджа. С одной стороны, для определения положения Луны в ее цикле требовались весьма тщательные наблюдения, но с другой — астрономические явления предположительно отмечались в определенные дни какими-то церемониями и ритуалами. При этом многие люди хотели бы увидеть, как Луна восходит между столбами, и, чтобы дать им эту возможность, проще всего было бы расставить столбы пошире.

Несмотря на их малую эффективность, линий визирования через столбы A было бы достаточно для открытия цикла продолжительностью 18,6 года и для определения, на каком этапе этого цикла находится Луна в данное время. Вопрос о том, удалось ли мегалитическим астрономам пойти дальше и с помощью метода проб и ошибок составить свод правил для предсказания лунных затмений, широко обсуждался в последние годы. Большинство гипотез строилось вокруг лунок Обри и опиралось на тот факт, что их число почти точно равно числу лет в трех полных лунных циклах. Эти теории излагались и разбирались в гл. 4. Можно только добавить, что если лунки Обри действительно предназначались для предсказания затмений, это свидетельствует о таких теоретических познаниях, которые не подтверждаются никаким другим памятником позднего неолита. Возможно, наблюдения Луны и привели к выбору числа лунок Обри, но это было сделано только для того, чтобы запечатлеть число 56 как ритуально важное, без какой-либо идеи об использовании этих лунок в качестве счетного устройства. Истинное назначение лунок Обри, скорее всего, навсегда останется тайной.

Исходя из археологических данных, профессор Аткинсон относит установку Пяточного камня к этапу I. В астрономическое истолкование Стоунхенджа он укладывается лучше всего, если считать, что его установили позже столбов в проходе. На плане легко увидеть, что он закрывал бы горизонт в той стороне, где находились правые столбы и что это помешало бы устанавливать их в моменты восходов Луны. Точно так же камни, первоначально занимавшие лунки D и E, могли быть поставлены только позднее столбов в проходе и столбов A, поскольку они находятся точно на линии визирования. Это не исключает возможности того, что ими на исходе этапа I заменили столбы A, которые должны были рано или поздно сгнить.

Можно полагать почти несомненным, что Пяточный камень служил лунным маркировочным знаком, а не указывал, как это обычно считается, точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния. При взгляде из центра Стоунхенджа Солнце в этот день восходит левее Пяточного камня даже теперь, а чем дальше мы уйдем в прошлое, тем дальше влево сдвинется точка его восхода из-за изменения наклона эклиптики. Во времена Стоунхенджа I Солнце уже полностью поднялось бы над горизонтом, прежде чем достигло бы азимута Пяточного камня. Аткинсон рассчитал, что Пяточный камень верно отметит точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния только около 3260 г. н. э. Поэтому первоначально этот камень должен был отмечать восход Луны в середине ее 18,6-летнего цикла. (Хотя склонение Луны в это время составляет ε и точно равно склонению Солнца, восходящего в день летнего солнцестояния Луна восходит чуть правее из-за влияния параллакса.)

Геометрия Стоунхенджа I очень проста. Вал и кольцо лунок Обри имеют форму достаточно правильного круга, и центры их совпадают, хотя для более поздних колец из вертикальных камней использовался другой центр. Радиус кольца Обри равен 43,2 м, а длина его окружности составляет 271,6 м. Отклонение расстояний лунок от центра (среднеквадратичное) по радиусу составляет 0,17 м, а в поперечном направлении — 0,43 м, что соответствует 0,57°. Среднее угловое расстояние между лунками равно 6,429°. Ньюэм заметил, что хорда дуги, образованной четырьмя лунками Обри (19,286°), соответствует 0,335 радиуса круга, т.е. всего лишь примерно на 0,5% больше одной его трети. Это подсказало ему идею о том, как, возможно, размечались лунки Обри. Предложенный им метод, который на бумаге можно осуществить с помощью одного только циркуля, состоит в следующем:

а. Начертите на земле круг с помощью веревки, длина которой равна радиусу кольца Обри.

б. Сложите веревку втрое и отрежьте от второй веревки кусок, равный трети радиуса круга.

в. Вбейте колышек в землю там, где должна находиться одна из лунок Обри.

г. Идите от этого колышка по кругу, вбивая колышки через промежутки, равные длине второй веревки.

д. Продолжайте этот процесс, пока не обойдете круг три раза — к этому времени вы вобьете 56 колышков и вернетесь к исходному пункту.

При использовании метода Ньюэма угол, каждый раз откладываемый по кругу, составляет 19,188°, и небольшое различие между ним и требуемым углом 19,286° постепенно накапливается по мере добавления новых колышков, что приводит к неправильности промежутков. Точность расположения лунок Обри заметно выше, чем та, которой удалось бы достичь с помощью вышеописанного метода, но вполне возможно, что так строители провели первоначальную разметку, а затем исправили ее, использовав чуть более длинный кусок веревки.

Ньюэм пришел к выводу, что длина хорды, стягивающей дугу в три промежутка между лунками Обри, была значимой единицей на ранних этапах строительства Стоунхенджа. Он обнаружил, что несколько других расстояний являются кратными этой длине — 14,5 м — и назвал ее «лунной мерой». Например, расстояние от Пяточного камня до центра кольца Обри равно 5,5 лунной меры с ошибкой менее 1%. А по мнению профессора Тома и его сотрудников, строители хотели сделать окружность кольца Обри, составляющую 271,6 м, равной 131 м. роду, т.е. целому числу мегалитических родов. Поскольку длины хорды и дуги, стягивающей угол 19,286°, различаются только на одну треть процента, выходит, что лунная мера должна составлять почти точно 131×3/56 = 7 м. родов.

Прежде, чем мы окончательно расстанемся со Стоунхенджем I, следует упомянуть еще одну гипотезу профессора Тома относительно лунок в проходе, хотя он сам особенно на ней не настаивал. Он полагает, что они составляли часть сектора для экстраполяции, вроде найденных в графстве Кейтнесс. Лунки определяют линии, расходящиеся от центра Стоунхенджа, что дает радиус сектора 57 м, откуда мы можем получить характерное расстояние 4G. По нему можно рассчитать расстояние до дальнего визира, и оно составит примерно 1,8 км, что равно расстоянию до горизонта на северо-западе. Хотя вполне возможно и даже вероятно, что в Стоунхендже использовались удаленные визиры, все-таки трудно согласиться с тем, что метод экстраполяции был уже развит тут за пятьсот лет до того, как первые указания на него появляются в других памятниках. Другое возражение, выдвинутое профессором Аткинсоном, заключается в том, что расстояния между лунками слишком неодинаковы и не образуют сектора, достаточно правильного для экстраполяции. Предположение Ньюэма, что это были маркировочные знаки, указывавшие точки восхода Луны, представляется гораздо более убедительным.

Перестройка, приведшая к возникновению Стоунхенджа II, началась, когда на юге Британии около 2400 г. до н. э. появились бикеры. Они изменили ориентацию Стоунхенджа, повернув его ось примерно на 5° к востоку, для чего срезали вал и засыпали ров в восточной части прохода (рис 9.2). Выкопав два параллельных рва и насыпав вдоль них валы, они создали Аллею, ведущую к новому расширенному входу, и с этого момента ось Стоунхенджа, обозначенная центральной линией Аллеи, ориентирована уже на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния. Пяточный камень оказался внутри новой Аллеи, хотя и не на ее середине. По какой-то причине бикеры выкопали вокруг Пяточного камня ров, а несколько недель спустя снова засыпали его битым мелом, о чем свидетельствует отсутствие следов эрозии на его стенках.

Главным их предприятием на этом этапе было выламывание, доставка на место, обработка и установка двойного кольца голубых камней с гор Преселли. Работа эта не была доведена до конца, но планировалось, по-видимому, установить 38 пар камней по двум кругам радиусами 11,3 и 13,1 м. Ось Стоунхенджа отмечалась дополнительными камнями, установленными так, чтобы она проходила между тремя добавочными парами, а ее продолжение должно было совпадать с осью Аллеи. Круги имели новый центр в 0,53 м к северу от центра вала и кольца лунок Обри. Предполагается, что к этому времени вал, насчитывавший уже 400 лет существования, заметно оплыл и понизился, а лунки Обри заросли травой, и поэтому точно определить центр старого сооружения было трудно. В дальнейшем все каменные кольца размечались от центра двойного кольца голубых камней Стоунхенджа II.

Рис. 9.2. Стоунхендж II. Двойной круг из голубых камней так и не был закончен

С точки зрения археоастронома главная проблема Стоунхенджа II—это датирование опорных камней. Есть веские данные, свидетельствующие о том, что в начале этапа I они установлены еще не были, поскольку рвы вокруг двух исчезнувших камней явно копались позже, чем был насыпан вал и выкопаны ров и лунки Обри. Кроме того, пересечение их диагоналей лежит ближе к центру каменных колец, чем к центру кольца лунок Обри. Профессор Аткинсон в своей книге «Стоунхендж» предположительно относит их к этапу IIIa, считая, что они современны другим сарсеновым камням, так как расположены симметрично относительно общего плана, а камень № 93 несет следы обработки, сходной с обработкой камней сарсенового кольца. Не все специалисты согласны со столь поздней их датировкой. Р. Ньюолл в путеводителе по Стоунхенджу относит их к эпохе Стоунхенджа II, потому что сарсеновое кольцо заслоняет вид по их диагоналям, а одно из этих направлений, как указывалось в гл. 1, было линией астрономического визирования. Геометрические связи не дают никаких оснований для того, чтобы предпочесть этап IIIa этапу II, так как и кольцо голубых камней, и сарсеновое кольцо имеют один и тот же центр и одну и ту же ось. Однако рвы вокруг двух опорных камней, сходные со рвом, выкопанным на этапе II вокруг Пяточного камня, явно склоняют весы в пользу предположения, что опорные камни были установлены на этапе II или даже в конце эпохи Стоунхенджа I.

Различные астрономические направления, предлагавшиеся для опорных камней, показаны на рис. 1.4 и 1.5. Вместе с направлениями на другие камни или на возможные камни вне главного круга они включают шесть из восьми основных направлений на точки восходов и заходов Луны (не хватает только самых южных точек заходов «высокой» и «низкой» Луны), все четыре направления на точки восхода и захода Солнца в дни солнцестояний, а также на точку восхода Солнца в равноденствия. Диагональ № 91 — № 93 указывает восход и заход «низкой» Луны, а также промежуточную календарную дату. Перечисленные направления в целом не очень точны — средняя ошибка азимута составляет около 1°. Для этого есть несколько причин: очертания сохранившихся камней неправильны, а некоторые из них были явно оббиты в прошлом. О точном положении исчезнувших камней в их лунках можно только догадываться, и далеко не все лунки были раскопаны с соблюдением необходимых правил. Например, считается, что опорный камень № 94 стоял в центре круга, описанного его рвом, но это ни разу не было проверено с помощью лопаты.

Профессор Аткинсон изучал направления опорных камней и попытался датировать их методом Локьера. Линия, соединяющая камни № 91 и 93, несомненно, указывает либо восход Солнца в день летнего солнцестояния, либо его заход в день зимнего солнцестояния, но что именно? Из-за рефракции эти два направления не образуют одной прямой, и значит, можно было бы сделать выбор между ними. Точно так же линия, проведенная через камни № 92 и 93, может указывать либо на самую южную точку восхода «высокой» Луны, либо на самую северную точку ее захода. Толкование, наиболее отвечающее современному расположению камней, таково: линия от камня № 91 к камню № 92 указывала место последнего проблеска Солнца, заходящего в день зимнего солнцестояния, а линия от камня № 92 к камню № 93 указывала северную точку захода Луны — опять-таки место последнего проблеска. Эти два направления согласуются с датой около 2600 г. до н. э., что позволяет отнести установку опорных камней к концу эпохи Стоунхенджа I.

Но даже если направления в Стоунхендже были точнее, чем кажется теперь, их основные визирные линии слишком коротки для точных наблюдений. Отсюда возникает вопрос: если Стоунхендж служил астрономической обсерваторией, а не только культовым храмом, откуда брались точные направления, обязательные для обсерватории? Ответ был частично найден в 1966 г., когда расширяли автостоянку. При этом были обнаружены три большие лунки от столбов. Их положение отмечено теперь бетонными дисками, вделанными в покрытие шоссе (рис. 9.3). Диаметр этих столбов составлял примерно три четверти метра, а так как местность к северо-западу от Стоунхенджа сначала повышается, а затем опять понижается, они, чтобы их было видно из центра, должны были иметь в высоту по меньшей мере 10 м. Ньюэм исследовал геометрию и направления этих лунок и обнаружил, что они могли служить дальними визирами для нескольких астрономически значимых направлений, если наблюдатели стояли либо у Пяточного камня, либо у одного из опорных камней. Вот эти направления:

а. От камня № 91 на лунку столба 1 — последний проблеск Солнца в день летнего солнцестояния.

б. От камня № 92 на лунку 2 — северный заход «высокой» Луны.

в. От камня № 94 на лунку 2 — северный заход Луны при промежуточном склонении между «высокой» и «низкой» Луной (на рис. 9.3 не показано).

г. От Пяточного камня на лунку 3 — северный заход «низкой» Луны. Все эти направления оказались бы более точными по сравнению с линиями визирования, включающими только опорные камни, отчасти потому, что дальние визиры были бы втрое дальше, но еще и потому, что столбы, дающие ровные вертикальные линии, были удобнее неровных камней. Достижима была точность до 0,05°. Вокруг опорных камней и Пяточного камня достаточно свободного пространства для установки каждую ночь маркировочных знаков, как это предположительно делалось в других мегалитических обсерваториях. От центра кругов никаких астрономических направлений на лунки автостоянки обнаружено не было. Возможно, это объясняется тем, что двойное кольцо голубых камней мешало бы наблюдениям — не заслоняя столбы (для этого голубые камни недостаточно высоки), но сокращая пространство для установки каждую ночь маркировочных знаков.

Рис. 9.3. Геометрия и направления, связанные с лунками на автостоянке

Астрономически значимые направления между опорными камнями и лунками на автостоянке косвенно подтверждают, что они современны друг другу, хотя содержимое лунок не дало никаких прямых указаний для их датировки. Возможна связь этих лунок со Стоунхенджем II, подтверждаемая небольшой впадиной к юго-востоку от центра круга. Эта впадина находится на линии камней № 91 и 94 (рис. 9.3) и удалена от центра круга на 188,1 м. Другая линия, проведенная от этой впадины через центр, пересекает лунку от столба 2 на расстоянии 253,4 м по ту сторону Стоунхенджа. Происхождение впадины неизвестно, но, судя по ее виду, это могла быть лунка от камня, который в таком случае служил бы дальним визиром для наблюдения южного восхода «высокой» Луны. Лунки на автостоянке были обнаружены только благодаря счастливой случайности, и не исключено, что для всех важнейших астрономических направлений Стоунхенджа имелись более удаленные визиры.

В геометрии Стоунхенджа II есть несколько интересных моментов. Часто говорилось, что опорные камни образуют прямоугольник, хотя это вполне могло быть и не так. Точное положение камня № 94 не известно, и сейчас мы вправе утверждать только, что угол, образуемый камнями № 91—93, равен 89,42°. Это очень близко к прямому углу, и многие исследователи Стоунхенджа считали, что строители сделали его таким сознательно. Далее, одна сторона прямоугольника опорных камней (короткая) направлена приблизительно на точку восхода Солнца

в день летнего солнцестояния и на точку его захода в день зимнего солнцестояния, а другая — на точку восхода и захода «высокой» Луны. Только на широтах, близких к широте Стоунхенджа, эти два направления расположены под прямым углом. На других широтах опорные камни образовывали бы параллелограмм, а не прямоугольник. Профессор Хокинс и некоторые другие предполагают даже, будто место для строительства Стоунхенджа было выбрано именно потому, что опорные камни тут образовали прямоугольник.

Так могло бы произойти, только если бы солнечные и лунные направления были уже точно известны на большей части юга Англии до того, как был воздвигнут Стоунхендж I. Судя по археологическим данным, это представляется маловероятным. Мы считали, что Стоунхендж — это лунная обсерватория, а лунки от столбов в проходе — следы первых попыток найти точные направления на точки восхода Луны. Симметрия опорных камней по отношению к Аллее, тот факт, что насыпи опорных камней закрывают лунки Обри и что в Стоунхендже имеются два разных геометрических центра, дает нам основания заключить, что опорные камни были установлены позже — возможно, на несколько столетий позже — начала строительства Стоунхенджа I. Опорные камни устанавливались в уже существующем хендже, а потому его широта не могла быть выбрана для того, чтобы они образовывали прямоугольник. Однако есть и еще одна возможность. На юге Англии имеется много неолитических памятников, и для создания главной обсерватории мог быть выбран любой из них. Возможно, выбор пал на Стоунхендж, когда было обнаружено, что там эти два важнейших направления образуют почти прямой угол.

Когда строители решили сделать так, чтобы прямоугольник опорных камней указывал точки захода Солнца в день зимнего солнцестояния и «высокой» Луны, они могли выбирать из бесконечного множества разных прямоугольников, от квадрата до длинной и узкой фигуры. Почему они выбрали именно этот? Тут возможны по меньшей мере четыре ответа — два астрономических и два геометрических. Изменяя размеры прямоугольника, можно изменить направления его диагоналей. Диагональ прямоугольника опорных камней, по мнению профессора Хокинса, указывает точки восхода и захода «низкой» Луны (рис. 1.5). Было бы эстетически приятно включить точные направления «низкой» Луны в прямоугольник опорных камней, но ошибки азимута довольно велики (1,8 и 5,1°), и потому эта линия визирования не выдерживает проверки

Другая астрономическая гипотеза состоит в том, что диагональ указывает точки восхода и захода Солнца примерно на половине его пути между солнцестояниями и равноденствиями: 5 февраля, 6 мая, 8 августа и 8 ноября (рис. 1.4). Эти даты можно сопоставить с датами, приведенными в табл. 5.1 для «идеального» разделения года бронзового века на восемь частей: 2 февраля, 5 мая, 6 августа и 2 ноября. Думали об этом строители или нет, но такое направление могло бы послужить основой для солнечного календаря.

Одно из геометрических предположений, выдвинутое профессором Университета Бригема Юнга (США) Уильямом Дибблом, заключается в том, что прямоугольник опорных камней был выбран для запечатления пифагорова треугольника с отношением сторон 5:12:13. Размеры сторон треугольника, образуемого камнями № 91—93, равны 34,3, 79,5 и 86,2 м. Отношение сторон составляет 5,18:12,00:13,01. Поскольку ошибка в длине короткой стороны не превышает 1,1 м, т.е. меньше размеров лунки, в которой был установлен камень № 92, вполне возможно, что строители действительно имели в виду пифагоров треугольник. Другое геометрическое соотношение, указанное Аленом Пенни, таково: длина большой стороны прямоугольника опорных камней менее чем на четверть метра отличается от расстояния между центром кольца Обри и Пяточным камнем. Поскольку считается, что Пяточный камень был установлен раньше опорных камней, это подразумевает, что строители, решив установить опорные камни, попытались связать новое сооружение с геометрией уже существующего. Естественно, они могли ставить своей целью осуществление только одной из этих геометрических связей. Тот факт, что оба предположения выглядят равновозможными, является следствием одной геометрической особенности Стоунхенджа I: отношение диаметра кольца лунок Обри и расстояния от центра кольца Обри до Пяточного камня очень точно (с ошибкой менее 0,2%) составляет 12:13. Намеренно это было сделано или случайно — установить невозможно.

В Стоунхендже II нет никаких признаков применения мегалитических единиц длины. Ньюэм утверждал, что и длинная сторона и диагональ прямоугольника опорных камней представляют собой простые кратные от его лунной меры (5,5 и 6 лунных мер соответственно, что дает неточное отношение 11:12), но этого недостаточно, чтобы дать целые числа более мелких единиц — мегалитических ярда и рода. Да и нельзя было ожидать, чтобы стороны прямоугольника выражались целыми числами мегалитических единиц — ведь опорные камни расположены на окружности кольца Обри, диаметр которого не может выражаться целыми числами единиц длины, поскольку сама окружность очень близка к 131 м. роду. К сожалению, мы не знаем с необходимой точностью размеров двойного кольца голубых камней, а потому не можем сказать, стремились ли строители второго этапа Стоунхенджа, как это было в других местах, сделать периметры своих колец равными целому числу мегалитических родов. Указанные радиусы колец голубых камней — 11,3 и 13,1 м — лишь на несколько сантиметров отличаются от требуемых значений, так как, если бы они составляли 11,23 и 13,21 м, длины окружностей колец равнялись бы соответственно 34 и 40 м. родам.

Следующая стадия строительства отличалась самым дерзким инженерным замыслом. В течение этапа IIIa, примерно около 2100 г. до н.э., были воздвигнуты кольцо из массивных сарсеновых камней и трилиты. Камни доставлялись с Мальборо-Даунс в 30 км к северу от Стоунхенджа, где они были бесформенными глыбами вкраплены в мел. Им путем оббивки придавали нужную форму, тащили на полозьях вверх и вниз по склонам холмов и в конце концов устанавливали на Солсберийской равнине внутри кольцевого вала, который к этому времени высился там уже тысячу лет.

Рис. 9.4. Бревенчатый ряж для подъема перекладин. По рисунку в книге Р. Аткинсона Stonehenge

Подробное изучение камней объяснило нам некоторые приемы строительства. Площадку подготовили, убрав двойное кольцо голубых камней и надежно забив лунки дробленым мелом. (Радиоуглеродное датирование показало, что голубые камни убирались одновременно с воздвижением сарсенового кольца.) После того как были намечены места установки сарсенов, причем для нового кольца использовался центр старого, строители выкопали ямы для вертикальных камней. Каждая имела примерно прямоугольную форму с тремя вертикальными стенками и четвертой пологой, как пандус. Стенка напротив пандуса укреплялась вертикально вбитыми кольями, чтобы камень, соскальзывая в яму, не раскрошил мягкий мел. Глубина ям была не одинакова, а подгонялась по длине камней, чтобы обеспечить им одинаковую высоту после установки.

Камни устанавливались с помощью рычагов и веревок, и в заключение их поворачивали, чтобы они заняли необходимое положение — для облегчения этой операции основания у них оббивались в тупой конус. После этого ямы забутовывали мелкими камнями и битым мелом и предположительно вертикальные камни на некоторое время оставляли стоять, чтобы забутовка успела слежаться и затвердеть.

Перекладины обрабатывались на земле возле их будущих вертикальных опор. На будущей нижней стороне перекладин выбивались гнезда для шипов и по форме этих гнезд оббивались шипы на вертикальных камнях. На этом этапе верхние грани перекладин окончательно и с большим тщанием выравнивались так, чтобы они оказались на одном уровне. Хотя площадка под сарсеновым кольцом имеет уклон около 0,4 м, кольцо перекладин горизонтально с точностью до нескольких сантиметров.

Мы полагаем, что перекладины поднимались на вертикальные опоры с помощью бревенчатых ряжей (рис. 9.4). Сначала перекладину с помощью рычагов поднимали на небольшую высоту, скажем на полметра, и устанавливали на временных деревянных подпорках. Вокруг нее сооружался помост из прямоугольно обтесанных бревен, которые укладывались в несколько слоев под прямым углом друг к другу, чтобы обеспечить прочность конструкции. Когда ряж достигал высоты перекладины, ее сдвигали или перекатывали на катках на него, затем рычагами приподнимали еще на полметра и подводили под нее временные подпорки, а на ряж укладывали новые слои бревен, чтобы он достиг высоты перекладины. Эта процедура повторялась несколько раз, и в конце концов перекладина поднималась до вершин вертикальных сарсенов. Затем ее сдвигали вбок и осторожно опускали на предназначенное ей место.

Рис. 9.5. Стоунхендж IIIa. Наложено геометрическое построение А. Тома для сарсенового кольца, трилитов, лунок Y и Z. По рис. в J. for the History of Astronomy (с любезного разрешения д-ра М. Хоскина)

Порядок установки камней точно не известен, но, по-видимому, центральные трилиты необходимо было воздвигнуть до того, как завершилось строительство сарсенового кольца. Раскопки вокруг оснований камней, открывшие положение пандусов, показали, что большинство трилитов устанавливалось изнутри подковы. Камни № 56—58 являются исключениями: № 57 и 58 устанавливались с наружной стороны, а № 56, вертикальный мегалит большого трилита, ставился боком и, возможно, спускался по пандусу узкой стороной. Камни сарсенового кольца устанавливались с внешней стороны, за исключением № 21, который поставили изнутри круга. Все отклонения от принятой процедуры наблюдались в узком секторе с северо-западной стороны, но почему это так, мы не знаем.

До последнего времени никто не задумывался над тем, образовывали ли трилиты какую-то точную геометрическую фигуру. После того как Том с сотрудниками снял новый план памятника в 1973 г., он обнаружил, что внутренние грани четырех трилитов из пяти располагаются по эллипсу с эксцентриситетом 0,78. Ось эллипса совпадает с осью памятника, но его центр сдвинут от центра сарсенового кольца на 1,24 м в сторону Пяточного камня. Большая и малая оси эллипса равны соответственно 22,4 и 14,1 м, что Том с сотрудниками толкует как 27 и 17 м. ярдов. Этот эллипс, как и эллипсы, описанные в гл. 3, опирается на почти пифагоров треугольник: отношение его сторон равно 17:21:27 (17² + 21² = 730, 27² = 729), а его периметр равен 58,1 м, что представляется очень хорошим приближением к 28 м. родам (рис. 9.5).

Камни большого трилита не были расположены по эллипсу, они сдвинуты к центру. Внутренняя сторона камня № 56 сделана вогнутой и, возможно, должна была следовать какой-то другой геометрической кривой. Он упал еще до первых описаний Стоунхенджа и был вновь установлен в 1901 г., но, по-видимому, не в своем прежнем положении, так как теперь его длинная ось не перпендикулярна оси памятника.

Сарсеновое кольцо представляет собой правильный круг. Тридцать вертикальных камней не все имели одинаковую ширину, но они были установлены так, чтобы их центры находились по окружности на равных расстояниях друг от друга, и расхождения в ширине камней компенсировались шириной проемов между ними. Изучая их размеры, Том с сотрудниками пришел к выводу, что строители стремились добиться средней ширины камней 1 м. род, а проемов 0,5 м. рода. В таком случае длина окружности по внутренним сторонам сарсенов должна быть равна точно 45 м. родам, или 93,3 м. Предполагаемый радиус круга сарсенов составляет при этом 14,85 м, что, бесспорно, лишь на несколько сантиметров отличается от реального радиуса.

Эти открытия, касающиеся расположения сарсенового кольца и трилитов, в значительной степени подтверждают идеи профессора Тома о геометрии мегалитических каменных сооружений. Теперь очевидно, что Стоунхендж IIIa имеет больше общего с другими памятниками раннего бронзового века, чем признавалось раньше. Эти новые сведения также дают добавочные доказательства существования мегалитических ярда и рода и как будто подтверждают предположение, что строители этих сооружений старались делать их периметры равными целому числу мегалитических родов. Но как ни парадоксально, именно открытия в Стоунхендже могут усилить сомнения некоторых археологов. Одно дело — принять идею, что в раннем бронзовом веке могла существовать группа людей, увлеченных геометрическими фигурами и связями и вводивших математические соотношения в свои сооружения. Но совсем другое — поверить, будто одни и те же геометрические фигуры и одни и те же единицы измерения использовались почти тысячу лет, пережив тридцать с лишним поколений и смену нескольких культур. Тем не менее, если бы люди, разметившие лунки Обри на первом этапе строительства Стоунхенджа, сознательно пытались сделать длину окружности равной 131 м. роду, дело обстояло бы именно так.

Рис. 9.6. Направления, заложенные в сарсеновое кольцо и трилиты (по Хокинсу)

Чтобы поставить вопрос в надлежащем контексте, необходимо указать следующее: единственное свидетельство использования мегалитического рода в Стоунхендже I сводится к тому, что при делении окружности кольца Обри на произвольное целое число результат очень близок (с отклонением не более 0,05%) к отрезку, который, возможно, использовался в качестве единицы длины при разметке более поздних сооружений. Совпадение это не столь убедительно, как может показаться на первый взгляд. Если периметр объекта, т.е. кольца Обри, включает большое число таких единиц и мы выбираем то число, которое даст наилучшее согласие с заранее выбранной единицей длины, наибольшее расхождение, которое мы можем получить, составляет 1:262, т. е. около 0,4%. Естественно, обычно следует ожидать меньшей ошибки, а потому в отклонении 0,05% нет ничего поразительного.

Число 131, насколько нам известно, никакого специального значения не имеет. Если серьезно считать, будто неолитические строители, выкопавшие лунки Обри, хотели сделать их окружность равной целому числу своих единиц длины, то логично предположить, что они стремились бы к периметру 132 м. рода, чтобы получить таким образом радиус, почти точно равный 21 м. роду. Но этот мегалитической род был бы на 0,75% короче употреблявшегося в Стоунхендже Ша. Короче говоря, доказательства использования одной и той же единицы длины в Стоунхендже I и в Стоунхендже IIIa весьма слабы.

На первый взгляд сооружение трилитов и сарсенового кольца словно бы ничего не добавило к астрономическим характеристикам Стоунхенджа. Поскольку строители сохранили ориентацию оси на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния, мы можем считать, что интерес к движениям Солнца и Луны не угас. Профессор Том в 1973 г. вновь измерил азимут оси и нашел, что он равен 49,95°. С учетом рефракции и высоты горизонта в раннем бронзовом веке это направление, рассчитанное по центру диска восходящего Солнца, соответствует второму тысячелетию до нашей эры. Астрономическая оценка этого направления дает время 1600±450 г. до н.э. — дата эта несколько более поздняя, чем полученная археологическим путем, но она подтверждает, что Стоунхендж IIIa был воздвигнут много позже первых сооружений.

О непрекращающемся интересе к астрономии свидетельствует и следующее обстоятельство: размеры сарсенового кольца были выбраны такими, чтобы оно не загородило основных линий визирования по прямоугольнику опорных камней. Диагональные линии визирования были перегорожены, но все остальные остались свободными. Когда стоишь в Стоунхендже и смотришь в направлении длинной стороны прямоугольника, становится совершенно ясно, что сарсеновое кольцо было сделано настолько большим, насколько это было возможно в пределах линий визирования. Этому есть только одно логическое объяснение: опорные камни все еще использовались, хотя они были установлены уже очень давно. Профессор Хокинс во время своих широких поисков астрономически значимых направлений открыл еще одно указание на существование интереса к астрономии. При строительстве сарсеновых колец и трилитов в них было заложено по меньшей мере восемь астрономически ориентированных линий (рис. 9.6). Эти направления скорее всего были ритуальными, а не служили для точных наблюдений. Основные линии визирования слишком коротки, а просветы между стоячими камнями относительно широки, так что точные наблюдения Солнца и Луны через эти просветы вестись не могли. До самого последнего времени казалось, что сарсеновое кольцо либо было плодом архитектурных излишеств, либо имело какое-то неизвестное нам ритуальное назначение, а астрономические функции оставались для него второстепенными и не представляли важности в глазах строителей Стоунхенджа.

Возможно, однако, что нам придется пересмотреть такое толкование. Р. Бринкерхоф, который добился разрешения взобраться на перекладины, чтобы исследовать их и фотографировать, выдвинул новую гипотезу. Я уже упоминал, что поверхность кольца этих перекладин ближе к горизонтали, чем площадка Стоунхенджа, и, по мнению Бринкерхофа, если это было сделано намеренно, перекладины могли служить платформой для наблюдений. Он обнаружил на их верхних гранях и, в частности, на трех смыкающихся перекладинах той стороны кольца, которая обращена к Пяточному камню (№ 130, 101 и 102), несколько углублений (рис. 9.7). Большинство этих выемок имеет круглую форму, и он считает, что они искусственные. Размеры их колеблются от 25 см в диаметре и 8 см глубины до 4 см в диаметре и 5 см глубины. Бринкерхоф полагает, что в них могли устанавливаться шесты, которые служили дальними визирами для наблюдателя, занимавшего соответствующее положение при астрономических наблюдениях.

Рис. 9.7. Направления, связанные с перекладинами. По рис. в статье Р. Бринкерхофа Astronomically orientated markings at Stonehenge (Nature, 263, 1976)

Единственное такое положение, дающее астрономически значимые направления, находилось на противоположной стороне сарсенового кольца, на исчезнувшей ныне перекладине № 116. Расположена она не на оси Стоунхенджа, а над упавшим камнем № 15. С этой точки девять из одиннадцати выемок оказываются связанными с какими-то значимыми направлениями. Направления эти таковы:

на выемку 1 — заход Луны при склонении (ε + i) около 2000 г. до н. э.,

на выемки 2 и 4 — лунка от столба A2, на выемку 5 — лунка от столба A2,

на выемку 6 — середина между лунками от столбов A2 и A3, на выемки 7 и 8 — лунка от столба A4,

на выемки 9 и 10 — точка восхода Солнца в день летнего солнцестояния около 2000 г. до н. э.

Линии визирования на самом деле не проходят через лунки от столбов A. Во всех случаях эти лунки оказываются чуть левее примерно на 0,2°, чем направления, указываемые выемками на перекладинах.

Бринкерхоф толкует свое открытие следующим образом: когда Стоунхендж IIIa был воздвигнут, его строители хотели вести наблюдения Луны в различные периоды ее 18,6-летнего цикла так же, как в позднем неолите первые наблюдатели делали это с помощью столбов A. Они установили шесты почти в той же системе направлений, а расхождение 0,2° может объясняться изменением угла наклона эклиптики за время, прошедшее между созданием Стоунхенджа I и Стоунхенджа IIIa.

Некоторые археологи сомневаются, что выемки были сделаны людьми, и считают их результатом эрозии. Тем не менее гипотеза Бринкерхофа выглядит очень правдоподобной, пока не вспомнишь, что один из камней большого трилита — ныне упавший № 55 — должен был загораживать эти линии визирования. Если же отодвинуть ближний визир на 1,5 м к западу так, чтобы он оказался на оси памятника и, следовательно, прямо против просвета трилита, то все направления нарушатся. И тут, как это часто случается в Стоунхендже, свидетельства прямо противоречат друг другу. Бринкерхоф высказал предположение, что камень № 55 большого трилита был опрокинут в древности, чтобы он не мешал наблюдениям, однако профессор Аткинсон указал, что, судя по картине эрозии его перекладины № 156, трилит упал уже после конца раннего бронзового века. Кроме того, раскопки показывают, что никаких сознательных подкопов под него не делали.

Пенни указал на другую возможность. Большой трилит не находится на том же эллипсе, что и остальные, а раскопки у основания камня № 56 показали, что устанавливали его боком. Из-за тесноты, поскольку другие камни уже были установлены? А если это так, то не заключается ли объяснение в том, что большой трилит установили, когда наблюдения с шестами были уже завершены?

Во время перестроек этапа IIIa голубые камни необходимо было убрать для сохранности на время строительства. После завершения сарсенового кольца и трилитов голубые камни были опять установлены, но совсем иначе, чем на этапе II. Хотя о расположении голубых камней на этапе IIIb известно относительно мало, они, по-видимому, были установлены эллипсом примерно на том же месте, где сейчас находится подкова из голубых камней, но с другими просветами между ними. В новую систему входили по меньшей мере две перекладины из голубых камней, так как среди сохранившихся упавших голубых камней у двух есть гнезда на нижней стороне; а также очень любопытная пара — камень с пазом, выдолбленным по всей его длине (№ 68 на официальном плане), и ушедший в землю камень № 66 с соответствующим выступом. Назначение этой пары не известно.

Одновременно с установкой эллипса голубых камней были выкопаны снаружи сарсенового кольца и два кольца лунок — Y и Z. На плане Стоунхенджа они выглядят довольно неправильно, но это впечатление в значительной мере может вызываться тем, что раскопана только половина их, а местоположение остальных было определено относительно неточным методом зондирования. Расположение этих лунок не так беспорядочно, как кажется. Каждая из них находится на радиальной линии, проходящей через сарсеновый вертикальный камень, и у каждого сарсена, кроме № 8, есть связанная с ним лунка Y и Z. Лунки эти лежат не на окружностях, а на спиралях, каждая из которых образована из двух полуокружностей (рис. 9.5). Сходные спирали обнаруживались на резных камнях Британии бронзового века среди чашевидных углублений и колец, но другой памятник, в план которого они были бы включены, пока не известен.

Размеры этих спиралей хорошо выражаются в мегалитических единицах Стоунхенджа IIIa. Радиусы полуокружностей равны 9 и 9,5 м. рода для внутренней спирали и 12,5 и 13 м. родам для внешней. Они размечались из двух центров, разделенных расстоянием 0,5 м. рода, причем ни тот, ни другой не совпадают с центром сарсенового кольца.

Назначение этих лунок и смысл их странного расположения не известны. Считалось, что они были вырыты для установки тех голубых камней, которые не вошли в эллипс этапа IIIb. Однако камни в них никогда не устанавливались и в отличие от лунок Обри их не засыпали — как показали раскопки, они медленно заполнялись на протяжении многих лет. Профессор Аткинсон предположил, что проект, связанный с лунками Y и Z, был оставлен еще до своего завершения, так как строители перешли к заключительной стадии Стоунхенджа — к этапу IIIc.

Около 1600 г. до н.э. система голубых камней этапа IIIb была разобрана и камни опять установлены заново — в ту систему, остатки которой сохранились до наших дней. Около шестидесяти камней были расположены по кругу радиусом 11,4 м между трилитами и сарсеновым кольцом. Остальные камни были поставлены внутри подковы трилитов по кривой без видимой геометрической правильности. Том с сотрудниками истолковывает их расположение как сложную фигуру: некоторые камни будто бы расположены по эллипсу, а другие — по пересекающему его кругу, но совпадение между лунками и этими кривыми не особенно хорошее. Пока геометрия этапа IIIc остается неясной.

Насколько нам известно, системы голубых камней на последних этапах Стоунхенджа никакого астрономического значения не имели. Я перечислил известные астрономические черты самого Стоунхенджа этап за этапом, но это еще далеко не все. Наиболее важным следствием работы профессора Тома и его сотрудников в Стоунхендже явилось предположение, что он был центральной точкой огромной солнечной и лунной обсерватории с дальними визирами на отдаленных холмах. Как нам известно, чем длиннее линии визирования, тем точнее наблюдения. Короткие линии визирования Стоунхенджа для точных астрономических наблюдений довольно ненадежны. Если бы ими все и исчерпывалось, было бы странно, что Стоунхендж так сложен в архитектурном отношении, особенно на поздних своих этапах, и в то же время не обеспечивает точности наблюдений, которую давали относительно примитивные сооружения вроде Баллохроя. То, что нам известно о других каменных кольцах раннего бронзового века, заставляет нас предположить, что на соответствующих точках горизонта, видимых из центра Стоунхенджа, должны были бы находиться дальние визиры.

Стоунхендж расположен на пологом склоне посреди слегка всхолмленной равнины, лишенной каких-либо бросающихся в глаза природных ориентиров вроде выходов гранита в Дартмуре. Следовательно, отдаленные визиры должны были устанавливаться людьми, но первой проблемой, с которой столкнулись бы строители, был бы вопрос о том, как определить, где их следует ставить. Один способ — соорудить временный передвижной передний визир. Плетеный или решетчатый визирный знак, например, можно было бы сделать достаточно большим, чтобы он был виден издалека, и достаточно легким для переноски. Однажды определенное место для дальнего визира отмечалось бы постоянным маркировочным знаком — ведь чтобы найти для него точное положение, потребовалось бы много хлопот. Маркировочный знак не обязательно приходилось делать большим, так как с наступлением срока новых наблюдений можно было опять поставить временный дальний визир.

Интересно сравнить эту обсерваторию с обсерваторией вблизи Карнака. Большой Менгир использовался как универсальный дальний визир, а ближние визиры передвигались, чтобы установить нужное направление. Согласно гипотезе профессора Тома, Стоунхендж был обсерваторией карнакского типа, но наоборот — с универсальным ближним визиром и с несколькими дальними визирами. Этот гораздо более трудный способ создания обсерватории мог и не оставить заметных следов на окружающих холмах. Совершенно очевидно, что для подтверждения или опровержения гипотезы Тома следует внимательно изучить окрестности Стоунхенджа.

Том и его сотрудники определили несколько мест вокруг Стоунхенджа, где могли быть установлены дальние визиры. Места эти перечислены в табл. 9.1 и показаны на рис. 9.8. Табл. 9.1 открывает предполагаемый дальний визир для восхода Солнца в день летнего солнцестояния. Бугор Питера представляет собой небольшой пригорок к северо-востоку от Стоунхенджа, назван он в честь Питера Ньюэма, который первым указал на него. Он находится на вершине гряды, образующей горизонт, если смотреть из центра круга. Теперь его заслоняют деревья, да и в любом случае он недостаточно высок, чтобы его можно было увидеть из Стоунхенджа. Он не мог служить дальним визиром, но лишь маркировочным знаком положения такого визира.

Собственно говоря, высота бугра Питера не превышает 30 см, и заметить его очень нелегко. Он находится близ Ларкхилла среди небольших посадок примерно в 12 м к востоку от шоссе Вуд и в 90 м южнее пересечения его с шоссе Пекуэй. Это бугорок овальной формы примерно 3 м на 1 м, длинная ось которого ориентирована на юго-запад. Судя по его виду, он может быть и мегалитическим и вполне современным, но справедливости ради следует сказать, что в этом месте не так давно производились земляные работы — и не только в связи с посадкой деревьев, но и при укладке трубопровода в начале нашего века.

Таблица 9.1. Возможные дальние визиры, связанные со Стоунхенджем

Азимут бугра Питера был определен очень точно, что позволило вычислить, когда это направление было астрономически значимым. При взгляде из центра лунок Обри середина солнечного диска оказалась бы на горизонте в направлении бугра Питера в день летнего солнцестояния в 2700±400 г. до н. э. Ошибка может составлять несколько сотен лет, и тем не менее, если судить по другим памятникам, эта дата представляется слишком ранней для использования дальних визиров. Профессор Том полагает, что место Стоунхенджа на середине склона было выбрано с целью установить линию визирования на гребень с бугром Питера. Из точки лишь в нескольких метрах выше по склону на горизонте встают очень удаленные холмы, на которых пришлось бы установить слишком уж большой искусственный дальний визир. А несколько шагов вниз по склону — и дальний горизонт скрывается за близким гребнем, так что линии визирования становятся недостаточно длинными для точных наблюдений.

Такое предположение трудно примирить с данными археологии. Если Стоунхендж был сооружен на этом месте по указанным причинам, то главным в нем стало бы направление на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния. Но почему же в таком случае на первом этапе он был ориентирован не симметрично относительно направления на солнцестояния? Характерные черты этапа I указывают, что Стоунхендж возник как лунная, а не как солнечная обсерватория.

Рис. 9.8. Дальние визиры, возможно использовавшиеся в Стоунхендже

Три лунных направления на Гиббет-Нолл, Кольца Фигсбери и Хенгинг-Ленгфорд-Кемп имеют линии визирования длиной около 12 км, и в каждом случае между Стоунхенджем и предполагаемым положением дальнего визира оказывается какая-нибудь возвышенность, заслоняющая отдаленную вершину холма. Однако заслоняющие гребни лишь немного выше этих холмов, так что искусственные дальние визиры были бы видимы с земли в пределах сарсенового кольца, даже если бы их высота не превышала четырех-шести метров. Небольшое увеличение преломления, вызванное ночным охлаждением воздуха, было бы достаточным, чтобы вершина холма стала видима над гребнем заслоняющей ее возвышенности. А с высоты сарсеновых перекладин они были бы видны и днем. С остальными направлениями на Чейн-Хилл и могильник Конибери, которые прямо видны из Стоунхенджа, таких затруднений не возникает.

Необходимо объяснить один момент относительно списка дальних визиров в табл. 9.1. Ни один из них не является бесспорным маркировочным знаком для какого-нибудь лунного направления, это просто места, вблизи которых могли устанавливаться дальние визиры для правильных астрономических направлений в 2000 г. до н. э. Сейчас на всех них видны следы земляных работ, но они не обязательно современны Стоунхенджу IIIa. Хенгинг-Ленгфорд-Кемп и Кольца Фигсбери, например, представляют собой крепости на вершинах холмов, относятся к периоду железного века и могли быть построены не раньше III в. до н.э. О насыпях в этих укреплениях на холмах, координаты которых приведены в таблице, мы вообще знаем слишком мало и не можем утверждать, что они отмечают положения дальних визиров, хотя насыпь в Кольцах Фигсбери вполне могла бы принадлежать бронзовому веку. Для того чтобы получить возможность с уверенностью сказать, что Стоунхендж служил универсальным ближним визиром, предстоит сделать еще очень многое — в том числе провести серьезные полевые исследования, а затем и раскопки. Если вблизи предсказанных положений будут найдены остатки сооружений раннего бронзового века, это еще больше увеличит наше уважение к интеллектуальным достижениям доисторических обитателей юга Англии.

Из тех, кто изучал астрономию Стоунхенджа, почти никто не рассматривал его как трехмерный объект. Археологи обычно вынуждены работать с наземными планами, потому что вертикальные части доисторических и римских памятников разрушены, а попытки воссоздать исчезнувшие верхние их части по особенностям фундаментов могут породить несколько равно правдоподобных, но абсолютно различных реконструкций. Со Стоунхенджем дело обстоит гораздо лучше. Нам известны основные черты его надземных частей, и истолкование их может привести к более глубокому пониманию функций и назначения этого памятника.

Одной из многих особенностей, отличающих Стоунхендж от других мегалитических каменных колец, являются перекладины. Разумеется, их могли положить на сарсены только ради архитектурного эффекта, однако они потребовали такой огромной дополнительной работы, что нельзя не задать вопрос, не было ли у них какого-нибудь практического назначения? Но если оно и было, то не обязательно имело отношение к астрономическим наблюдениям. И все же в связи с материалом, рассмотренным в этой книге, и в свете известного нам астрономического назначения Стоунхенджа мы не можем не предположить, что это высоко поднятое над землей кольцо могло служить для дополнительных наблюдений Солнца и Луны.

Я уже упоминал в качестве одной из возможностей установку шестов на верхней части некоторых перекладин. Однако это не требует и не объясняет сплошного кольца горизонтальных камней. Если будущие археологические исследования подтвердят существование удаленных визиров, возможной станет еще одна гипотеза. Все дальние лунные визиры были бы видны с галереи, поднятой на 4,9 м над землей, а кольцевая галерея имеет то преимущество, что одинаково полезна для визирования в любом направлении. Кольцо это, однако, недостаточно велико для того, чтобы все наблюдения могли вестись с перекладин. Характерное расстояние 4G астрономического направления на Кольца Фигсбери составляет 350 м.

Высота трилитов по верхней плоскости перекладин равна 6,1, 6,6 и 7,3 м. Эти массивные камни представляют собой чрезвычайно смелое архитектурное сооружение и, несомненно, предназначались для того, чтобы производить впечатление, но тем не менее нетрудно вообразить, что они служили гигантскими ступенями и соединялись деревянными помостами, по которым можно было взойти на вершину большого трилита. Быть может, именно так их и использовали на этапе IIIa. Было бы очень полезно, пока вся группа готовилась встретить восход Солнца или Луны, поднять одного из наблюдателей на высоту в несколько метров — он увидел бы первый проблеск раньше наблюдателей на земле и мог бы предупредить их за десять и больше секунд. Кроме того, он мог бы указать, в какой точке горизонта восходит светило, и у них было бы достаточно времени, чтобы занять необходимое положение.

Чем дольше идут исследования Стоунхенджа, тем более явными становятся его техническая сложность и скрытые в нем тонкости. Однако мы не должны поддаваться соблазну и видеть в нем доисторический прототип Гринвичской обсерватории. Та научная астрономия, какую мы знаем теперь, возникла лишь несколько веков назад, и люди позднего неолита и раннего бронзового века, хотя они и вели тщательные систематические наблюдения Солнца и Луны, делали это из религиозных побуждений, а не ради изучения небесной механики. Вот почему мы находим кремированные останки во рву и человеческие кости в лунках Обри — быть может, это память о тех ритуальных церемониях, которыми некогда ознаменовывалось достижение Луной ее максимального склонения. После постройки сарсенового кольца и трилитов в Стоунхендже III возможности для драматических эффектов в церемониях, связанных с солнцеворотами и крайними положениями Луны, безмерно расширились, и как знать — может быть, именно для этого они главным образом и были воздвигнуты.