2. Первые земледельцы северо-западной Европы

Археология — это изучение деятельности и развития человечества по тем материальным следам, которые люди оставили после себя. Археологические методы вполне приложимы к наследию не только древних, но и более поздних обществ и служат при этом для дополнения сведений, запечатленных в письменных памятниках. Что касается доисторических обществ, от которых по самому их определению не могло остаться письменных — иначе говоря, исторических — свидетельств, то археология является единственным источником сведений о них. Приходится извлекать возможный максимум этих сведений из дошедших до нас камней, всяких мелочей и остатков земляных сооружений: вот почему археологи вынуждены терпеливо изучать такие, казалось бы, скучные находки, как, например, старые черепки нередко очень скверных гончарных изделий, чтобы узнать по этим обломкам хоть что-то о людях, которые некогда их изготовили. Исходя из предположения, что люди эти были довольно консервативны в своих привычках и лепили горшки, выделывали наконечники копий и сооружали жилища примерно так же, как их отцы и матери, археологи выискивают в стилях и способах изготовления преемственность и изменения, чтобы, проанализировав их, пролить какой-то свет на жизнь общества, которому принадлежали эти предметы. Если повезет, иногда удается извлечь из них важные факты о том, в каких отношениях находились разные общества, как они существовали и как менялись, развивались или приходили в упадок.

Не следует считать, что археология и археологические методы — это одно и то же. Археология вовсе не исчерпывается изучением доисторических сосудов или погребений. Это лишь методы, служащие главной ее цели — изучению людей. Если приемы исследования гончарных изделий позволяют делать весьма широкие выводы, то и изучение доисторической астрономии следует рассматривать не как нечто необычное и таинственное, но просто как еще один метод, дающий археологу возможность узнать немного больше о людях, которые жили и трудились в тех местах, где он ведет свои раскопки.

Рис. 2.1. Положение на карте Англии и Уэльса некоторых мест, упоминаемых в тексте. Карта разделена на квадраты со стороной 100 км координатными линиями национальной геодезической системы; вертикальные линии не совпадают с направлением на север

Истинная ценность попыток собрать воедино все известные нам факты об астрономической и математической деятельности обитателей ранней Европы заключается в том, что они могут дать дополнительные сведения об образе жизни этих людей. Это просто еще один вклад в свод наших знаний о доисторической эпохе. Им не следует пренебрегать, так же как не следует придавать ему излишнее значение. До самого последнего времени в обычных археологических книгах, как правило, игнорировались астрономические открытия, а авторы книг об астрономической роли доисторических памятников нередко старались создать впечатление, будто земля была тогда населена сверхгениями, которые занимались исключительно тем, что чрезвычайно утонченно вычисляли движения небесных тел. Так быть не могло, и наша задача — попытаться увидеть сквозь туман времен этих глубоко интересующихся астрономией людей в системе остальных фактов, которые узнали о них археологи за сотню лет раскопок и исследований.

Мы должны довольно строго ограничить себя в пространстве и во времени. Астрономические наблюдения и измерения велись во многих совершенно разных обществах во всех частях света, от Европы до Тихого океана, и в течение очень долгого срока — с 3500 г. до н.э. по нынешний день. Однако методы наблюдения, описываемые в этой книге, связаны с небольшой областью на северо-западе Европы, включающей главным образом Британские острова, от Шетландских островов до Корнуолла, и Ирландию, а также район северной Франции, более или менее совпадающий с нынешней Бретанью. В интересующую нас эпоху, примерно с 3500 г. до н.э. и самое позднее по 1500 г. до н.э., культура этой области была связана с культурой довольно широких областей Европы, включавших Испанию, значительную часть Франции, южное побережье Северного моря, Данию, а также отдельные районы на юге Швеции. Хотя вполне можно было бы ожидать в этих областях (и особенно в наиболее северных) открытия имеющих астрономическое значение памятников, до сих пор они там, по-видимому, не обнаружены, а потому мы сосредоточим основное внимание на Британских островах, где велось большинство исследований, но уделим его и памятникам Бретани. (Географическое местоположение памятников, упоминающихся в этой и в последующих главах, показано на рис. 2.1—2.3; хронологическая таблица приведена на рис. 2.4.)

Рис. 2.2. Положение на карте Шотландии некоторых мест, упоминаемых в тексте. Карта разделена на квадраты со стороной 100 км координатными линиями национальной геодезической системы; вертикальные линии не совпадают с направлением на север

Нет никакой необходимости начинать с самых ранних обитателей этой области. Первые люди появились на Британских островах много тысяч лет назад, и обнаружены почти исчезнувшие следы их обитания, которые показывают, что во время потеплений на протяжении последнего ледникового периода небольшие группы жили там охотой и собирательством. Последнее — и окончательное — отступление ледников к северу началось всего лишь около 12000 г. до н.э., а постоянное население появилось на этих островах, только когда с концом последнего ледникового периода произошло стойкое улучшение климата.

Примерно до 4000 г. до н. э. в Великобритании и Ирландии не существовало настоящего сельского хозяйства. Люди питались тем, что могли убить или собрать. Они охотились на диких животных, ловили рыбу, ставили силки на птиц, выкапывали насекомых и ели все мало-мальски съедобные растения, т.е., короче говоря, жили примерно так же, как жили австралийские аборигены сто лет назад. Некоторые местности изобиловали пищей круглый год, например скалистые побережья, где всегда можно было отыскать моллюсков. Во внутренних же областях люди постоянно кочевали, зимуя в одном месте, проводя лето в другом, следуя за стадами животных, на которых они охотились, собирая ягоды, орехи и другие плоды. Они улучшали способы обработки кремня и в конце концов создали целый набор разнообразных орудий: рубила, скребки, ножи, стрелы с кремневыми наконечниками, сверла, чтобы проделывать отверстия в дереве и кости, и даже пилы. Находили на местах их стоянок и прекрасно выделанные зубчатые остроги. Предполагается, что они изготовляли орудия и из дерева, так как в Стар-Карре (графство Йорк) найдено весло, а лодки, возможно, они делали из шкур и натирали их жиром, чтобы шкуры не промокали.

Рис. 2.3. Положение на карте Бретани (в окрестностях Карнака) некоторых мест, упоминаемых в тексте

Но эти люди не изготовляли глиняных сосудов, не умели обрабатывать землю и, насколько нам известно, не одомашнивали животных. Примерно в 4000 г. до н. э. на островах появились люди другой культуры, которые умели делать все это и многое другое. Они принесли с собой совершенно новый образ жизни. Но они все еще не открыли металлов, а потому их культура, как и культура их предшественников, принадлежала каменному веку. Более раннюю культуру археологи называют мезолитической (принадлежащей среднему каменному веку), а более позднюю — неолитической (принадлежащей новому каменному веку).

Самой важной переменой было появление земледелия, которое принесло с собой необходимость оставаться более или менее длительное время на одном месте. Британские острова в основном были покрыты лесом, в котором преобладали дубы, вязы, липы и ольха, и поля для посева приходилось расчищать, рубя и выжигая деревья. Главной зерновой культурой была древняя пшеница, носящая название эммер, но выращивался и ячмень. Люди мезолита почти наверное жили в переносных шатрах вроде индейских — из шкур, которые натягивались на деревянные каркасы, но неолитическим племенам не приходилось кочевать в поисках пищи. Обработка полей требовала оседлости, а потому возникли постоянные селения — обнаружены остатки древних домов, восходящие к 3500 г. до н. э. Возможно, их каркас изготовлялся из бревен, стены сооружались из грубо вытесанных досок, а кровля — из соломы или дерна.

Разумеется, новый образ жизни на Британских островах не возник внезапно и сам собой. Земледелие зародилось в областях по восточной оконечности Средиземного моря, в нынешних Палестине, Ираке и Малой Азии, в седьмом-шестом тысячелетии до н. э., когда мезолитические племена только-только начинали повторно заселять северную Европу. Мало-помалу новые методы добывания пищи распространялись на запад, но не с массовым переселением воинственных народностей, вроде того, которое произошло в Центральной Европе в конце существования Римской империи, и не с непрерывным потоком переселенцев, движущимся через континент, как двигались американские пионеры; скорее всего каждое молодое поколение просто расчищало и обрабатывало землю чуть дальше к западу от родительского дома. По мере роста численности населения требовалось все больше полей, и там, где леса не были слишком уж густыми, а земля — слишком уж трудной для обработки, происходило медленное продвижение к берегам Атлантического океана.

Рис. 2.4. Хронологическая диаграмма. Эта диаграмма показывает хронологию верхнего неолита и раннего бронзового века лишь приблизительно. О соотношении радиоуглеродных и археологических дат см. приложение Б

Оглядываясь назад через гигантские просторы времени, трудно оценить всю колоссальность происшедшей перемены. Неолитическая революция, как ее называют, хотя она и длилась многие сотни лет, была поворотным пунктом в истории человечества, и последствия ее были столь же всеобъемлющими, как последствия промышленной революции XVIII в. Впервые люди осели в постоянных местах обитания. На Ближнем Востоке селения и города возникли за тысячелетия до того, как на Британских островах кончился мезолит. Рост населения приводил, кроме того, к возникновению зачатков социальной организации общества, и люди объединялись для больших земляных работ, следы которых сохранились и до наших дней. Любознательный турист XX в. не найдет никаких интересных для него следов мезолитического периода, но без труда отыщет множество внушительных памятников неолита.

С концом кочевого образа жизни впервые появилась свободная рабочая сила, и неолитические люди начали сооружать ограды на вершинах меловых холмов в Южной Англии. Первым был раскопан и признан неолитическим земляным сооружением Уиндмилл-Хилл вблизи Эйвбери (графство Уилтшир), а поскольку мы понятия не имеем, как тамошние строители называли себя сами, археологи иногда употребляют термин «уиндмиллхиллская культура», хотя он, конечно, не обозначает никакого семейного, племенного или политического объединения. Уиндмиллхиллская ограда, как и другие, сходные с ней, называются еще «лагерями с дамбами». Обычно это один или несколько валов неправильной формы с внешним рвом. Судя по тому, что во рвах оставалось много перемычек (или «дамб»), они, по-видимому, никакой особой функции не имели, а просто служили карьерами при насыпании валов. Валы же насыпались сплошными, если не считать одного-двух намеренно оставленных проходов, и из этого следует, что они, вероятно, укреплялись, чтобы служить защитой для общины и ее скота. Конечно, вполне возможно, что имелась в виду защита не столько от двуногих, сколько от четвероногих врагов. Обычно «лагеря с дамбами» дают очень немного мелких археологических находок, костей и черепков, и в них нет оснований жилищ, а потому некоторые исследователи считают, что они не предназначались для постоянного обитания, а только время от времени служили для пастьбы скота, стрижки овец и каких-то племенных собраний. Однако следует помнить, что с 3000 г. до н. э. эрозия разрушила верхний слой меловых холмов толщиной более полуметра, и многие обломки костей и сосудов неминуемо были бы унесены вместе с почвой. Следы домов, если только в их конструкцию не входили глубоко вкопанные в землю столбы, также должны были исчезнуть, и в настоящее время практически нет надежды найти там остатки строений.

Но каким бы ни было назначение «лагерей с дамбами», они, бесспорно, подтверждают, что на юге Англии к 3500 г. до н. э. возникли общества настолько организованные, что они могли возводить сооружения средних размеров. Внешние валы многовальных оград в среднем имеют в длину около 600 м и охватывают площадь пять-шесть гектаров. Строительство такой ограды велось с помощью кирок из оленьих рогов, деревянных или костяных совков и корзин и требовало, вероятно, нескольких десятков человеко-лет. Общины, сооружавшие эти лагеря, были, как считается, очень невелики — не более полусотни человек, причем в первую очередь они должны были думать о своих полях, а не о строительстве.

Жилищ этой эпохи найдено очень мало, а потому известно о них еще меньше. По-видимому, как на Британских островах, так и на европейском континенте наиболее обычной была прямоугольная форма. Жилище в Баллинагилли (Ирландия) имело площадь 6,5×6 м и было деревянным, со стенами из вертикально установленных расколотых бревен. Неолитическая стоянка в Карн-Брей (Корнуолл) сохранила много следов жилищ, остатки очагов и множество ям от столбов. Карн-Брей — это неолитическое селение на вершине холма, где люди жили между 3700 и 3300 г. до н. э.

Эти и другие такие же памятники дают некоторое представление о технологии раннего неолита. Гончарные изделия очень примитивны. Их лепили вручную. Наиболее ранние имеют закругленное основание, напоминают формой мешок и выглядят так, словно лепивший пытался воспроизвести в глине кожаные сосуды, которые, по-видимому, были традиционными для мезолитического периода (фото IV a). Нередко их украшали линейным узором, который наносили костяными скребками, или узором из наколотых дырочек, как обычно украшаются изделия из кожи и по сей день. Иногда их снабжали орнаментальными закраинами, которые вылепливались большим и указательным пальцами. Гончарные изделия того времени, видимо, обжигались при невысоких температурах, а потому они довольно хрупки и легко рассыпаются.

На протяжении этой длительной эпохи развилось много разных стилей гончарных изделий. Среди орнаментов появились отпечатки скрученных или переплетенных веревок. Некоторые сосуды снабжались ушками, чтобы их легче было поднимать, а горшки с ушками или широкой закраиной можно было подвешивать для варки над очагом. К концу этой эпохи появляются гончарные изделия с плоским дном, получившие название «бороздчатых сосудов» (фото IV b). Их находили в Англии во многих местах, и датируются они несколькими сотнями лет до или после 2500 г. до н. э.

Камень был важным сырьем для изготовления орудий. В Грейтлэнгдейлском округе Камберленда существовала процветающая мастерская, изготовлявшая шлифованные топоры, которые экспортировались вплоть до южного побережья Англии в 450 км оттуда. Это была лишь одна из двадцати с лишним таких мастерских, разбросанных от Бретани до Озерного края, которые удалось обнаружить с помощью петрологических методов. Использовался и огнетворный камень — кремень. Неолитические обитатели юга Англии развернули настоящую кремневую промышленность, достигшую высшего развития в поздний неолитический период в Граймс-Грейвсе (графство Норфолк). Они копали шахты, чтобы добраться до лучших кремневых слоев, и пробивали горизонтальные галереи, предусмотрительно оставляя столбы нетронутой породы, чтобы поддерживать кровлю. Кремневые желваки выворачивались из мела с помощью кирок — обработанных оленьих рогов, и предварительная обработка часто производилась прямо на дне шахты, так что экспортировался не кремень, а уже грубо обработанные кремневые топоры. Затем их обтесывали и шлифовали, превращая не только в удобные, но и в красивые орудия.

Хотя материалы для датировки еще очень скудны, наиболее ранние кремневые шахты, видимо, появились еще до 4000 г. до н. э., а мастерские кремневых топоров возникают перед 3500 г. до н.э. В Граймс-Грейвсе массовое изготовление топоров велось около 2600 г. до н. э. Существование производства топоров позволяет сделать два вывода. Подземные работы — трудное дело, требующее значительных специализированных знаний и опыта не только для отбора лучшего сырья, но и для обеспечения безопасности шахтеров. Отсюда как будто следует, что уже в неолите некоторые группы людей специализировались в какой-либо одной отрасли технологии и, возможно, все время занимались только ею. Второй вывод касается торговли. Каменные топоры нередко обнаруживаются в сотнях километров от места их изготовления. Возможно, что в ранний период они выменивались соседними селениями и попадали каждый раз всего лишь на несколько километров дальше. Однако шахты в Граймс-Грейвсе производили значительное количество топоров, и изготовление их быстро прекратилось бы, если бы не существовало постоянных путей распределения. Либо оттуда уходили торговцы с готовыми топорами, либо общины, нуждавшиеся в топорах, приобретали необходимое их количество прямо около шахт. В любом случае это важно для археоастрономии, поскольку существование торговых связей уже в начале неолита объяснило бы распространение по всему обширному пространству Британии не только изделий, но и знаний.

У этой области имелись связи даже с неолитическими людьми далеко на севере. В 1866 г. сильная буря на Оркнейских островах обнажила группу неолитических жилищ в Скара-Брей на западном побережье острова Мейнленд. В 1928—1930 гг. там работал профессор Гордон Чайлд, раскопавший комплекс из семи тесно стоящих каменных хижин. Перемещающаяся песчаная дюна засыпала их в доисторические времена, и хотя крыши исчезли, стены местами все еще достигали в высоту 2,5 м. Песок сохранил обстановку так же, как вулканический пепел сохранил римский городок Помпею. Внутри хижин находились «гарнитуры» неолитической мебели: кровати, комоды, полки и цистерны для воды, все сделанные из плоских камней (фото V). На Оркнейских островах строительный лес — редкость, и предприимчивые островитяне изготовили из подручного материала ту повседневную утварь, на которую в областях Британских островов употребили бы дерево. Связующим звеном с другими неолитическими селениями оказались гончарные изделия. Ранние слои в Скара-Брей содержат бороздчатую посуду, что может означать одно из двух: либо тогда существовали прямые торговые связи, либо этот стиль распространился из конца в конец Британских островов ранее 2000 г. до н. э. Этот памятник особенно важен еще и потому, что он дает яркую картину домашней жизни в неолитические времена.

Однако наиболее многочисленные остатки неолитического периода повествуют не о повседневной жизни тогдашних людей, а о их погребальных ритуалах. От Шетландских островов до Испании неолитические общины сооружали для своих покойников обширные и весьма внушительные могилы. Хотя стиль этих сооружений заметно изменяется от места к месту, им свойственно определенное единство конструкции: обязательная камера, т.е. небольшое помещение, не врытое в землю, а построенное на ней, и насыпанный над камерой холм значительно больших размеров, причем камера расположена чуть в стороне от его центра. Различия заключаются в строительном материале — использовались мелкие камни, огромные плоские плиты или кучи земли; в размерах и форме внутренних камер, которые бывают узкими длинными проходами, а бывают и купольными; в форме могильника, изменявшейся от длинной насыпи до круглого холма, и, наконец, в устройстве входов, иногда прямо бросающихся в глаза, а иногда потайных.

На юге Англии, среди меловых холмов, где камня мало, типичными были длинные земляные могильники. Нередко сооружение могильника начиналось с деревянного «дома мертвых» — возможно, копии обычного жилища, — куда умерших складывали на протяжении многих лет, пока их не набиралось двадцать или больше. Тогда над «домом мертвых» насыпался курган и могила, возможно, замуровывалась. Могильники в этих местах всегда вытянутые. Длина их колеблется от 15 до 30 м.

Там, где камня было больше, внутри земляных насыпей обнаруживаются каменные сооружения. Особенно знаменит длинный могильник в Уэст-Кеннете с 12-метровым проходом, через который можно попасть в пять отдельных погребальных камер. Высота прохода достигает почти 2,5 м. Он представляет собой два ряда вертикально поставленных каменных плит, перекрытых сверху большими камнями. Вход в него находился в центре внушительного переднего дворика, где еще более крупные вертикально поставленные глыбы образовывали подпорную стену для конца могильника. Вход уже в древности был сознательно закрыт огромным камнем, хотя, судя по количеству человеческих останков в камерах, произошло это после того, как могильником пользовались очень долгое время.

Уэсткеннетское сооружение обычно называют «камерным длинным могильником». Построенные из камней неолитические могильники разделяются на два главных типа: коридорные могильники и галерейные могильники. Коридорными могильниками называются те, в которых ведущий к большой погребальной камере проход ниже и уже самой камеры (фото XI). Они встречаются в Ирландии — самый знаменитый находится в Нью-Грейндже (графство Мит), в Шотландии (в основном на севере) и в Бретани. В галерейных могильниках тоже есть проход, но в конце он не расширяется и не образует камеры. Они также разбросаны от Шотландии до Франции.

Одна из самых эффектных групп неолитических могильников находится на юге Бретани, на берегу бухты Морбиан. Их с полным правом можно назвать мегалитическими. Вертикальные стены проходов часто состоят из огромных грубо обтесанных глыб, перекрытых гигантскими камнями, многие из которых весят десятки тонн. Несколько могил за столетия, прошедшие после их постройки, лишились своих насыпных курганов, и горизонтальные камни, покоящиеся на вертикальных опорах словно вопреки закону тяготения, открыты теперь всем взглядам. При виде этих сооружений невольно чувствуешь, что их строители сознательно щеголяли своим умением справляться с чудовищными камнями. Они стремились произвести впечатление и вполне достигли своей цели.

Хотя большинство мегалитических могильников никак не украшено, некоторые из них могут похвастать довольно эффектной каменной резьбой. В Бретани на крохотном островке Гаврини находится коридорный могильник с круглой насыпью шестиметровой высоты. Из 29 вертикальных глыб, образующих стены прохода и камеры, 23 покрыты выцарапанными узорами, включающими спирали, зигзаги, эллипсы, концентрические полукружья и другие, более сложные геометрические фигуры. Среди них есть несколько изображений каменных топоров — единственные рисунки, которые можно определить с достаточной уверенностью. Если остальные и должны были изображать лица, животных или какие-нибудь бытовые предметы, абстрактная стилизация очень успешно маскирует их смысл. Сходные узоры найдены на камнях коридорных могильников Ирландии. При входе в Нью-Грейндж есть горизонтальный камень, украшенный выбитыми геометрическими орнаментами, включающими спирали и концентрические полукружья, очень похожие на гавринийские. Натуралистические изображения полностью отсутствуют, и все это больше похоже на геометрические упражнения, лишенные каких бы то ни было признаков художественного таланта.

На северо-западе Европы сооружение неолитических могильников началось, вероятно, в Бретани около 4000 г. до н. э. Самые ранние земляные длинные могильники также восходят к 4000 г. до н. э. и продолжали строиться на протяжении примерно тысячи лет. Ирландские могильники появляются несколько позднее, около 3500 г. до н. э., а те немногие датировки, которые удалось получить для шотландских могильников, приблизительно совпадают с ирландскими. Археологи несколько раз пытались классифицировать их по разным типам и сопоставить в хронологической последовательности с другими памятниками культуры, используя те же методы, которые дали такие хорошие результаты в отношении керамики и кремневых орудий, но пока без особого успеха. В течение многих лет считалось, что неолитические могильники возникли в восточном Средиземноморье и что культ богини земли вместе со сведениями о мегалитической строительной технике распространился в Испанию, а затем по атлантическому побережью в Бретань и на Британские острова. Однако теперь мы знаем, что эта простая схема не соответствует действительности. С усовершенствованием метода датировки выяснилось, что мегалитические могильники западной Европы строились до появления больших каменных сооружений на Востоке, более того, по всей области, в которой их находят, они начали возникать почти одновременно. Из района в район, бесспорно, могли передаваться некоторые строительные приемы, но не подробные планы. В украшениях могильников обнаруживается такое сходство стиля, что было бы редчайшим совпадением, если бы они оказались совершенно независимыми друг от друга, однако торопиться с выводами не следует, поскольку у нас нет полной уверенности, что резьба наносилась на камни каждый раз одновременно с постройкой могильника.

Местные вариации в конструкции могильников отчасти объясняются различием имеющегося строительного материала, но кроме того, в них проглядывает свое собственное, независимое от других представление о том, какой должна быть большая и внушительная общая гробница. Тайна мегалитических могильников заключается в вопросе, почему именно в этот период обществу понадобилось отнимать значительные ресурсы от главной задачи — кормить, одевать и обеспечивать жилищами своих членов — и расходовать их на постройку больших и без нужды великолепных вместилищ для умерших?

Но если нам трудно понять потребность строить большие могильники, то другие остатки неолитического периода оказываются даже еще более загадочными. В Англии имеется около двадцати образчиков так называемых «курсусов». На первый взгляд они представляют собой просто тянущиеся на значительные расстояния параллельные земляные насыпи, обрамленные канавами, из которых бралась для них земля. Они не обозначают никаких границ (хотя позднее и использовались для такой цели) и по своей форме не могли служить загонами для скота, а потому в прошлом веке некоторые любители старины предположили, что они служили для доисторических конных состязаний, и это предположение отразилось в их нынешнем названии («курсус» по-латыни значит «ристалище». — Перев.). Они всегда как-то связаны с длинными могильниками, и теперь их рассматривают как церемониальные дороги для погребальных процессий. Самой большой из них — Дорсетский Курсус, насыпи которого разделены расстоянием в 80 м и тянутся по холмистой местности в Крэнборн-Чейнз на 10 км. Каково бы ни было его первоначальное назначение, его строителям оно должно было представляться чрезвычайно важным, поскольку на сооружение этих насыпей ушло по меньшей мере 200 человеко-лет. Дорсетский Курсус, возможно, представляет собой одно из ранних доисторических сооружений для облегчения астрономических наблюдений, и мы еще вернемся к нему в последующих главах.

Самый большой доисторический курган Европы и величайший образчик неолитической строительной техники — это Силбери-Хилл. Выглядит он как круглый могильник со срезанной верхушкой весьма внушительных размеров — почти 40 м в высоту и площадью 2,2 га. Вес пошедшего на него строительного материала составляет без малого полмиллиона тонн, и все сооружение должно было потребовать 5000 человеко-лет работы. Раскопки показали, что это не просто наваленные беспорядочной кучей куски мела — внутри были обнаружены искусно сложенные стены из меловых блоков, которые обеспечивали ему прочность. По-видимому, это не погребальный курган, поскольку ряд раскопок не обнаружил никаких следов первоначального погребения, и назначение его остается полнейшей загадкой. Построен он был между 3000 и 2500 г. до н. э., что хорошо согласуется с хронологией великих архитектурных сооружений мегалитического периода. Силбери-Хилл — весьма внушительное сооружение даже в сравнении с пирамидой Хеопса в Гизе: объем его равен примерно одной десятой ее объема, и возможно, что он на несколько столетий древнее.

Еще один тип неолитических памятников носит название «хенджей». Оно кружным путем восходит к названию «Стоунхендж», которое истолковывалось, как «висящий камень». Поскольку первоначально Стоунхендж представлял собой кольцевой вал, другие такие замкнутые пространства также стали называться хенджами независимо от того, находятся внутри них камни или нет. Существуют разные типы хенджей и наиболее ранние из них — хенджи класса I — строились во времена неолитических «лагерей с дамбами». Они меньше этих последних, и ров находится у них с внутренней стороны вала, что уменьшает его оборонительное значение. (Стоунхендж, хотя название «хендж» и связано с ним, в этом смысле не типичен, так как у него ров расположен снаружи вала.) Хенджи класса I имеют только один вход и служили, по-видимому, для каких-то ритуальных собраний. Почти все они находятся на юге Англии, а за пределами Великобритании и Ирландии неизвестны вовсе.

К концу неолитического периода, около 2600 г. до н. э., началось строительство хенджей другого типа — хенджей класса II. Они обширнее и имеют два или больше входов. Четыре из этих хенджей особенно велики по сравнению с остальными — их диаметры превышают 350 м. Все они находятся на юге Англии, а три из них — Эйвбери (фото III), Марден и Даррингтонские Стены — расположены на расстоянии менее 30 км от Стоунхенджа. Четвертый — у Маунт-Плезанта — находится в графстве Дорсет, вблизи Дорчестера. Наиболее интересная черта этих сверххенджей заключается в том, что внутри них имеются сооружения: каменные кольца в Эйвбери, деревянные строения в остальных трех. Строения эти были очень солидными: на площадях, охваченных валами, все еще видны правильные или почти правильные концентрические круги лунок от столбов, причем ближайшие к центру столбы были больше, чем во внешних кругах. По одному плану трудно восстановить общий вид сооружения, однако расположение столбов вполне согласуется с предположением, что они поддерживали крышу. Многие археологи считают, что крыши эти были коническими — очень низкими по внешнему краю и сходящимися в острие у центра — наподобие хижин в некоторых областях Африки. Во рвах было найдено множество черепков, особенно бороздчатых, и мало-помалу начинает вырисовываться картина немногочисленных постоянно обитаемых центров, где могли жить вождь с семьей или группа жрецов.

Не все неолитические круглые дома обязательно находились внутри хенджей класса II. Первым местом, где археологи предположили существование большой постройки с крышей, был Вудхендж — весьма любопытный памятник, который мы подробнее рассмотрим ниже и в котором строители использовали маленький хендж класса I, расположенный всего в 100 м от вала Даррингтонских Стен. Другой знаменитый пример — это Святилище в 2,5 км от Эйвбери, где многие деревянные строения сменяли друг друга, причем каждое было больше предыдущего. К концу неолитического периода мы находим много признаков существования высокоорганизованного, очень жизнеспособного общества, способного предпринимать большие инженерные работы, которые не могли быть проведены без достаточных технических знаний и подробного предварительного планирования. Эти люди далеко ушли от невежественных дикарей, какими их принято было считать.

Неолитический период сменился ранним бронзовым веком. Вскоре после 2500 г. до н. э. Британские острова начала заселять новая группа людей, отличавшихся от прежних обитателей не только по культуре, но и по некоторым анатомическим особенностям. Это были высокие люди с характерными круглыми головами, тогда как неолитическое население островов имело невысокий рост и длинные головы. Новые поселенцы принесли с собой умение пользоваться бронзой, а также керамику особого стиля — украшенные орнаментом чаши или «бикеры», из-за которых археологи и их самих стали называть «бикерами» (фото IV б). Кроме того, они выращивали ячмень. Эти два факта натолкнули археологов на предположение, что одним из вкладов бикеров в цивилизацию было искусство пивоварения.

Их передвижения можно проследить на европейском континенте. Из Испании они мигрировали на север и на восток и через бассейн Рейна постепенно добрались до Англии. Исследователи все еще спорят о том, происходило ли это переселение двумя большими волнами или по более сложной схеме. Попытки восстановить ход событий опирались на хронологическую последовательность вариантов бикеровской керамики, но датировка пока еще не дала для этого достаточных данных.

От раннего бронзового века почти не осталось следов селений. Если несколько неолитических жилищ было раскопано и изучено, то жилища начала бронзового века нам практически не известны. Лишь немногие раскопки — например, в Даунтоне (графство Уилтшир), где. были обнаружены лунки от столбов бикеровских хижин, и в Дартмуре, где маленькие круглые каменные хижины, возможно, относятся к той же эпохе, — бросают некоторый свет на повседневную жизнь бикеров. Может быть, это объясняется тем, что бикеры в сельском хозяйстве вновь обратились к более или менее кочевым методам, но, может быть, они просто перестали нуждаться в крепких солидно построенных хижинах, так как климат стал заметно мягче. Потепление, наступившее между 2500 и 1500 гг. до н.э., позволяло им в гораздо большей мере вести жизнь на открытом воздухе, чем это было доступно неолитическим людям. Вполне возможно, что бикеры удовлетворялись временными шатрами из шкур вроде существовавших в мезолите, укрываясь в них в случае непогоды, а в остальное время спали под открытым небом.

Большинство имеющихся у нас сведений о бикерах мы получили, изучая их погребения. Хотя отдельные захоронения бикеров были связаны с длинными могильниками, в Англии они обычно хоронили своих покойников в скорченной позе поодиночке или очень небольшими группами в круглых могильниках. В одних случаях сначала выкапывалась яма, а в других — тело укладывалось прямо на земле и над ним насыпался маленький холмик или сооружался небольшой керн — пирамидальная куча камней. Много утвари в могилу они не клали — иногда горшок, иногда какой-нибудь бронзовый предмет, например кинжал или застежку для одежды в форме броши, так называемую фибулу. Погребения бикеров совершались в течение сотен лет и в обширной области, а потому неудивительно, что в них отражаются разные обычаи. На севере и на западе Британских островов для погребения использовались каменные гробы, так называемые цисты, и постепенно все более обычной становится редкая у ранних бикеров кремация.

Бикеров одно время считали воинственными пришельцами, которые разгромили местные племена и насильственно ввели свою культуру вместо неолитической. Теперь такая точка зрения считается чрезмерно упрощенной. Черепки бикеровской керамики обнаруживаются при раскопках и некоторых неолитических памятников, как, например, Даррингтонских Стен, без видимого разрыва во времени. В других же местах, например в Маунт-Плезанте, как будто выявляется разрыв между неолитическим и бикеровским обитанием. Вход в длинный могильник Уэст-Кеннета был закрыт уже после появления там бикеров, и сами бикеры использовали и переделывали многие хенджи. Необходимо еще долгое изучение, прежде чем нам станут понятны взаимоотношения старой и новой культур.

Тем не менее один из результатов воздействия бикеров на местные племена проявляется очень четко — это изменение стилей местной керамики. В описываемый период существовали два основных типа сосудов — горшки для пищи и урны, и так же, как это было с бикерами, за неимением ничего лучшего отдельные культурные группы получили названия по своей керамике. «Горшечные» люди испытали гораздо более сильное влияние новоприбывших. Их керамика принадлежит к гибридному стилю и наряду с орнаментом, очень напоминающим орнаменты позднего неолита, обладает декоративными мотивами, «заимствованными» у бикеров. Они точно следовали погребальным обычаям бикеров, особенно там, где бикеровское население было плотнее. На юге-востоке Британских островов они погребали своих покойников в круглых могильниках, а на северо-западе — в каменных цистах. Нередко они использовали уже существовавшие круглые могильники бикеров, помещая своих покойников в ямы, выкопанные в боковом склоне.

«Люди урн» поддались этому влиянию заметно меньше и предпочитали кремировать своих мертвецов, следуя обычаю, который начал складываться в конце неолита. Они словно бы упорно держались старых обычаев — индивидуальным могилам они предпочитали кладбища, для которых часто использовали внутреннее пространство старых хенджей.

Захоронения начала бронзового века очень бедны утварью, если не считать небольшой группы могильников на юге Англии, принадлежащих к уэссекской группе и датируемых примерно 1500 г. до н.э. Хотя в большинстве погребения этой эпохи не особенно богаты и содержат лишь бытовую керамику в виде горшков и урн, в наиболее богатых могильниках были найдены золотые украшения из пластин тонкой работы, бронзовые кинжалы, необычно орнаментированные чаши в форме граната, фибулы, бусы, щипчики и церемониальная булава. Однако эти могилы, несмотря на богатство утвари и украшений, не принадлежали еще одной волне пришельцев, а знаменовали краткую эпоху местного процветания, наступившую после слияния новой культуры с более ранними традициями. Долгое время археологи считали уэссекские захоронения могилами тех вождей, которые были настолько богаты и могущественны, что смогли организовать установку кольца сарсенов в Стоунхендже. Однако от этой точки зрения приходится отказаться: сарсеновое кольцо было возведено еще до выхода на сцену уэссекской культуры, и если уэссекские вожди вообще принимали участие в строительстве Стоунхенджа, то оно свелось лишь к относительно второстепенной перестановке голубых камней в самом конце раннего бронзового века.

Стоунхендж — всего лишь одно из девятисот с лишним каменных колец, имеющихся на Британских островах. Строительство этих колец началось еще в неолите, и одно из самых ранних — это кольцо камней, окружающее коридорный могильник в Нью-Грейндже. Неизвестно, современно ли кольцо могильнику, который датируется примерно 3300 г. до н.э. Датировать установку вертикальных камней всегда очень трудно. Кроме тех счастливых случаев, когда удается найти поддающийся датировке предмет в первоначальной забутовке у их основания, приходится полагаться только на сравнения и ассоциации. Не всегда возможно с уверенностью сказать, построено ли данное кольцо камней в позднем неолите или в раннем бронзовом веке. Однако в основных чертах картина мало-помалу проясняется. Быть может, около трети известных нам каменных колец относится к неолиту. Как правило, они принадлежат к числу самых больших и эффектных, вроде Камней Стеннесса на Оркнейских островах и кругов в Эйвбери. И в том и в другом случае камни были установлены внутри неолитических хенджей.

Эйвбери, имеющий в диаметре 370 м, — самый большой каменный круг на Британских островах. Кроме кольца камней, расположенных по внутреннему краю рва хенджа класса II, в нем имеются два кольца поменьше, хотя и достаточно больших, внутри главного кольца, и еще камни внутри одного из них. Самые большие камни весили более 40 т, и до того, как многие из них между XIV и XVIII в. были разбиты на куски для использования в качестве строительного материала, их насчитывалось свыше 170. Теперь их, к сожалению, осталось только 43.

Бикеры и их преемники переняли более ранние способы работы с большими камнями, и хотя общих могильников они больше не строили, зато устанавливали камни кольцами, рядами и в гордом одиночестве повсюду от Шетландских островов до Бретани. Эти системы камней характеризуются значительным архитектурным разнообразием, так как кольца далеко не всегда представляют собой правильные круги, а камни бывают и большими, и маленькими. Различны и их археологические связи. Такие огромные камни, как в Стоунхендже или Эйвбери, встречаются редко, а во многих кольцах они едва достигают в высоту полуметра. На вересковых пустошах они нередко кажутся даже еще ниже из-за нарастания торфяников со времен бронзового века. В целом более поздние кольца меньше более ранних и далеко не столь внушительны.

Для строивших их людей эти кольца, несомненно, должны были иметь большое ритуальное и религиозное значение. Многие из них связаны с погребениями. Высказывалось даже предположение, что сама идея каменных колец родилась из тех подпорных камней, которыми окружали мегалитические и круглые могильники для большей их прочности, но эта гипотеза распространения не получила. Во многих случаях внутри каменных колец имеются керны, расположенные не так тесно, как камни в кольце, и занимающие лишь незначительную часть площади, охваченной кольцом. Решить, сооружались ли керны внутри уже существовавших колец, поскольку это место считалось священным, или же камни устанавливались вокруг керна, чтобы подчеркнуть его важность, в настоящее время чрезвычайно трудно. Кроме кернов, внутри каменных колец довольно часто обнаруживаются случайные захоронения и кремированные останки, не отмеченные кернами, а находки неполных человеческих скелетов как будто указывают на то, что там совершались довольно неприятные религиозные церемонии.

В Шотландии встречается особый вариант — кольцо с поваленным камнем: в таком кольце один камень лежит, а по его бокам стоят два высоких вертикальных камня. Остальные камни, все вертикальные, постепенно становятся ниже по мере удаления от лежащего камня. Кольцом с поваленным камнем в Лоунхед-оф-Давиот (графство Абердин) окружен кольцевой керн, в котором была обнаружена обгоревшая человеческая кость. Ее датировали 2200 г. до н. э., и хотя она, возможно, моложе каменного кольца, это один из тех редких случаев, когда удалось провести хоть какое-то датирование.

За пределами Великобритании и Ирландии кольца камней очень редки. В Бретани есть несколько колец, но они отличаются от рассмотренных выше интервалами между камнями. В британских кольцах камни размещены широко, и, хотя они довольно точно обозначают границы какого-то пространства, назвать это пространство замкнутым нельзя. В Эр-Ланнеке на берегу бухты Морбиан есть два кольца, построенных таким образом, что они образуют восьмерку. Хотя камни не соприкасаются, они установлены так тесно, что кажутся грубой стеной. Теперь они не очень заметны, потому что уровень моря со времен неолита повысился и прилив полностью скрывает одно из колец, оставляя на виду лишь северную половину второго кольца там, где берег чуть выше. Кольца датированы только с помощью керамики из обнаруженных там цист, и считается, что они были построены около 2500 г. до н. э. или несколько раньше, т. е. примерно одновременно с самыми древними британскими каменными кольцами. Во время раскопок 1923—1926 гг. внутри цист была найдена зола от костров, что, возможно, указывает на ночные или зимние обряды, поскольку кремированных человеческих останков там не обнаружено.

Кроме каменных кругов, существует еще немало мест, где камни расположены рядами или аллеями, хотя такое расположение встречается заметно реже. Эйвберийский хендж некогда включал очень внушительную пару каменных рядов, называвшихся Кеннетской аллеей, которые тянулись от его южного входа до Святилища, упоминавшегося выше, как одно из многостолбовых сооружений позднего неолита. Но в эпоху существования Кеннетской аллеи Святилище было уже разрушено и на его месте были воздвигнуты два концентрических каменных кольца. Хотя каменные ряды Кеннетской аллеи параллельны, они расположены не по прямой и могли просто отмечать наиболее удобный путь от одного важного места до другого. Ширина аллеи равна примерно 25 м, и нетрудно вообразить торжественную процессию, величественно шествующую между двумя рядами вертикально поставленных камней.

В некоторых других частях Британских островов тоже есть ряды вертикальных камней, ведущие к кольцам. В Стантон-Дрю (графство Сомерсет), например, большое кольцо камней, имеющее в диаметре 112 м, снабжено аллеей, а поблизости другая аллея смыкается с каменным кольцом поменьше. На Гебридах, в Калленише на острове Льюис, у одной из важнейших систем каменных колец есть каменная аллея, ориентированная на север (фото VI). Однако тут имеются явные отличия, так как аллея не ведет к ритуальному входу в каменное кольцо и от кольца в разных направлениях отходят еще несколько рядов камней. Каково бы ни было их назначение, на обрамление церемониального пути они нисколько не похожи.

Ряды камней довольно многочисленны на дартмурских пустошах в Девоншире. Большие камни, так же как в Эйвбери и Калленише, имеются лишь в нескольких рядах, в основном же ряды состоят из камней полуметровой высоты, а более высокие отмечают только конец ряда. Ряды бывают одиночными, двойными и тройными. Расстояние между линиями камней в двойных рядах обычно настолько мало, что там трудно идти двум людям рядом, и они вряд ли могли использоваться для торжественных процессий. Некоторые ряды завершаются небольшими кернами, в конце других стоят «блокировочные камни» и ряды как будто никуда не ведут и не имеют никакого ясного назначения. Более двух веков они считались тайной Дартмура.

На самом севере Шотландии, в графстве Кейтнесс, мы находим в нескольких загадочных местах множество небольших камней, расположенных веерообразно. Наиболее известный образец этого типа — Холм Множества Камней в Мид-Клите. Профессор Том снял план расположения примерно двухсот еще сохранившихся камней и определил, что они образуют решетку, в которой камни отмечают точки пересечения продольных и поперечных линий. Двадцать два ряда, каждый длиной около 42 м, сближаются к одному концу, подобно линиям на рис. 7.8.

Ничего сходного с ними на Британских островах нет, но большие ряды камней в Карнаке (Бретань) очень похожи на шотландские веера камней если не по размерам, то по расположению. В окрестностях Карнака есть несколько таких систем рядов. Система Ле-Менека состоит из 12 сходящихся рядов 1167 м длиной, которые тянутся от одного кольца камней к остаткам другого (фото XXIII). Самые большие камни стоят у западного конца, где ряды располагаются теснее всего, затем их высота постепенно уменьшается с 4 до 0,6 м. У самого восточного конца опять установлены камни выше человеческого роста. Это расположение почти совершенно точно повторяется в рядах Кермарьо чуть дальше к востоку. В радиусе нескольких километров есть еще системы рядов меньших размеров. Всего в этих рядах более двух тысяч камней — другими словами, для того чтобы удовлетворить честолюбивые замыслы строителей, было выломано, перевезено и установлено несколько десятков тысяч тонн камня.

Не все вертикальные камни установлены рядами или кольцами. Некоторые стоят изолированно или небольшими группами. Иногда они связаны, а иногда и не связаны с какими-то доисторическими памятниками вроде погребальных кернов. Если рядом других доисторических памятников нет, нельзя с уверенностью ручаться за их древность. Впрочем, те камни, высота которых превосходит два метра, вряд ли можно считать межевыми вехами или остатками ворот более близкого к нам

времени. Честь обладания крупнейшим одиночным камнем, теперь, к сожалению, упавшим, принадлежит Бретани. Это Большой Разбитый Менгир, стоявший в нескольких километрах от Карнака (фото XXIV). («Менгир» по-бретонски означает просто «стоячий камень».) Большой Менгир, разбитый на четыре куска, лежит там, где, согласно преданию, он рухнул во время землетрясения сотни лет назад. Его длина равна 20,5 м, а весит он 330 т. Это самый большой камень из всех передвигавшихся в мегалитический период и почти наверное самый тяжелый объект в мире, когда-либо перемещавшийся без помощи машин.

Камни мегалитических памятников очень редко подвергались обработке. Их либо устанавливали в их естественном виде, либо с помощью клиньев или нагревания раскалывали по естественным трещинам, так что получались грубые блоки. Это вовсе не означает, что их форма не имела для строителей никакого значения. Можно назвать много мест, где высокие узкие камни чередуются с низкими и широкими — как, например, в Кеннетской аллее, — и существует предположение, что они символизируют мужское и женское начала. Те немногие камни, которые были полностью обработаны, сначала оббивались легкими ударами молота, а затем шлифовались зажатыми в руках кусками твердых пород. Этот нудный способ был использован в Стоунхендже, чтобы снабдить перекладины сарсеновых трилитов шипами и гнездами для более прочного их соединения с опорами. Гораздо чаще обрабатывалась только часть камня — одна сторона выравнивалась, а другая оставалась нетронутой. Некоторые менгиры в окрестностях Карнака, по-видимому, тоже были частично обработаны.

Иногда камни украшались неглубокой резьбой, похожей по стилю на орнаменты мегалитических могильников. Повторяются те же мотивы, столь же загадочные на одиноких стоячих камнях, как и внутри коридорных могил. Иногда эта резьба исчерпывается круглыми ямками с поперечником около 10 см, которые за их форму и размеры получили теперь название чашевидных меток. Часто их охватывают концентрические круги, три и более — это «чашевидные метки с кольцами» (фото XVIII и XIX). Такой символ был очень популярен, особенно в Ирландии, Шотландии и на севере Англии. Он встречается не только на мегалитах, но и на небольших камнях и достаточно убедительно датируется началом бронзового века, поскольку чашевидные метки с кольцами были найдены на камнях в могильниках, которые содержали захоронения «горшечных» людей.

Среди этой резьбы попадается и небольшое число изображений предметов, например кинжалов и топоров, которые, как ни странно, были обнаружены на камнях Стоунхенджа только в 1953 г. Кинжал по типу очень напоминает кинжалы, употреблявшиеся в греческих Микенах около 1600 г. до н.э., и некоторое время предполагалось, что его можно использовать для датировки последнего этапа строительства Стоунхенджа. С тех пор радиоуглеродные датировки были пересмотрены (см. приложение Б), и теперь считается, что строительство Стоунхенджа было закончено раньше эпохи расцвета Микен. Кинжалы, если они действительно микенские, в любом случае могли быть вырезаны позднее, и будет только честно указать, что их стиль отличается от резьбы, которую мы обычно привыкли ассоциировать с ранним бронзовым веком.

На этом мы закончим краткий обзор доисторических общин северо-запада Европы. С началом среднего бронзового века произошли глубокие и кардинальные изменения, затронувшие и экономику и религию. Каменные и бронзовые изделия, типы керамики и погребальные обычаи резко меняются, и одновременно общины утрачивают интерес к величественным памятникам более ранних периодов. Никто уже больше не знал, как и почему строились хенджи, курсусы, кольца и ряды камней и для чего строители их использовали. Со временем люди начали считать, что их воздвигли какие-то сверхъестественные силы, а отсюда был лишь небольшой шаг до сознательного их разрушения, дабы уничтожить иди уменьшить исходящее от них злое влияние. С технических позиций XX в. нам легче оценить инженерное искусство и тщательное планирование, которых должны были потребовать эти грандиозные сооружения. Мы воздаем должное интеллекту и упорству людей, которые умели трудиться вместе настолько организованно и методично. Археологи ничего этого не отрицают. Споры начинаются, когда мы пытаемся внимательнее исследовать сохранившиеся памятники, надеясь вывести из них те астрономические и математические знания, которые составляли скрытую сторону мегалитической культуры.