5. Солнечные обсерватории

Мы не знаем, когда люди начали размышлять о природе Солнца, Луны и звезд. Для собирательских и охотничьих обществ, предшествовавших земледельцам неолита, возможность добывать пищу зависела от климата, хотя и не прямо. Уровень их жизни определялся естественными колебаниями количества дичи и съедобных растений. Они кочевали с места на место, жили на временных стоянках и постоянно искали более обильные источники пищи. Для тех, кто живет дарами природы, между летом и зимой существует огромная разница. Представляется вполне вероятным, что люди сознавали смену времен года и ассоциировали холодную зиму с укорочением дня уже много тысячелетий назад. Они должны были научиться обеспечивать себя пропитанием на голодное время, например собирая орехи и провяливая мясо, и по ежегодному пути Солнца определять, когда наступала пора делать запасы. Времена года они, вероятно, различали приблизительно и неточно, но ничего другого им в то время и не требовалось.

Но когда в начале неолитического периода появилось сельское хозяйство, весь их образ жизни претерпел радикальные изменения. И вполне можно предположить, что тогда же зародились начатки астрономии, так как для планирования сельскохозяйственного года, идет ли речь о земледелии или скотоводстве, совершенно необходим более или менее точный календарь. Как мы увидим, на определенном этапе неолитического периода велись действительно точные астрономические наблюдения и постепенно был создан какой-то календарь, однако первые признаки интереса к астрономии обнаруживаются в погребальных камерах и могильниках. Какова бы ни была для этого причина, но в очень раннем неолите движение Солнца связывалось со смертью и погребением, и весьма возможно, что культовые ритуалы поклонения Солнцу совершались по соседству с жилищами мертвых.

Одним из наиболее ранних памятников, в котором обнаруживается астрономически значимое направление, является неолитический могильник Нью-Грейндж в Ирландии, примерно в 50 км к северо-западу от Дублина. Насыпь этой коридорной могилы имеет круглую форму и очень велика — поперечник ее превышает 80 м, а высота достигает 10 м. Погребальная камера, расположенная несколько в стороне от центра, перекрыта ложным сводом — слои камней, из которых выложены стены, нависают друг над другом и в самом верху смыкаются. Камера высотой около 6 м имеет три ниши, и в каждой находится каменная плита с углублением для трупа. Длина коридора, ведущего в камеру, составляет 19 м. Стены его сложены из больших каменных плит, часть которых украшена выцарапанными спиральными и ромбовидными узорами. Вход в коридор некогда, по-видимому, производил очень внушительное впечатление. Могильник был окружен подпорной стенкой из больших камней, по верху которой шла каменная стена, выложенная насухо. На протяжении 30 м по обе стороны от входа стена была построена из кварца, и в первое время после возведения могильника она должна была блестеть и сверкать в лучах утреннего солнца.

Конструкция входа в коридор неожиданно сложна. Плита крыши поддерживается вертикально поставленными плитами, образующими стену коридора, и в свою очередь поддерживает еще две стенки из сложенных насухо камней, поверх которых положена еще одна большая плита, так что образуется окно около 0,2 м высотой и 1 м шириной. Передняя плоскость верхней плиты украшена ромбовидными узорами, и конструктор этого «слухового окна», как его обычно называют, предусмотрел в нем желобки — предположительно для стока дождевой воды. «Слуховое окно» выходит в коридор, так что туда попадает свет. Однако «окно» не было открыто постоянно — когда оно не использовалось, его закладывали кварцевым блоком, который затем можно было вынуть. Главный коридор также был закрыт. Когда гробница была сооружена, после завершения всех церемоний перед входом установили большую глыбу. Непосредственно перед ней находится украшенный резьбой камень подпорной стенки, который считается теперь одним из прекраснейших образчиков неолитического искусства во всей Европе. Для последующих погребений запирающую вход глыбу можно было отодвинуть, и покойники, как и современные туристы, попадали внутрь через вершину резного камня.

Когда памятник в 1969 г. исследовался и реставрировался, руководитель раскопок профессор М. Дж. О'Келли заметил, что во время зимнего солнцестояния лучи восходящего Солнца падают через «слуховое окно» в коридор и озаряют заднюю стену погребальной камеры. С тех пор, как могильник Нью-Грейндж был закончен (около 3300 г. до н. э.), склонение Солнца во время зимнего солнцестояния несколько изменилось, но расчеты подтвердили, что и в ту эпоху, когда могильник был еще только сооружен, лучи Солнца также озаряли коридор до самого конца. Собственно говоря, «окно» сделано несколько шире, чем требовалось для этой цели, и свет попадает в погребальную камеру на восходе Солнца в течение нескольких дней до и после зимнего солнцестояния (рис. 5.1).

И до этих открытий Нью-Грейндж считался очень важным археологическим памятником, главным образом из-за богатой резьбы — ничего подобного на британских островах не существует, и она сравнима только с некоторыми памятниками Бретани, вроде могильника на острове Гаврини в бухте Морбиан. Теперь же Нью-Грейндж больше нельзя считать простым камерным могильником — ведь он служил также и астрономическими часами, показывавшими время зимнего солнцестояния, так как представляется невероятным, чтобы сложное «слуховое окно» было сооружено для каких-то иных целей, кроме пропуска солнечных лучей, озаряющих коридор в день солнцестояния. Точного дня оно, бесспорно, не указывало, но и такой приблизительной даты было вполне достаточно для планирования сельскохозяйственных работ.

Рис. 5.1. Схема Нью-Грейнджа. а — вертикальный разрез; б — план. Пунктирные линии показывают путь солнечных лучей в день зимнего солнцестояния. По рисунку в статье Дж. Патрика «Восход солнца в Нью-Грейндже в день зимнего солнцестояния» (Nature, 249, 1974)

Однако для строителей Нью-Грейнджа его значение, несомненно, этим далеко не исчерпывалось. Солнцестояние можно гораздо точнее определить с помощью одного или двух вертикальных камней, как это, собственно, и делалось в других памятниках. И для этой цели не было никакой нужды возводить такое огромное и сложное сооружение — в Нью-Грейндже собрано в общей сложности около 200000 т камня. Оно явно рассчитано на то, чтобы производить сильное впечатление, и вполне логично предположить, что в переднем дворике Нью-Грейнджа совершались обряды, связанные с зимним солнцестоянием. Возможно, что запирающая вход глыба ежегодно отодвигалась для ритуала, обеспечивавшего возвращение Солнца весной. И возможно, что в погребальную камеру ежегодно клались жертвоприношения, чтобы обеспечить удлинение дня после солнцестояния.

Мы можем строить различные догадки об использовании Нью-Грейнджа, но, во всяком случае, представляется вполне разумным предположение, что еще в 3300 г. до н. э. неолитические земледельцы вели наблюдения Солнца. Это означает дату, на несколько сотен лет более раннюю, чем первые сооружения Стоунхенджа, и примерно на 1000 лет раньше установки кольца сарсеновых камней. Насколько пока известно, среди коридорных могильников Нью-Грейндж уникален, но было бы опрометчиво делать отсюда вывод, будто не существовало никаких других современных ему сооружений, связанных с солнцестояниями. Скорее всего дело обстояло как раз наоборот. Если племена, обитавшие в районе Нью-Грейнджа, нуждались в каком-то грубом календаре, такая же потребность должна была возникнуть и в других местах. Мы можем предположить, что некоторые другие керны, длинные могильники, камерные могилы и коридорные могильники той эпохи были ориентированы таким же образом, хотя строители и не снабдили их эффектным устройством вроде «слухового окна». В Клейве, например, коридоры двух могильников лежат на одной прямой и оба ориентированы на точку захода Солнца в день зимнего солнцестояния. (Северная из этих могил находится внутри яйцеобразной фигуры I типа, описанной в гл. 3.) В большинстве случаев бывает трудно доказать, что астрономическая ориентация действительно выбрана сознательно. Всегда существует возможность того, что она возникла случайно, особенно если выявленное направление не обладает высокой точностью, в которой ранние сооружения и не нуждались. Эти ритуальные направления можно сравнить с восточно-западной ориентацией большинства христианских церквей. Она позволяет примерно определить дату весеннего равноденствия, но, безусловно, церкви воздвигались вовсе не ради этого.

Тем не менее существуют некоторые доказательства того, что длинные могильники были связаны с астрономическими наблюдениями. Если мы рассмотрим распределение направлений входных концов длинных могильников в Крэнборн-Чейзе (графство Дорсет), то окажется, что никакого единообразия тут нет. Большинство из них ориентировано в пределах четверти горизонта между востоком и югом. К сожалению, исследование наружной формы могильников не позволяет выявить их ориентацию с достаточной точностью. За протекшие пять тысяч лет эрозия и распашка земли заметно ее изменили. Но среди них, по-видимому, нет ни одного со входом, обращенным на запад, а входы очень многих обращены на юго-восток, примерно в направлении точки восхода Солнца в день зимнего солнцестояния. Сами по себе длинные могильники не отмечали направления с точностью, достаточной хотя бы для сельскохозяйственных целей, но в комбинации с вертикальными ориентирами они могли бы прекрасно отвечать своему назначению. При раскопках нескольких длинных могильников были обнаружены лунки от связанных с ними столбов, и после открытия Нью-Грейнджа всем, кто ведет такие раскопки, следует учитывать их возможную астрономическую роль.

Уже есть сообщение об одном возможном случае находки ориентированных земляных могильников в Крэнборн-Чейзе. Этот район очень богат неолитическими памятниками, показывающими, что в ту эпоху он, вероятно, был довольно густо заселен. Два могильника (Гасседж-Сент-Майкл I и Гасседж-Сент-Майкл II — их принято называть по церковным приходам) находятся друг от друга примерно на расстоянии 250 м. Оба они как будто грубо ориентированы на юго-восток, но интересно то, что они, кроме того, были построены словно бы на одной оси, и можно с достаточной степенью точности определить ее направление. С ошибкой не более 0,5° это направление совпадает с азимутом точки солнечного восхода в день зимнего солнцестояния в 3000 г. до н. э. Для разработки календаря такая точность недостаточна, но при раскопках Гасседж-Сент-Майкла II в 30-х годах были найдены две очень большие лунки, в которых вполне могли быть вкопаны внушительные столбы. Одна из этих лунок лежала на оси двух могильников, другая отстояла от нее на 3 м. Если смотреть на эти столбы непосредственно от дальнего конца второго могильника, видимое расстояние между ними примерно соответствовало бы диаметру заходящего Солнца. Это была бы вполне удобная линия визирования, но, разумеется, никаких доказательств ее использования нет.

Крэнборн-Чейз славится таинственным земляным сооружением, которое носит название «Дорсетский Курсус» и кратко упоминалось в гл. 2 (см. рис. 6.2). Важнейшая его часть — две параллельные насыпи примерно в 80 м одна от другой, которые тянутся, хотя и не по прямой линии, на 10 км. Их юго-восточный конец находится очень близко от упомянутых выше двух длинных могильников на холме Тикторн, а северо-восточный конец — на холме Бокерли — тоже как-то связан с длинными могильниками. Один могильник располагается прямо между насыпями Курсуса, а второй включен в насыпь. Поскольку из этого явствует, что здесь вал Курсуса строился над длинным могильником, можно с достаточной уверенностью сказать, что его возводили позже. Возраст неолитических памятников пока остается весьма неопределенным, так как количество датировок, выполненных с помощью радиоуглеродного анализа, очень невелико, но наиболее вероятный период строительства длинных могильников лежит между 4000 и 3000 г. до н.э., а строительства Курсуса — между 3000 и 2500 г. до н. э. Однако столь тесная связь между Курсусом и могильниками навела археологов на мысль, что Курсус был культовым или ритуальным сооружением, возможно церемониальным путем для погребальных процессий. Странно, однако, что какие-либо заметные входы в него отсутствуют — чтобы проникнуть в Курсус близ конца насыпей, участники процессии вынуждены были бы перебираться через ров и вал.

Рис. 5.2. Заход Солнца в день зимнего солнцестояния над длинным могильником Гасседж-Сент-Майкл III в 2500 г. до н. э., видимый от Уайкдаунского Конца Дорсетского Курсуса

При более подробном изучении выясняется, что это очень сложное сооружение. Пока мы укажем, что примерно в 3 км от Тикторнского конца он пересекает холм Гасседж, где насыпи воздвигались по сторонам уже существовавшего могильника Гассежд-Сент-Майкл III. Расстояние между могильником и насыпями Курсуса довольно велико — 20 м с одной стороны и 40 м с другой. На вершине холма Гасседж Курсус делает S-образный изгиб, затем пересекает неглубокую ложбину и поднимается по склону холма Уайкдаун. Примерно на полпути до вершины холма поперечная насыпь полностью блокирует этот церемониальный путь, если он таковым был. Курсус тянется еще на несколько километров, но поперечная насыпь до такой степени похожа на оба его конца, что получила название «Уайкдаунский Конец». Нас может заинтересовать следующий недавно установленный факт: примерно в 2500 г. до н. э. для наблюдателя, стоящего на Уайкдаунском Конце и смотрящего на юго-запад, в сторону холма Гасседж, могильник на его вершине указывал бы точку захода Солнца в день зимнего солнцестояния. Собственно говоря, тому, кто смотрел бы примерно с середины Уайкдаунского Конца, казалось, бы, что Солнце опускается точно между насыпью Курсуса и концом длинного могильника (рис. 5.2). Уайкдаунский Конец никогда не раскапывался и сильно запахан, но где-то в его пределах можно было бы поискать небольшую площадку, отмеченную, возможно, деревянными столбами, которые указывали наблюдателю, где именно ему следует встать.

Если Курсус действительно использовался для наблюдений Солнца во время зимнего солнцестояния, это свидетельствует об улучшении методов по сравнению с Нью-Грейнджем. Длинная линия визирования обеспечивает гораздо большую точность. А получить такую линию можно, используя какую-нибудь впадину или выступ на горизонте и заняв такую позицию, чтобы Солнце восходило или садилось за этим ориентиром. Если выемка узка и глубока, можно добиться очень большой точности и верно определить день солнцестояния. Но если на горизонте нет четкой выемки, как, например, в Крэнборн-Чейзе, который окружен пологими холмами, то почему не использовать в качестве ориентира уже существующий длинный могильник, большой и отчетливо рисующийся на горизонте? Поскольку могильник был сооружен раньше, можно предположить, что первые наблюдения с Уайкдаунского Конца велись более или менее случайно пастухами, пасшими там свои стада зимой. Ценность отдаленного ориентира в качестве дальнего визира со временем должна была стать явной, и тогда могло возникнуть желание как-то его пометить. Насыпи Курсуса прекрасно отвечали бы этому назначению. Первоначально это были две гряды сверкающего белого мела, поднимающиеся по склону холма к длинному могильнику точно два отшлифованных рельса. Так же как и в Нью-Грейндже, мы как будто вновь сталкиваемся с излишне усложненным решением проблемы — разве нельзя было обойтись простым рядом столбов? Но, возможно, насыпи Курсуса отграничивали полосу, которую необходимо было очищать от деревьев и кустов, чтобы они не мешали наблюдениям, и, может быть, кроме того, они использовались для каких-то ритуалов, связанных с зимним солнцестоянием.

Курсус служит примером обсерватории с отнесенным на большое расстояние дальним визиром. Точное местоположение наблюдателя указывалось каким-либо дополнительным ориентиром — ближним визиром. Такая комбинация дальнего и ближнего визиров весьма обычна и дает все необходимое для основных наблюдений. Другие особенности Дорсетского Курсуса также, по-видимому, имеют астрономическое значение, но служили для наблюдения Луны, и мы поговорим о них ниже.

Камерная могила в Нью-Грейндже, Уайкдаунский Конец Дорсетского Курсуса и, разумеется, Стоунхендж — все они сооружались так, чтобы помочь вести астрономические наблюдения Солнца, хотя нельзя с уверенностью утверждать, что таково было их главное назначение. Все это — очень сложные сооружения, гораздо более сложные, чем требовалось бы, если бы они предназначались только для наблюдений Солнца. Чтобы определить день солнцестояния, в принципе требуется всего лишь отдаленный камень или столб, поднимающийся выше линии горизонта, или же, что еще лучше, четко выраженная особенность на линии горизонта, и точное указание места, где должен стоять наблюдатель. Сохранилось несколько памятников именно такой простой конструкции, однако до последнего времени их назначение оставалось неустановленным. Часть их находится в графстве Аргайлл, и они были изучены профессором Томом.

Например, в Баллохрое, на западном берегу полуострова Кинтайр, есть несколько вертикальных камней (фото XIV). В этом месте склон холма поднимается очень круто, но примерно в 200 м от берега на высоте 40 м есть ровная площадка. На ней и были установлены камни. На одной прямой линии расположены три высоких камня и сильно разрушенная маленькая камерная могила. Центральный камень — это тонкая плита, и с одной стороны его, по-видимому, сознательно уплощили и выровняли. Если глядеть вдоль этой его стороны на море, то взгляд падает по ту сторону пролива на остров Джуру, ограничивающий горизонт грядой Пэпс. Линия визирования упирается в Корра-Бен, самый северный пик гряды, расстояние до которого составляет около 30 км. Он отмечает на горизонте то место, где около 1800 г. до н.э. заходило Солнце в день летнего солнцестояния, причем совершенно точно, поскольку склон пика имеет тут почти тот же наклон, что и видимый путь Солнца, так что могут быть замечены даже небольшие различия склонения (рис. 5.3).

На протяжении суток до и после зимнего или летнего солнцестояния склонение Солнца изменяется чрезвычайно мало. Азимут точки захода Солнца меняется за это время всего лишь на 0,008°. Таким образом, если удаленный ориентир находится, например, на расстоянии 100 м, а наблюдатель каждый вечер следит, как Солнце садится за ним, изменение азимута для следующего за солнцестоянием дня будет соответствовать смещению головы наблюдателя всего на 1,5 см. Но если дальний визир находится от наблюдателя, как в Корра-Бен, за 30 км, то изменение азимута на 0,008° будет соответствовать смещению наблюдателя уже на 4 м, так что трудностей с тем, чтобы его голова находилась точно в нужном месте, не возникает. Расположенные на большом расстоянии дальние визиры указывают направления намного точнее, чем находящиеся близко, и даже визирная линия, использованная в Дорсетском Курсусе и имеющая в длину 3 км, хотя и представляет собой несомненный прогресс по сравнению с Нью-Грейнджем, все же была недостаточно длинна для точного определения дня солнцестояния.

Рис. 5.3. Заход Солнца в день летнего солнцестояния в Баллохрое в 1800 г. до н.э. Ср. фото XIV; фотография, однако, была сделана из пункта, лежащего в стороне от линии центрального камня, поэтому создается впечатление, что он не указывает на нужную вершину

Баллохрой, несмотря на всю свою видимую простоту, знаменует дальнейший прогресс в методах наблюдений. Чтобы скатиться по склону Корра-Бен, заходящему Солнцу требуется около трех минут. Наблюдатель становился где-то на линии камней и могилы в таком месте, чтобы Солнце скрывалось за верхней частью склона. Но эта часть склона чуть-чуть круче, чем путь заходящего Солнца, так что несколько ниже верхний край заходящего Солнца снова появляется из-за горы. Тогда наблюдатель должен был отходить влево так, чтобы край Солнца, скользящий по склону, был еле виден и, наконец, полностью скрылся, и как-нибудь отметил бы место, где это произошло. Повторяя эту операцию каждый день, можно было бы установить, когда солнцестояние кончилось, так как самая левая метка указывала бы день, ближайший к летнему солнцестоянию. Предположительно после того, как это проделывалось многократно и точка, из которой наблюдается заход в день солнцестояния, была установлена, там вкопали высокий камень с двумя дополнительными камнями по обе его стороны. Измерения, однако, далеко не всегда бывали такими простыми. Условия преломления света в атмосфере время от времени меняются, и это должно было усложнять наблюдения. Возможно, что, долго пользуясь этим местом, наблюдатель узнавал его особенности и их зависимость от погодных условий и мог как-то учитывать их.

Баллохрой, кроме того, дает точку захода Солнца в день зимнего солнцестояния. Глядя от его камней в сторону могилы, мы можем увидеть остров Кара, лежащий на горизонте в 12 км оттуда. Солнце, заходящее в день зимнего солнцестояния, лишь чуть касается оконечности острова. Эта визирная линия тоже была бы верна, хотя она не обладает такой точностью, как линия на Корра-Бен.

Примерно в 50 км к северу от Баллохроя, около деревушки Кинтро, есть еще одна солнечная обсерватория (фото XV). Она напоминает Баллохрой тем, что наблюдатели выбрали ровный участок среди крутых холмов, а также тем, что дальним визиром служит Бен-Шайантейд, одна из вершин гряды Пэпс на острове Джура в 43 км оттуда. На ровном участке установлен большой камень высотой около 4 м, в настоящее время отклоняющийся от вертикали примерно на 25°. Вблизи него есть каменный керн диаметром около 14 м, который за прошедшие столетия был в значительной мере разобран для местных построек (рис. 5.4). При наблюдении оттуда Солнце в день зимнего солнцестояния зашло бы за Бен-Шайантейд, но — опять-таки, как в Баллохрое, — склон горы круче, чем путь заходящего Солнца, а потому край Солнца на короткое время вновь появляется в седловине между Бен-Шайантейдом и соседней горой Бен-а-Каолейс (рис. 5.5). Наблюдатель, переходя с места на место, мог найти положение, из которого видна краткая вспышка Солнца в седловине, и отменить это место. Повторение такой процедуры вечер за вечером дало бы ему ряд меток, и крайняя правая из них отмечала бы день зимнего солнцестояния.

Рис. 5.4. План солнечной обсерватории близ Кинтро. По рисунку из книги The Place of Astronomy in Ancient World, ed. Hodson. Высота сечения горизонталей дана в метрах

Когда профессор Том впервые описал этот памятник, было неясно, как могли вестись такие наблюдения. Ровный участок расположен слишком низко, и седловина с него не видна — для этого он должен был бы находиться на 2 м выше, так как иначе ее заслоняет небольшой мыс, вдающийся поблизости в Лох-Крегниш. Седловину можно увидеть, отойдя вправо, но тогда наблюдатель оказывается не на линии захода в день зимнего солнцестояния. Если прежде керн был несколько выше, чем теперь, — а это представляется весьма вероятным, — то, стоя на нем, наблюдатель видел бы седловину. Более того, керн расположен как раз там, откуда и следовало бы вести наблюдения, и он достаточно широк, чтобы на нем можно было ставить метки в течение нескольких вечеров. Создается впечатление, что он был сооружен специально для этой цели. Но возникает вопрос: как могли строители обсерватории установить, где надо возвести керн, если с земли они здесь видеть седловину не могли?

Для решения этой загадки нам следует взглянуть на холм позади камня и керна. Он очень крут, и от керна его отделяет глубокий узкий овраг, по дну которого течет ручей. На склоне этого холма есть маленькая ровная площадка с несколькими большими валунами. Она находится на одной прямой линии со стоячим камнем и с дальней седловиной и расположена примерно на 4 м выше ровного участка вокруг керна. С этой площадки седловина видна прекрасно. Производить все измерения со склона было вряд ли возможно, так как он очень крут и передвигаться по нему трудно, а потому профессор Том предположил, что эту площадку выровняли строители обсерватории, чтобы найти правильную линию для воздвижения керна.

Рис. 5.5. Заход Солнца в день зимнего солнцестояния близ Кинтро, как он должен был наблюдаться с площадки на склоне холма около 1800 г. до н.э. По рисунку из книги The Place of Astronomy in Ancient World, ed. Hodson

Доктор Юэн Мак-Кай из Университета Глазго решил провести раскопки, чтобы выяснить, была ли площадка естественной или искусственной, поскольку это помогло бы установить, насколько верно астрономическое истолкование памятника. Он производил раскопки в 1970 и 1971 гг. и вскрыл часть площадки непосредственно за валунами на одной линии с керном и дальней горой. При этом он обнаружил, что валуны были заострены так, что вместе образовывали выемку, а на ровном пространстве за ними лежал плотный слой камней, простиравшийся от них только вверх по склону, но не вниз.

Явных признаков деятельности человека, вроде черепков или рабочих орудий, найти не удалось, и решение вопроса о естественном или искусственном происхождении слоя камней пришлось искать в их расположении. Почвовед Дж. Бибби исследовал камни, измерив ориентацию и наклон сотен камней по соседству. Он нанес полученные результаты на круговую диаграмму. В таких диаграммах, используемых геологами, угол наклона камня обозначается точкой на круге. Расстояние точки от центра дает наклон — если ось камня вертикальна, точка наносится в центре круга, а если она горизонтальна, точка наносится на окружности. Точки, обозначающие промежуточные углы, лежат где-то между центром и окружностью. Расположение точек на разных радиусах круга отражает азимутальное распределение направлений осей камней. Для участка с естественным расположением камней диаграмма имеет вид, приведенный на рис. 5.6, где точки сгруппированы в одной части круга, показывая, что камни ориентированы преимущественно вниз по склону. Что касается площадки в Кинтро, то ее диаграмма имеет вид, показанный на рис. 5.7 — точки распределены по окружности более равномерно. По сути это означает, что, когда люди мостят какой-то участок, они кладут камни горизонтально, а не ориентируют их вниз по склону. Бибби пришел к такому выводу: «Имеющиеся данные свидетельствуют в пользу гипотезы о том, что камни в Кинтро были уложены людьми».

Добавочным свидетельством этого служит местоположение участка. Нижний конец вымощенного участка, расположенный около выемки, которую образует пара валунов, представляет собой четко очерченную площадку для наблюдения солнцестояния, тогда как с остальной площадки, тянущейся вверх по склону, удобно наблюдать заход Солнца в дни до и после солнцестояния. Немалый труд и тщание, которых, по-видимому, потребовало мощение площадки, представляются излишними, если речь шла всего лишь о визировании захода, чтобы определить место для возведения керна. Мак-Кай считает, что на площадке находился главный наблюдательный пункт, поскольку она дает большую свободу передвижения по сравнению с ограниченным пространством вершины керна. Это вполне возможно, но ведь нельзя исключить и возможность того, что, хотя наблюдения велись со склона, керн был воздвигнут как некий центр для ежегодных обрядов в день солнцестояния.

Рис. 5.6. Диаграмма Шмитта при случайном расположении камней. По рисунку из книги The Place of Astronomy in Ancient World, ed. Hodson

Этими раскопками в немалой степени подтверждаются астрономические теории профессора Тома. В таких местах, как Кинтро и Баллохрой, обычные археологические методы, как правило, не дают значительной информации. Трудно ожидать, чтобы со стоячими камнями, чаще всего удаленными от обжитых мест, были как-то связаны бытовые остатки вроде черепков, костей и других мелких находок, которые так ценны для датировки памятников и определения их правильного места в общем культурном контексте. Стоячие камни чрезвычайно трудно датировать с помощью раскопок, за исключением тех редчайших случаев, когда поддающийся датировке материал укладывался или случайно попадал в яму, вырытую под камень. Даже если имеется несколько соседствующих стоячих камней и других памятников, вроде гробниц и кернов, бывает нелегко соотнести их друг с другом. По этим причинам точно датировать стоячие камни обычными методами удается крайне редко.

Для датировки Кинтро и Баллохроя мы вынуждены обратиться к астрономическому методу, который был разработан Локьером и безуспешно применен им в Стоунхендже. К счастью, оба рассматриваемых направления имеют длинную линию визирования и потому очень точны. Склонение, фиксируемое от центрального камня в Баллохрое склоном Корра-Бен, равно +24,17°, и если Солнце заходило за гору так, что был чуть виден его верхний край, то склонение, измеренное по его центру, составило бы +23,90°. В Кинтро отмеченное склонение составляет −23,63°, а когда верхний край солнечного диска был чуть виден над Бен-Шайантейдом, его центр имел склонение, равное −23,90°. Из табл. 4.1 следует, что максимальное склонение Солнца равнялось 23,90° в 1750 г. до н. э.; примерно так мы и датируем оба эти памятника по астрономическим данным. Они соответствуют одной и той же дате, находятся относительно близко друг от друга, воплощают один и тот же метод наблюдения и не дублируют друг друга (поскольку один служил для наблюдения летнего солнцестояния, а другой — для зимнего) — все эти факты весьма убедительно указывают на то, что они предназначались для дополняющих друг друга наблюдений и были сооружены одной группой людей.

Но кто были люди, с такой тщательностью соорудившие эти станции точного наблюдения? К 1750 г. до н. э. старая неолитическая культура, для которой были характерны большие общие могильники, ушла в прошлое, и уже довольно давно наступил ранний бронзовый век. Керн в Кинтро по стилю принадлежит раннему бронзовому веку, хотя раскопки 1959—1960 гг. не обнаружили в нем центрального захоронения, а лишь лунку для деревянного столба. Однако сходные керны в Стратклайде, например в Баллименохе, всего в 8 км от Кинтро, содержали бикеровскую керамику. Гробница в Баллохрое довольно велика и, вероятно, относится к неолиту. Тут возникает некоторая трудность, поскольку, если над ней когда-то был керн, как считает большинство археологов, он перекрывал бы линию визирования на точку захода Солнца в день зимнего солнцестояния через остров Кара. Однако для истолкования памятника это не особенно серьезное возражение: керн могли разобрать совершенно сознательно, чтобы он не мешал наблюдениям.

Рис. 5.7. Диаграмма Шмитта для камней на площадке близ Кинтро. По рисунку из книги The Place of Astronomy in Ancient World, ed. Hodson

Хотя ни тот, ни другой из рассматриваемых памятников не были датированы по независимому материалу, астрономические даты могут быть приняты и археологами, а потому оба памятника можно вполне обоснованно отнести к раннему бронзовому веку и, пока не будет найден противоречащий этому материал, приписать честь их создания бикерам.

Создается впечатление, что бикеры обладали особыми способностями к геометрии и астрономии. Интеллектуальная сложность методов наблюдений вполне соответствует геометрическим и арифметическим открытиям, запечатленным в каменных кругах и кольцах. Когда бикеры обосновались на Британских островах, они, скорее всего, нашли там у неолитических племен давно сложившийся метод определения солнцестояний. По-видимому, они переняли его и усовершенствовали, так что из средства определения приблизительной даты солнцестояния он превратился в инструмент, способный устанавливать правильный день солнцестояния в пределах одних-двух суток. Они увеличили точность метода, отодвинув дальний визир настолько, насколько позволяла видимость в атмосфере, и выбирали визиры с особыми свойствами, как, например, склоны гор. Они отказались от ненужной сложности и громоздкости и сохранили только самое необходимое: метку, показывающую, где должен стоять наблюдатель, указатель дальнего визира и сам дальний визир, наиболее удаленный из всех, какие удавалось найти. Как мы узнаем из следующей главы, существуют очень убедительные доказательства того, что такой же метод они использовали и для наблюдений Луны. Если все это действительно соответствует истине, ранний бронзовый век был отмечен в истории человечества могучим взлетом воображения и интеллекта.

Согласно исследованиям профессора Тома, одним из их достижений была разработка какого-то календаря. Как могли бы это сделать мы, если бы в нашем распоряжении были только орудия, имевшиеся в раннем бронзовом веке? Предположим, что мы вели наблюдения Солнца в течение многих лет и хорошо изучили ежегодное циклическое перемещение точек его восхода и захода между крайними пределами летнего и зимнего солнцестояний. Мы могли бы сосчитать число дней от зимнего до летнего солнцестояния и на следующий год каким-либо способом пометить точку на горизонте, где Солнце зашло как раз на полпути между двумя солнцестояниями. Нам, возможно, пришлось бы пройти несколько миль от места первоначальных наблюдений, чтобы найти на горизонте подходящий ориентир или, если его не оказалось бы, воздвигнуть большой камень. Это дало бы нам приблизительные — но не точные! — даты равноденствий. Затем мы могли бы, добавив ориентиров, разделить год еще раз и получить восемь периодов примерно по 46 суток в каждом, а если бы сочли нужным повторить эту процедуру — и шестнадцать периодов примерно по 23 дня в каждом. Мы предполагаем, что именно так и поступали люди раннего бронзового века. Выглядит это довольно просто, однако на практике возникает ряд трудностей.

Прежде всего период обращения Земли вокруг Солнца не содержит целого числа суток — год равен 365,25 суток. Мы выходим из положения, вводя в наш календарь через каждые три года на четвертый високосный год. Разумеется, отыскав подходящие дальние визиры, древние астрономы могли больше не отсчитывать точное число дней в каждом месяце, и в этом случае им уже не приходилось заботиться о лишнем дне. С другой стороны, вряд ли им удалось бы подобрать все дальние визиры без учета лишней четверти суток в году. Хорошие длинные визирные линии необходимо было тщательно отбирать, а поскольку к ним предъявляются очень строгие требования, находить их было нелегко. Разработка календаря даже для одной местности требует наблюдательных пунктов, разделенных многими километрами. Визирные линии должны быть координированы, и (учитывая, что могли понадобиться годы для необходимых наблюдений Солнца, проверки примерных положений маркировочных камней, перемещения их в случае необходимости, добывания, перевозки и, наконец, установки больших камней в качестве ближних визиров) представляется просто невозможным обойтись при этом без введения високосного года.

Однако мы считаем, что календарь не был местным. Есть некоторые свидетельства того, что в этот период обитатели даже столь отдаленных друг от друга областей, как Уэльс и графство Кейтнесс, пользовались одним и тем же календарем и что эти календари действительно совпадали. Возможно, их приводили в соответствие путники, «передававшие даты» из одной общины в другую. Для этого им приходилось бы вести счет дням все время, пока длилось их путешествие, а с прибытием на место, может быть, месяцами ждать, прежде чем в один из дней, когда местные жители собирались установить ближний визир, Солнце, наконец, зашло за ясный горизонт. Это тоже свидетельствует в пользу введения високосного года еще в мегалитическом периоде.

В современном астрономическом календаре год разделен на четыре сезона — весну и осень, начинающиеся в равноденствия (21 марта и 22 сентября), и лето и зиму, начинающиеся в дни солнцестояний (21 июня и 21 декабря); впрочем, реальные даты их наступления из года в год слегка меняются. Дни равноденствий — это, согласно определению, дни, когда Солнце пересекает небесный экватор, т.е. имеет нулевое склонение. Это те сутки, когда на всем земном шаре день и ночь теоретически имеют одинаковую продолжительность, хотя на самом деле день из-за рефракции света в атмосфере чуть длиннее. Можно было бы ожидать, что все времена года будут иметь одинаковую продолжительность, однако это не так. Дело в том, что земная орбита имеет форму эллипса и скорость движения Земли по орбите неравномерна. Когда Земля находится в той части орбиты, которая ближе всего к Солнцу, она движется быстрее, чем на удаленных от него частях орбиты. А ближе всего к Солнцу Земля бывает в январе, и путь от осеннего до весеннего равноденствия она проходит быстрее (примерно за 178 суток), чем от весеннего равноденствия до осеннего (примерно за 187 суток). Таким образом, если мы установим ориентиры, указывающие точку захода Солнца на полпути между солнцестояниями, то соответствующие им даты не совпадут с равноденствиями и могут разойтись с ними даже на двое суток. Собственно говоря, склонение Солнца в этот момент будет не нулевым, но составит примерно +0,8°. В раннем бронзовом веке ближе всего к Солнцу Земля бывала в ноябре, а не в январе, потому что большая ось земной орбиты медленно вращается и тогда имела иную ориентацию в пространстве. В результате разница между двумя полугодиями была тогда меньше, чем теперь. Тем не менее, отыскивая астрономически значимые линии визирования для равноденствий, нам следует учитывать, что они вполне могут указывать на точку восхода Солнца не при нулевом, а при небольшом положительном склонении. От них не требовалось такой точности, как от линий, связанных с солнцестояниями, потому что весной и осенью склонение Солнца меняется очень быстро (около 0,4° в сутки), и азимут с точностью в пределах 0,25° был бы вполне удовлетворительным.

Линии визирования для определения равноденствий были обнаружены в нескольких памятниках, включая Стоунхендж. В Калленише на острове Льюис, который мы уже упоминали в связи с его каменными рядами, находится одна из наиболее замечательных групп камней на Британских островах. Главное кольцо стоячих камней (Каллениш I) с его аллеей и тремя расходящимися по радиусам рядами мегалитов настолько эффектно, что получило наименование «шотландского Стоунхенджа». Некоторые авторы утверждали, что в каменных кольцах Каллениша заложены астрономически значимые направления, но не все такие направления получили подтверждение во время недавних исследований. Заход Солнца в дни равноденствий как будто отмечен в Калленише I четырьмя стоячими камнями, образующими линию восток — запад. Эта линия имеет геометрическую связь с каменным кольцом, представляющим собой не правильный, но приплюснутый круг типа А, ось которого также лежит на линии восток—запад. Один из его вторичных центров находится на линии четырех стоячих камней, и как бы для того, чтобы подчеркнуть его важность, он, кроме того, находится на продолжении центральной аллеи и на линии других четырех камней, которые, возможно, отмечают одно из лунных направлений.

Впечатление, что западное побережье Шотландии особенно богато отмеченными солнечными направлениями, создается из-за исследований профессора Тома — другие области просто не изучались столь же подробно и тщательно. На острове Льюис, кроме Каллениша, имеются и другие памятники, один из которых находится на полуострове Гаррис, на юге острова. Стоячий плоский камень на западном берегу полуострова, именуемый Клах-Мик-Леойд (фото XII), указывает на скалистый островок Боререй почти в 90 км к западу в Атлантическом океане. Боререй — самый северный остров в группе Сент-Килда. Азимут от Клах-Мик-Леойда на вершину острова, поднимающуюся над горизонтом только на 0,1°, соответствует точке захода Солнца при склонении +0,23°. Если атмосферные условия позволят увидеть его на таком большом расстоянии в соответствующее время года, он даст точное направление на заход Солнца в равноденствие.

На северо-западном побережье Шотландии есть еще один сходный памятник у Лерайбл-Хилла в долине реки Килдонан, в 15 км вверх по течению от Хелмсдейла. Там системы камней указывают почти точно на восток, и, возможно, они служили указателями равноденствия. Другой похожий памятник, носящий название Одиннадцать Жнецов, находится в графстве Роксбро в 13 км к востоку от Джедборо. И еще один довольно загадочный памятник в Дантрете, в 17 км к северу от Глазго, в долине реки Стратблей, указывает на точку восхода Солнца в день равноденствия. Позже мы рассмотрим его подробнее, так как это — один из немногих памятников, где раскопки велись с целью пролить свет на его предполагаемое астрономическое назначение.

Рис. 5.8. Гистограмма обнаруженных астрономически значимых направлений в зависимости от склонений Солнца и Луны. Цифры показывают склонения Солнца в те 16 дней года, в которые начинались месяцы в предполагаемом календаре бронзового века. Четыре черточки, помеченные «Луна», отмечают предельные колебания склонений «высокой» и «низкой» Луны. По рисунку в книге профессора А. Тома Megalithic Lunar Observatories

Календарь из четырех периодов примерно по 91 дню каждый не очень практичен, и, раз начав делить год, только логично продолжить этот процесс, чтобы получить большее число более коротких периодов. Разделив интервалы последовательно еще два раза, можно получить календарь из шестнадцати «месяцев» примерно по 23 дня в каждом. «Месяцы» эти можно распределить, скажем, так: 13 месяцев по 23 дня и 3 месяца по 22 дня, что даст для всего года 365 дней. Проблема заключается в следующем: как вы распределите короткие месяцы по году, особенно если хотите, чтобы ежемесячные маркировочные знаки служили одновременно для двух дат — одной, когда склонение Солнца увеличивается, и другой, когда оно уменьшается. Изучая расположение камней, в частности шотландских, профессор Том пришел к выводу, что люди, воздвигавшие мегалиты в раннем бронзовом веке, успешно решили эту проблему.

Его материалы носят в основном статистический характер и охватывают более трех сотен памятников, большинство которых он сам изучал на протяжении многих лет. Сведения Тома включают отмеченные направления самых разных типов, встречающиеся в неолитических памятниках и в памятниках раннего бронзового века: ряды камней, два камня, стоящих отдельно, круги с вынесенным за их пределы одиночным камнем, дальние визиры, маркированные камнями, и так далее. Затем он вычислил склонение светила, восход или заход которого был отмечен в каждом данном памятнике. Нанеся эти склонения на график, мы получаем очень интересные результаты (рис. 5.8). Если бы направления были совершенно случайными, мы обнаружили бы, что ни одно из них не встречается чаще остальных. На самом же деле некоторые склонения отмечаются очень часто, и в их число входит положение Солнца при восходе и заходе в дни летнего и зимнего солнцестояний. На графике есть пики, соответствующие равноденствиям, и такие, объяснить которые можно предельными значениями склонения Луны. Но есть и другие предпочитаемые направления, соответствующие склонениям примерно −22, −16, −8, +9, +17 и +22°.

Профессор Том затем вычислил даты, когда Солнце имело эти склонения в 1800 г. до н. э., исходя из предположения, что визирными линиями пользовались дважды в году. Результаты его анализа даны в табл. 5.1. Он обнаружил, что указанные склонения прекрасно согласуются с 16-месячным годом при условии, что 11 месяцев имели по 23 дня, 4 — по 22 дня и 1—24 дня. Он даже утверждает, что лучшего решения, чем то, которым якобы пользовались в раннем бронзовом веке, вообще не существует и что любое иное распределение месяцев, например год, состоящий только из 22- и 23-дневных месяцев, менее точно. Если он прав, то люди раннего бронзового века совершили поистине интеллектуальный подвиг, который выдерживает сравнение с многими высокими достижениями куда более поздних времен.

Таблица 5.1. Шестнадцатимесячный календарь бронзового века

Не следует, однако, соглашаться с полученными результатами, не ознакомившись с исходными данными. Все склонения, связанные с отдельными месяцами, многократно представлены в памятниках, открытых профессором Томом. Многие из известных памятников, например связанные с равноденствиями, находятся в Шотландии и часть наиболее интересных — в отдаленных диких областях, куда трудно добраться. Интересная группа памятников открыта на Внешних Гебридах. Эти острова протянулись двухсоткилометровой дугой вдоль северо-западного побережья Шотландии. Крупнейшие из них с севера на юг — Льюис, Норт-Уист, Бенбекьюла и Саут-Уист. Мы уже говорили, что видимый с южного берега Льюиса островок Боререй отмечает точку заходов Солнца в дни солнцестояний. Он виден и с других островов, и на каждом есть ориентированный большой камень, указывающий на Боререй. На Норт-Уисте есть камень, носящий название Клах-ант-Сегейрт, и, если смотреть от него, Солнце будет заходить за остров Боререй, когда его склонение составляет +9,06°. Он мог бы отмечать начало второго и восьмого месяцев в календаре раннего бронзового века. На острове Бенбекьюла есть точно ориентированный камень около Бен-Руэвала, отмечающий точку захода Солнца в первые дни третьего и седьмого месяцев, а на Саут-Уисте — огромный вертикальный камень Ан-Карра (фото XIII), указывающий начало четвертого и шестого месяцев. Эти три острова — Норт-Уист, Бенбекьюла и Саут-Уист — разделены очень узкими проливами, так что в хорошую погоду можно было бы переправляться с одного на другой без особых затруднений. В совокупности с Клах-Мик-Леойдом они образуют составную обсерваторию, обеспечивающую визирные линии, отмечающие половину месяцев года.

Если мы отберем памятники, дающие направление для склонения +16°, т.е. отмечающие начало третьего и седьмого месяцев, то среди них окажутся и камни Лерайбл-Хилла, которые мы уже упоминали, как указывающие равноденствия. Два других ряда камней поблизости, входящие в тот же комплекс, ориентированы на точку восхода Солнца со склонением +16,6°. В Англии то же склонение отмечают два приплюснутых круга типа Б в Камберленде: Длинная Мег и Ее Дочки и Касл-Ригг.

Длинная Мег — это очень большое кольцо камней, одно из самых больших в стране. С ним связано другое, маленькое и почти разрушенное каменное кольцо, Маленькая Мег, расположенное от него на линии, которая могла бы указывать точку восхода Солнца со склонением +16,7°. В геометрическую фигуру Касл-Ригга включены несколько указателей склонения. Диаметр, проходящий через один из вторичных центров приплюснутого круга, указывает на точку восхода Солнца при склонении −16,0°. В обратном направлении этот диаметр указывает точку захода Солнца в день летнего солнцестояния. (Получаемые в обоих случаях склонения не равны друг другу из-за влияния рефракции и из-за холмов на горизонте.) Другие камни в пределах периметра Касл-Ригга отмечают точку восхода Солнца в день зимнего солнцестояния и различные направления для Луны. В Уэльсе есть только один памятник, где только одна линия визирования указывает начало третьего и седьмого месяцев, — это сложное составное кольцо Моэл-Ти-Ухаф. Однако наличие указания на одно склонение в местах, отстоящих так далеко друг от друга, как Уэльс и Гебриды, является свидетельством использования одинакового 16-месячного календаря на большей части Британских островов. Такие же списки можно составить для других связанных с этими месяцами склонений, отмеченных в местах, разбросанных по столь же обширной области. Это подразумевает не только употребление одинаковых методов, но и вероятное совпадение календарей, согласно которым новый год начинался повсюду в один и тот же день.

Профессор Том пришел к своим выводам на основании вычислений и статистики. Разумеется, строители этих памятников не могли рассчитать правильное положение для камней, а должны были полагаться на многолетнее терпеливое его определение методом проб и ошибок.

Предположительно сначала устанавливались линии визирования для солнцестояний, затем — для равноденствий, а затем периоды между ними последовательно делились пополам, пока год не оказывался разделенным на шестнадцать более или менее равных частей. Когда, наконец, календарь был закончен, нужда в точных и трудных наблюдениях дней солнцестояния отпала. Месяцы непосредственно до и после солнцестояния имеют одинаковую продолжительность в 23 дня, и точный день солнцестояния подтверждался бы наблюдениями до и после него. Таким образом, пользование календарем постепенно облегчалось бы и пасмурная погода, препятствующая наблюдениям, уже не причиняла бы серьезных неудобств.

Пока еще далеко не все археологи согласились с существованием календаря в раннем бронзовом веке, и о их возражениях тоже следует упомянуть. Те, кто подошел к вопросу об археологической астрономии серьезно, практически все без исключения признают реальность направлений, связанных с зимним и летним солнцестояниями. Они готовы признать, что неолитические общины и общины раннего бронзового века очень интересовались астрономическими явлениями и, по всей вероятности, устраивали в дни солнцестояний ритуальные церемонии, чтобы отметить повторные точки года. Но обряды, связанные с летним солнцестоянием, — это одно, а точные наблюдения для отсчета времени — совсем другое. Многие археологи скажут, что требуется еще очень большая работа, прежде чем это последнее можно будет считать доказанным. Они указывают на произвольный отбор памятников — то это высокий камень, отмечающий дальний склон и выемку на горизонте, то пара камней, показывающая наблюдателю, куда надо смотреть, то каменное кольцо с вынесенным за его пределы отдельным камнем или без него, а в нескольких случаях — ряды из четырех и более камней. Есть ли тут какая-то система или исследователи выбирают только то, что может послужить подтверждением их гипотезы?

Ответить на подобные вопросы чрезвычайно трудно. Как и в споре по поводу мегалитического ярда, подходить к их решению приходится с помощью статистических методов, и несмотря на огромную работу, проделанную профессором Томом и его сотрудниками, точных сведений, опирающихся на современные и всеобъемлющие исследования памятников, пока еще собрано слишком мало. Мнение археологов гораздо легче поколебать, предъявив им результаты раскопок, а не математические выкладки, — вот почему такое значение имеют исследования вроде проведенного в Кинтро, которое дало результаты, подтверждающие астрономическую гипотезу.

Доктор Юэн Мак-Кай провел раскопки еще в одном месте, предположительно служившем для астрономических наблюдений, — в Дантрете, неподалеку от Глазго. Там находится небольшая группа из шести валунов, расположенная на склоне долины, тянущейся в направлении с юго-востока на северо-запад. На северо-восточном горизонте примерно в 1,5 км имеется выемка, и, если смотреть от камней, она отмечает точку восхода Солнца при склонении +24,0°. Профессор Том включил Дантрет в свой список мест, откуда наблюдались солнцестояния. Линия визирования слишком коротка для того, чтобы точно установить день солнцестояния, хотя и вполне возможно ритуальное использование этого места. Склонение соответствует примерно 2700 г. до н. э., и, следовательно, если это действительно была обсерватория, она много старше Кинтро и Баллохроя.

Выемка на северо-востоке расположением камней никак не указана, но на линии горизонта есть еще одна выемка, и вот на нее они указывают очень четко. Единственный еще стоящий из шести камней имеет одну плоскую и ровную сторону, которая указывает на выемку, находящуюся от камней почти точно на восток. Склонение Солнца, когда его верхний край показывается над выемкой, составляет +1,35°, и высказывалось предположение, что это был указатель равноденствия. Если это действительно так, точность визирной линии оказывается меньше, чем можно было бы ожидать, так как она отмечает даты три дня спустя после весеннего равноденствия и за три дня до осеннего.

Мак-Кай занимался там раскопками в 1972 г. Поверх подпочвы он обнаружил слой светлой оранжево-коричневой земли, не содержавшей никаких артефактов. На верхней поверхности этого слоя находились следы огня, древесная зола и древесный уголь. При исследовании радиоуглеродным методом кусочков древесного угля получена дата, соответствующая 3400—3500 г. до н. э. в абсолютной хронологии. Поверх оранжево-коричневого слоя был более темный слой, содержавший фрагментарные доисторические остатки, например осколки яшмы, кремня и кварца, которые были бы вполне уместны в мезолитических раскопках. Верхний слой представлял собой современную почву и содержал осколки современного стекла и фарфора, а также небольшое количество доисторического материала.

Яма под основанием стоячего камня была, по заключению Мак-Кая, выкопана в оранжево-коричневом слое, когда более темный слой только накапливался. К сожалению, раскопки не дали четкой истории памятника. Существует несколько возможностей. Во-первых, тут могла быть мезолитическая стоянка и следы огня, как и мелкие осколки, могли находиться тут задолго до установки камней, а сама установка их именно в этом месте была чистейшей случайностью. Во-вторых, — и к этому объяснению склоняется сам Мак-Кай — следы огня могли остаться после выжигания кустарника при подготовке места для установки камней. В этом случае камни были установлены за тысячу лет до наиболее вероятной даты создания Кинтро и Баллохроя. И наконец, возможно, что Дантрет вообще никакого отношения к астрономии не имел и гладкая сторона камня указывает прямо на выемку совершенно случайно, как случайно и то, что выемка находится примерно в правильном направлении для определения равноденствия.

Дантрет кажется простым бесхитростным памятником, однако раскопки там не пролили свет на развитие солнечных обсерваторий. Дата 3500 г. до н.э. — слишком уж ранняя для того, чтобы ее легко было связать с данными, полученными при изучении других памятников, и не согласуется с изложенной в этой главе гипотезой, что ритуальная астрономия неолитического периода была вытеснена точной астрономией раннего бронзового века. С другой стороны, даже если дантретские камни были установлены много позже даты, полученной радиоуглеродным методом, памятник этот не вполне укладывается в ранний бронзовый период — конструкция его носит функциональный характер, но без точности, присущей другим памятникам. Для объяснения стоячего камня Дантрета необходимы дальнейшие исследования.

Несмотря на затруднения, порождаемые Дантретом, мы все-таки уверены, что в раннем бронзовом веке воздвигались и использовались другие солнечные обсерватории и что был разработан календарь, опиравшийся на движения Солнца. Но солнечный календарь удерживался недолго. Не найдено никаких данных, свидетельствующих о том, что какие-либо солнечные обсерватории использовались после 1500 г. до н. э., или о том, что уже существовавшие приводились в соответствие с астрономическими изменениями. Медленное уменьшение наклона земной оси делало маркировку солнцестояний все менее точной, и к 1500 г. до н.э. это стало бы очень заметным. Календарь также изменился бы и продолжал бы меняться дальше — если бы мы попробовали использовать склонения, приведенные в табл. 5.1, для нашего века, то получили бы месяцы продолжительностью от 19 до 26 дней. Правда, эти изменения не обесценили бы сам метод — визирные линии, отмечающие начало месяцев, можно было бы передвинуть так, чтобы календарь оставался верным.

Гораздо более вероятной причиной утраты интереса к наблюдательной астрономии могли быть климатические изменения в середине второго тысячелетия до н. э. К концу раннего бронзового периода, как мы увидим ниже, увеличивающаяся облачность должна была затруднить наблюдения, и методы, которыми нельзя было пользоваться, мало-помалу забылись. Культурные изменения после 1500 г. до н.э. привели к возникновению нового образа жизни, люди перестали интересоваться точным движением небесных тел и забыли, как их можно измерять. Век солнечных обсерваторий кончился.