Научная Революция и Гибель Астрологии

Почему в конце семнадцатого века астрология умерла? Она сохранялась во многих культурах на протяжении почти 2000 лет, настолько слившись с философией, религией и наукой, что стала частью Европейского интеллектуального ландшафта. Что же произошло между 1650 и 1700 гг., сделав астрологию неуместной и ненужной для детей и внуков тех, кто безоговорочно верил в нее? Кажется очевидным, что смерть астрологии связана с революцией, произошедшей в науке в то время. Работы астрономов и физиков от Тихо до Ньютона породили как новое восприятие вселенной, так и новый, строгий научный подход. Эта пост-Ньютоновская эра стала веком науки, рационализма и просвещения, в котором, как мы теперь видим, у астрологии не было шансов выжить.

Тем не менее, есть две сложности, касающиеся этой взаимосвязи, очевидной и привлекательной с точки зрения нашего времени. Первая — это то, что не существует современных этому свидетельств: удивительно, но никто из ученых семнадцатого столетия не уделял внимания критике астрологии с позиций нового знания. Взаимосвязь между гибелью астрологии и научной революцией была обнаружена историками в более позднее время. Вторая проблема — более общего характера, она заключается в определении того, каким образом новая наука нанесла удар астрологическим верованиям. В основе астрологии всегда лежала вера в невидимые и неосязаемые, но, тем не менее, реальные, силы, центральной же частью новой науки также являлось выявление существования не очевидных для того времени сил, таких как магнетизм, электричество, атмосферное давление, а также, что наиболее важно, гравитации. Таким образом, бесспорным является то, что влияние звезд, по причине своей невидимости, лишилось кредита доверия. Это замечание будет выглядеть более обоснованным, если мы вспомним, что многие современники Ньютона с трудом приняли идею гравитации, поскольку она включала в себя «действие на расстоянии». Гравитация казалась им оккультной силой: она не состояла из лучей, частиц, или волн, тем не менее, утверждалось, что она действует в открытом космосе, что же она собой представляла? Однако, не смотря на все сомнения, концепция гравитации стала частью ортодоксальной науки в течение нескольких месяцев, а астрология умерла.

Трудность в определении ключевого пункта разногласий между астрологией и наукой иллюстрируют различные теории, призванные решить эту проблему. Во-первых, выдвигался аргумент, что астрология действовала, как универсальный закон природы, и что конец этому положила теория гравитации Ньютона. Теория, автором которой был Аристотель, говорящая о том, что все действия и движения элементов на Земле, весь рост и распад подчиняются силам, исходящим от небесных тел, царила на протяжении столетий, являясь символом веры. Тем не менее, она не смогла пережить точную, цифровую формулу закона гравитации, центральной, руководящей земной силы. Во-вторых, отдельную революцию произвел телескоп. Галилео продемонстрировал, что небеса не таковы, какими их всегда представляли: у некоторых планет есть спутники, на Луне есть горы и (предположительно) моря, туманности в действительности представляли собой скопления звезд, и что звезд бесконечно больше, чем до этого предполагалось. Если было доказано, что структура Вселенной, преподносимая астрологией, является ложной, как можно было ожидать, что астрология будет существовать и дальше? В-третьих, революция, произведенная Коперником, позволила предположить бесконечность Вселенной, эта идея следовала из отсутствия звездного параллакса, что можно было видеть, наблюдая движение Земли вдоль орбиты. Астрология и породившая ее доктрина макрокосма-микрокосма опирались на представление Птолемея о Вселенной, как конечной и замкнутой. Как мог человек представлять собой микрокосмическую копию Вселенной, которая являлась бесконечной и, по сути, непознанной? В пост-копернианской Вселенной созвездия приняли вид случайных групп звезд, определяемых положением Земли в космосе, на самом деле не обладающих особыми качествами и характеристиками. В-четвертых, в качестве причины гибели астрологии выдвигалось одно особое научное открытие, а именно, периодичность появления комет, замеченных Ньютоном и Галлеем. Кометы всегда считались наиболее драматичными и заметными знамениями, при помощи которых небеса предупреждали о кризисе, или изменении на Земле. Но, если кометы были признанной частью Солнечной системы, а их движение по орбите отличалось регулярностью и постоянством, могли ли они быть одновременно божественными вестниками будущего? И, наконец, помимо всех астрономических открытий, сам научный метод явился ключом к пониманию того, как погибла астрология. Этот метод характеризовали два основных принципа: поиск законов физической причины и необходимость подтверждения. В обоих этих принципах значительную роль играло измерение, или подсчет, концептуальные связи больше не считались достаточными. Итак, вот четыре из пяти обособленных теорий, касающихся взаимоотношений между астрологией и наукой, все они правдоподобны. Является ли одна из них истинной, или все они содержат частицу истины? Из этих частично совпадающих теорий следует, что не было ни прямой конфронтации, ни единого, ключевого пункта доказательств, или веры, опираясь на которые, современники тех событий развенчали астрологию.

Границы, существовавшие в 1550—1700 гг. между оккультной и естественной науками, легко определить, поскольку хорошо известно, что, в то время как закладывалась основа современной науки, многие ведущие мыслители продолжали интересоваться и верили в оккультные науки, включая и астрологию. Тихо Браге, ставший инициатором реформы в астрономии, связанной с наблюдением, на протяжении всей жизни составлял гороскопы, будучи приверженцем доктрины о том, что кометы и планетарные конъюнкции являются предвестниками поворотных пунктов в истории человечества. Кеплеровское видение астрологии несколько раз изменялось. Он, также, составил множество гороскопов, а также был автором знаменитой метафоры: астрономия — мудрая, но бедная мать, которая будет голодать, если дочь астрология не поддержит ее. Не смотря на это, он оказался способен отвергнуть астрологию, касающуюся судьбы, как бесполезную и никчемную фантазию, процветающую благодаря людской доверчивости. В конце концов он отверг общепринятую модель гороскопа — знаки, дома, деканы, лоты и прочее, одновременно с этим пытаясь найти более глубокую основу естественной астрологии. Эта основа была им найдена, как он считал, в его доктрине математической гармонии, где первостепенно важными были астрологические аспекты.

Теория аспектов Кеплера. Кеплер считал, что в действительности астрология — наука о небесной гармонии. Ее действие основано на том, что в определенные моменты планеты образуют гармоничный рисунок. В своей работе по вселенской гармонии он расширил обычный канон аспектов, добавив октиль и дектиль. (Британская Библиотека)

Очевидно, Кеплер пришел к той точке зрения, что астрологические эффекты вызываются гармонией, либо дисгармонией небесных тел, он подразумевал, что в определенные промежутки времени их скорости, орбиты и положения образуют точные математические соотношения друг с другом, по аналогии с музыкой, где гармония зависит от интервала между нотами. Он верил в то, что, когда на небесном уровне образуются правильные соответствия, высвобождаются могучие астрологические силы. Эта система работала, поскольку законы математики — неотъемлемая часть Вселенской фабрики: «Геометрия едина и вечна», писал он, «сияет в уме Бога; то, что часть ее присутствует в человеке, является одним из подтверждений того, что человек есть подобие Бога». Стремление к этим законам гармонии пронизывает все мысли Кеплера, когда же он открыл закон соотношения периодичности вращения планет и их орбит, то воскликнул в экстазе:

«Я отдаюсь священному безумию... Я похитил золотые сосуды Египтян, чтобы сделать из них алтарь моему Богу вдали от Египта... Я действительно бросаю кости и пишу книгу, которую прочитают мои современники, или потомки, не важно; пусть книга ждет своего читателя сто лет, если даже сам Бог ждал шесть тысяч лет, прежде чем его творение обнаружило себя».

Золотом Египта была объединенная наука астрономия-астрология, которую Кеплер, как и многие другие, считал изобретением Египтян. Теория астрологии Кеплера была тонкой и мистической, мало повлияв на последующие поколения. Более всего она страдала от одного серьезного недостатка, а именно, гармония, на которой все было основано, касалась только солнечной системы. Последователи Кеплера все более склонялись к мысли о том, что Солнце — не более, чем одна из звезд в бесконечной Вселенной, поэтому великая теория космической гармонии потерпела крах.

Кеплер был исключителен потому, что совмещал страстное стремление к божественной геометрии Вселенной с убеждением в том, что астрономия должна быть основана на точных наблюдениях. В противоположность ему, такие теоретики оккультных наук, как Агриппа, Ди, Парацельс и Фладд оказались запутавшимися в лабиринте символов. Для них природа была интересна не сама по себе, а лишь как система символов, соотносящихся с некой трансцендентной реальностью. Наука для них была не физическим, а метафизическим понятием. Естественная наука перестала рассматриваться, как трансцендентная, анализировалась и измерялась природа, как таковая. После того, как Галилео в 1611 г. опубликовал свое открытие, касающееся лун Юпитера, группа Перуджийских астрологов написала ему о своих сомнениях по поводу возможности существования этих лун, поскольку они не упоминались в астрологической традиции и не оказывали никакого астрологического влияния. На это Галилео иронично посоветовал им проверить свои предыдущие предсказания, относящиеся к Юпитеру, и предположил, что если они хотя бы в малейшей степени оказались неточными, то, возможно, в этом повинно влияние лун. Галилео испытывал намного меньше интереса к астрологии, чем Тихо, или Кеплер, не критиковал ее, его внимание, как ученого, было очевидно направлено на иное.

Драматичное, на первый взгляд, изображение трехчастной Вселенной Герметической традиции: Бог и его ангелы населяют высшие небеса, в то время, как фигура, явно напоминающая Христа, управляет Зодиаком, который освещает своими лучами мир людей, управляемый мирскими правителями. Из «Арс Магна Луцис» Атанасиуса Кирхера, 1646 г. (Британская Библиотека)

Пример Галилео является наиболее наглядным. Нам кажется, что в пост-Копернианскую эру телескопов случилось то, что астрономы занялись исследованием физической реальности небес. Теперь у них появилась возможность выполнить задачу наблюдения и описания небес при помощи телескопа. Эта задача была так грандиозна, а физические материи так необъятны, что идеи оккультных влияний, присутствующих в небесах, показались просто нелепостью. Казалось, человечество даже не представляет себе, что такое небеса, поэтому любые теории, касающиеся их функционирования, могли рассматриваться только в качестве необоснованных фантазий. Другими словами, астрономия и астрология достигли окончательного разделения. По мере того, как знание продвигалось вперед, астрология отставала, становясь уделом людей не от науки. Это разделение лежит в основе того, что астрология погибла. Она потеряла связь с своей научной основой, с естественной философией, с интеллектуальным консенсусом дня. Она не могла существовать дальше, разве что в качестве вульгарного суеверия. Взгляд человека на Вселенную, на то, что в действительности собой представляют небеса, кардинально изменился между 1550—1700 гг., между Коперником и Ньютоном. Также изменилось видение того, как должны изучаться небеса — при помощи телескопов, законов физики и языка математики. Астрология была полностью основана на понятии замкнутой, конечной Вселенной Аристотеля и Птолемея. Вера в подобную Вселенную распространилась от интеллектуальной элиты далее в общественные массы. Рождение современной астрономии наблюдения создало новое обширное поле для исследования, оставив астрологию в руках дилетантов, шарлатанов и создателей альманахов, подобных Форману и Лилли. Их дискредитация была только вопросом времени, популярные верования уже захватили элиту. Более того, идея о том, что знание не может существовать без наглядных примеров была одним из ключевых моментов Научной Революции. Поиск явных причинно-следственных связей был фатальным для астрологии. Весьма спорно то, что именно необходимость в доказательствах, во взаимосвязи, которую можно было продемонстрировать, привела к внезапному упадку колдовства, случившемуся в то же время. Требованием времени стали поддающиеся исследованию схемы реального мира, а не заявления о невидимых силах, основанные на старых системах верований. Примечательно также, что графические схемы и диаграммы, так любимые средневековыми учеными, не долго просуществовали после переворота, произведенного Коперником.

После 1600 г. становилось все труднее представить, что реальность возможно бесконечной Вселенной можно заключить в символическую диаграмму, конечно, это не относилось к каббалистам, подобным Фладду. То есть, астрология являлась частью научной традиции на протяжении многих столетий, когда наука не была эмпирической. Когда же наука стала эмпирической, астрология лишилась своих позиций.

Кольца Сатурна, открытые Кристианом Гюйгенсом в 1659 г. Никто до того, не видел Сатурн таким. Эта небольшая картина — суммарное выражение проблемы, вставшей перед астрологией с началом научной революции. Теперь небесные тела можно было наблюдать в телескоп, и та роль, которую они играли в древней системе верований, неожиданно оказалась необоснованной. (Британская Библиотека)

Один из последних больших трудов по данному предмету был создан с целью представления нового, научного подхода к астрологии, это была «Астрология Галлика» Жана-Баптиста Морина вышедшая в 1661 г. Очевидно, Морин (1583—1659) занимал при французском дворе положение, сходное с тем, что занимал Джон Ди в Англии: он не был официальным придворным астрологом, но с ним советовались короли и клиенты благородного происхождения. Известная (хотя и не подтвержденная) история повествует о том, как он прятался в уборной в королевских апартаментах с целью составления гороскопа в тот момент, когда был зачат Людовик 14. Выпуская книгу «Астрология Галлика», Морин заявил, что реформирует астрологию в соответствии с наукой, принимая в расчет современные открытия в астрономии. Не смотря на длинные, квазинаучные доводы, он не смог выполнить свое обещание. Он отверг теорию Коперника, и утверждал, что первоначальные небеса, примум мобиле, представляют собой настоящее тело, придающее движение остальной Вселенной и простирающее свое влияние на космос в качестве мировой души. Подобно этому, планеты, не смотря на то, что теперь они считались сложными телами, подобными Земле, также обладали божественной природой и «качествами», влиявшими на человека и Землю. Вифлеемская звезда была не кометой, заявляет Морин, а ангелом в светящемся облаке, поэтому это событие не имеет астрологического значения. Он утверждает, что наука астрологии была явлена Адаму Богом, она пронизывает священные традиции Каббалы, хотя и здесь не обошлось без ложных толкований и вставок. В основном работа Морина — толкование классической астрологии, определенные характеристики которой он отбрасывает, как поддельные, но в целом его изложение является классическим. Он с сомнением относится к прорицаниям, не уделяет времени астрологическим талисманам и тому подобному, стремится разрешить старую проблему, касающуюся деления на мунданные дома. Говоря объективно, все, что он пишет о планетах, знаках, составлении гороскопов, или астрологической медицине, могло быть написано в любое мгновение предыдущих четырех столетий. Он знаком с современной ему наукой, опирающейся на открытия, сделанные при помощи телескопа и теорию Коперника. Тем не менее, попытки гармонизировать науку и астрологию остаются неосуществленными Работа Морина — это сжатый текст, отличающийся большим объемом. Библиотека Бод-лейана в Оксфорде располагает копией «Астрология Галлика», принадлежавшей Уильяму Лилли. Он подарил эту копию библиотеке в год издания. Этот факт, а также чистые, новые страницы говорят о том, что, даже если Лилли и начал читать в надежде обнаружить что-то новое, он вскоре бросил это занятие.

Астрология была лишена своей интеллектуальной основы, вред, причиненный ей школой Формана-Лилли был еще более очевидным и значительным. Тип вопросов, на которые приходилось отвечать популярной астрологии, класс людей, обращавшихся к астрологам, характер самих астрологов, в семнадцатом веке все это отталкивало серьезных мыслителей. Астрология переживала процесс как социального, так и интеллектуального уничтожения, важность первого нельзя недооценить. Астрология стала рассматриваться, как вульгарная цель, привлекательная лишь для невежды, которой манипулировали с целью наживы мошенники и шарлатаны. В Англии периода Реставрации существовала еще одна проблема, заключавшаяся в том, что астрология ассоциировалась с фанатизмом и модой на дикие пророчества периода Пуританства, что делало ее вдвойне неприемлемой. В целом нападки на астрологию в семнадцатом веке, совершаемые ее врагами, большинству которых не были известны ни Коперник, ни Ньютон, сводились к тому, что она вульгарна, ориентирована на сенсацию и доверие масс, так что ни один цивилизованный человек не может принимать ее всерьез. Эти презрительные нотки в изобилии присутствуют в очень немногих письменных атаках на астрологию, принадлежащих перу ученых того времени. Во Франции это был Пьер Гассенди, математик и последователь эмпирической философии, а в Англии — Джон Флэмстид, первый Королевский Астроном.

Гассенди (1592—1655) высмеивает астрологию в тексте своей главной работы «Синтагма Философикум». Его враждебность основана на том, что он является последователем философии знания, а именно того, что истинное знание о природе приходит только при посредничестве чувств, и что астральное влияние, центральный пункт астрологии, ничто иное, как недоказуемая фантазия, такая же, как и большая часть метафизической философии. Астрологи даже не наблюдали небеса, используя ненадежные, из вторых рук, таблицы, что в глазах эмпирика Гассенди делало их вдвойне виноватыми. Гассенди утверждал, что происхождение астрологии легко объяснимо: «Не было века, в котором люди не жаждали бы узнать будущее, и не было случая, чтобы им было желательно слушать хвастовство мошенников, заявляющих, что знают его». Гассенди настолько остро воспринимал контраст между научным знанием и астрологической фантазией, что выдвинул предположение о существовании двух Птолемеев, один из которых был автором точного, математического «Альмагеста», а другой — ложного и поверхностного «Тетрабиблоса». Гассенди опубликовал высокомерное опровержение философских работ Фладда на тему арканов, мистически научных, с описаниями ангелов и демонов и их мистическим символизмом, причислив их к уходящей эре мысли.

Астролог за работой: практикующий сидит за своим столом, перед ним — открытые книги, но он обращает взгляд к звездам. (Библиотека Герцога Августа, Вольфенбаттель)

Критичность Флэмстида по отношению к астрологии была более основана на науке, а не на философии. В 1674 г. он создал полемический труд «Хекер» (в честь немецкого астронома, чьи таблицы он использовал). До этого Флэмстид очень интересовался астрологией, составив гороскопы многим своим друзьям. Он пишет, что претензии астрологии кажутся ему безнадежными. Он подчеркивает роль телескопа в исследовании прежнего представления о Вселенной и упоминает о современных ему дискуссиях на тему возможной бесконечности Вселенной. Если бы это было так, восклицает он, каким величественным центром астрологии стал бы человек, как если бы вся важность небес заключалась только в оказываемом ими на человечество влиянии, исключая их собственное великолепие и тайны. Он делает вывод: «В природе не существует причины, по которой планеты должны оказывать влияние на наши действия, или мысли». Он пространно рассуждает о некомпетентности современных астрологов, их невежестве в математике, необходимой для точности гороскопа, их продажности, а также непоследовательности их методов и предсказаний. Он нападает на альманахи и их создателей, восклицая: «грубые люди почитают их Божьими пророками». Его пренебрежение носит явно и интеллектуальную и социальную окраску. Странно, но эта работа никогда не была опубликована, возможно, написав ее, Флэмстид решил, что рассматриваемый предмет — не лучшая мишень для публичной атаки. Еще одна редкая работа ученого, свободного от иллюзий, написанная чуть раньше, принадлежит перу математика Генри Бриггса. Он пишет, что, будучи молодым человеком, очень увлекался астрологией, поскольку «думал, что это здорово — советоваться с Богом, заранее знать разгадку». Но изучение астрологии убедило его в том, что «в ней нет определенности», и он обратился к чистой математике, став профессором Оксфорда и пионером в использовании логарифмов.

В случае Исаака Ньютона, лучшего ученого столетия, мы сталкиваемся с полным отрицанием. Мы знаем, что интерес Ньютона к оккультной науке и обучению оккультизму был довольно длительным. Многие годы он посвятил алхимии и расшифровке символического языка библейских пророчеств. Также были упоминания о том, что он тайно изучал астрологию. В анекдоте из «Мемуаров о Жизни Сира Исаака Ньютона» Брюстера говорится о том, что, когда однажды Эдмонд Галлей пренебрежительно высказался об астрологии, Ньютон заставил его умолкнуть, сказав: «Сир, я изучал эти вещи, а вы — нет». Как уже говорилось, эта история — обычная выдумка, поскольку Ньютон и Галлей говорили о религии, а совсем не об астрологии. Правда заключается в том, что Ньютон никогда не испытывал интереса к астрологии. Он никогда не высказывался ни за, ни против, а, также, как и большинство ученых и интеллектуальной элиты своего времени, просто игнорировал астрологию.