Астрология в Англии 1550—1700

В эпоху Ренессанса при Елизавете Англию также не обошла европейская мода на астрологию. Новые течения научной и магической философии послужили усилению и так мощного средневекового наследия. Работа Роберта Рекорда «Крепость Знания», изданная в 1556 г., является трудом по астрономии, написанным с геоцентрической точки зрения, где впервые в Англии упоминается теория Коперника. В предисловии Рекорд напоминает читателю о том, как связаны астрология и астрономия:

«Итак, не было ни одного значительного изменения в мире, ни одного Имперского переворота, ни одного падения известных принцев, ни голода, ни нужды, ни мора, ни смерти, чтобы Бог, при помощи знаков небес, не предупредил человека, достойного частицы Его милости, заранее, чтобы тот своевременно раскаялся. Примерам нет числа, история полна ими... а те, кто может познать их природу (то есть, звезд) и построить правильное предположение об их действиях и опасности, исходящей от них, смогут не только избежать многих затруднений, но и напротив, добиться многого, стать владыками и правителями звезд, как сказано об этом у Птолемея:

Мудрый, благодаря благоразумию и умению
Может заставить звезды служить его воле.»

С позиции нашего времени мы можем сказать, что революция, которую произвел Коперник, была одним из решающих событий, уничтоживших ту точку зрения на мир, на которой держалась астрология, хотя совершенно ясно, что начало этой научной революции не оказало мгновенного влияния на астрологов. Еще один математик, Томас Диггес (1595), был первым, кто подтвердил одно из самых далеко идущих утверждений Коперника, а именно то, что звезды рассматривались, как рассеянные в бесконечности Космоса, поэтому небесная сфера оказывалась ничем иным, как фикцией. Томас Бретнор, математик и астролог начала семнадцатого века, объяснял альтернативное понятие космического пространства, следующее из теории Коперника, утверждая, что «Солнце в Овне» можно перефразировать, как «Земля в Весах». Он приводит пример астрологического языка, с поправкой на теорию Коперника:

«Холодный сезон, который называют зимой, и который обычно совпадает с первой четвертью нашего астрономического года, начинается одиннадцатого Декабря, поскольку тогда, по старому исчислению, Солнце вступает на краешек холодного и меланхоличного знака Козерога, или, точнее, эта планета Земля вступает в первую минуту Рака. Все дальше отклоняясь от перпендикулярных лучей Солнца, получает последнюю порцию солнечного света, уходя в великую тень».

Диггес был учеником человека, который больше всего вызывал ассоциации с наукой и магией в Англии времен Елизаветы, Джона Ди. Ди (1527—1608) изучал математику и космографию в Кембридже, Лувене и Париже, став признанным Копернианцем. Дм часто считают придворным астрологом Королевы Елизаветы, тем не менее, этому нет никакого официального подтверждения. На протяжении своей карьеры Ди безуспешно добивался какого-либо священнического, или гражданского поста, позволившего бы ему поддерживать существование. Действительно, Королева и ее советники консультировались у Ди по ряду вопросов. Граф Лейчестерский заказал Ди астрологические расчеты для даты коронации Королевы в 1559 г. Есть сведения, что Ди давал частные уроки по астрологии и оккультным наукам Королеве. В 1577 г. двор был встревожен появлением кометы, и Ди был вызван в Виндзор для предоставления возможных вариантов толкования значения этого события. Примерно в то же время от него настоятельно требовали предотвратить возможную оккультную угрозу, нависшую над Королевой, поскольку в Линкольн Инн было найдено ее восковое изображение с воткнутой в грудь иглой. Ди в большой мере интересовала навигация и освоение Нового Света. В 1580 он начертил для Королевы большую карту мира, чтобы показать заморские территории, которые могут стать ее владениями. В 1575 Королева с частью придворных посетила жилище Ди, где он продемонстрировал ей знаменитое магическое зеркало, в котором, по его утверждению, он видел будущие, или отдаленные события. В это время внимание Ди было приковано к алхимии, магии и общению с духами. Ему помогал, и обманывал его, медиум-мошенник Эдвард Келли. Ди приобрел настолько дурную репутацию некроманта, что, в то время, как он уехал за границу в 1583 г., толпа ворвалась в его дом и уничтожила многие его книги и инструменты. Не вызывает сомнений то, что Ди был серьезным ученым, а также серьезно изучал оккультизм, в те времена два этих стремления шли рука об руку. Вероятно, основным постулатом его веры было то, что все в мире излучает энергию по направлению к другим вещам, и получает в ответ энергию от них. Также между предметами существовали отношения симпатии и антипатии, а их лучи — «особенности», или «качества» на языке того времени создавали особую реальность, существовавшую параллельно физической. Эти лучи, наделенные качествами, исходящими от небесных тел, далеко превосходили видимый свет по степени тонкости и мощи, каждая звезда и планета обладала собственным характером. Ди предъявил к астрологам новое научное требование, утверждая, что подробное изучение математической астрономии и оптики необходимо для вычисления силы этих лучей. Ди считал, что «В течение дня мы можем наблюдать, как на человеческое тело, а также другие тела, состоящие из элементов и подвергающиеся изменениям, подчиняющиеся предопределениям, порядкам, испытывающие удовольствие и неудовольствие, воздействуют Солнце, Луна, а также другие звезды и планеты» — краткое определение центральной доктрины астрологии, согласующееся с классической теорией четырех элементов.

Титульный лист «Замка Знаний» Роберта Рекорда, 1550 г. По Рекорду, науки-близнецы астрономия и астрология, расположенные слева, способствуют истинному пониманию судьбы, которое затем переворачивает все замысли слепой фортуны, справа. (Британская Библиотека)

Не смотря на всю свою ученость и ревностность ученого, Ди не был тем, кто продвигал астрологию в Англии, поскольку его увлечение магией и дурная слава, вызванная этим, послужила его обвинению в колдовстве, что сильно повредило его карьере. Совершенно противоположным было влияние Френсиса Бэкона, научного теоретика эпохи Елизаветы и апологета нового эмпирического подхода к изучению природы. Бэкон инициировал реформу астрологии, как он сделал это по отношению к знанию в целом. В своем «Продвижении Обучения», вышедшем в 1605 г., он писал «Что касается астрологии, то она полна предрассудков, не позволяющих понять ее. Тем не менее, я предпочел очистить ее, а не отвергнуть». Эта очищенная, или, реформированная, астрология частично оказывается новым вариантом прежнего разногласия между естественной и судебной астрологией, но вариантом, базирующимся не на религиозных писаниях, а на рассуждении. Бэкон далее пишет: «Я не колеблясь, отвергаю, как глупый предрассудок, доктрину гороскопов и деление на дома, коронное удовольствие астрологии, вакханалию, охватывающую небесные территории... Доктрины рождения, предопределения, исследования и прочие, столь же несерьезные, по моему мнению не содержат ни обоснований, ни твердых установлений, они легко опровергаемы и ниспровергаемы физическими законами». Затем Бэкон перечисляет четыре новых принципа, благодаря которым астрология может быть очищена. Первое, «великие революции», влияние звезд на мировую историю, остаются, в то время, как «малые революции» гороскопов, привязанных к времени человеческой жизни, отбрасываются. Во-вторых, признается лишь влияние на массы, поскольку влияние небесных тел на отдельных индивидуумов незначительно. В-третьих, эти влияния относятся к длительным периодам, поэтому предсказания особых результатов на каждый день для отдельных личностей абсурдны. Четвертое — «Нет фатальной необходимости сверяться со звездами; они советуют, а не принуждают». Бэкон был уверен, что звезды обладают и другими силами, кроме жара и света, но они ограничены вышеизложенными правилами.

Как действуют эти силы, считал Бэкон, «скрыто в глубинах Физики, для описания требуется более обширная диссертация», которая никогда не была им написана. Бэкон соглашался с Ди в том, что расстояния, скорости и размеры планет должны быть изучены для определения степени влияния, эта реформированная астрология должна строить свои суждения не на суевериях и правилах, определяемых традицией, но лишь на фактах, доказанных опытным путем. Этот призыв к тому, чтобы в основу новой, рационализированной астрологии легло научное изучение планет, был поддержан многими другими писателями семнадцатого столетия, тем не менее, это не стало практикой.

Применение этой новой формы астрологии, считал Бэкон, будет сочетаться с изучением и предсказаниями, касающимися «комет, метеоров, наводнений, засух, жары, заморозков, землетрясений, пожаров, ветров, проливных дождей, сезонов года, мора, эпидемий, болезней, изобилия, голода, войн, мятежей, сект, миграций населения, и всех волнений, или значительных новшеств, касающихся природы и общества». Таким образом, астрология имеет дело с миром природы и человеческой историей в целом, а не с жизнью и судьбой отдельного человека.

Титульный лист «Утриск Косми» Роберта Фладда, 1617 г., где изображен человек-микрокосм, на котором сфокусированы вселенские силы, исходящие от звезд и планет. (Британская Библиотека)

Бэкон считает астрологические предсказания для отдельных индивидуумов, осуществляемые на основании знамений, снов и тому подобного, заблуждениями. Бэкон не тратит время ни на какую-либо астрологическую магию, ни на лежащую в ее основе философию макрокосма-микрокосма, ни, как ни странно, наиболее распространенную форму естественной астрологии — медицину. Тем не менее, человек, которого часто превозносили в качестве пророка современной эмпирической науки, все же отводит в своей картине мира место астрологии. Приняв основной постулат астрологии, заключающийся в том, что звезды излучают влияние, отличное от света и жара, определяющее события на Земле, Бэкон предложил программу эмпирического исследования, в целях создания для этой науки нового, рационального основания.

Для ознакомления с наиболее экстремальной, не-Бэконовской формой естественного мистицизма мы должны обратиться к его современнику, Роберту Фладду (1574—1637). В Каббалистической системе Фладда астрология являлась одним из компонентов, поскольку он рассматривал связь макрокосма и микрокосма на примере лабиринта символов и образов. Целью Каббалы было проявление и приручение духовных сил, помимо естественных сил космоса, и влияние звезд было составной частью этой системы. Фладд совместил метафизические категории ума, духа, пространства и времени, создав доктрину, необычную даже для того времени и имевшую небольшое число приверженцев. Кеплер, который сам проводил жизнь в поисках скрытой симметрии и взаимосвязей во Вселенной, насмехался над работами Фладда с их фантастическими иллюстрациями, «картинами, взятыми из воздуха».

Иерархия Вселенной Роберта Фладда, 1617 г. Душа нисходит из совершенного единства небес, становясь множественной на Земле, но жаждет снова вознестись. Здесь космос поделен на три реальности — элементальную, небесную и духовную. По Фладду, сферы планет были как реальными местами, так и ступенями в духовном прогрессе. (Британская Библиотека)

Ди, Бэкон и Фладд различными путями позволили астрологии во всеуслышание заявить о себе, как о философской системе. Тем не менее, в это же самое время Елизаветинская Англия стала свидетельницей совершенно другого развития, а именно: огрубления и коммерциализации астрологии, оказавшейся в руках астрологов-мздоимцев, наводнивших как двор, так и улочки Лондона и других городов. Это были люди без образования, лишенные высоких философских идеалов, характеризовавших астрологическую традицию со времен Птолемея. Они потворствовали желаниям своих клиентов узнать будущее о здоровье, сексе, или социальном положении, постоянно вовлекаясь в следующие за этим интриги. Карьеры некоторых из этих людей — например, Симона Формана и Уильяма Лилли, известны нам в деталях благодаря дошедшему до нас множеству документов, принадлежащих их перу. Их исследования порождают ощущение того, что астрология превратилась в обычный, низкий и мошеннический бизнес.

С 1580 г. и до своей смерти в 1611 г. Симон Форман был врачом и астрологом в Лондоне, постоянно то попадая в тюрьму, то выходя из нее по причине отсутствия лицензии. Во время различных судебных процессов против него выяснилось, что он до смешного невежествен в медицине и астрономии, тем не менее, он настаивал на том, что использовал для диагностики только эфемериды. Ему приписывалось вызывание ангелов и духов, ассистировавших в лечении. Многими его клиентками были женщины, большое число которых он соблазнил, оставив большое количество внебрачного потомства после своей смерти. Не смотря на свою скандальную репутацию, он был явно харизматической личностью, преуспевшей в очаровывании некоторых высокопоставленных друзей, в основном, женского пола. Некоторое время спустя после его смерти обнаружились отдельные неприятные подробности его практик, касающиеся ритуала порчи, когда одним из обвиняемых, владевшим магическим приворотным зельем, данным ему Форманом, а также непристойными восковыми фигурками, сделанными Форманом, все это было передано ко двору. Современный ему поэт так свидетельствует о репутации Формана:

«Форман — этот демон в человечьем обличье,
Своим искусством подражающий дьяволу».

Из работ Формана следует, что он изучал астрологию: сохранились все его записи, он копировал тексты по медицине, алхимии и близким к ним наукам. Его личные дневники хранят свидетельства глубокого проникновения в жизнь общества Елизаветинской эпохи, но их вопиющая аморальность говорит о том, что астрология для него являлась не интеллектуальной системой, а пропуском в общество, к благополучию и удовольствиям. Нам известно, что на пике своей практики Форман создавал более тысячи гороскопов в год, отвечая на вопросы о любви, судьбе, собственности, болезнях и прочем. Учитывая то, что для создания даже одного гороскопа нужны серьезные математические вычисления, можно сказать, что Форман был совершеннейшим дилетантом, если не просто шарлатаном. Бен Джонсон дал ему насмешливое прозвище «Оракул Форман», и, возможно, воспользовался им, как прототипом при написании образа Субтильного в своей пьесе «Алхимик». С точки зрения интеллекта можно сказать, что в истории астрологии Форман играет ту же роль, что призрак на пиру. Он был циничным карьеристом, собиравшим дань с общества, где, по выражению одного из современников, «астрология была схвачена, проглочена и уничтожена весьма многими».

Немногим более уважаемым и интересным, чем Форман, был Уильям Лилли (1602—1681), второй по значимости практик последнего великого периода астрологии. Подобно Форману, Лилли полностью был самоучкой, видевшим прибыльность карьеры астролога. В 1644 он опубликовал свой первый альманах, подзаголовком которого было «Оживший Английский Мерлин, или Математические Предсказания, касающиеся Общего Блага Англии». Гражданская война в Англии и Междуцарствие подхлестнули интерес ко всякого рода предсказаниям, возродив астрологию к счастью для Лилли. Лилли был сторонником Парламента, еще в начале 1645 г. он сказал советникам Кромвеля, что, если они сумеют избежать сражения вплоть до 11 Июня, их ожидает великая победа. Лилли получил большую благодарность после того, как 14 Июня была одержана победа в битве при Нэйзеби. Начиная с 1648 Лилли получал пенсию от Правительства в размере 100 фунтов. В том же году он был призван сопровождать армию Парламента, участвовавшую в осаде Колчестера, для того, чтобы воодушевлять ее предсказаниями победы. Говорили, что, если бы Королю удалось привлечь Лилли на свою сторону, то это было бы значительнее полдюжины полков. В 1651 Лилли опубликовал «Монархия, или не-Монархия», где предсказал, что «Англией больше не будет управлять Король». Именно в этой работе появились две загадочные живописные фигуры, символизировавшие чуму и пожар, долженствующие напасть на Лондон, но без указания даты. Существуют весомые доказательства того, что Лилли воспринимали всерьез и часто обращались за консультациями лидеры Парламентского движения, притом не в целях пропаганды.

Комета над Лондоном, 1666 г. Годы Английской гражданской войны, Республики, Чумы и Великого Пожара пробудили интерес к пророчествам и астрологии, попытку узнать о катаклизмах заранее. Лозунг на этом медальоне гласит: «Так Бог наказывает», не оставляя сомнений в том, что несчастья, постигнувшие Лондон, имели небесную причину. (Отдел монет и медалей. Британский Музей)

Очевидно, тот интерес, который испытывали Пуритане и Уравнисты к предсказаниям, вытеснил все религиозные сомнения, которые, как нам кажется, существовали у них по поводу астрологии. Лилли для своей книги, вышедшей в 1647 г., избрал заглавие «Христианский Астролог». В общепринятой манере там описывались основные техники астрологии, с обычными уверениями в том, что эта наука полностью согласуется с Христианской верой. Позднее он говорил, что астрология не может предсказывать Божьи чудеса, в том числе и Библейский потоп, поскольку в этих случаях Бог подчиняет природу. Это служило контрастом доктрине, существовавшей уже длительное время, о том, что такие события, как потоп, и, возможно, даже рождение Христа, были астрологически предопределены, так как Бог действует через природу. Лилли оправдывал свою неудачу в предсказании казни Короля Карла тем, что она была вмешательством провидения.

Во время Реставрации Лилли содержался в заключении, отвечая на вопросы, касающиеся его деятельности, тем не менее, он присягнул новому королю, сохранив себе жизнь. В Октябре 1666 г. он снова был допрашиваем Парламентской комиссией, расследовавшей события Великого Лондонского Пожара. Комиссия желала знать, на основании чего Лилли дал свое предсказание в 1651 г. Здесь неопределенность, характеризовавшая многие его предсказания, пришла ему на помощь, и он смог убедить комитет, что его предсказание, хотя и надежное в общем смысле, не основано на том, что дата пожара, или его масштаб, были ему известны заранее. Слава Лилли шла впереди него, для того, чтобы получить его консультацию, клиенты приезжали из Испании, Италии и Вест-Индии. Он составил даже больше гороскопов, чем Форман, и издавал альманах каждый год на протяжении почти сорока лет. Вопросы, которые задавали ему люди, касались пропавших супругов, любовных приключений, ожидаемого наследства, спрятанных кладов, потерянных вещей и продвижения по службе. Во время Гражданской Войны было много вопросов о войне и политике: будет ли взят определенный город, войдут ли в него войска противника, что будет с собственностью, конфискованной армией, и прочих. Доход Лилли возрос еще больше благодаря преподаванию астрологии ученикам, один из которых предлагал несколько сот фунтов за знание о некоторых особых техниках, которые Лилли предпочитал держать в тайне.

Основной вопрос, касающийся карьер Лилли и Формана, а также и многих других, процветавших в то время, это — имеют ли они отношение к философской астрологической традиции? Имела ли их практика какую-либо интеллектуальную основу, или же они просто воспользовались удобным случаем. Ответ кроется в темах, доминировавших в процессе их деятельности: большое количество тривиальных вопросов, на которые им приходилось давать ответ, не требовали углубленного интеллектуального подхода. Философская система, в основе которой лежала вера в то, что по своей сути человек связан с Космосом, в их руках превратилась в средство дать ответы на вопросы о потерянной собственности, неверности партнеров, и карьерных возможностях. Форман, Лилли и прочие, подобные им, очевидно, верили в то, чем занимались, но их практики касались другой области астрологии, как в интеллектуальном, так и в социальном понимании. Не смотря на то, что они не сознавали этого, новая область таила опасность, и успех со временем мог оказаться фатальным для их искусства.

Астролог 17 в. и его клиент. (Британская Библиотека)

Форман и Лилли были, несомненно, единственными, кто практиковал астрологию в то время. 1640—1670 гг. были свидетелями последнего значительного астрологического бума в Англии. Частично это можно объяснить неспокойной обстановкой в политической и общественной жизни, между оккультизмом и наукой в то время не существовало какого-либо значительного разрыва. Даниель Дефо утверждает, что в годы Чумы и Великого Пожара «люди были привержены пророчествам и астрологическим предсказаниям, как ни до, ни после этого». Не ранее, чем в 1673 г., Король Карл 2 обращался к Элиасу Эшмолу по поводу астрологических прогнозов отношений с Парламентом. А члены так называемой «Порции Еды», движения против Короля, в 1680, обращались к астрологу Джону Гэдбери по поводу определения оптимального времени, а также характеристик участников.

Существует пьеса Хогарта на тему карьер Английских астрологов того времени, удивительных в высшей степени, но, с интеллектуальной точки зрения, весьма посредственных. Они приезжали в Лондон без единого пенни, астрология привлекала их возможностью сделать карьеру, овладев техникой составления гороскопов, и манипулировать легковерными женщинами, а также вертеться около политических партий. Им грозила возможность преследования за мошенничество и опасность пострадать из-за своих друзей, но они всякий раз снова появлялись на поверхности, чтобы по-своему изложить философские доктрины и каждый раз успешно находили новых клиентов. Гэдбери был одним из них — друг Лилли и Эшмола, Оксфордский ученый, он был плодовитым автором, комментировавшим события своего времени. Он так сильно поссорился с Эшмолом, что последний отыгрался на одной из книг Гэдбери, испачкав чернилами его портрет и поместив вокруг надпись: «Его отец — мошенник, его мать — шлюха, он сам — наихудший из портных и обманщиков, которые когда-либо дышали — наглый, бесстыдный бич Божий». В астрологических работах Гэдбери рассматриваются, главным образом, мирские, корыстные цели: как определить, получит ли клиент награду, или повышение по службе; ожидаемое наследство; выгодный брак, или прибыльная сделка. Астрология из искусства для королей стала искусством для народа, ни один аспект буржуазной жизни не остался вне сферы влияния звезд.

Даже после Реформации, не смотря на то, что научная революция ускоряла ход, астрологическая теория продолжала развиваться. В 1664 г. Фрэнсис Бернард в письме сообщал Лилли о своем новом открытии, касавшемся уже произошедших Лондонских пожаров и картины небес, что позволило ему составить гороскоп для города, с целью предсказания будущих пожаров. Бернард заявил, что городские пожары — то же, что лихорадки в жизни отдельной личности. Религиозные и общественные конфликты того времени, видимо, подпитывали устоявшийся страх перед кометами, затмениями и другими знамениями небес, и, особенно, перед «Черным Понедельником» — солнечным затмением 29 Марта 1652 г. Проповеди и памфлеты на протяжении всех предшествующих месяцев предупреждали об этом событии, назначенный день был ознаменован почти истерией. В своем дневнике Джон Эвелин написал: «Едва ли кто-нибудь мог работать, никто не выходил из дома, все были до смешного испуганы предсказаниями невежественных звездочетов». Люди грузили имущество, уезжая из Лондона, в то время, как шарлатаны от медицины продавали магические средства для предотвращения последствий затмения. Очевидно, паника явилась следствием Роялистской пропаганды, поскольку настоящий «Черный Понедельник» имел место в Декабре предыдущего года, став предвестником божественной кары, долженствующей обрушиться на нацию цареубийц. Сам Понедельник 29 Марта был прекрасным днем, и немало комментаторов высказались по поводу утраченной репутации астрологов. Эта реакция, хоть и логичная, была преждевременной, поскольку ни одно из происшествий этого рода, ни одно несбывшееся предсказание, очевидно, не было способно подорвать веру масс в астрологию.

Таблица истории астрологии Гейнриха Альстеда, 1624 г. Альстер был признанным теологом-кальвинистом, стремившимся гармонизировать великие события библейской истории и астрологические события, особенно, великие конъюнкции. Он предсказал наступление новой эры в 1694 г. (Британская Библиотека)

К примеру, вся структура астрологической медицины, оставалась неизменной почти вплоть до конца семнадцатого века. Ее центром была теория «критических дней», кризисов в течении болезни.

Конечно, эти дни рассчитывались на основании астрологии, натального гороскопа пациента, а именно, его «недомогания» — момента возникновения заболевания. Рассматривалась последовательность движения планет и, в особенности, Луны, в последующие дни, в то время, как пациенту совсем не уделялось, или уделялось очень мало, внимания. Прочно стоящие на своих позициях врачи-астрологи заявляли, что им даже не нужно видеть пациента. Луна оказывала особое влияние на мозг, как об этом сказал Томас Вичари в 1577 г.:

«Также мозг обладает этим качеством движения и следования за ходом Луны. На растущей Луне мозг устремляется вверх, а на убывающей — опускается вниз, одновременно сморщиваясь, не слишком послушный духу, или чувству, и в человеке это проявляется, как лунатизм, или сумасшествие».

Астрология, как часть космической схемы: здесь семь планет соответствуют семи архангелам, семи металлам и семи телесным системам. Это — необычная система конца семнадцатого века — одна из версий космической диаграммы, распространенная в средние века и в эпоху Возрождения. (Британская Библиотека)

Единственное средство, которое прописывают доктора — это кровопускание с целью уравновешивания соков пациента. Также показано использование трав, традиционно связанных с каждой из планет. «Множество раз было испробовано и доказано», говорится в одной книге, «то, что многие врачи не могли излечить и чему не могли найти противоядия, астроном исцелял при помощи одной простой травы, сверяясь с движением звезд». Тем не менее, к концу семнадцатого века многие врачи относились скептически к астрологической теории заболеваний, веря в то, что для уничтожения опасных симптомов необходимо прямое медицинское вмешательство. Даже убежденный врач-астролог осознавал, какой ущерб могут принести его профессии доктора-мошенники. Уильям Рэмзи, врач Карла 2, считая астрологию «самой необходимой из всех прочих дисциплиной», все же предупреждал:

«Не только потому, что она широко практикуется (притом, неправильно) с использованием неисправных приспособлений невежественными дилетантами, навлекающими позор и презрение на это благородное искусство, которое, благодаря его пользе для человека, помогает им под этим предлогом выманивать у людей деньги и дурачить их; существуют мошенники, претендующие на знание астрологии, гораздо более ловкие, чем упомянутые идиоты... Я поддерживаю не все это, а лишь чистую астрологию древних; поскольку температура тела человека разнится в зависимости от сезонов, которые сменяют друг друга в соответствии с движением и положениями некоторых созвездий и небесных тел, вызывающих многие недомогания и болезни. Следовательно, кто невежествен в астрологии, не знает и метода лечения».

Общая вера в астрологию поддерживалась феноменом семнадцатого века — публикуемым ежегодным альманахом, где каскад разнообразной информации сопровождал основной календарь и астрологические предсказания на тему наступающего года — о погоде, урожае, необычных природных, или общественных явлениях, таких, как наводнения, эпидемии, или смерти великих людей. Существовали дюжины альманахов, конкурировавших друг с другом, каждый из которых продавался тысячами экземпляров. Установлено, что они превзошли даже Библию по их популярности и авторитету. Ни один из грамотных людей, принадлежащих к какому-нибудь классу общества, не остался без альманаха. Один комментатор вопрошает: «Кто не советуется со своим альманахом, наблюдая за днями, временем и сезонами, для того, чтобы его дела шли лучшим образом и принесли выгоду?» Они придерживались мнения, что «люди не сядут на лошадь и не отправятся в путешествие, без совета, данного этими слепыми пророками». Традиционная роль астрологии, как королевского искусства, сохранялась вплоть до 1603 г., Кристофер Гейдон так пишет об этом: «астрология, как и во всякое другое время, недалеко ушла от своих примитивных средств, хотя и является достоянием великих личностей, принцев, королей и императоров». В современное ей время эта точка зрения выглядела безнадежным анахронизмом, поскольку печатные альманахи принесли астрологию в жизни миллионов людей.

Сатирическое изображение астролога в своей комнате консультаций, составляющего гороскопы и взвешивающего свои кошели с деньгами. (Частная коллекция)

Но существует цена, которую ей пришлось заплатить за это, и это, как ясно увидел Доктор Рэмзи, вульгаризация астрологии и потеря ею интеллектуальной респектабельности. Поток сопротивления, направленный против популярной астрологии, прослеживается, начиная с шестнадцатого века. Число недовольных, высказывавшихся против нее, неуклонно росло. Конечно, в высших церковных кругах всегда противились астрологии, как это видно на примере Парижского приговора 1277 г., или работ Орезма и Пико. Но эта полемика конца семнадцатого века не была философской, здесь не обсуждались традиционные религиозные проблемы свободной воли и божественного провидения. Не была она и научной, сфокусированной на природе влияния небесных тел, или математическом делении на дома. Напротив, эта полемика носила сатирический отпечаток, в ней осмеивалась тривиальность и неопределенность астрологических предсказаний. Эта ирония появлялась не в научных трудах, а в полемических памфлетах, в драматических произведениях и стихах, предназначенных широкой публике. Памфлеты носили заглавия наподобие: «Безумие Астрологов», «Неопределяемая Степень Испорченности Магических Наук», «Анатомия Обмана», «Защита от Яда Ожидаемых Пророчеств», и так далее. Эти произведения полны брани и личных выпадов против астрологов, называемых социальными паразитами, а также их клиентов, настолько глупых, чтобы обращаться к ним. Одно из подобных произведений, «Астролог» Джона Мелтона, написанный в 1620 г., дает новое определение астрологии:

«Астрология — это искусство прожженных мошенников, обманывающих честных людей. Она обучает теории и практике жульничества. Эта наука учит всех своих студентов лгать так же часто, как они говорят, и верить не чаще, чем они молчат. Эта наука говорит правду так же часто, как проститутки ходят в церковь, или ведьмы и колдуны молятся».

Примерно в 1590-х годах Марлоу дополнил свои пьесы упоминаниями судьбы, астрологии и оккультизма, так что фраза «звезды, управлявшие моим рождением» стала почти клише. Спенсер использовал астрологический символизм для лирического описания череды месяцев. Семьюдесятью годами позднее лейтмотив задавала поэма Сэмюэля Батлера «Гудибрас», самая популярная в своем веке:

«Нет ничего, кроме мерцания звезды
Между человеком мира и войны,
Вором и законом, глупцом и плутом,
Раздражительным офицером и слугой,
Коварным законником и карманным вором,
Великим философом и болваном...
...Разве человек не впитал от звезд
Старость, болезни и невезение,
Разум, глупость, юмор, добродетель, грех,
  Торговлю, путешествие, женщин,
    дурные болезни и игру в кости,
Не вдохнул с первым глотком воздуха
Войну, убийство и внезапную смерть.
Разве эти чудесные товары
Не импортированы с небес?»

Поток сатиры, начавшийся с «Алхимика» Бена Джонсона в 1610 г. и направленный против астрологии, не прекращался. Его пополняли такие писатели, как Драйден, Конгрев и Свифт, а также многие другие, менее известные. В 1708 г. Свифт выпустил бурлески, состоявшие из предсказаний, под псевдонимом Исаак Бикерстаф, где предсказал неминуемую смерть астролога и издателя альманахов Джона Партриджа. Злополучный Партридж был вынужден опубликовать опровержения, где уверял клиентов, что все еще жив, и что предсказание его конкурента было ложным. Общество наслаждалось доказательством того, до какого низкого абсурдного и продажного уровня опустилась астрология, и, после этого эпизода, даже сатирики потеряли интерес к этой теме. В основе всего этого обличения и сатиры, которым насчитывалось уже сто лет к тому моменту, как вмешался Свифт, находились два элемента: общественное презрение к шарлатану из переулка и к тем глупцам, которые были обмануты; а также интеллектуальное презрение к верованиям, на которых держалась система. Первое легко объяснимо, происхождение второго требует более детального разъяснения: совершенно очевидно, что на протяжении семнадцатого века имела место некая интеллектуальная подвижка, не выраженная открыто, но, тем не менее, воплощенная в работах сатириков.