Услуги промышленности. Алкогометр. Алкалиметр. Фабрикация серной кислоты. О золоте и серебре

По логическим заключениям из слов некоторых биографов, впрочем достойных уважения, молодой человек, предавшись наукам и сделавший в них блестящие успехи, должен отказаться от своей свободы. Действительно, весьма часто говорят не только о том, что сделал человек, но еще назначают, что он должен сделать в то время, когда чувствует необходимость в отдыхе, восстанавливающем силы и способствующем новым, достойным его трудам. При подобных требованиях нимало не заботятся ни о летах, ни о неизбежной дряхлости, ни о семейных обязанностях, для ученого также священных, как для всех прочих граждан.

Таким образом и Гей-Люссак не избежал подобных осуждений; жизнь его разделяют на два периода: в первом он занимался только теорией естественных явлений; в другом же — приложением своих знаний для получения материальных выгод. В этом втором периоде Гей-Люссак кажется уже упавшим с своей высоты, потому что пользовался благосклонностью правительства, которое требовало от него советов о фабрикации пороха, об установлении подати за ввоз различных произведений в Париж, об управлении комиссией для определения чистоты монет, лишившейся своего начальника, Вокелена.

Изобретение новых химических и физических способов, отличающихся точностью, простотою и изяществом, свидетельствовало, что Гей-Люссак не может не исполнять с уважением своих обязанностей, и правительство не могло найти способнейшего и вернейшего человека для исполнения своих предположений.

От академии требовали суда об алкогометрах Гей-Люссака, вошедших в общее употребление, и академия 3 июня 1822 г. отвечала донесением, которое оканчивалось следующими словами:

«Итак, очевидно, что вопрос ареометрический г. Гей-Люссак рассмотрел со всех сторон и с своим обыкновенным искусством. Таблицы, составленные им тяжелой шестимесячной работой, будут для промышленности и для науки драгоценным приобретением. Согласно с его желанием, правительство найдет в его труде средство к улучшению и упрощению налога и верное руководство в потребных случаях».

Неистощимый в изобретении средств для улучшения промышленности, как и в открытии истин в науках, Гей-Люссак не замедлил составить хлорометр, нашел точные способы для определения достоинства торговых щелочностей, и посредством его остроумных наставлений фабрикация серной кислоты сделала важные сбережения и с того времени не имела надобности учреждать свои заведения в местах ненаселенных. Этот ряд важных работ Гей-Люссак заключил открытием, которое старый и недостаточный способ отделения меди от золота заставило переменить на новый, приятный всеми образованными государствами.

Теперь спрашиваю: неужели теоретические соображения во второй период его жизни были хуже прежних его занятий? Неужели не имеют высокого достоинства те соображения, в которых наука была употреблена для верного руководства торговли, промышленности и государственного управления?

По моему мнению, много ошибаются, когда требуют, чтобы гениальные люди оставались в одной области чистой теории, и чтоб они не делали открытий, полезных для человечества. Неужели не понимают вреда от ложных понятий о занятиях гениальных ученых?

Вы знаете, что Гей-Люссак пользовался превосходным здоровьем, и будучи семидесяти лет, выказывал деятельность юноши; но несчастное происшествие показало, что он носил в себе зародыш жестокой болезни, неожиданно похитившей его у европейской учености.

Вы думали, что Гей-Люссак совершенно оставил науку для дел общественных, а между тем он занимался устройством образцовой лаборатории в своем имении Люссак.

Все полагали, что наш товарищ совершенно предался приложению науки к торговым предприятиям, а между тем в уединении своем он размышлял о различных и многочисленных теориях и написал первые главы сочинения, к несчастью, неоконченного, и имевшего заглавие: Химическая философия.

После этих кратких замечаний, надеюсь, биографы поймут необходимость говорить только о сочинениях изданных, и не будут толковать о тех, которыми следовало бы обогатить ученый мир. Такое требование равнозначительно с неблагодарностью потомства.

Я должен еще прибавить, что некоторые знаменитые ученые также ошибаются, желая превратить биографии в сухие технические отчеты и исключить из них все относящееся к человеку и гражданину. Они думают, что подробности, взятые из человеческой жизни ученого, или то, что они с презрением называют анекдотами, не достойны сохранения в академических архивах. Когда для своего оправдания, впрочем не думаю сравнивать моих скромных биографий с похвальными словами прежних секретарей академии, я указывал моим критикам на увлекательные сочинения Фонтенеля и Кондорсе; они отвечали, что всякая вещь хороша в свое время, и что успехи просвещения требуют необходимых изменений. Не могу согласиться с таким мнением, хотя оно принадлежит ученым, пользующимся законным уважением. Я считаю моей существенной обязанностью следить за оставившими нас товарищами на обоих поприщах: на поприще наук и общественной жизни. Я должен, по выражению поэта, открывать, точно ли прекрасные дарования были соединяемы с прекрасными душевными качествами. Впрочем, в этом вопросе лучший судья — публика; ожидаю ее приговора и покорюсь ему безответно^*.

Примечания

*. Можно предполагать, что все эти возражения прямо относятся к записке Био об ученых трудах Гей-Люссака, написанной в 1850 г. по желанию лорда Росселя, и в которой знаменитый автор говорит, что во вторую эпоху своей жизни Гей-Люссак совершенно оставил теоретическую химию и предался прибыльным практическим работам. Из той же записки читатели ничего не узнают о личности Гей-Люссака: а неужели знание человека мешает сведениям об его ученых трудах? Опуская первую часть биографии, авторы переселяют великих ученых в какой-то идеальный мир и отнимают у них человеческую природу. — Пер.