Смерть Гей-Люссака. Последние слова. Он приказывает сжечь «Химическую философию»

Гей-Люссак с покорностью безукоризненной и чистой совести смотрел на приближение своего конца; не только его не беспокоила смерть, но он не боялся даже умереть, как сказал Монтень.

Когда, как удар грома, пришла весть о безнадежном состоянии здоровья нашего товарища, тогда один из его друзей поспешил написать к почтенному его семейству, для получения верных сведений. Гей-Люссак сам отвечал на письмо. Вот слова умирающего.

«Дорогой друг.

Мой сын сказал мне о твоем письме. Совершенно справедливо, что одною ногою я стою в могиле, которая скоро скроет меня; но я собрался с силами и благодарю тебя за твое участие в моем положении; скажу тебе, что я был счастлив взаимною привязанностью наших семейств.

Прости, мой дорогой Араго.»

Неужели я ошибся, думая, что могу откровенно упомянуть в нашем торжественном собрании о глубоком чувстве, выраженном просто, без приготовления, без желания произвести эффект, о котором г-жа Севинье хлопотала при смерти друзей? Да простят мне сердечное заблуждение.

Зловещие предчувствия Гей-Люссака, его семейства и публики временно были остановлены утешительными известиями. В общей надежде даже участвовал наш товарищ Мажанди, спешивший подать помощь своему старому другу.

Гей-Люссака перевезли в Париж, где несколько дней здоровье его, по-видимому, улучшалось. Тогда он говорил нам о будущих своих трудах и сожалел, что в минуту сомнения о продолжении своей жизни он приказал сыну своему Луи сжечь «Химическую философию», которой первые главы были совершенно кончены. Но скоро надобно было отказаться от всякой надежды: водянка пошла быстро, и друг наш скончался, без хвастовства и без слабости, 9-го мая 1850 г., семидесяти лет от роду. Он мог повторить слова одного древнего: «Если бы я снова начал жить, то жил бы по-прежнему».

Погребение знаменитого академика происходило 12-го мая, при многочисленном собрании, в котором были почти все старые товарищи по академии наук и некоторые знаменитые члены других академий. Таким образом весь Институт свидетельствовал о великой своей потере. Старые воспитанники Политехнической школы, воспитанники двух последних выпусков, друзья наук и множество благодарных слушателей превосходных лекций покойного в Сорбонне и ботаническом саду теснились около погребальной колесницы.

Наше несчастное разногласие не слышно было в задумчивой и молчаливой толпе. Да и кто мог сказать, к какой партии принадлежал Гей-Люссак? Которая из них могла похвалиться, что знаменитый ученый разделял ее убеждения? Земляки нашего товарища почтили его выбором в палату депутатов; потом Луи-Филипп сделал его пэром Франции; но он редко всходил на трибуны; он говорил только о вопросах специальных, о предметах, касающихся его любимых занятий. Не надобно ли эту осторожность приписать робости? Не должно ли думать, что Гей-Люссак слишком дорожил своим спокойствием? Но в этом последнем предположении он не мог ничего бояться. Никогда самая низкая клевета, клевета политическая, не касалась его ученого поприща; труды его не подпадали под перо тех марателей бумаги, которые, приступая к своему злословию, справляются о мнениях писателей касательно жгучих вопросов современности и знания их у правительства. Открытия нашего товарища были оценены Францией по их достоинству. Можно сказать о нем то же, что Вольтер подписал под портретом Лейбница:

Même dans son pays il vécut respecte.

(Его уважали даже в отечестве.)

Под влиянием воспоминания тесной дружбы, сорок лет соединявшей меня с Гей-Люссаком, я, может быть, наполнил его биографию излишними подробностями; но да простят мою говорливость, и за то я выражу его жизнь в немногих словах: Гей-Люссак был добрый отец семейства, превосходный гражданин, честный человек во всех случаях своей жизни, физик остроумный и химик первоклассный. Он украшал Францию своими нравственными качествами и академию — открытиями. Его имя будут произносить с удивлением и уважением во всех странах, где занимаются науками. Наконец, знаменитый академик будет вечно жить в сердце и в памяти имевших счастье пользоваться его дружбою.