Нравственное влияние политехнического учения

Иногда Политехническую школу упрекали в том, что изучение предметов математических, например, дифференциального и интегрального исчислений, производит злых социалистов. Признаюсь, я не ожидал, чтоб это необыкновенное обвинение было пущено в публику посредством печати и стоило бы опровержения.

Неужели обвинитель не понимал, что к самым буйным демагогам-социалистам он причислил Гюйгенса, Ньютона, Лейбница, Эйлера, Лагранжа и Лапласа? По истине, кто не устыдится такой клеветы?

Пределы моей статьи не позволяют мне взойти в подробности о высоких и бескорыстных услугах, оказанных старыми воспитанниками Политехнической школы рабочему классу, для которого они сделали доступными ученые практические знания, способствовавшие улучшению их состояния; но я не могу умолчать о школе, называемой Ламартиньерскою, состоящей под управлением Табаро (1808), и распространившей между лионскими работниками практическое наставление, преполезное для промышленности второго французского города.

Политехническая школа, как приготовительное заведение для школ военных, была бы предметом справедливых нареканий, если бы от ее преподаваний воспитанники теряли врожденные военные качества. Такое часто повторяемое обвинение совершенно ложно. Для доказательства, я не буду говорить о частных высоких заслугах инженерных и артиллерийских офицеров, потому что публика не умеет правильно понимать их достоинство; но я попрошу читателей обратить внимание на офицеров, которые, оставив специальное оружие, перешли в пехоту и отличились в африканской войне. Тут встретятся имена Ламорисьера (1824), Кавеньяка (1820), Марей-Монжа (1814), Дювилье (1813) и — я не могу всех перечислить — генерала Бускарена (1822), недавно заплатившего жизнью за взятие Лагуата (Layhouat).

Доходят до того, что подробное математическое учение считают способным уничтожать правильность суждений и сообщать утопические идеи, вредные для общественного спокойствия; никто не опровергает такой нелепости, и потому я напомню, что блестящее юношество нашей школы, прилежно занимаясь математикой, не забывает помогать бедным своим товарищам с такой деликатностью, которую уважают все люди с правдивым и чувствительным сердцем.

Семейство одного воспитанника не могло вносить за него положенной платы и призналось в том одному из молодых учеников Политехнической школы: подписка была открыта немедленно, и чтоб не оскорбить бедного юношу, утаили от него цель ее и даже самого его заставили в ней участвовать. Тайна сохранилась до выхода этого нового рода пансионера.

Особенные обстоятельства позволили мне узнать некоторых участников в этом благородном поступке. Если заставить меня открыть их имена, то с удивлением увидят между ними тех, которые ныне не благоволят к Политехнической школе.