Бальи — член академии наук. Его исследования о спутниках Юпитера

В члены академии наук Бальи был избран 29 января 1763 г. С этого времени его усердие в астрономических занятиях не имело пределов. К нему нельзя применить стиха одного сердитого поэта; о нем нельзя сказать, что, после избрания в академики,

Il s'endormit et ne fit plus qu'un somme^*.

Напротив, надо удивляться числу литературных и ученых трудов, совершенных им в продолжение немногих годов.

К 1763 г. относятся первые его исследования спутников Юпитера. Избрав столь занимательный предмет, Бальи доказал, что он калькулятор неутомимый, геометр проницательный и наблюдатель искусный. Исследования Бальи спутников Юпитера навсегда останутся главным основанием его ученой славы. Прежде него, Маральди, Брадлей и Варгентин эмпирически открыли некоторые возмущения в этих маленьких светилах; но они не могли подчинить их закону тяготения. Это важное дело первый начал Бальи, и честь такого труда нимало не уменьшается усовершенствованиями, полученными наукой из рук Лагранжа и Лапласа.

Познание движений спутников основывается на точных наблюдениях тех мгновений, в которые каждый из них скрывается в тени, отбрасываемой огромным и темным телом Юпитера, освещаемого Солнцем. Рассмотрев множество таких затмений, Бальи тотчас заметил, что составители их таблиц употребляли весьма неточные данные и даже не способны для их взаимного сравнения. Когда не существовала еще теория, тогда и труды эмпирических астрономов имели значение; но по открытии аналитических исследований возмущений понадобилась и точная оценка ошибок наблюдений, и средства исправлять их. В этом-то и состояла главная цель важной работы Бальи, которую представил он академии в 1771 г.

В своей записке знаменитый астроном излагает систему опытов, посредством которой из каждого наблюдения можно выводить мгновение истинного закрытия спутника при всякой силе подзорной трубы, при всякой высоте затмевающего светила, т. е. при всякой прозрачности атмосферы, при всяком его расстоянии от Солнца и планеты и при всякой чувствительности органа зрения, словом — при всех тех обстоятельствах, от которых зависит видимое закрытие спутника. Вместе с тем, автор с помощью своих остроумных и тонких наблюдений достиг определения действительных диаметров спутников, т. е. блестящих точек, в которых употребляемые тогда трубы не показывали никаких диаметров.

Я удовольствуюсь этим общим понятием о труде Бальи и прибавлю только одно замечание: диафрагмы, которые употреблял Бальи для уменьшения света, окружающего изображение светил, значительно и разнообразно увеличивают их диаметры, по крайней мере, когда наблюдения производятся над звездами. И так вопрос надо подвергнуть новым исследованиям.

Геометры и астрономы, которые пожелают узнать всю обширность трудов Бальи, надо справляться не с одними записками академии: потому что в начале 1766 г. он издал особое сочинение под скромным названием: «Опыты теории юпитеровых спутников». Это сочинение начинается астрономической их историей, содержащей почти полный разбор открытий Маральди, Брадлея и Варгентина. Но труды Галилея и его современников описаны недостаточно и неточно. Я думаю, что этот пропуск надо дополнить по драгоценным документам, недавно изданным и — поэтому неизвестным Бальи. Такое дополнение я сделаю в отдельном небольшом сочинении, без всякого предубеждения и с совершенным беспристрастием. Я никогда не забуду, что честный человек ни на кого не должен клеветать, даже на агента инквизиции. (См. биографию Галилея).

Примечания

*. Он заснул, и только что спал.