Первые отношения Карно с академией наук. Аэростаты

Для всех покажется новостью, когда я скажу, что Карно представлял академии наук свое мнение о задаче, до сих пор неразрешенной, и которой решение многими физиками считается невозможным — о задаче управлять аэростатами.

Ученые открытия, именно те, от которых люди могут ожидать величайшую пользу, например, открытие компаса и паровой машины, принимаются с недостойным их равнодушием; но события политические, замечательные происшествия военные всех приводят в движение. Из этого правила надо исключить открытие Америки и первые опыты с аэростатами. Христофор Колумб и Монгольфьер возбудили равное удивление, хотя последствия их открытий совершенно различны. Из «Истории адмирала» можно узнать о том восторге, в который пришли андалузцы, каталонцы, аррагонцы и кастилианцы по случаю открытия некоторых островов; прочитайте в той же «Истории» повествование о неслыханных почестях, возданных всеми городами, местечками и деревнями не только начальнику экспедиции, но и матросам каравелл Санта-Марии, Пинты и Нины, и после того не справляйтесь уже с современными записками о действии аэростатов на наших соотечественников: процессии в Севилле и Барцелоне верно изображают праздники в Лионе и Париже; как в 1783 г., так и за двести лет, воображение людей не умело удержаться в пределах действительности и вероятности. Тогда не было ни одного испанца, который бы не хотел идти по следам Колумба, не хотел бы посетить той земли, в которой можно в один день собрать столько золота и драгоценных камней, сколько не имел ни один из владетельных государей. Так и во Франции, все думали только летать по воздуху, все толковали о новом средстве для приобретения знаний и материальных выгод. Физик, перенесенный в страну метеоров, надеялся подсмотреть действия природы, быть очевидцем образования молнии, снега, дождя и града. Географ воображал, что, пользуясь попутным ветром, можно без трудов и опасностей перелетать и в страны полярные, загроможденные неприступными льдами, останавливающими стремление нашего любопытства, и в страны центральной Африки, Новой Голландии, Явы, Суматры, Борнео, где угрожают нам климат, дикие звери и столь же дикие люди. Полководцы были уверены, что они станут обозревать укрепления и расположение неприятельских войск; некоторые из генералов составляли даже планы воздушных сражений. Словом, все помешались на проектах, которые были не лучше сказок Ариоста; все думали, что с открытием аэростатов начнутся новые важнейшие открытия; молодость тому радовалась, а старость горько сокрушалась. Вот, маршала Вильруа, восьмидесятилетнего и больного, почти силой приводят к окну Тюльери посмотреть на шар, поднятию которого он не верил; но веревки обрезают, и шар, с физиком Шарлем, поднимается величественно. Вдруг маршал от неверия переходит к детскому восторгу, падает на колени и со слезами на глазах восклицает: «Так, так, нет сомнения, откроют тайну не умирать; но тогда меня уже не будет!».

Карно, имея ум строгий, не мог разделять надежды старого маршала; однако же принадлежал к энтузиастам: в молодости он думал, что можно управлять аэростатами, верил этой возможности даже в зрелых летах, и мечтал об употреблении их в военном деле. В архивах академии должно быть его рассуждение о легких веслах, которыми он предполагал двигать аэростаты по произволу и по надобности; но, к сожалению, это рассуждение до сих пор не отыскано; когда оно найдется, тогда я присоединю к нему также неизданную записку о том же предмете одного из академиков, знаменитого Мёнье.