Глава XXII. Папа Климент VIII

Прежде чем продолжать рассказ о процессе Джордано Бруно в римской инквизиции, познакомимся с обстоятельствами, в силу которых к власти в церковном государстве пришли судившие его люди.

В процессе Бруно часто встречаются три имени наиболее влиятельных представителей церкви, возглавлявших инквизиционный трибунал: Николай Альдобрандини — папа Климент VIII, Джулио Антонио Санторио — кардинал Сансеверина и кардинал Лодовико Мадруцци.

Реформированную напой Сикстом V инквизицию возглавлял кардинал Сансеверина, который проводил политику Сикста V.

Сикст V поручил ему произвести в Риме осуждение иезуитов инквизицией, подобно тому как они уже были осуждены в Испании великим инквизитором Кирогой.

Потрясая длинной белой бородой, доминиканец Сансеверина, по рассказам современников, угрожающе заявлял: «Компания Иисуса. Что это еще за новый сорт святых отцов, о которых нельзя даже говорить, не снимая шапки? Иезуиты оскорбляют самого Иисуса Христа своими преступлениями, прикрываемыми его именем. Можно ли допустить, чтобы судьи и другие трибуналы произносили это имя, осуждая иезуитов?»

Генерал ордена Аквавива получил через Сансеверина приказание папы отказаться от названия «иезуиты» и заменить его названием «игнатианцы»¹, подобно всем другим орденам, которые носили имя своих основателей.

В разгар этой распри папа внезапно тяжело заболел и умер. Его преемник Урбан VII занимал папский престол только две недели. Ввиду того что он был приверженцем политики своего предшественника, враги иезуитов воспользовались его смертью, чтобы обвинить их орден в насильственном устранении обоих пан.

Следующий папа, Григорий XIV Сфондрати, был ставленником испанской партии. Он открыто выступил против Генриха Наваррского. Огромные сокровища, собранные Сикстом V, были растрачены на организацию двенадцатитысячного корпуса для поддержки католической лиги. Большинство французских прелатов воспротивилось проискам папы, и Франция едва не была потеряна для римской церкви.

За время понтификата Григория XIV финансы церковного государства пришли в полное расстройство. Подавленный тяжелыми налогами народ был готов к восстанию. Движение «фуорушити» ожило. Их отряды подходили к самому Риму.

В это время папа заболел. Ходили слухи, что испанский посол навестил его и дал «лекарство», способное убить даже здорового человека. Папа умер.

Бруно принял решение вернуться в Италию еще при жизни Григория XIV. Этот папа успел создать себе репутацию мецената. Он щедро награждал и поддерживал писателей, посвящавших ему свои произведения.

Когда Бруно уже находился в Венеции, вокруг папского престола снова завязалась борьба.

После смерти Григория XIV конклав разбился на ряд группировок. Папский престол почти открыто продавался с аукциона. Испанская партия снова победила. Влиятельнейшему кардиналу Мадруцци удалось провести путем открытого голосования кардинала Сантикватро, принявшего имя Иннокентия IX. Чтобы привлечь на свою сторону народ, новый папа использовал демагогические приемы. Он провозгласил программу самых широких преобразований. Однако вскоре и он тоже умер.

Новые папские выборы происходили в сложной политической обстановке.

Католическая лига потерпела поражение. Военные и политические неудачи испанской монархии подорвали авторитет испанской партии. Усилилось влияние той части кардиналов, которые защищали политику Сикста V.

Конклав собрался в Ватикане в момент решающих событий. Гугенотская армия Генриха Наваррского стояла у ворот Парижа. Корпус итальянских войск, снаряженный на средства папской казны, распался после смерти Григория XIV и превратился в разбойничьи банды. Однако испанская партия еще пользовалась большим влиянием. Ее кандидатом, несмотря на всеобщую к нему ненависть, был кардинал Сансеверина.

Кардинал Джулио Антонио Сансеверина был жестоким, непреклонным человеком. Он играл большую роль в папской политике. Лучшей характеристикой его являются слова, произнесенные им при получении первого сообщения о Варфоломеевской ночи: «О, преславнейший и самый радостный для католиков день».

При Сиксте V Сансеверина был одним из немногих кардиналов, которые, пользуясь своим влиянием в инквизиции, могли, в некоторых случаях, противостоять воле этого деспота.

10 января 1592 года собрался конклав, который должен был выбирать нового папу. Церковное государство было потрясено смутами, разорено тяжелыми налогами, войной, грабежами чиновников и феодалов. Авторитет католической церкви в международных отношениях был поколеблен. Папы стали игрушкой в руках двух враждующих партий — сторонников Испании и Франции, между которыми велась длительная война.

Сансеверина имел основания считать свою победу на конклаве несомненной. Его поддерживал признанный руководитель папской политики генеральный инквизитор кардинал Лодовико Мадруцци. Возвышение Мадруцци по иерархической лестнице относится еще ко времени Тридентского собора, где он присутствовал как делегат папской курии. В 1561 году он был назначен кардиналом. В 1582 году в качестве комиссария-инквизитора папского престола Мадруцци выехал в Кельн для обследования германских епархий. Ему были предоставлены неограниченные полномочия с правом суда над еретиками, не взирая на их положение, в том числе и над епископами. Вынесенные им приговоры не подлежали апелляции. Он был самым старым и влиятельным инквизитором в конгрегации «святого судилища».

Лодовико Мадруцци сыграл большую роль в римском процессе Джордано Бруно, так как с 1596 года он стоял во главе инквизиции.

Влияние Мадруцци во время конклава было тем сильнее, что он, как лицо, облеченное полномочиями императора и короля испанского, мог заявить формальный отвод неугодных кандидатов согласно старому нраву испанской короны и империи.

Один из братьев Лодовико Мадруцци — Фортунато — был известным разбойником. Он владел сеньорией Ала в горах южного Тироля у озера Гарда. Благодаря поддержке брата, Фортунато со своими бандами беспрепятственно нападал на торговые пути, соединяющие Австрию с Венецианской областью. Эти грабежи приводили к постоянным осложнениям между Австрией и Венецией, но Лодовико Мадруцци с поистине дипломатическим талантом улаживал конфликты. Разбой на больших дорогах весьма содействовал росту богатств фамилии Мадруцци. Обладая огромными средствами, Лодовико Мадруцци мог широко применять подкуп в дипломатических и политических интригах.

К тому времени, когда панский престол занял Сикст V, Мадруцци стал фактическим руководителем церковной политики. Сам он не мог занять престола, хотя его кандидатура неоднократно выдвигалась на конклавах. У него был паралич, он с трудом передвигался, а каноны церкви признавали «папабильными» только тех кандидатов, у которых не было физических недостатков.

Выборы папы происходили в изолированном помещении Ватиканского дворца. «Конклав» буквально означает: «под ключом». Двери дворца тщательно замуровывались, окна закрывались щитами. Всякое общение с внешним миром, кроме передачи участникам конклава нищи, запрещалось. В обширных коридорах дворца для каждого кардинала строились небольшие кельи-камеры из дощатых перегородок, где они помещались со своими секретарями и дворянами-конклавистами кроме того, в запертом помещении находилась вооруженная охрана, которая, согласно обычаю, тотчас же после провозглашения папы грабила его келью.

Выборы папы обычно сопровождались волнениями. Народ нападал на дворцы наиболее ненавистных кардиналов. Дворянские фамилии сводили между собою счеты, штурмуя укрепленные дома своих противников и устраивая в Риме настоящие осады и сражения.

Дипломатические представительства развивали усиленную деятельность, стараясь обеспечить победу своих кандидатов. Широко был распространен обычай держать пари на предполагаемых кандидатов. При этом проигрывались целые состояния.

Проводить голосование в конклаве можно было несколько раз. Декреты о системе выборов сводились в основном к тому, что новый папа должен собрать две трети голосов присутствующих кардиналов открытым голосованием, подачей записок или провозглашением.

Провозглашение заключалось в том, что группа кардиналов: выводила на середину зала своего кандидата, ставила на ковре, собирала вокруг него всех, поддерживавших его кандидатуру, и затем несла избранника на плечах в капеллу, где нового папу облекали в одеяние первосвященника.

Именно к этому способу и решили прибегнуть руководители испанской партии кардиналы Мадруцци и Монтальто, чтобы добиться от конклава выбора Сансеверина в первый же день.

Группа кардиналов с шумом и криками окружила Сансеверина и повела его в капеллу св. Павла для провозглашения папой. На пути они старались увлечь остальных кардиналов, враждебных Сансеверина, и заставить их присоединиться к провозглашению.

Из 52 присутствующих кардиналов вокруг Сансеверина добровольно или по принуждению собралось уже 36 членов конклава. Когда процессия шла через Королевский зал, она столкнулась с руководителем меньшинства — кардиналом Альтемпсом — и его сторонниками.

Сансеверина схватил кардинала Марка Зиттиха и пытался увлечь за собою, но тот оттолкнул его и назвал «папой-дьяволом». Завязалась схватка, во время которой меньшинство сумело отбить Зиттиха.

Эти события происходили рано утром. Сансеверина рассчитывал, что его успеют провозгласить папой, прежде чем враждебное меньшинство поднимется с постелей. Однако этот расчет не оправдался. Меньшинство оказалось на ногах и в полной боевой готовности, в то время как некоторые из сторонников испанской партии еще спали.

Заметив отсутствие престарелого Ровере, несколько кардиналов бросились в его келью, вытащили его и полуодетого поволокли в капеллу св. Павла. Когда они проходили через Королевский зал, меньшинство напало на них. Завязалась драка. Ровере был сбит с ног, смят и затоптан. Солдаты и конклависты разняли дерущихся. Ровере получил тяжелые повреждения и через несколько дней умер.

Ожесточение враждующих сторон достигло крайней степени. Большинство с Сансеверина во главе собралось в капелле св. Павла; меньшинство во главе с Альтемисом захватило Сикстинскую капеллу.

Кардинал-иезуит Аквавива, сводивший личные счеты с Сансеверина, послал дворянина из своей свиты разведать, что делается в капелле св. Павла, и обратился к шестнадцати кардиналам со следующей речью: «Не бойтесь ничего. Я послал своего конклависта в капеллу. Он несколько раз пересчитал собравшихся вокруг Сансеверина. Их всего 32 человека. Может быть, 33, если считать Ровере. Если мы сплотимся и проявим мужество, нам ничто не угрожает, независимо от того, будет Сансеверина выбран или нет. Если он не будет избран, все будут поражены нашим мужественным сопротивлением испанской партии и партиям кардиналов Тосканы и Монтальто. Если даже нам не удастся помешать его провозглашению, мы выступим сплоченно, все вместе. Когда он увидит, как твердо мы держимся, он не посмеет расправиться с нами. Если же. мы разъединимся, он погубит нас поодиночке».

Исходом выборов не только решался вопрос о кандидатуре, но надолго предопределялась политика Ватикана.

В капелле св. Павла находилось уже 36 кардиналов. Необходимое большинство было собрано.

Сансеверина, уже считавший себя папой, потребовал от декана кардинала Джезуальдо, чтобы тот совершил церемонию его прославления. Однако Джезуальдо заявил, что нужно пригласить запершихся в Сикстинской капелле кардиналов.

Сансеверина разразился страшными угрозами и потребовал, чтобы Джезуальдо немедленно пересчитал присутствующих и закончил обряд выборов. Среди всеобщего замешательства, шума и криков Джезуальдо начал считать, дошел до десяти, сбился, начал снова, дошел до пяти и остановился, заявляя, что невозможно считать, потому что кардиналы перебегают с места на место. «Пусть все сядут», — приказал он.

Это требование вызвало еще большее замешательство, так как кардиналы, стоявшие вокруг Сансеверина, держали за руки сопротивлявшихся противников, которые пытались вырваться.

Тогда Мадруцци решил пойти в Сикстинскую капеллу и сообщить кардиналам меньшинства, что если они не явятся добровольно приветствовать вновь избранного папу, то рискуют жизнью.

В это время солдаты свиты уже грабили келью Сансеверина. В отсутствие Мадруцци в капелле св. Павла возобновилась драка. Насильно удерживаемые кардиналы пытались вырваться. Когда Мадруцци обратился к меньшинству с предложением признать «законного папу», в капеллу вбежал окровавленный, в изорванной одежде кардинал Асканио Колонна, бежавший из капеллы св. Павла. Альтемпс и его союзники встретили его громкими возгласами: «Победа! Победа!».

Таким образом, Сансеверина, потерял необходимое большинство.

В капелле св. Павла он попытался поставить у дверей стражу, чтобы не допустить бегства других кардиналов, но находившиеся здесь сторонники меньшинства — Сфорца, Сфондрати и Аквавива — закричали, что при запертых дверях и вооруженной силе выборы недействительны.

Сансеверина вынужден был перейти к выборам голосованием. Джезуальдо снова вмешался и заявил, что необходимо сперва отслужить «обедню святого духа». Но эта обедня действительна лишь в общем конклаве. Совместно с Мадруцци Джезуальдо направился в Сикстинскую капеллу пригласить меньшинство. Оказалось, что там уже служится «обедня связи того духа». Мадруцци бросился обратно, поспешил отслужить отдельную обедню и приступил к выборам.

Снова началось замешательство. Зная, что при тайных выборах насильно удерживаемые кардиналы не будут голосовать за него, Сансеверина потребовал открытого голосования. При этом возник вопрос: имеет ли право Сансеверина подавать голос за собственную кандидатуру? Без этого он не имел нужного большинства.

В это время епископ Александрийский, стоявший на коленях, поднялся и как одержимый закричал: «Я молил господа, чтобы он меня вдохновил. Но я не почувствовал в своем сердце откровения, требующего выбора Сансеверина. Бог не хочет его». Разъяренный Сансеверина заявил, что святой дух здесь ни при чем и не может ничего советовать.

Было решено провести закрытое голосование. Сансеверина, стремясь привлечь сторонников, поклялся, что примет имя Климента в доказательство того, что не будет мстить своим противникам (Климент по-латыни значит «милостивый»).

Выборы дали Сансеверина 30 голосов, включая его собственный. Узнав об этом, меньшинство, запершееся в Сикстинской капелле, совершило по залам дворца торжественное шествие с криками: «Победа! Победа!».

День уже склонялся к вечеру. Измученные волнениями и дракой кардиналы разошлись по кельям. Сансеверина, увидев свою келью разграбленной, как если бы он уже был папой, чуть не сошел с ума.

Сторонники Сансеверина продолжали борьбу. Они надеялись на помощь двух кардиналов из испанской партии, а также еще двух кардиналов (Асколи и Палеотто), которых рассчитывали запугать. Шумные переговоры продолжались всю ночь. Никто не сомкнул глаз. Исход выборов зависел от Мадруцци, самого влиятельного кардинала. Его заклинали во что бы то ни стало помешать выборам Сансеверина, обещали пойти на что угодно, лишь бы он не допустил к власти этого претендента.

И Мадруцци решил бросить Сансеверина на произвол судьбы. Партия Альтемпса договорилась с партией Монтальто о кандидатуре кардинала Альдобрандини. Это был единственный кандидат, приемлемый для обеих партий. Когда Мадруцци узнал, что Альдобрандини тоже намерен принять имя Климента, он сказал, что и раньше стоял за милостивого папу, а теперь убедился, что это имя больше подходит Альдобрандини.

30 января 1592 года собрался конклав, и вопрос был решен в полчаса: Альдобрандини поставили на ковер, кардиналы окружили его, подняли на плечи и отнесли в Ватикан.

Таково было соотношение сил, когда Джордано Бруно был выдан Венецией Риму. Испанская партия потерпела поражение. На престоле сидел кандидат партии Альтемпса. Партин Монтальто откололась от испанской группы и присоединилась к Альтемпсу. Мадруцци, который раньше был сторонником испанской партии и другом Сансеверина, теперь стал его врагом.

Участники этих событий — Альдобрандини, Мадруцци и Сансеверина — возглавляли римскую инквизицию во время процесса Джордано Бруно.

Климента VIII называли слабой копией Сикста V. Он был не менее жесток, но не обладал энергией, решительностью и смелостью Сикста. Там, где Сикст V открыто бросал вызов, Климент VIII предпочитал лавировать.

Богословского образования Климент VIII не имел. Флорентинец по происхождению, он окончил юридический факультет в Болонье и в юношеские годы был адвокатом и дипломатом. Выдвинувшись при папе Пие V, он затем, в течение всего времени, пока властвовал Григорий XIII, влачил жалкое существование в качестве аудитора церковного суда и вновь начал выдвигаться при Сиксте V. Оп был провозглашен кардиналом 18 декабря 1585 года. Но и в этой роли ничем не проявил себя.

Одним из самых тяжких бедствий для церковного государства был непотизм Климента VIII. Тотчас же после его избрания в Рим нахлынули многочисленные родственники папы, законные и незаконные «племянники». Им раздавались ответственные посты. Они беспрепятственно черпали деньги из церковных сокровищниц.

Папа Климент VIII был болезненный, склонный к полноте человек, страдающий подагрой. Приступы болезни часто приковывали его к постели в то время, как важнейшие дела требовали его личного присутствия и участия. Кроме того, он был крайне мнителен и суеверен. Климент VIII целиком находился во власти предрассудков своего времени и хватался за все средства, чтобы спасти себя от сглаза, болезней и покушений.

Папа приглашал самых выдающихся врачей, не считаясь с их отношением к религии, обращался к астрологам и с трепетом следил за составляемыми ими гороскопами. Чтобы обезопасить себя от покушений, он устроил личные апартаменты в глубине ватиканского дворца, позади помещения, где жил его племянник-кардинал. К нему нельзя было проникнуть, не пройдя сперва через спальню племянника.

Характерной чертой политики Климента VIII, отразившейся на процессе Бруно, была крайняя медлительность в трудных вопросах. Андреа Морозини говорил о нем: «Климент был того склада ума, который, по примеру Фабия Кунктатора, применяет политику самого крайнего промедления даже в важнейших делах. Однако он по своему характеру не отвергал никаких способов борьбы и часто настойчивой выдержкой и умением добивался того, чего ни в коем случае не мог бы достигнуть решительным натиском».

При нерешительности, даже робости характера Климент VIII был подвержен вспышкам гнева, если сталкивался с сопротивлением его воле, но так же быстро отступал перед настойчивым отпором или уговорами окружающих.

Последовательности в своей политике Климент VIII не умел проявить. В борьбе между Испанией и Францией он старался сохранить добрые отношения как с престарелым Филиппом II, так и с энергичным претендентом на французский престол Генрихом Наваррским.

В управлении церковью и церковным государством Климент VIII шел по пути Сикста V. Коллегия кардиналов при Нем утратила всякое значение, а конгрегация инквизиции усилилась. Но во главе «святого судилища» по-прежнему стоял его соперник, сторонник испанской партии, настойчивый, жестокий и нетерпимый Сансеверина. После долгих усилий, происков и интриг Клименту VIII удалось лишить Сансеверина первенствующего положения в конгрегации инквизиции, и руководство инквизицией перешло в руки кардинала Мадруцци.

В быту Климента VIII огромное место занимали обряды, церемонии и богослужения. Каждый политический шаг сопровождался бесконечными торжественными обрядами. Религиозность паны тут была ни при чем — это был маневр, при помощи которого ему удавалось задерживать и тормозить решение серьезных дел. Во время великого поста папа вообще отказывался от обсуждения и решения дел. В доступных для посетителей личных покоях Климента VIII царило показное благочестие, на стенах висели изображения черепов и скелетов. созерцание которых папа считал наилучшим средством воспитания души.

Апологетические жизнеописания Климента VIII полны рассказов о беспримерной скромности, строгости, суровости его образа жизни, о соблюдении постов и обрядов, о беспощадном «умерщвлении плоти». Уличные проповедники без устали рассказывали, как живет и молится папа в своих покоях, где нет не только намека на роскошь, но нет даже самого необходимого, как послы других государств неизменно застают его в пустой комнате стоящим на коленях на голом полу перед аналоем с раскрытым молитвенником.

Официальные жизнеописания сообщают весьма мало подробностей о вилле Альдобрандини во Фраскатти, которую построил Климент VIII тотчас после своего избрания и где он проводил часы досуга в развлечениях, мало согласующихся с приписываемым ему аскетизмом.

Официальные биографы рассказывают о щедрых ежегодных пожертвованиях папы на нищих и о том, что на трапезах, устраивавшихся для них, он самолично прислуживал совместно с кардиналами, а во время великого поста мыл нищим ноги. Между тем вилла Альдобрандини обошлась папской казне в такую сумму, которую не истратил бы папа на нищих даже за сто лет. Одно только здание и фонтаны обошлись в сто тысяч скуди. Парки виллы и ее залы были разукрашены произведениями искусства, стоившими огромных денег. Лучшие художники были привлечены к украшению виллы. Работа архитектора Джованни Фонтана так восхищала современников, что от его имени и пошло название фонтанов. В парке находилось множество статуй языческих богов, извлеченных при раскопках в Риме. Здесь стояла одна из лучших статуй Аполлона, а Нимфеум самым своим названием свидетельствовал о том, что он был предназначен для установки мраморных статуй нагих нимф и для нескромных забав папы и гостей с живыми «нимфами». Это, однако, не мешало папе заботиться о проведении в жизнь постановления Тридентского собора, предлагавшего изъять отовсюду нагие и «соблазнительные» изображения человеческих тел. Нагие статуи в церквах были стыдливо облачены тогда в свинцовые передники.

Приближенные папы разделяли его вкус к древнему языческому искусству. Многие кардиналы коллекционировали художественные произведения, а кардинал-инквизитор Сфондрати, публично демонстрировавший свой аскетизм и преданность целомудренной Марии, собрал огромную картинную галерею с весьма нескромными изображениями.

Примечания

1. Основателем «Общества Иисуса» (ордена иезуитов) был Игнатий Лойола, возглавивший в 1534 году группу воинствующих защитников католицизма. Этот орден был утвержден папой в 1540 г.