Глава вторая. Астрология в древнем мире

Среди всех видов суеверных предсказаний астрология всегда пользовалась наибольшим доверием ввиду ее связи с астрономией. Многим астрология кажется наукообразной, так как она исходит из некоторых астрономических фактов и вследствие этого ей приходится делать кое-какие наблюдения и вычисления. В действительности же астрология, как и всякое гадание, не имеет никаких научных оснований: это — древнее суеверие, имеющее религиозный характер и связанное с верой в судьбу.

В начале XX в. библиографы насчитывали 175 древних астрологических трактатов (большей частью хранящихся в рукописях), 339 сочинений восточных астрологов и 569 сочинений, появившихся в Европе до изобретения книгопечатания. Во второй половине XV в., т. е. с появлением книгопечатания, мы находим 48 сочинений, в XVI в. — 279, в XVII в. — 379, в XVIII в. — 98. Кроме того, специальных сочинений о соединениях планет, затмениях, кометах и их астрологическом значении в XV в. — 7, в XVI в. — 91, в XVII в. — 185, в XVIII в. — 30 и в XIX в. — 7 и, наконец, трактатов по медицинской астрологии в XV в. — 3, в XVI в. — 27, в XVII в. — 20, в XVIII в. — 10. Современная астрологическая литература за рубежом насчитывает сотни названий. В России астрологические сочинения известны с XIV в., они издавались до 1917 г.

Астрологические суеверия появились как вредный нарост на астрономических знаниях. Астрономия — самая древняя наука, которая долгое время занимала особое положение среди других наук о природе. Наука о небесных светилах была довольно развитой дисциплиной еще в те времена, когда не было систематического изучения явлений природы, служащих предметом физики, химии и других наук. Астрономия выросла из потребностей практической жизни и с давних пор поражала точностью своих предсказаний. Она была первой из наук, которая наглядно и ясно показала, что в природе нет ничего произвольного, что все происходящие во вселенной явления закономерны. Еще для различных племен стало жизненно необходимым более или менее регулярно наблюдать небесные светила. Распределение труда применительно к смене дня и ночи и к временам года, а также необходимость ориентироваться в пути заставляли людей с древнейших времен изучать небесные явления. Вот тогда и сложилось представление о тесной связи движения небесных светил и человеческой судьбы. Мы находим астрологию у древних египтян, вавилонян, индийцев, китайцев и других народов, у которых астрономия достигла довольно высокой степени развития.

На возникновение астрологии повлияла вера в духов, лежащая в основе всякой религии. Людям казалось, что весь мир наполнен добрыми и злыми духами, от воли которых зависит все на свете, а значит и жизнь людей и успех их деятельности. Вследствие этого они всячески стремились добиться расположения всемогущих духов или хотя бы предугадать, предвидеть их намерения. В связи с верой в сверхъестественное все народы на низших ступенях развития верили в предзнаменования, приметы, колдовство, заклинания и придумали разные способы предсказаний, гаданий и т. п. Предсказания делались как на основании сновидений и прорицания в возбужденном душевном состоянии (вещание пифии, оракулы), так и на основании наблюдений полета птиц, поведения собак, положения внутренних органов жертвы, формы облаков, характера грома и молнии, расположения небесных светил и т. д.

Большая коллекция глиняных табличек с клинообразными надписями, найденных среди руин библиотеки Ашшурбанипала в Ниневии (в VII в. до н. э.), хранящихся ныне в Британском музее, является важным источником сведений о вавилонских предсказаниях и гаданиях.¹

Предсказания, связанные с небесными светилами, долгое время пользовались большой популярностью. Такие небесные явления, как затмения, падения болидов и т. п., истолковывались жрецами как указание на предстоящие события в жизни отдельных людей или целых народов. Этим устанавливалась тесная и неразрывная связь между прорицанием и небом и, стало быть, закладывалось представление, которое впоследствии было положено в основу астрологии.

Еще древнеримский писатель Цицерон в своем трактате «О предугадывании» относил начало астрологии к глубочайшей древности и связывал ее зарождение с происхождением гаданий и предсказаний.

Когда жрецы для установления точного времени какого-нибудь жертвоприношения, праздника и т. д. наблюдали появление «новой Луны» на вечернем небе, их внимание стали привлекать так называемые зодиакальные созвездия, среди которых Луна перемещалась изо дня в день. При этом они заметили, что смена времен года, оказывающая столь важное влияние на все окружающее, обусловливается положением Солнца относительно этих же созвездий (днем на небе мы не видим звезд одновременно с Солнцем, зато ночью как раз видны противоположные Солнцу звезды — по ним можно судить, как Солнце меняет свое положение среди звезд в течение года). Например, свойственное южным странам регулярное возвращение дождливых периодов жрецы-наблюдатели связывали с нахождением Солнца в определенных созвездиях, которые в соответствии с этим получили названия Водолея и Рыб. Придя к мысли о тесной связи небесных и земных явлений, они в конце концов сделали вывод, что небесные тела являются настоящей причиной всего на Земле, что взаимное положение светил определяет все явления как в природе, так и в жизни людей.²

Так как наблюдения показали, что данное положение небесных тел правильно и периодически появляется вновь, то отсюда делали вывод, что все явления в природе и человеческой жизни должны неизменно повторяться по истечении некоторого промежутка времени. Отметив событие, происходящее при данном расположении небесных тел, астрологи на этом основании считали, что это событие должно повторяться именно тогда, когда на небе покажется то же самое положение светил, или, как говорят, тот же самый «аспект». Поэтому явилась необходимостью научиться заблаговременно вычислять с наибольшей точностью наступление на небе данного явления. Таким образом, астрология побуждала жрецов к новым астрономическим наблюдениям и записям.

Астрологи считали, что небесные светила дают возможность предсказывать все события, поскольку раньше было замечено, что именно происходило на Земле одновременно с данным явлением на небе. Для этой цели необходимо было сопоставление астрономических и исторических записей, обнимающее довольно продолжительный промежуток времени. Такой труд был выполнен в Вавилонии, вероятно, еще при царе Саргоне I, приблизительно за 2300 лет до н. э., и с того времени при всех случаях обращались за «советом» к астрологическим таблицам, возникшим таким образом.

Благодаря частому употреблению эти таблицы, написанные на глиняных дощечках, подвергались такому сильному стиранию, что через некоторое время потребовались новые списки с них, копии. Те копии, которые дошли до нас, были приготовлены по повелению царя Саргона II, т. е. приблизительно за 700 лет до н. э., и списаны не с древних оригиналов, а с их списков, относящихся к XII в. до н. э. Последними пользовались настолько часто, что в некоторых местах их уже невозможно было читать, когда Саргон II счел нужным заменить их новыми, существующими до настоящего времени. В новых списках во многих местах стоит слово «стерто», так как переписчик не мог в этом месте прочесть оригинал.

Из этих таблиц видно, что астрономические наблюдения, на которых вавилоняне основывали свою астрологию, уходят в глубокую древность. Каждому наблюдаемому на небе явлению они старались придать определенное «значение». Например, о последствиях различного взаимного положения Солнца и Луны таблицы говорят: «Солнце и Луна равны — страна благоденствует; народ имеет в изобилии насущный хлеб, царь страны твердо держится на троне», и т. д. А о явлениях, которыми сопровождаются затмения, происходящие, например, в месяце Таммуз, когда Солнце находится в созвездии Рака, мы в таблице читаем: «В первый день, если случится затмение, если оно начнется на юге и будет светло (если будет день), — умрет великий царь. В месяце Таммуз, во второй день, если наступит затмение и начнется с севера и будет светло, царь будет воевать с царем. Таммуза, в третий день, если наступит затмение и начнется с востока и будет светло, — польются дожди и будут наводнения. Таммуза, четвертого дня, если наступит затмение и начнется с запада и будет светло, — в Финикии уродится хлеб. Таммуза, пятого дня, если наступит затмение и взойдет великая звезда, — будет голод в стране». Вообще таблицы касаются почти исключительно явлений общественной жизни, войны и мира, царя и войска, урожая и т. д.³

Таким образом, астрология в Вавилоне (римляне называли всякого астролога «халдеем», т. е. вавилонянином) представляла собою смесь примитивного суеверии (веры в предзнаменования, приметы) и некоторого умственного устремления (поисков связи небесных и земных явлений). Вследствие этого она имела довольно противоречивый характер, не вполне гармонировала с религиозным мировоззрением: вера в богов и демонов, свободно вмешивающихся во все нас окружающее, столкнулась с представлением, что в земных явлениях нет ничего случайного, произвольного, что все на Земле имеет свою причину в движении небесных светил, следовательно, может быть вычислено, предсказано.

Вавилоняне, однако, постарались весьма остроумно связать эти два явно несовместимые воззрения: они отождествили высших богов со светилами. Демоны, бывшие причиной всякого зла и подчиненные в древней религии власти богов, оказались в зависимости от небесных светил, получивших имена высших богов. Таким образом, астрология, учившая, что все происходит регулярно, старалась уживаться с религией, считавшей, что все зависит от произвола и каприза богов и демонов. Астрология с самого своего зарождения находилась в ближайшем соприкосновении с религией. Первыми астрологами (и вместе с тем астрономами) были исключительно жрецы, так как забота о регулировании календаря лежала на жрецах и поэтому наблюдения звездного неба входили в круг их религиозных обязанностей. Ассирийские, вавилонские и египетские храмы были сравнительно недурно приспособлены к тому, чтобы служить «обсерваториями».

Конечно, то обстоятельство, что астрономы были жрецами, людьми, тесно связанными с религиозными традициями, делало развитие астрономии односторонним, ограниченным. Научившись предсказывать ряд небесных явлений, жрецы-астрономы оставались в тесных рамках антропогеоцентризма, созвучного с религиозным мировоззрением и основами астрологии. Они считали несомненным, что если человек находится в центре всей Вселенной, то всякое необычайное явление в природе имеет отношение к его жизни: затмение, комета, метеор, буря, гроза и т. д. — все это предназначено для него. Вокруг него сосредоточивается вся история Вселенной, и все отклонения, перевороты, неожиданности и прочие явления, какие в ней происходят, связаны с его историей. Поэтому астрология выдвинула в конце концов представление, что судьба каждого человека есть фокус, к которому постоянно сходятся влияния отдаленнейших тел Вселенной.

Свое дальнейшее развитие астрология получила уже на определенной стадии развития астрономии, когда были открыты планеты. Каково значение этих «особенных звезд», движущихся по неправильным путям среди других звезд, как странствующие путники? Значение движений Солнца и Луны было очевидным: дневное светило определяло смену времен года, а ночное регулировало время. Следовательно, и планеты также должны иметь определенное значение: они должны указывать другие предписания богов для людей на Земле.

Положение планет на небе никогда не остается постоянным и почти никогда не повторяется, так что их движение среди звезд долгое время считалось чрезвычайно загадочным и совершенно произвольным. Не удивительно поэтому, что пяти планетам приписывалось наличие свободной воли и что каждой из них было присвоено имя одного из главных богов. Эти странные светила как бы олицетворяли все случайное, переходящее, непредвиденное в жизни людей, им приписывалось влияние как на судьбы отдельных людей, так и целых народов. В связи с этим на планеты смотрели как на богов-«возвестителей», т. е. считали, что они являются вестниками божественной воли, «толковниками судьбы людей». Благодаря этому наблюдения неба приобрели еще большее значение, чем прежде, когда они делались лишь для практических нужд календаря. Теперь это стало святым служением богам, чтением тех предзнаменований, которые боги делают своим слугам — жрецам, царям и прочим людям.

Этим было обеспечено постоянное и внимательное наблюдение планет. К этим пяти небесным телам, якобы наделенным божественной силой, присоединили еще два «светила» — Солнце и Луну. Правда, движение этих наиболее ярких небесных тел было более правильно, но зато они по временам затемнялись, что рассматривалось как «знамение», как желание богов Солнца и Луны подать людям весть о чем-то важном, имеющем решающее для их жизни значение.

Таким образом, получилась так называемая семипланетная система. Оказалось, что все небесные тела движутся всегда в одной и той же полосе небосвода — поясе зодиака. Установила что пребывание Солнца в той или другой его части создает чередование времен года. В конце концов его разделили, по числу месячных пребываний дневного светила, на 12 частей, «знаков зодиака», и положение семи планет в этих знаках считалось имеющим решающее влияние на исторические события и судьбы людей.

Астрология возникла на почве религиозного мировоззрения в связи с замеченными случайными совпадениями между небесными аспектами и явлениями, происходящими на Земле.

В религиозном мировоззрении мир не един, а раздвоен: он мыслится состоящим из бога и природы, души и тела, доброго духа и злой материи, живого и мертвого, человеческого и животного, подлунного мира и царства небесного. В неразрывной связи с этим представлением о мире стоит учение, которое называется геоцентризмом (от греческого «ге» — Земля). Геоцентризм исходит из предположения, что Земля занимает центральное, неизменное, совершенно особое положение во Вселенной. Всякое религиозное вероучение геоцентрично, так как оно учит, что человек является «венцом творения», он создан по образу и подобию бога, представляет собой конечную заботу творца Вселенной и поэтому должен жить в центре Вселенной. Таким образом, всякое более или менее развитое вероучение геоцентрично потому, что оно антропоцентрично (от греческого «антропос» — человек).⁴

Иудейская, христианская и другие религии учат, что все на свете существует только для человека, являющегося венцом мироздания. Знаменитый средневековый богослов Петр Ломбардский выразил религиозное представление об отношении Вселенной к человечеству в следующих словах: «Подобно тому, как человек сотворен ради бога, для того чтобы служить ему, так и Вселенная сотворена ради человека, чтобы служить ему; поэтому человек помещен в центре Вселенной, чтобы он мог сам служить и чтобы ему могли служить». В библейском рассказе о сотворении мира подчеркивается, что и небесные светила созданы богом только для того, чтобы освещать и согревать средоточие мира — Землю, являющуюся местопребыванием «венца творения» — человека. В книге Бытия мы читаем: «И создал бог два светила великие: светило большее — для управления днем, и светило меньшее — для управления ночью, и звезды; и поставил их бог на тверди небесной, чтобы светить на землю» (I, 16—17).

Антропогеоцентрическое мировоззрение особенно характерно для христианского вероучения, основной догмат которого — догмат искупления (учение о «жертве, принесенной на Голгофе») — неразрывно связан с представлением, что Земля занимает совершенно исключительное, привилегированное положение во Вселенной, что она есть середина мира, вокруг которой и для которой все происходит. По религиозным воззрениям, совершенно невозможно допустить, чтобы бог, творец всей необъятной Вселенной, мог воплотиться в образе человека на второстепенном, незаметном небесном теле, на маленькой рядовой планете, которая, как и другие планеты, обращается вокруг Солнца. Влиятельный защитник антропогеоцентризма математик и астролог Морен (1583—1656), нападая на учение Коперника, заявил: «Если бог сына своего послал для нашего спасения, можно ли дивиться тому, что он для нас привел небеса во вращение и весь материальный мир создал на пользу и удовольствие человека?».

Нетрудно видеть, что антропогеоцентризм по существу есть телеологическое (от греческого «телеос» — цель) представление, учащее, что все вещи целенаправлены, т. е. созданы и существуют для определенной цели. Богословы отстаивают телеологию, уверяя, что все в мире предопределено всевышним разумом, все в природе предусмотрено и служит для определенной цели. Таким образом, получается, что сама природа якобы свидетельствует о существовании особой предопределяющей, или «целеполагающей», воли, т. е. внемирового разума, премудрого творца.

Геоцентрическое представление о мире очень долго держалось в умах; казалось, что оно вполне соответствует тому, что человек видит своими глазами. В древние времена люди знакомились с природой лишь при посредстве своих чувств и судили о мире только на основе того, что непосредственно ощущали. Они видели, что ступают по Земле, которая прочно стоит на одном месте, и что над Землей находится небесный свод, по которому движутся небесные тела. На этом основании люди пришли к мысли, что Вселенная разделена на две в корне различные части — Землю и небо, и решили, что Земля служит основанием всему на свете, что мы — центр Вселенной и все в мире сотворено для нас одних, что Солнце, Луна и звезды изливают свой свет только для нас.

Как известно, все без исключения небесные светила совершают видимое суточное движение, т. е. они ежедневно «восходят» в восточной части небосвода и «заходят» в западной. При этом нетрудно заметить, что взаимное расположение звезд не меняется при их суточном движении: созвездия имеют всегда один и тот же вид. Что же касается Луны, то, помимо участия в суточном движении небосвода, она в течение месяца перемещается между звездами от запада к востоку, навстречу суточному движению. Солнце также в течение года непрерывно передвигается между звездами с запада на восток, и вместе с тем изменяется место его восхода и захода, а также его полуденная высота в различные времена года.

Особенно замечательны в этом отношении «блуждающие звезды», или планеты (от греческого «планао» — блуждаю); они были известны вавилонянам и египтянам еще за несколько тысячелетий до н. э. Эти светила на ночном небе кажутся яркими звездами, которые постоянно странствуют, как бы «блуждают» среди звезд, причем их видимый путь по небосводу представляет сложную кривую с рядом «узлов» или «петель». В течение определенного времени планета движется с запада на восток, участвуя в то же время в суточном вращении; это перемещение называется прямым. Потом происходит остановка, и планета начинает перемещаться с востока на запад; это — обратное, или попятное, движение. Затем планета снова останавливается и отправляется далее прямым движением, образуя завиток — «петлю».

Планеты движутся среди тех же созвездий, что и Луна и Солнце; эти созвездия названы зодиакальными, т. е. расположенными в «поясе зодиака». Там проходит эклиптика — путь, который вычерчивает центр Солнца на небосводе при видимом годовом движении этого светила; планеты пересекают эту линию.

Для древних и средневековых ученых, стоящих на геоцентрической точке зрения, т. е. считавших Землю неподвижной и находящейся в центре Вселенной, объяснение запутанного движения планет представляло большие трудности.

Древнегреческие мыслители на основании астрономических наблюдений пришли к заключению, что небо шарообразно, а Земля свободно висит в пространстве, одинаково удаленная от каждой точки небесной сферы, и что она также является шаром. При этом выявилось противоречие между представлением о шарообразной форме Земли и неба и физическими понятиями «верх» и «низ», возникшими при созерцании окружающих земных явлений (люди на противоположной стороне Земли, казалось, должны упасть). Но это противоречие было разъяснено в системе великого греческого мыслителя Аристотеля (384—322 гг. до н. э.), который объединил тогдашние физические и астрономические понятия в одну картину Вселенной, остававшуюся неизменной в течение почти двух тысячелетий.

Согласно учению Аристотеля, все тяжелое стремится к центру мира и скопляется вокруг него, образуя шарообразную массу Земли; более легкие элементы, как вода, воздух и огонь, собираются в последовательно расположенных друг над другом слоях. Силы направлены к центру, и вследствие этого материя расположена сферически; слово «вниз» означает — к центру мира, слово «вверх» — к окружающей нас небесной сфере. Кроме четырех элементов (земля, вода, воздух и огонь), из которых состоят все осязаемые предметы, имеется еще пятый элемент (по-латыни — «квинтэссенция») — совершенный эфир, наиболее «тонкое» вещество, из которого состоят небесные светила. Земля является местом постоянных превращений, возникновения и увядания, между тем как небо, состоящее из одного только эфира, служит местопребыванием всего неизменного, вечного, нетленного.

Все движения земных элементов, по Аристотелю, совершаются в направлениях вверх и вниз до тех пор, пока они не найдут места, где могут оставаться в покое; движения же небесных тел вечны и неизменны и совершаются всегда кругообразно вокруг мирового центра. Там, где кончаются земные элементы, совершает свои месячные обороты Луна; дальше обращаются вокруг мирового центра Солнце и планеты, прикрепленные к кристаллическим сферам. Солнце совершает свой оборот в течение года, а планеты имеют каждая свой период обращения. Небесная сфера, несущая на себе звезды, совершает суточные обороты вокруг оси мира, увлекая за собой все внутренние сферы, так что все небесные тела ежедневно восходят и заходят.

Аристотель разделил Вселенную на две существенно отличные друг от друга части: небо (область неизменного эфира) и Землю (мир преходящих элементов). Идеи этой геоцентрической системы мира впоследствии были положены в основу той системы, которая изложена в большом сводном труде, известном чаще всего под названием «Альмагест», около 130 г. н. э.

Эта система, названная «птолемеевой системой мира» (хотя она придумана не одним Птолемеем, а сложилась постепенно из отдельных достижений древнегреческих ученых), исходит из аристотелевой физики, но вращение сфер заменяет движением по различным кругам. По этой системе шарообразная Земля стоит неподвижно в центре Вселенной, замыкающейся небесной сферой, которая вместе с находящимися на ней звездами совершает суточное движение, т. е. вращается вокруг оси мира. Между небом и Землей движутся другие небесные тела, которые расположены по расстоянию от Земли в следующем порядке: Луна, Меркурий, Венера, Солнце, Марс, Юпитер, Сатурн.

Основное в этой системе — теория, старающаяся изобразить движение планет со всеми их характерными особенностями (прямыми и попятными движениями, остановками и «петлями») при помощи комбинации равномерно-круговых движений. Согласно этой теории, планеты движутся по особым малым кругам — эпициклам, а центры эпициклов в то же время скользят по окружностям других кругов — деферентов, также с постоянной скоростью. Таким образом, каждая планета насажена как бы на обод вращающегося колеса, центр которого в свою очередь обращается вокруг Земли, как вокруг неподвижного центра всего мира. С помощью этой теории можно было предвычислять положение планет (при расхождениях с наблюдениями вводили добавочные эпициклы, которые, конечно, усложняли расчеты).

Антропогеоцентрическое мировоззрение еще задолго до Аристотеля и Птолемея привело древних к неправильной мысли, что судьбы людей находятся в зависимости от небесных явлений и что по взаимному расположению определенных небесных светил можно предсказывать события человеческой жизни. Источником этого явилась издавна и правильно замеченная связь между положением Солнца и звезд на небе и наступлением времен года, разливами рек и т. п. Например, древние египтяне определяли наступление ежегодных разливов Нила по положению звезды Сотис (в современном обозначении — Сириус). Это имело громадное не только экономическое, но и научное значение, так как стимулировало развитие астрономических знаний. Но в те времена люди ошибочно полагали, что Земля является центром, самым важным местом Вселенной, а вся Вселенная с ее мириадами светил существует лишь для человека. Это способствовало распространению веры в то, что все на Земле подвержено действию небесных светил и что можно на основании астрономических наблюдений устанавливать влияние светил на жизнь народов и отдельных людей и даже предсказывать события этой жизни.

В конце концов и возникло то фантастическое учение, которое получило название астрологии, или звездочетства. Между прочим, отражением этого учения является следующий библейский стих: «И сказал бог: да будут светила на тверди небесной для определения дня и ночи, и для знамений и времен, и дней, и годов» (книга Бытия, I, 14).

Астрология никогда не являлась единым учением: в ней были различные школы и течения. Но в общем всякая астрология, как мы видели, представляет собою насквозь фаталистическое учение, укреплявшее веру в предопределенность, в судьбу, против которой человек не в состоянии бороться. Астрология, однако, старалась отклонить обвинение в том, что она логически приводит к полной пассивности и бездеятельности. Она говорила, что человек, узнав о грозящей опасности, может принять меры для ослабления последствий дурного влияния светил. Все же остается несомненным, что из астрологического представления о влиянии звезд на все, происходящее на Земле, необходимо вытекает вера, что «чему быть, того не миновать».

Наблюдая положения планет с их запутанными, причудливыми движениями то в одну, то в другую сторону, с остановками и временными приближениями друг к другу или к Солнцу, Луне и каким-либо ярким звездам, астрологи замечали их различные комбинации. Иногда случалось, что с моментами тех или других видимых колебаний светил совпадало какое-нибудь выдающееся событие: война, голод, эпидемия и т. д. Эти совпадения поднимали авторитет астрологии, руководствовавшейся далеко не всегда правильным принципом: «после этого, следовательно, вследствие этого».

Астрологи, или звездочеты, приписывали особое значение семи небесным телам: Луне, Солнцу, Меркурию, Венере, Марсу, Юпитеру и Сатурну. Луну и Солнце они тоже причисляли к «планетам», так как эти светила также перемещаются среди звезд. Астрологи считали, что планеты наделены самостоятельной жизнью и управляются особыми божествами, причем светила беспрерывно прядут «нити судьбы», безмолвно ткут узорчатую «ткань земной жизни». В конце концов создалась вера, что жизнь и смерть каждого живого существа, его наружность, способности, судьба и т. д. зависят от того расположения, какое планеты имеют в час его рождения.

По учению греческих астрологов, восходящая точка эклиптики в момент рождения человека имеет чрезвычайно важное влияние на его будущую жизнь. Эту точку звездочеты назвали гороскопом, и в связи с этим греки нередко называли астрологию «гороскопией». Выражение «составить гороскоп» означает предсказать будущие события по расположению небесных светил при рождении человека и в другие важные моменты его жизни.

У греков составление гороскопов, предсказание судьбы человека делалось на основании аспекта светил, т. е. взаимного расположения семи планет и положения их относительно двенадцати знаков зодиака, в момент рождения человека.

Астрология получила широкое распространение в древнейшей Вавилонии, в Египте, отсюда она перешла в Грецию, далее в Рим, а из Рима в Византию и к арабам. Астрология проникла и в Западную Европу, достигла особого расцвета в эпоху Возрождения и потеряла свое влияние лишь в XVIII в., после двухтысячелетнего господства над умами людей. Однако это не означало конца астрологии: подобно другим суевериям, ее исчезновение не было окончательным.

Астрология распространилась по всему греко-римскому миру так широко и с такой необычайной быстротой, что в течение I в. н. э. установился счет дней по планетным божествам.⁵ Таким образом, благодаря астрологии введена была семидневная планетная неделя по числу семи движущихся небесных тел, вместо первоначального существования пальцевой, т. е. пяти- или десятидневной. Одно время в Вавилоне существовали одновременно обе недели: пальцевая употреблялась в гражданской жизни, а планетная — в астрологии, которая считала, что каждая из планет влияет на свой определенный день. Такое двойное исчисление не могло долго существовать, и постепенно число семь приобрело более широкое распространение, проникнув даже в практику торговой жизни. Каждый седьмой и семь раз семь — 49-й год считались священными.

Несмотря на неудобства этого числа, не гармонировавшего ни с 30-дневным месяцем, ни с 365-дневным годом, семидневная неделя укоренилась во всем мире, а дни недели названы были по имени планет-божеств. Правда, русские названия дней недели ничего не говорят об астрологическом разделении, так как по-русски были приняты названия дней недели по порядку, а не по небесным светилам. В Западной же Европе до сих пор названия дней семидневной недели обозначают так: воскресенье — день Солнца (англ. — Sun-day, нем. — Sonntag), понедельник — день Луны (англ. — Mon-day, нем. — Mon-tag, франц. — Lun-di), вторник — день Марса, среда — день Меркурия, четверг — день Юпитера, пятница — день Венеры и суббота — день Сатурна.⁶ Астрологические воззрения выражались также в распространенном представлении о счастливых и несчастливых днях: о счастливом воскресенье, о переменчивом характере понедельника и о несчастливом дне Сатурна, который стал последним в неделе (в этот день не могли происходить никакие празднества).

В конце средних веков астрология вошла в такую силу, что многие начали смотреть на небесный свод, как на книгу, где каждая звезда, представляя значение одной из букв еврейской азбуки, неизгладимыми письменами начертывала судьбы всех империй. В начале XIV столетия богослов Петр Апонский сделал даже попытку построить философию религии с помощью астрологии, а целый ряд астрологов (епископ Петр д'Альбано, математик Кардан и др.) занимались составлением гороскопа Христа и заявлял, что все судьбы христианства были предсказаны звездами. В XVI столетии юрист Бодэн, поставив вопрос о том, возможно ли открыть какой-нибудь «принцип порядка», управляющий развитием общества, утверждал, что такой принцип может быть открыт только астрологией. Вот почему философ Огюст Конт считал, что астрология представляет собой первое усилие человеческой мысли создать систему философии истории, которая рассматривала произвольные, по-видимому, явления человеческих действий как нечто закономерное.

Астрология выдвинула представление о том, что на Земле, как и на небе, нет ничего произвольного, потому что в подлунном мире все обусловлено влиянием светил, которые движутся в строго определенном порядке. Ниже мы, однако, увидим, что «законы», которые астрология пыталась найти, были очень далеки от тех законов, с которыми имеет дело подлинная наука, и именно поэтому астрология является лженаукой. Нужны были тысячелетия, чтобы, отбросив старое представление о положении человека во Вселенной (антропогеоцентрическое мировоззрение), решительно отойти от бесплодного искания связи между небесными явлениями и событиями в жизни отдельных людей и народов и направить усилия в сторону отыскания действительных, естественных закономерностей, управляющих всем происходящим на Земле, в природе и человеческом обществе.

Астрология всегда выдавала себя за науку, тесно связанную с астрономией (звездочетов даже величали «математиками»). В действительности же астрология насквозь мистична и, следовательно, антинаучна, представляя собой одну из разновидностей ведовства. В отличие, скажем, от знахарства она оперирует более сложными эмпирическими знаниями, но это обстоятельство отнюдь не подтверждает научности звездочетства; наоборот, оно наглядно показывает реакционную роль всякого мистицизма, который извращает добытые практические знания и, стало быть, тормозит развитие науки. Астрология неразрывно связана с религиозным мировоззрением и была одним из проявлений идеологии господствующих эксплуататорских классов, одним из орудий одурманивания, духовного угнетения народных масс.

Наиболее древняя астрология — вавилонская — была довольно несложна, и в деспотических государствах Востока она носила совсем не тот характер, который ей придали греки, римляне и другие народы. Дело в том, что предметом заботы вавилонских астрологов, бывших на положении придворных чиновников, была «высшая политика» — царь и страна. Эти астрологи считали, что звезды Мардука (Юпитер), Иштар (Венера), Нергала (Марс), Ниниба (Сатурн) и прочих главных богов предсказывают лишь судьбы царей и явления, важные для всего государства: наводнение, засуху, голод, урожай, войну, мир. Звездочеты регулярно посылали царю сообщения о том, что они видели на небе и каково значение этого, т. е., отмечая небесное явление, давали объяснение, какие последствия оно может иметь для земных дел, полезно или вредно оно для царя и страны. Например, в собрании таких предсказаний, опубликованном Томпсоном, мы читаем:

«Когда звезда Мардука появляется в начале года, — зерно будет расти хорошо. Мардук появился в месяце нисане. Планета приблизилась к звезде Ли, это значит — царь Аккада умрет. Звезда Мардука была видна в Тельце, она вернулась назад до Плеяд, в продолжении месяца была она видна — дождь, град и наводнения должны случиться... Когда вокруг Луны есть кольцо и Спика находится в нем, — царь Аккада будет иметь долгую жизнь. Луна была окружена рекой — большое наводнение и ливень должны наступить, Спика находится внутри кольца вокруг Луны... Марс был в области Бела около ног Персея. В Айру я видел его высоко на небе. Царю, моему господину, посылаю я объяснения. Приближение Марса к Плеядам значит — в Амурру война, один убивает другого... Этой ночью Луна была окружена кольцом, Юпитер и Скорпион были внутри его. Когда Юпитер находится внутри лунной ограды, — царь Аккада будет осажден. Когда Скорпион находится внутри лунной ограды, — львы будут убивать и торговля страны будет стеснена».

Как видно, эти предсказания частично основаны на воспоминаниях о прошедших явлениях, частично — на сравнении по внешнему виду, например лунного гало (ореола) с осажденным городом или с текущей рекой.

Приходится констатировать, что вавилонская астрология не имела даже того внешнего подобия научности, которым позднее греческая астрология подчинила себе умы многих людей.

Приблизительно такой же характер имела древнейшая египетская астрология, близко стоящая к религии, так как занимались ею исключительно жрецы. Между прочим, один папирус, относящийся приблизительно к 1200 г. до хр. э., содержит астрологическое расписание счастливых и несчастливых дней, а также правила о том, что следует и чего не следует делать в эти дни. Вот отрывок наиболее характерных правил: «Тот (сентябрь): 21-го не убивать быков, 22-го не есть и не солить рыбы. Паофи (октябрь): 13-го не есть никаких овощей, 22-го не купаться, 26-го не начинать постройки дома. Атир (ноябрь): 5-го не зажигать огня и не смотреть на огонь, 19-го не выезжать на Нил. Хояк (декабрь): 21-го не ходить гулять, 28-го не есть никакого водяного животного. Тоби (январь): 7-го не показываться никакой женщине, 24-го счастливый день, следует пить мед» и т. д.⁷ Особенно неблагоприятным днем, в который предписано было остерегаться несчастья, у египтян было 25-е число каждого месяца (этот день сохранился как «несчастливый» и в календаре средних веков).

Совершенно другой характер приняла астрология после того, как стала соприкасаться с греческой наукой. Так как Греция — страна отдельных независимых городов и островов — не представляла собою централизованного государства, жрецы там не были объединены в сильную иерархию, как это имело место в Вавилоне, Египте и других государствах. В греческих городах, особенно в свободных городах колоний, начали успешно развиваться философия, естествознание, медицина и другие науки, свободные от опеки жрецов. Под влиянием развития производства, ремесла и торговли, путешествий и мореплавания появилось немало ученых, которые занимались в числе других вопросов и проблемой строения мира.

Их мысли, отличающиеся смелостью отвлеченных представлений и ограниченным запасом наблюдений, достигли своего кульминационного пункта в развитой Аристотелем системе мира. В этой системе астрологические представления не находят себе места, но уже Теофраст, бывший учеником Аристотеля, написал труд «О знаках», в котором дает толкование вавилонской астрологии. После завоевания Персидского государства Александром Македонским астрология начала входить в представления западных народов. При этом в Греции она носила совсем другой характер, чем в Вавилоне. Именно греки старались превратить «ремесленную практику» вавилонян в нечто такое, что походило бы на науку и производило впечатление рационально обоснованного учения. В этом отношении им удалось достигнуть заметных результатов.

Так как вавилонская астрология занималась лишь предсказыванием судьбы царей и царств, то отсюда вытекало, что небесные светила не указывают судьбы отдельных обыкновенных людей, и поэтому у подлинных «халдеев» мы настоящих гороскопов не находили. Да иначе и не могло быть в строго монархических восточных государствах, где роль «обыкновенных людей» считалась ничтожной, где на простых смертных не обращали никакого внимания. Что божественные небесные светила озабочены судьбой также и обыкновенного, рядового человека, эта мысль, по замечанию историка греческой астрологии А. Буше-Леклерка, была результатом греческого демократизма. Во всяком случае среди граждан Греции и Рима (преимущественно господствующего класса) развился сильный индивидуализм, под влиянием которого интерес к предсказаниям о дождях, жатве и т. д. был сравнительно невелик. Они хотели знать главным образом свою собственную судьбу, и поэтому составление гороскопов стало самым важным занятием астрологов.

Когда сближение между цивилизациями Греции и Востока усилилось (чему главным образом способствовали победы Александра Македонского), греки немного нашли для себя нового в астрономической науке вавилонян, хотя возможно, что греческая астрономия развивалась не без вавилонских влияний. Но что божественные планеты своим положением предвещают человеческое будущее, несомненно было новостью для греческих астрономов. Это представление вызвало раскол в греческой астрономии. Часть астрономов жадно ухватилась за эту мысль и стала астрологами, а часть отнеслась к ней очень скептически и даже враждебно.

Характерно, что нападки астрономов были направлены не против основной идеи астрологии — догмы «всемирной симпатии», т. е. принципа всеобщей связи явлений, а лишь против тех или других практических ее приложений: ведовства и пр. Ведь даже великий древнегреческий астроном Гиппарх признавал физическое родство звезд с людьми и соглашался с Гераклитом, видевшим в человеческой душе «искру звездного естества». Не пошла же астрономия по пути уступок главным образом потому, что, с одной стороны, не могла допустить коренного отличия между знаками зодиака и всеми другими созвездиями, а с другой — хорошо сознавала условность тех наименований зодиакальных «знаков» (Телец, Лев, Близнецы и т. д.), которые сильно действовали на массы и способствовали популярности астрологии.

Первые римские императоры более или менее открыто поддерживали связь с астрологами, а император Тиберий не только приблизил к себе астролога Тразилла, но и сам изучал это искусство. Он приказывал составлять гороскопы всех важных лиц с целью открыть и уничтожить всякого, кто по своему гороскопу мог иметь притязания на соперничество с ним. Уже при императоре Августе астрология стала в буквальном смысле владычицей умов в римском государстве. Правда, при Тиберии начались ограничительные и даже карательные меры против астрологов, но они были порождены не просветительскими соображениями и не сознанием того, что астрологи ради наживы эксплуатировали легковерную толпу своими вздорными вычислениями. Все это было вызвано лишь тем, что императоры хотели извлекать из астрологических предсказаний выгоды единственно для себя, т. е. они желали знать будущее, но не допускали, чтобы сведения эти доходили до их подданных. Немало лиц обвинялось в том, что они запрашивали астрологов относительно здоровья или жизни императора, причем за такое «оскорбление величества» и спросивший, и астролог подвергались казни.⁸

Из этого, как из многих других фактов, видно, что астрологию преследовали потому, что ее боялись, а боялись ее потому, что в ее предсказания верили. Но никакие строгости и кары не достигали цели, не повредили астрологии: они только увеличили престиж «опальной науки», ничуть не уменьшая числа ее адептов, хотя она продолжала считаться неблагонадежной до самого конца античного мира. Римский историк Тацит, говоря об астрологах, остроумно заметил: «Этот род людей, возбуждающий обманчивые надежды, всегда изгоняется и всеми ищется».

Самому славному из астрономов императорской эпохи Птолемею (II в.) приписывается наряду с «Альмагестом» авторство большого астрологического трактата под названием «Тетрабиблион», или «Четверокнижие». Правда, есть некоторые довольно веские основания сомневаться в том, написано ли это астрологическое произведение самим Птолемеем; но известный историк Гейберг считает это сочинение подлинным. Уже древними арабскими авторами оно цитировалось как написанное именно этим астрономом. Во всяком случае несомненно, что, как человек трезвого ума, автор этого сочинения не только отбросил представление о качественной дифференциации знаков зодиака, но и устранил ряд других мифологических объяснений, чем, между прочим, подготовил торжество астрологии в христианскую эпоху, когда мифология стала запретной, «дьявольской наукой». Вообще он сделал все возможное для того, чтобы максимально ограничить область абсурда, превратить хаос произвольных, ребяческих и часто противоречивых традиций в единую сплоченную и последовательную систему. В его обработке астрология получала внешнее подобие серьезной науки, и его астрологическое произведение в течение XIV—XV вв. изучалось с таким же рвением, как и «Альмагест».

Доводы автора в пользу астрологии следующие: «Мы имеем здесь, во-первых, тезис, который вполне очевиден и не требует длинной аргументации: сила, которая исходит от вечных частей эфира, распространяется на всякий предмет, окружающий Землю, и подвержена непрерывным изменениям. Первые элементы под Луной — огонь и воздух — приходят в расстройство от движения окружающего эфира; в своем беспокойстве они увлекают за собой более низкие элементы — воду, землю, а также растения и животных, которые из них происходят. Солнце, вместе с небом окружающее все земные предметы, налагает на них установленный неизменный порядок... Луна, которая ближе всего к Земле, влияет на весь земной мир очевидным образом; одушевленные и неодушевленные предметы следуют ее изменениям; реки подымаются и опускаются вместе с Луной; когда она восходит и заходит, моря приводятся в движение противоположными потоками, а растения и животные чувствуют в некоторой части или целиком влияние роста и убывания Луны. Кроме того, движение звезд есть предзнаменование ко многим явлениям в воздухе, как жара, холод или ветер. Относительное положение звезд является причиной различных изменений, так как при своих комбинациях небесные тела смешивают свое действие. Сила Солнца превосходит, согласно строению мира, другие звезды, но последние могут увеличить или уменьшить его действие. Луна показывает это наиболее ясно в своих фазах; для других звезд мы можем проверять это так же часто и ясно».

Согласно Аристотелю, всякая вещь обладает одним или двумя из следующих свойств: теплотой, холодом, сухостью и влажностью; сухая и теплая стихия — огонь, влажная и теплая — воздух, сухая и холодная — земля, влажная и холодная — вода. Эти свойства астрологи, старавшиеся как-нибудь увязать свое учение с чрезвычайно популярными идеями Аристотеля, приписывали в различной степени планетам, и в связи с этим они судили о действии планет на земную природу. В астрологическом сочинении Птолемея об этом сказано следующее.

«Солнце вследствие своей природы производит действие теплоты, в меньшей степени также сухости; относительно Солнца мы замечаем это гораздо легче своими чувствами, чем относительно других планет, вследствие его величины и вследствие явственности, с какою в течение времени изменяется его действие. Луна имеет влажное действие потому, что она ближе всего к Земле, из которой подымаются влажные пары; она размягчает вещи, подверженные ее влиянию, и способствует их гниению, а благодаря своему сходству с Солнцем она обладает способностью согревать. Сатурн есть звезда, преимущественно приносящая холод; она также сушит, но в незначительной степени, и это вполне естественно, так как находится всего дальше и от теплоты Солнца, и от влажности Земли. Впрочем, его силы, как и всех остальных звезд, находятся в зависимости от их положений относительно Солнца и Луны. Юпитер — умеренная, благосклонная планета. Он расположен в центре между холодным Сатурном и жарким, удушливым Марсом. Он дает теплоту и влажность, но так как сила теплоты преобладает, то от него исходят ветры, производящие плодородие. Марс сушит и сжигает; его цвет огня согласуется с его свойствами, он находится вблизи Солнца, круг которого лежит внутри его сферы. Венера по своей умеренности имеет сходство с Юпитером, но причина для этого совершенно иная: так как она находится вблизи Солнца, то несколько согревает, но при этом, подобно Луне, возбуждает гораздо больше влажности, ибо при содействии этого большого светила (Луны) она притягивает влажность из ближайших к ней мест Земли. Меркурий сушит и в довольно значительной степени всасывает влажность, так как он лежит недалеко от Солнца; но иногда он немного и увлажняет, ибо находится вблизи Земли, ближе всех остальных планет, за исключением Луны».⁹

Конечно, все эти взгляды о «свойствах» планет представляют собой чистейшую фантазию, построенную на особенностях цвета и яркости планет и на древних ошибочных соображениях физического характера. Из этих «свойств» астрологи заключили, что одни планеты приносят счастье (благотворны), а другие приносят несчастья (неблаготворны) я что сила влияния планет определяется не только местом, которое они занимают в зодиаке, но их полом. О половом различии планет Птолемей пишет: «Звезды делятся на мужские и женские. Женские суть те, у которых преобладают влажность и плодородие, так как эти свойства лучше всего выступают у женского пола; остальные планеты мужские. Поэтому Венера и Луна называются женскими, так как в них преобладает влажность; напротив, Сатурн, Юпитер и Марс — мужские. Меркурий принадлежит обеим группам, как обладающий в равной степени свойствами как влажности, так и сухости».¹⁰

Знаки зодиака тоже были разделены на мужские и женские: мужскими (в согласии с мистической арифметикой, освященной именем Пифагора) считались нечетные: Овен, Близнецы, Лев, Весы, Стрелец и Водолей, а женскими должны были быть четные: Телец, Рак, Дева, Скорпион, Козерог и Рыба. Но если еще можно было Рака, Скорпиона, Козерога и Рыб в крайнем случае объявить самками (кто их разберет!), то нелегко было превратить Тельца в телку, как того добивались астрологи. Да и вообще шаткость и произвольность оснований звездочетства не служила помехой для сторонников этого учения: люди в здравом уме из совершенно фантастических предпосылок делали дальнейшие нелепые заключения, совершенно забывая, на каком абсурдном материале покоилось все это учение. Никакого критического подхода при этом совершенно не было.

Так как астрология учила, что небо вмешивается во все решительно дела на Земле, то она утверждала, что каждая из планет господствует над одним днем в неделе, над каким-нибудь металлом и имеет свой цвет. Солнце изображало желтый цвет, Луна — белый, Венера — зеленый, Марс — красный, Юпитер — голубой, Сатурн — черный, Меркурий — цвета переходные. Солнце господствовало над золотом, Луна — над серебром, Венера — над оловом, Марс — над железом, Юпитер — над медью, Сатурн — над свинцом, Меркурий — над ртутью.

Астрологи говорили, что существует известная особая связь между планетами и каждым из знаков зодиака и что большее или меньшее влияние планеты зависит от того, находится ли она в данный момент в знаке, с которым она состоит в особом «соотношении». Вообще необходимо иметь в виду, что астрология имеет дело не с планетами в отдельности, а с комбинациями планет и знаков зодиака. Получилось, что в этой комбинации планеты играют роль непосредственно действующих сил, между тем как знаки зодиака только влияют в качественном или количественном отношении на их деятельность. В связи с этим выходило, что зловредный Марс будет производить совершенно другое действие, находясь в созвездии кровожадного Льва или коварного Скорпиона, чем когда его пыл будут охлаждать Рыбы или умерять чаши Весов. Для обоснования же этой точки зрения астрологи выдвинули целый ряд произвольных и крайне головоломных соображений, известных под названиями теории «жилищ», теории «экзальтации», теории «аспектов» и теории «терминов».

Приведем краткие формулировки этих теорий. Теория жилищ говорит, что каждая планета в одном из двух знаков зодиака находится, так сказать, «у себя дома», т. е. каждое зодиакальное созвездие служит «жилищем» одной какой-нибудь планеты (Овен и Скорпион — для Марса, Козерог и Водолей — для Сатурна, Телец — для Венеры и т. д.). Находясь дома, планета радуется, и это чувство сообщает ей сугубую силу, увеличивая благодетельность добрых и вредность злых влияний. Эта теория дополняется теориями экзальтаций и депрессий, согласно которым в зодиаке есть такие места, в которых планеты обретают наибольшую силу, а также такие места, в которых они ослабевают до минимума. Что же касается теории аспектов, то она учит, что планеты действуют не только на Землю и ее обитателей, но и друг на друга, так что даже в «пустом» созвездии имеются излияния если не всех, то большей части планет. Для определения пути этого взаимодействия нужно в круг зодиака, разделенного своими знаками на 12 частей (ввиду делимости числа 12 на 2, 3, 4, 6), вписать правильные двуугольники, или диаметр, треугольник, четырехугольник, или квадрат, и шестиугольник. Наконец, теория терминов утверждает, что в каждом из двенадцати зодиакальных созвездий пять из семи планет имеют свои «термины», в которых даже в их отсутствие пребывает их сила, оказывая этим благотворное или вредоносное влияние на силу господствующей в них планеты. Конечно, в этих теориях было немало противоречий, которые не могли не бросаться в глаза врагам астрологии, и для их устранения или смягчения астрологам приходилось прибегать к всевозможнейшим ухищрениям.

Астрологи учили, что воздействие планет оказывается всего сильнее при рождении человека. Это породило астрологию рождения, или «генетлиологию», т. е. учение о предопределении судьбы рождающегося младенца, и определение «генитур», или, иначе, составление гороскопов, являлось самой сложной и важной частью греческой астрологии. Мы говорим «греческой» потому, что, как уже отмечалось, ничто не дозволяет допустить, чтобы она практиковалась в Вавилонии или Египте.

Другой частью астрологии являлось учение об инициативах, которое называлось «часовой астрологией» и касалось вопроса, благоприятен или неблагоприятен для заинтересованной личности данный момент для данного дела. Это учение привело к системе хронократорий, т. е. к теории чередований планет и их власти над определенными промежутками времени (не только каждый день, но и каждый час дня и ночи считался состоящим под покровительством определенного планетного божества). В сущности же все это представление возникло из поверий о счастливых и несчастливых днях, которые встречаются у всех народов. У греков они существовали задолго до возникновения астрологии и отражены уже у Гесиода в его поэме «Труды и дни» («иной день мачеха, иной — мать» — таков исходный пункт этой «теории дней»). Из этого представления вытекало, что, прежде чем совершить какой-нибудь более или менее важный поступок, необходимо определить «инициативу» — узнать распределение планет в зодиаке в момент совершения этого поступка. А при этом приходилось прежде всего учитывать, какому божеству принадлежит не только данный день, но и данный час. Например, считалось совершенно правильным, если при заключении контракта с подрядчиком избирался час Меркурия, а для написания Любовного письма час Венеры, и наоборот, — считалось совершенно неблагоразумным предпринимать что-либо в час Марса или Сатурна.

Нетрудно заметить, что в изложенных учениях астрологии далеко не все согласовано: теория генитур основывается на абсолютном предопределении, а теория инициатив требует возможности свободного выбора, так что эти теории явно противоречат друг другу. В самом деле, теория генитур учит определять судьбу человека, жизнь которого началась под известной «констелляцией», т. е. под влиянием данных светил, которые были распределены определенным образом. Значит, эта теория стоит не только на точке зрения детерминизма, но и прямо фатализма: что скажут звезды, то и исполнится, как бы ни старался человек пересилить, перехитрить или умолить судьбу! Что же касается теории инициатив, то она говорит, что, прежде чем решиться на какой-либо важный поступок, необходимо спросить астролога, благоприятствуют ли этому поступку небесные светила. Если этот поступок будет совершен, произойдет то, что астролог прочел в «инициативе», но человек может ого и не совершать, так что тут все условно, т. е. эта теория имеет основанием возможность выбора для человека. Это заметное противоречие станет неумолимым, если обратить внимание на следующее обстоятельство: раз судьба людей предопределена, то предопределены и все наши поступки, так что какой же смысл имеет тогда «инициатива»? Ведь выходит, что звезды не могут предостеречь человека, а только предсказывают, что вместе с неизбежным поступком произойдут и его неизбежные последствия.

Давая человеку «ответ звезд» на интересующие его вопросы, астролог, конечно, старался выразить его в такой осторожной и расплывчатой форме, чтобы в случае опровержения фактами найти для себя спасительную лазейку. Но в тех случаях, когда пророчество генитуры недвусмысленно опровергалось и никакие предусмотренные лазейки не помогали, астролог должен был взять вину на себя. Он говорил своему клиенту, что «звезды не лгут», но что астрологи — люди и по человеческой слабости могут ошибаться, а если произвести проверку, то окажется, что при составлении гороскопа или инициативы, может быть, не замечено было одно маленькое обстоятельство, которое, однако, в корне меняет все выводы. Поэтому сколько бы раз ни «ошибались» астрологи, сколько бы человеческих жизней ни гибло от излишней доверчивости к их вычислениям (таких случаев история знает немало), поражение астрологии оказывалось ее торжеством. Всегда последующие астрологи могли найти средство обнаружить «ошибки» своих предшественников и «доказать», что совершилось именно то, что по «правильному толкованию» инициативы или генитуры должно было совершиться.

Словом, все неприятное для астрологов объяснялось не обманом и вымышленностью астрологических предсказаний, а неопытностью того или другого астролога. Мнение, что астрология права, что «звезды не лгут», в течение долгого времени для многих было таким же символом веры, как и вера в бога, который якобы заботится о человеке.

Особенно большого расцвета астрология вместе со всякой мистикой достигла в Римской империи в эпоху ее духовного кризиса. Этот кризис явился выражением упадка империи и был вызван разложением античного рабовладельческого строя и его следствием — крайне тяжелым состоянием народных масс. Энгельс отметил: «Это было время, когда даже в Риме и Греции, а еще гораздо более в Малой Азии, Сирии и Египте абсолютно некритическая смесь грубейших суеверий самых различных народов безоговорочно принималась на веру и дополнялась благочестивым обманом и прямым шарлатанством; время, когда первостепенную роль играли чудеса, экстазы, видения, заклинания духов, прорицания будущего, алхимия, каббала и прочая мистическая колдовская чепуха».¹¹

Надо, однако, иметь в виду, что в Греции и Риме, где критический и скептический образ мыслей получил довольно значительное развитие, астрология должна была ясно сформулировать свои основные принципы и суметь их защищать от нападок своих противников. Это было тем более необходимо, что ряд весьма влиятельных философских школ относился к астрологии недоверчиво и даже презрительно.

Например, школа перипатетиков (аристотеликов) в своей системе мира не могла оставить место для астрологических представлений, так как эти представления вносили в вечное и неизменное небо Аристотеля разного рода изменения: «болезни» и «страданья», «дружбы» и «неприязни», «экзальтации» и «депрессии» и т. д. Что же касается эпикурейцев, то в качестве материалистов они совершенно отрицали существование каких бы то ни было сверхъестественных сил. Правда, эпикурейцы говорили, что боги существуют, но вместе с тем они подчеркивали, что эти совершенные существа абсолютно бездеятельны в том смысле, что не вмешиваются в человеческие дела. Поэтому в совершенно пассивных богах Эпикура и его последователей приходится видеть простой «привесок» к философской системе, безбожной по своему существу. Но, как бы там ни было, античные материалисты отвергали не только религиозное представление о непосредственном руководстве богов человеческими делами, но и астрологическое представление о косвенном влиянии богов на людей в форме указаний и предостережений.

В то же время существовала философская школа, так называемая стоическая, которая сильнее прочих была заинтересована в положительном подходе к вопросу о ведовстве. Понятие древних о судьбе приобрело у стоиков характер причинной связи явлений, т. е. они говорили, что все в мире (космосе) подчиняется строгой необходимости. Признавая, однако, что необходимость вытекает из разума, стоицизм проповедует идею «целесообразности», говоря, что мир управляется божественным промыслом. Допуская существование бога и попечение его о человеке, стоицизм искал возможности подтвердить это свое коренное положение указанием на «фактичность» ведовства. Поэтому он не только был снисходителен к астрологии, но принял ее под свое покровительство, оказал ей самую существенную помощь, видя в астрологии желательную союзницу в своей борьбе с материализмом.

Стоицизм признавал связь всего со всем, но он идеалистически, совершенно неправильно представлял себе эту универсальную связь, которую называл «симпатией вещей». Греческая астрология и старалась обосновать свои взгляды на вопрос о влиянии небесных светил на людские дела при помощи догмата «всемирной симпатии», и этот догмат в конце концов стал одним из важнейших ее принципов. Вообще в античной философии было немало идей, которые вполне уживались с астрологией и были усвоены ею в качестве основных аксиом. Между прочим, с особенным жаром астрология ухватилась за мысль Эмпедокла об «излияниях», посредством которых предметы могут на далеком расстоянии оказывать действие друг на друга. Допуская наличность таких воздействий, астрологи должны были стоять на той точке зрения, что божественные планеты могут влиять на людские дела только сообразно со своими качествами, которые надлежало определить.

Конечно, такое определение по самому существу своему могло иметь лишь совершенно произвольный, крайне фантастический характер, но замечательно, что в этом вопросе у астрологов не было ни разногласий, ни колебаний. Все они считали, что Солнце и Юпитер являются безусловно благодетельными светилами, а Луна и Венера хотя и благодетельными, но в более слабой степени. Что же касается других планет, то Марс и Сатурн признавались безусловно вредными, а Меркурий — планетой изменчивой, легко поддающейся влиянию тех светил, в «обществе» которых она находится.

Пытаясь придать астрологии характер стройной системы, стоицизм охотно помогал ей преодолеть некоторые затруднения. Так, астрология не могла не столкнуться с уже упомянутым серьезным затруднением: если астролог скажет человеку: «Ты отправишься сегодня морем в Египет и на пути туда утонешь», то человек, посмеявшись над астрологом, преспокойно останется дома и не утонет. Ведь что я знаю, того я могу избежать, а раз это так, то где же тут предопределение?

Правда, это мучительное затруднение касается не только астрологии, но и всякого ведовства; перед ним стоит неумолимая дилемма: либо судьба не предопределена, тогда ведовство невозможно, либо она предопределена, тогда оно бесцельно. В этом именно труднейшем вопросе астрология должна была ждать от своей покровительницы и союзницы — стоической философии — наибольшей помощи. Наиболее последовательные представители стоицизма говорили, что боги предопределили судьбу человека во всех частностях, но мы ее все-таки можем узнать. Однако на вопрос: «А узнав судьбу, можно ли ее изменить?» — они давали отрицательный ответ. Выходило, что узнать судьбу следует лишь для того, чтобы ей заранее покориться с достойным мудреца бесстрашием.

Конечно, такой ответ никак не мог удовлетворить астрологов, так как он рекомендовал не касаться инициативы, а заниматься только генитурами, т. е. он отнимал у астрологов большую половину их клиентов. А так как, с другой стороны, стоицизм был крайне заинтересован в признании ведовства и не желал жертвовать своим союзом с астрологией, то состоялся, компромисс. Были установлены различия между необходимостью, роком, судьбой с целью умерить и ослабить абсолютизм предопределения и этим спасти инициативу. В результате укрепилась вера в то, что если становилось известным, от какого светила происходят, например, болезни и несчастья, то спастись от беды можно только начав принимать в пищу продукты, находящиеся под влиянием других планет.

Область произвола, и притом произвола нелепого, в астрологии была так велика, что противники имели возможность производить опустошительные набеги на всю систему астрологических взглядов. Например, если даже признать несомненным факт планетных излияний, то как же доказать, что именно излияния Марса вредны, а излияния Юпитера благотворны?

На это астрологи могли лишь ответить, что народ уже со времен глубокой древности не может без священного трепета смотреть на багровый огонь Марса и не чувствовать себя обласканным мягкими лучами Юпитера и что те, кто не верит в это, должны доказать обратное. Этот ответ не был случайным для астрологов: так как в их «науке» было немало совершенно произвольных и абсурдных постулатов, которые необходимо было принять на веру, то в качестве единственной гарантии достоверности они выдвигали древность, глубокую сказочную древность. Действительно, по словам Диодора Сицилийского, вавилоняне считали, что от первых астрономических наблюдений до эпохи вступления Александра Македонского в Персию прошло 473 000 лет. Да и другие древние ученые были очень щедры на нули, когда определяли возраст «звездной науки»: Гиппарх говорил о 270 000, а Плиний даже о 720 000 годах. Ссылкой на такой почтенный возраст астрологии пытались прикрыть вопиющие прегрешения ее принципов против здравого смысла.¹²

Очень интересно было следующее, довольно популярное среди римских рационалистов, возражение против астрологии. Так как астрология учит, что для всех одновременно рождающихся генитура одна, то как объяснить, что никто из родившихся одновременно с Александром Македонским не стал на него похож? По выражению Плиния, каждый час, в каждой части мира рождаются господа и рабы, цари и нищие, несмотря на то, что гороскопы этих людей должны быть одинаковы и, следовательно, их жизнь, по учению астрологов, тоже должна быть одинакова.

В связи с этим возник целый ряд возражений, сводящихся к противопоставлению индивида той, естественной или случайной, группе, в состав которой он входит. Например, корабль терпит крушение и весь его экипаж — старики, юноши, дети, мужчины, женщины — тонет; что же, стало быть, у всех одинаковая генитура? Чтобы обойти это затруднение, астрология создала теорию, что генитура или инициатива целого господствует над генитурой или инициативой части, так что человек не должен довольствоваться своей генитурой, а должен справляться об инициативе каждого более или менее важного дела.

Конечно, для астрологов такое «решение» вопроса было не только довольно удачным, но и весьма выгодным, потому что давало им возможность хорошо заработать на инициативах.

Одним из возражений против возможности астрологических предначертаний жизни уже в древности считали то обстоятельство, что всюду и во все времена сами астрологи не превышали окружающих прозорливостью и проницательностью, помогающими побеждать жизненные затруднения: мнимая наука не делала их ни богаче, ни умнее, ни счастливее.

Особенно сильно выступал против астрологии Цицерон, который в своем сочинении о ведовстве, по выражению Вольтера, «предал вечному осмеянию все ауспиции, все прорицания, всякую вообще ворожбу, от которой оглупела Земля». Он указывал, что расстояния, отделяющие нас от планет, не допускают возможности их значительного влияния на человечество. При этом он спрашивал: не безумно ли допустить влияние на новорожденного только этих неощутимых астральных излияний, оставляя в стороне гораздо более заметную силу географических, климатических и метеорологических явлений? Вместе с тем Цицерон высмеивал то обстоятельство, что астролог ставит генитуры даже городам, предполагая, очевидно, что астральные токи действуют не только на людей, но также и на кирпичи и камни зданий. Об ошибочности же астрологических предсказаний, указывал он, свидетельствует тот факт, что и Помпею, и Крассу, и Цезарю было предсказано, что они умрут в своем доме в глубокой старости, окруженные всеобщим почетом, но ни одно из этих предсказаний не исполнилось.

Астрология говорит, что разнообразные влияния «божественных планет» сосредоточиваются на рождающемся младенце и кладут этим неизгладимую печать на него, определяя его наружность, характер и судьбу. Но как же в таком случае объяснить, что у близнецов, родившихся в одно и то же время и получивших поэтому одну и ту же «астральную печать», бывают тем не менее значительные различия в наружности, характере, в судьбе и даже в поле? В ответ на это серьезное критическое замечание астрологи приводили анекдот о Нигидии, знаменитом римском астрологе времени Юлия Цезаря, получившем прозвище «Гончар». Какой-то не верящий в астрологию, возражая, указал Нигидию на совершенно различную судьбу двух человек, родившихся в два последовательных мгновения. Случайно по соседству гончар выделывал горшки и быстро вращал гончарное колесо, т. е. круг с глиной. Нигидий подвел своего противника к этому кругу и попросил его сделать в два последовательных мгновения, т. е. два раза подряд очень быстро, две черты по глине. Когда вслед за тем круг остановился, оказалось, что расстояние между сделанными знаками было довольно значительное, и астролог сказал: «Небесный свод вращается несравненно быстрее этого круга, так что же удивительного в том, что у рождающихся — ведь все же один после другого — близнецов оказываются различные констелляции, неодинаковые генитуры?». Августин, говоря об этом анекдоте, заметил, что доказательство Нигидия столь же хрупко, как горшки, сделанные на упомянутом вращающемся колесе. В самом деле, у рождающегося младенца наружность та же, что и за несколько секунд до рождения, так что уж если говорить о решающем моменте, когда налагается «астральная печать», то им будет момент зачатия, а не момент рождения. Но ставить генитуру по моменту зачатия нельзя, так как зачатие совершается неощутимо, в неопределенный момент.

Как было уже сказано, Цицерон упрекал астрологию в том, что она сосредоточивала свое внимание на одних только «астральных излияниях», упуская из виду несравненно более ощутительное влияние физико-географических условий. Астрология не только признала силу этого возражения, но обратила его в свою пользу: она построила новую лженауку — астрогеографию, задачей которой было определить преимущественное влияние на каждый участок Земли определенной планеты или зодиакальной звезды.

Этот пример не случаен. Почти всегда, когда противники звездочетства приводили какое-нибудь серьезное, убийственное возражение, астрология, принимая его к сведению, соответственным образом перестраивала свою систему и заявляла, что вышла из борьбы крепче, чем была до нее. Под влиянием различных исправлений и дополнений астрология становилась все более сложным и запутанным учением, но это ее не смущало, потому что в этом заключалась немалая выгода: она достигала того, что «посторонние люди», потеряли охоту и возможность проникнуть в нескончаемые дебри астрологических хитросплетений.

Дело дошло до создания особой псевдонауки — астромедицины, допускавшей влияние планет и знаков зодиака на человеческое тело, его здоровье и болезни. Конечно, ничего нового не было в представлении, что успех лечения был поставлен в зависимость от положения светил, так как акт лечения, как и всякий другой акт, допускал инициативу. К тому же еще Гиппократ думал, что Плеяды, Арктур и Сириус имеют гибельное влияние на здоровье человека; он верил в существование «критических дней», зависящих от гелактических (т. е. восходящих и заходящих одновременно с Солнцем) светил. Гален считал, напротив, что главное влияние на здоровье людей имеет Луна, и доказывал, что влияние этого светила можно заметить на приливах и отливах, на менструациях женщин, на лунатиках и т. п. Но астрологи шли значительно дальше: «астральная симпатия» специализировалась ими в смысле глубоко таинственной связи между данным зодиакальным созвездием и данной частью человеческого организма. Между прочим, об этом мистическом «влиянии» звезд, об этой «инфлюэнции», как говорили римляне, мы слышим в названии болезни «инфлуэнцы» (это слово, конечно, утратило свой первоначальный, астральный характер).

Астрологическая медицина учила, что если вытянуть зодиак в одну плоскую полосу, начиная с Овна (знака весеннего равноденствия), и на этой полосе растянуть изображение человеческого тела, то получится целый ряд интересных совпадений, подтверждающих правильность самой теории. Голове будет соответствовать Овен, шее — Телец, рукам и плечам Близнецы, груди — Рак, желудку — Лев, низу живота — Дева, бедрам — Весы и т. д. Астрологи давали этому такое «обоснование»: главная сила Тельца заключается в шее; Близнецы, как двойное созвездие, действуют на парные члены; и грудь и рак защищаются костяной броней, и т. п. Что же касается астрологических планет, то они тоже считались управляющими определенными частями тела, а именно: астрологи говорили, что Солнце господствует над головой, Луна над правой рукой, Венера над левой, Юпитер над желудком и т. д.

Понятно, что астромедицина должна была сильно увеличить клиентуру астрологов, потому что она касалась наиболее близкой для каждого человека области и прибегал он к ней в тот момент, когда всего менее был способен рассуждать, а склонен верить и поддаваться обаянию личности и догмата. Но, раз завоевав медицину, астрология не замедлила расширить свое влияние и на другие дисциплины, более или менее связанные с медициной. В результате возник целый ряд мнимых «наук», которые оказали сильное (конечно, отрицательное) влияние на всю древнюю и средневековую медицину.

Одна из частей астрологии, названная астрозоологией, поставила все породы животных в мистическую связь с планетами и знаками зодиака, так что этим отрицалось существование принципиального различия между человеком и животным. Но если допущение зависимости человека от астральных излияний позволяло астрологам ставить людям генитуры и инициативы, то допущение воздействия планет на животных должно было дать астрологам в случае надобности право определить генитуру или инициативу любого червяка, комара и т. д. Это заключение было чрезвычайно опасно для астрологии, так как она была связана с религиозным мировоззрением, которое не могло поставить человека рядом с бессловесной тварью. Не мирилась с этим заключением и стоическая философия, поэтому астрологии пришлось порвать со стоицизмом и поискать себе новых союзников в лице тех мистико-философских школ, с которыми нетрудно было сговориться.

Вначале таким союзником астрологов оказалось неопифагорейство,¹³ которое имело успех в кругах римской аристократии. Когда же эта религиозно-философская школа захирела, астрология нашла союзника в лице другой модной мистико-идеалистической школы — неоплатонизма.

Не останавливаясь на изложении смехотворных примеров, при помощи которых астрологи старались защищать свои бредни, приведем следующее высказывание Вольтера: «Не удивляйтесь тому, что столько людей, стоявших неизмеримо выше толпы, столько принцев, столько пап, которых никто бы не ухитрился провести в делах, касавшихся их интересов, были так легко пойманы на удочку астрологии. Они были очень надменны и, невзирая на свое развитие, большие невежды, и поэтому весьма естественно, что они полагали, будто и звезды существовали для них: все остальное было в их глазах ничтожеством, в судьбы которого звезды не вмешивались. А если бы кто-нибудь отметил факт, что разбойник, повешенный по повелению Сикста V, явился на свет в то самое время, в которое явился и Сикст V, сделавшийся из свинопаса папой, астрология сказала бы, что факт неверен, что тут, вероятно, есть ошибка в нескольких секундах и что одна и та же звезда не может давать тиару и виселицу. Люди потому только заметили нелепость астрологии, что в тысячах случаев предсказания не сбылись, но, прежде чем разочароваться, они долго позволяли водить себя за нос».

Примечания

1. Чтобы дать представление об этих гаданиях, приведем следующий отрывок: «Если в желудке осла имеются с правой стороны впадины, то последует наводнение. Если внутренности осла завернуты на правую сторону и синеваты, то будет печаль и горе в Стране царя. Если внутренности осла завернуты на левую сторону и синеваты, то не будет ни печали, ни горя в Стране царя». Особое значение придавалось поведению собак. Одна таблица объясняет, что должно означать, если чужая собака забежит в храм или во дворец царя: «Если серая собака забежит во дворец, то он погибнет в пламени. Если желтоватая собака забежит во дворец, то царя ожидает насильственный конец. Если рыжая собака забежит во дворец, то с врагами будет заключен мир», и т. д.

2. Следует иметь в виду, что деление звезд на определенные группы — созвездия — было сделано для лучшей ориентации, но совершенно неправильно они были наделены причудливыми названиями: Рыбы, Рак, Скорпион, Весы и т. д. На старинных картах неба каждое созвездие покрывали подходящим изображением, и к этим названиям и фигурам так привыкли, что совсем забыли об их произвольном характере. В результате небо казалось населенным всевозможными существами — то благодетельными, то зловещими. А под влиянием этого астрологи считали, что человек, родившийся «под знаком» Тельца, будет груб и неистов, а рожденный «под знаком» Весов — разумен и уравновешен. Между тем эти созвездия могли бы получить и другие названия, а вследствие этого в корне изменилось бы и мнение астрологов об их влиянии на людей. Ясно, что рассуждения астрологов произвольны и основаны только на их толковании фантастических имен созвездий.

3. Тексты опубликованы B.C. Thompson. The Reports of the Magicians and Astrologers of Nineveh and Babylon in the British Museum. Vol. 2. London, 1900. Переводы некоторых из этих астрологических предсказаний есть у А. Паннекука «История астрономии». М., 1966, стр. 41—43.

4. Речь идет о таких массовых вероучениях, как иудаизм, христианство, ислам и пр., которые (в отличие от деизма, пантеизма и пр.) имеют определенную теологию, основанную на представлении о божьем промысле, провидении и т. д.

5. Уже в древневавилонском рассказе о сотворении мира, который был начертан на обожженных глиняных плитках, относящихся к XVI столетию до н. э., заметно проглядывает священное число семи планет. Так, на одной из этих таблиц сказано: «Седьмой день он сделал священным и повелел отдыхать в этот день от всяких трудов».

6. В Индии на языке хинди дни недели также носят названия планет.

7. А. Леманн. История суеверий и волшебства. СПб., 1901, стр. 158.

8. Такие крутые меры вызвали в конце концов у астрологов желание обставить свою «науку» так, чтобы она перестала внушать страх носителям государственной власти. Средство, бесподобное по своему наивному лукавству, нашел Фирмик Матерн и изложил его в 354 г. в своем подробном, хотя и довольно сумбурном, учебнике астрологии. «Твои ответы. — писал он, — ты должен давать публично, предупреждая твоего клиента, что будешь отвечать громким голосом; это для того, чтобы он не предлагал тебе вопросов, которые он не вправе ставить и на которые отвечать запрещено. Ни под каким видом не отвечай на вопросы о положении государства и жизни императора. Говорить о политике ради угождения простого любопытства грешно; но тот, кто стал бы отвечать на вопросы о жизни императора, был бы достойным всякой кары злодеем, так как об этом никто ничего ни знать, ни сказать не может. Действительно, полезно, чтобы ты это знал; всякий раз, когда гаруспики хотели отвечать на эти вопросы частных лиц, сюда относящиеся, назначенные для исследования внутренности жертвенного животного, расположения их жил ставили им неразрешимую загадку. Равным образом и математик никогда не мог ничего утверждать относительно будущей судьбы императора, что было бы согласно с истиной: дело в том, что император один не подвержен влиянию звезд, он — единственный, о судьбе которого небесные светила ничего сказать не могут. Будучи властелином всего мира, он знает одну только распорядительницу своей участи — волю божества; имея под своей властью поверхность всей земли, он сам причислен к тем богам, которым высшее божество вручило силу все созидать и все охранять. И вот главная причина, запутывающая те внутренности: к какому бы духу ни обратился вопрошающий, этот дух, будучи слабее во власти, ничего не может сказать о той высшей силе, которая воплощена в императоре».

9. Цит. по: А. Леманн. История суеверий и волшебства, стр. 162.

10. Там же.

11. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 22, стр. 475.

12. Вольтер со свойственным ему остроумием писал об астрологии: «Это заблуждение древнее, и этого достаточно; египтяне, халдеи, евреи предсказывали будущее — значит можно его предсказывать и теперь. В древности производили чары над змеями и вызывали тени, значит можно и теперь вызывать тени и чаровать змей. Стоит только как можно точнее узнать формулу, которую при этом употребляли... Нечего удивляться, что астрологи обманывали мир. Жалкое рассуждение: существуют ложные чудеса, значит существуют и истинные — не принадлежит ни философу, ни человеку, знающему свет. Это ложно и нелепо, следовательно большинство этому поверит, — вот более надежное правило».

13. Неопифагорейство сложилось в начале I в. до н. э. и придавало большую роль магии, вере в демонов и астрологии. В общем оно представляет собой философскую окрошку — эклектическую смесь взглядов, заимствованных не только из древнего пифагореизма, но и из платонизма, аристотелизма и отчасти стоицизма, переработанных в духе мистицизма. В III в. н. э. неопифагорейство потеряло свое самостоятельное значение и стало одним из элементов неоплатонизма — философского направления, завершившего историю античной мысли и переработавшего ее в духе идеализма и мистики. По замечанию К. Маркса, неоплатонизм есть не что иное, как фантастическое сочетание стоического, эпикурейского и скептического учения с содержанием философии Платона и Аристотеля.