Астрономы без обсерватории

По возвращении в Петербург Н.И. Попов был фактически лишен возможности вести астрономические наблюдения, так как после смерти А.Н. Гришова в 1760 г. директором обсерватории был назначен Ф.У.Т. Эпинус, который не пускал туда никого, кроме С.Я. Румовского. Тот также не вел наблюдений, занимаясь главным образом теоретическими исследованиями и математикой. Несмотря на 6000 руб., затраченных на восстановление обсерватории после пожара 1747 г., при Эпинусе она пришла в полный упадок.

М.В. Ломоносов решительно протестовал против такого положения. В начале 1763 г. он писал в канцелярию: «Обсерватория астрономическая... уже походит на запустелый после разделения языков столп вавилонский... не приносит обсерватория ни ученому свету пользы, ни Академии чести Г. Епинус, получив себе в единственное расположение обсерваторию, не допускает на оную старшего астрономии профессора Попова и адъюнкта Красильникова, коим всегда был туда вход невозбранен при Делиле и при Гришове, и когда Попов был еще студентом и адъюнктом. Между тем Г. Епинус и его элев Румовский весьма редко бывают на обсерватории, так что и часы астрономические вместо исправного и беспрерывного ходу, иногда стоят по нескольку недель без всякого движения» [II, 20, т. 10, с. 259].

В Англии для обсерватории был приобретен большой квадрант, который Эпинус и Румовский предложили установить на тяжелом каменном постаменте в башне обсерватории. Попов гневно протестовал против этой затеи, доказывая, что подобная установка сделает ценный инструмент совершенно непригодным для наблюдений. 21 февраля 1763 г. он подал в канцелярию записку под названием: «Представление того, что разубеждает в закреплении большого квадранта в стене астрономической башни Академии» [I, 25]. Попов предложил перенести обсерваторию на новое место, установить инструменты на земле и на каменных фундаментах, по примеру Гринвичской обсерватории, оборудованной Дж. Брэдли.

М.В. Ломоносов горячо поддержал своего друга. 25 февраля 1763 г. он писал канцелярии: «По доношению надворного советника и астрономии профессора г. Попова усматриваю, что представление его весьма основательно» [II, 20, т. 9, с. 383]. Однако академическая администрация игнорировала мнения специалистов. Гигантская каменная глыба и ценнейший инструмент были подняты в хрупкую башню. Наблюдать на нем, как и ожидалось, оказалось невозможно.

Однако это не беспокоило директора обсерватории и канцелярию. Н.И. Попова и его друзей по-прежнему не допускали в обсерваторию. Лишь изредка им удавалось там работать, когда Сенат присылал для обучения астрономическим наблюдениям штурманов или геодезистов. Так, например, в конце 1764 г. в Академию были присланы для обучения штурман О. Шелехов и 7 его товарищей. С.Я. Румовский отказался их обучать, а Н.И. Попов согласился, попросив в помощь себе А.Д. Красильникова.¹ На время обучения их пустили в обсерваторию.

Положение изменилось лишь после августа 1768 г., когда в Петербург приехал из Швеции А.И. Лексель. Как астроном, он просил предоставить ему обсерваторию для наблюдений. Его ходатайство поддержал Л. Эйлер, который с 1766 г. снова работал в Петербургской Академии. После передачи обсерватории А.И. Лекселю здесь возобновились систематические наблюдения.²

Не имея возможности проводить астрономические наблюдения, Н.И. Попов трудился над завершением работы по геодезии и практической дорожной астрономии, которую представил в январе 1763 г. [I, 24]. Он разработал также метод вычисления параллакса Солнца на основе наблюдений прохождения Венеры и провел обработку наблюдений всех русских астрономов [I, 20—23, 26—32]. Все эти исследования не были опубликованы. Издавались лишь переводы и популярные статьи [I, 3, 34].

Последние годы Н.И. Попов работал главным образом в Географическом департаменте, деятельно помогая М.В. Ломоносову. После того как в 1752 г. Ж.Н. Делиль опубликовал в Париже карту России, Академия наук предприняла подготовку и издание более точной карты. Для сбора необходимых сведений М.В. Ломоносов в 1760 г. после обсуждения в Академии составил специальную анкету, включавшую 30 вопросов по географии, биологии, экономике, этнографии, истории, демографии и т. п. [II, 20, т. 9, с. 201—203]. В поездке по Сибири Н.И. Попов собрал массу интересных сведений, ответов на пункты этой анкеты, которые еще ждут своего исследователя.³ Собранные Н.И. Поповым материалы широко использовались М.В. Ломоносовым в работах по географии, экономике и демографии.

Чертежи к работе Н.И. Попова «Особенно важный метод практической дорожной астрономии»

Кроме того, М.В. Ломоносов планировал организацию ряда астрономических экспедиций для определения географических координат пунктов, т. е. астропунктов как опорной сети для будущей карты. Участниками этих экспедиций должны были стать Н.И. Попов и его друзья. Снова Г.Ф. Миллер и И.К. Тауберт всячески тормозили это дело. Вплоть до смерти М.В. Ломоносова в 1765 г. экспедиции так и не были отправлены.

Для проведения астрономических наблюдений, обучения им геодезистов и анализа поступающих в Географический департамент со всех концов страны данных необходимы были астрономы, хорошо знавшие русский язык. С 1759 г. М.В. Ломоносов просил, чтобы Н.И. Попов и А.Д. Красильников официально были назначены членами Географического департамента, но лишь в 1763 г. ему удалось этого добиться. После смерти М.В. Ломоносова все начатые им работы были приостановлены, а геодезисты под разными предлогами стали просить отставки или перевода в Межевую экспедицию. Так, из Академии ушли Ф.А. Охтенский и Г.А. Павинский [II, 18].

Только Н.И. Попов и А.Д. Красильников еще продолжали держаться, надеясь на участие в наблюдениях прохождения Венеры в 1769 г. и усиленно к ним готовясь. Известие о том, что их фамилии вычеркнуты из списков наблюдателей, оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения Н.И. Попова, и он подал в отставку.

Примечания

1. ЛО ААН, ф. 3, оп. 1, № 285, л. 164—166.

2. Там же, P. 1, оп. 91, № 24, л. 1—56.

3. Там же, ф. 3, оп. 24, № 5, л. 1—40.