Петербургская астрономическая школа

Как уже говорилось, основателем Петербургской астрономической школы стал первый профессор астрономии Петербургской Академии наук, видный французский ученый Ж.Н. Делиль, приглашенный из Парижа лично Петром I. Ученик создателя Парижской обсерватории Дж. Д. Кассини, профессор знаменитого Коллеж де Франс, который не без основания называли «рассадником безбожников», Ж.Н. Делиль принадлежал к семье, давшей много известных в свое время ученых. Он прославился как искусный наблюдатель, вычислитель и экспериментатор.

С 1714 г. Делиль стал членом Парижской, а затем и других крупнейших академий того времени.

Однако научное признание не принесло ему, выходцу из третьего сословия, материальной независимости. К тому же, как ньютонианец, он не мог рассчитывать на осуществление своих обширных научных планов во Франции, где господствующее положение занимали тогда сторонники Р. Декарта. Поэтому он с радостью принял приглашение Петра I и отправился в Россию, где проработал более 21 года (с 1726 по 1747 гг.).

В Петербурге он получил полную свободу действий и большие материальные средства для успешного проведения в жизнь всех своих планов. Как видно из его письма к будущему президенту Петербургской Академии наук Л.Л. Блюментросту от 8 сентября 1721 г. [II, 4, с. 103—109], Делиль ехал в Россию с готовой программой исследований. В нее входили следующие работы: 1) градусные измерения вдоль петербургского меридиана и параллели для выяснения истинной фигуры Земли; 2) астрономическое определение широт и долгот главных пунктов страны и проведение триангуляции для составления точной карты России; 3) создание Петербургской астрономической обсерватории и организация систематических наблюдений, проводимых одновременно с другими обсерваториями Европы; 4) определение точного расстояния до Солнца, Луны и других небесных тел и разработка теории их движения; 5) исследование атмосферной рефракции; 6) подготовка русских научных кадров; 7) составление трактата по астрономии, включающего основы этой науки и всю ее историю.

Эта программа, четко формулировавшая главные задачи передовой науки своего времени, надолго определила направление работ петербургских астрономов. Она была полностью выполнена совместными усилиями главным образом русских и французских ученых XVIII в., принадлежавших к школе Делиля.

Интересно отметить, что Делиль обладал всеми основными качествами «идеального руководителя», установленными на основании современных социологических исследований. Он привлекал к себе молодежь как высоконравственная личность, как великолепный педагог и организатор, настоящий «генератор» разнообразных научных идей, он обладал широкой эрудицией и даже имел необычайно развитое чувство юмора [II, 3].

Научные интересы Делиля были чрезвычайно широки и разнообразны. Он работал в области наблюдательной астрономии и астрометрии, небесной механики и астрофизики, геодезии, географии и картографии, метрологии, метеорологии и физики. Занимался он также историей, биологией и филологией. Помимо латинского, древнегреческого, многих европейских языков, он владел китайским, арабским, санскритом и другими восточными языками, знание которых помогало ему успешно работать над созданием всемирной истории астрономии. Истории науки он вообще придавал важное воспитательное значение.

Научная, педагогическая и организаторская деятельность Делиля оказала значительное влияние на развитие астрономии XVIII в. Однако в дальнейшем имя Делиля было забыто. Только в 1959 г. американский историк астрономии Г. Вулф неожиданно обнаружил важную роль Делиля в подготовке и организации знаменитых наблюдений прохождения Венеры по диску Солнца 1761 и 1769 гг., в которых участвовали наблюдатели из разных стран мира. Работа Г. Вулфа положила начало исследованию разнообразной научной деятельности Делиля [II, 73, 26—29, 38, с. 121—279 и др.].

По инициативе Делиля были основаны Петербургская астрономическая обсерватория и Географический департамент, работа в которых около 20 лет проходила под его непосредственным руководством. С деятельностью этих учреждений Петербургской Академии наук была тесно связана и работа Н.И. Попова.

Важным пунктом программы работ Делиля в России была подготовка местных научных кадров, которой он уделял большое внимание. Ученый обладал незаурядным педагогическим талантом, позволившим ему воспитать целое поколение русских и французских ученых XVIII в. За многие годы педагогической работы он создал особую систему подготовки научных кадров, частично освещенную в упоминавшемся выше письме к президенту Академии наук Блюментросту.

Прежде всего, как считал Делиль, необходимо было заинтересовать молодого человека какой-либо важной научной проблемой. С этой целью он часто выступал с публичными речами, всегда облеченными в блестящую, увлекательную форму. В первой такой речи, с которой он выступил на публичном диспуте в Петербурге 2 марта 1728 г., обсуждался вопрос об истинной картине мира [II, 29]. Делиль не только описал особенности систем мира Коперника и Птолемея, но и убедительно показал истинность гелиоцентрической системы и ее важность для развития картографии и навигации. Вместе с тем он не скрывал того, что гелиоцентрическая система нуждается в получении новых доказательств своей истинности. К поискам этих доказательств Делиль и призывал своих слушателей.

Речь произвела большое впечатление. Правда, опасаясь ее антирелигиозной направленности, Шумахер не решился опубликовать русский перевод речи, который уже был подготовлен. Однако и французский текст находил своих читателей много лет спустя после его публикации [II, 20, т. 4, с. 325—380]. Речь Делиля несомненно оказала влияние на М.В. Ломоносова и Н.И. Попова, когда они исследовали вопрос об атмосферах Луны и Венеры.

Важное значение для привлечения внимания академической молодежи к научным вопросам имели доклады и выступления Делиля на текущих заседаниях Академической конференции. В них нередко предлагались разнообразные задачи, при решении которых молодежь могла проявить свои способности и научные склонности. Отобрав наиболее талантливых участников импровизированных конкурсов, Делиль затем привлекал их к работам в обсерватории в избранном ими направлении и начинал «курс обучения» их по своей программе.

Прежде всего обучающимся предлагалось познакомиться с литературой по специальному списку.¹ В него входили труды классиков науки, работы по истории астрономии, которым, как отмечалось выше, Делиль придавал важное воспитательное значение, и, наконец, работы по избранной молодым ученым области. При этом широко использовались не только фонды богатой Академической библиотеки [II, 27, с. 67—68, 78, 79], но также книги и рукописи из личной коллекции Делиля. Таким образом, начинающие ученые знакомились с историей науки, специальной литературой и иностранными языками.

На следующем этапе «вылупляющимся из яйца астрономам», как названы в одной из рукописей молодые люди, проходившие стажировку в обсерватории Делиля,² предлагалось переписать те или иные книги или астрономические таблицы, по-разному излагавшие один и тот же вопрос. При этом копировщик должен был четко изложить точку зрения разных авторов, сравнить их и изложить свое аргументированное мнение по обсуждавшемуся в рукописях вопросу.

Этот этап обучения нельзя назвать легким. По-видимому, не все современные студенты или аспиранты преодолели бы его успешно. Однако тот, кто с этим справлялся, становился хорошим референтом, рецензентом, обучался четкому изложению своих и чужих мыслей, самостоятельности мышления, а заодно и снабжал Делиля копиями необходимых ему сочинений, рукописей и т. п. Важным качеством Делиля как педагога было его умение не показывать своего превосходства перед учениками. Он выслушивал их очень внимательно, не навязывая своего мнения, с готовностью принимая любое аргументированное заключение собеседника. Это создавало творческую атмосферу свободного научного обмена идеями и мнениями, что отмечали многие его ученики [II, 51, т. 1, 65]. В то же время Делиль был совершенно беспощаден, сталкиваясь с научной недобросовестностью. Его бывшие сотрудники, прошедшие сквозь «Сциллу и харибду» педагогической программы Делиля, став уже самостоятельными учеными, никогда не забывали о высокой требовательности своего учителя.

Горячий поборник истинной науки и воспитания русских национальных кадров, осознавший важность этой проблемы на собственном опыте,³ Делиль весьма сочувственно относился к начинающим русским ученым, во всем старался им помогать, а нередко и защищал от самоуправства грозного правителя Академической канцелярии. Так, например, благодаря помощи Делиля, М.В. Ломоносов был утвержден в звании профессора, а С.П. Крашенинников — в звании адъюнкта, несмотря на сопротивление Шумахера. Энергичная поддержка Делиля помогла также А.Д. Красильникову и Н.И. Попову стать астрономами.

Безошибочно определив склонности каждого, Делиль привлек Л. Эйлера к работам в области небесной механики, М.В. Ломоносова — к астрофизике, Г.В. Рихмана и Г.В. Крафта — к физике, а А.Д. Красильникова и Н.И. Попова — к астрометрии и геодезии, где они и добились выдающихся результатов.

Примечания

1. Недавно этот список был обнаружен среди неразобранных бумаг сотрудника Петербургской обсерватории Х.Н. Винсгейма (ЛО ААН, Р. I, он. 96, № 118, л. 69—75).

2. Там же, № 89, л. 5.

3. В Парижской обсерватории, где Делиль начинал свою научную деятельность, в то время работали главным образом итальянские ученые. Не все из них охотно делились своими научными знаниями с французской молодежью.