История астрономии в стихах Ломоносова

Как известно, в 1752 г. Ломоносов написал «Письмо о пользе стекла» [7, т. 8, с. 508—522], посвятив его графу И.И. Шувалову. Этот стихотворный гимн науке и искусству пользуется заслуженной популярностью и часто цитируется. Однако следует обратить внимание и на то, что в нем дана краткая стихотворная история астрономии (см. строфы 205—416, с. 515—521). Об «астрономической трактовке» мифа о Прометее уже говорилось в гл. 2. На его примере наглядно выступает роль религии в развитии науки. На протяжении всей человеческой истории религии разных толков постоянно боролись против науки, мешали ее развитию. Именно это Делиль считал необходимым отразить и положить в основу всемирной истории астрономии. Тот же принцип прослеживается и в изложении Ломоносова.

Начав с древних народов, обожествлявших огонь, и рассказав о возникновении мифа о Прометее, он перешел к описанию событий, связанных с возникновением гелиоцентрической гипотезы. Как известно,, предложивший эту гипотезу древнегреческий астроном Аристарх был обвинен неким Клеантом в безбожии за то, что он дерзнул нарушить покой богов, живших ранее на неподвижной Земле. Однако далее отмечалось, что случай с Аристархом отнюдь не был исключением в истории человечества:

«Боясь падения неправой оной веры,
Вели всегдашню брань с наукой лицемеры.
Дабы она, открыв величество небес
И разность дивную неведомых чудес...»

не показала всем,

«Что Марс, Нептун, Зевес, все сонмище богов
Не стоят тучных жертв, ниже под жертву дров,
Что агньцов и волов жрецы едят напрасно:
Сие одно, сие казалось быть опасно!»
        [7, т. 8, с. 517].

Говоря об учении Коперника, Ломоносов вынужден был апеллировать к истинности теории, которую можно познать разумом:

«Астроном весь свой век в бесплодном был труде
Запутан циклами, пока восстал Коперник...
Потом Гугении, Кеплеры и Невтоны
Преломленных лучей в Стекле познав законы,
Разумной подлинно уверили весь свет,
Коперник что учил, сомнения в том нет»
        [7, т. 8, с. 517].

И хотя Ломоносов не мог открыто писать о том, как православная церковь мешала развитию науки, он не удержался, чтобы не сделать язвительного замечания хотя бы в адрес основателя западно-европейской католической догматики св. Августина, который в сочинении «О граде божием» отрицал существование антиподов. Едко высмеивая беспомощность мнимо научных выводов Августина, Ломоносов отмечал, что их отрицают даже сами католики, почитающие своего святого в костелах, построенных на территории Америки, существование которой он отрицал:

«Нас больше таковы идеи веселят,
Как Божий некогда описывая град,
Вечерний Августин душею веселился.
О коль великим он восторгом бы пленился,
Когда б разумну тварь толь тесно не включал,
Под нами б жителей, как здесь, не отрицал,
Без Математики Вселенной бы не мерил!
Что есть Америка, напрасно он не верил:
Доказывает то подземной Католик,
Кладя златой его в костелах новых лик»
        [7, т. 8. с. 518].

И далее, прозрачно намекая на представителей православной церкви, объявлявших систему мира Коперника и учение о множественности обитаемых миров неприемлемыми для догматов христианской религии, а потому и запрещенными, Ломоносов напоминал им о примере Августина. Он писал:

Возьмите сей пример, Клеанты, ясно вняв,
Коль много Августин в сем мнении неправ:
Он слово божие употреблял напрасно.
В Системе света вы тож делаете властно»
        [7, т. 8. с. 518].

Ссылаясь на данные астрономических наблюдений, выполненных с помощью телескопов, Ломоносов описывал все, открытое «в небесах»:

«Толь много солнцев в них пылающих сияет,
Недвижных сколько звезд нам ясна ночь являет.
Круг Солнца нашего, среди других планет
Земля с ходящею круг ней Луной течет,
Которую, хотя весьма пространну знаем,
Но к свету применив, как точку представляем»
        [7, т. 8, с. 518].

В заключении «Письма» излагалась история оптики, давшей ученым телескопы, микроскопы и всевозможные инструменты для изучения окружающего мира. В 1761 г., открыв атмосферу Венеры, Ломоносов опубликовал вместе со своими наблюдениями обширное «Прибавление», в котором, повторив аргументацию, использованную ранее в «Письме о пользе стекла», наглядно показал, как «идолопоклонническое суеверие держало астрономическую Землю в своих челюстях, не давая ей двигаться...» [7, т. 4, с. 371]. Обильно цитируя отцов православной церкви, Ломоносов отстаивал право ученых на исследование окружающего мира, оставляя за церковью лишь право «показывать путь к добродетели», не вмешиваясь в дела науки.