Глава 9. Затмения

Когда в начале 1964 г. я смог, наконец, вернуться к проблеме Стоунхенджа и заняться направлением, указывающим на точку восхода Солнца в дни равноденствий (о котором говорил Ньюэм), мне сразу же стало очень неловко. Я вспомнил тогда первые результаты, которые выдала машина: наряду со склонениями 29°, 24° и 19° (крайними положениями Солнца и Луны, которые мы столь успешно изучили) она отметила еще два направления, которые мы не рассматривали — одно для склонения около 0°, которое соответствует Солнцу в точке равноденствия, и одно около +5°, которое может соответствовать Луне в ее среднем положении на орбите.

Я обратил внимание на оба эти направления. Я даже предположил, что направление +5° (от камня № 94 на Пяточный камень) могло бы указывать место восхода Плеяд. Некоторые исследователи Стоунхенджа уже выдвигали эту идею. Но сам я от нее отказался, во-первых, потому, что Плеяды восходили тогда несколько севернее, чем Луна в среднем склонении (их склонение в 1750 г. до н. э. было около +6°43′), и, во-вторых, потому, что шесть из этих Семи Сестер — звезды четвертой величины, то есть слишком слабы, чтобы их можно было видеть во время восхода низко над горизонтом, а седьмая вообще настолько слаба, что даже при самых благоприятных условиях ее различают лишь очень зоркие люди.

Я подозревал, что направление от камня F на камень № 93 со склонением около 0° предназначено специально для фиксации положения равноденственного Солнца, но поскольку никаких других направлений для склонения около 0° первый машинный расчет не выявил, я считал, что оно ничем не подтверждается, и не видел никакой возможности его подтвердить. В то время все наше внимание было сосредоточено на точках, соответствующих крайним северным и южным положениям Солнца и Луны, и мы не задумывались над возможностью существования направлений, указывающих на точки восхода и захода светил в дни весеннего и осеннего равноденствий.

Рис. 14. Все направления, найденные в Стоунхендже I, включая равноденственные линии для Солнца и Луны

На эту мысль навел нас Ньюэм. Он использовал лунку от камня C. Мы исключили лунки от камней B, C и E из наших расчетов потому, что они казались нам случайными углублениями. Они находятся так близко к линии центр — Пяточный камень, что мы рассматривали их как дополнительные, довольно грубые метки, вероятно, использовавшиеся для уточнения положения места восхода Солнца в день летнего солнцестояния. Так как казалось, что никакого другого назначения они иметь не могли, мы и не считали их достаточно серьезным ключом к разгадке, чтобы вводить в машину.

Второй раз я обратился к машине за помощью в январе 1964 г. — спустя два года после первых вычислений — и ввел в нее эти добавочные положения B, C и E. Результат вычислений снова был поразительным (табл. 2). Лунки от камней В, С, E и F в сочетаниях с «опорными» камнями 93 и 94 дали четыре направления, соответствующих склонениям около 0° (для положения Солнца вблизи равноденствий), и четыре направления, соответствующих склонениям около 5°, в том числе три — для северного склонения (+5°) и одно — для южного (−5°), что также хорошо совпадает с двумя из четырех средних положений Луны на орбите (рис. 14).

Как и можно было ожидать, поскольку Луна (в отличие от Солнца) имеет два максимума, средняя точка в движении Луны между ее крайними северным и южным положениями не всегда лежит на небесном экваторе (т.е. имеет склонение 0°). Вследствие движений плоскости лунной орбиты, о которых говорилось выше, полная Луна в средней точке своей орбиты может иметь любое склонение в интервале от +5,15° до −5,15°. В то время как средняя точка в движении Солнца будет приходиться на склонение 0° пока будет существовать Земля, у Луны в некотором невообразимо отдаленном будущем предельные положения средней точки орбиты, составляющие в настоящее время ±5,15°, могут измениться, но вероятность этого невелика. Поэтому нам не надо было вычислять, как двигалась Луна в 1500 г. до н. э., чтобы сопоставить результаты с направлениями, полученными для Стоунхенджа.

Все восемь равноденственных, или средних, направлений хорошо укладывались в пределы точности, установленные для 24 направлений, указывающих предельные положение Солнца и Луны, о которых говорилось в главе 7.

Таблица 2

Едва ли следует говорить о том, что это открытие было не менее важным, чем предыдущее. Средние точки, очевидно, играют важную роль. Они лежат посредине между точками максимальных отклонений Солнца или Луны к северу и югу. Точно так же как солнцестояния отмечают начало лета или зимы, солнечные равноденствия в наш технический век все еще отмечают астрономическое начало весны и осени.

Раз уж строители Стоунхенджа смогли зафиксировать точки солнцестояний, или точки начала зимы и лета, то вполне естественно, что они могли попытаться сделать то же самое для промежуточных точек. Зная дни равноденствий и солнцестояний, они могли разделить год на четыре четверти¹. Они могли бы получить эти средние точки, разделив пополам углы, образованные линиями солнцестояний. Этот геометрический метод, известный задолго до Евклида, был бы проще любого метода, связанного с наблюдениями, однако, каким бы способом это ни было сделано, камни, указывающие положения равноденствий, установлены с замечательной точностью.

Ньюэм оказался прав. Он был первым, кому я послал результаты, приведенные в табл. 2. А ведь машина и прежде пыталась вразумить нас.

Анализ направлений для средних положений еще более усилил наше восхищение строителями Стоунхенджа. Еще раз, как и в случае направлений на крайние точки, они продемонстрировали не только умение проектировать, но и точность исполнения замысла. Равноденственные линии указывают на оба положения Солнца и на три из четырех положений Луны, причем четыре направления дублируют друг друга. В то же время для этих восьми спаренных направлений было использовано не 16, а всего лишь восемь камней.

Добавление равноденственных направлений означало, что все 14 главных пунктов Стоунхенджа I были использованы для определения по крайней мере одного направления, соответствующего одному из 18 наиболее важных точек на небесной сфере. Эти 14 пунктов в Стоунхендже I были размещены таким образом, что все вместе они образовывали в разных сочетаниях 24 направления, и еще восемь направлений независимо от них дает Стоунхендж III. Стоунхендж оказался связанным с Солнцем и Луной так же неотъемлемо, как приливы.

Эти поразительные числа не давали мне покоя. 22 главных наземных пункта, задающих 32 направления, связанных с 15 из 18 особых положений Солнца и Луны. После первого же расчета я был убежден, что совпадение направлений с крайними положениями Солнца и Луны никак не могло быть случайным. Теперь же машина определила, что все 14 главных точек в Стоунхендже I и все 8 лучей зрения в Стоунхендже III образовывали сложную сеть направлений, указывающих на предельные и средние положения Солнца и Луны. Я заинтересовался, какова вероятность того, что это не случайное совпадение.

Это была типичная задача о стрелке́ с завязанными глазами, который стреляет в мишень. Решение дается законом Бернулли: если стрелок может сделать n выстрелов, а площадь мишени составляет p-ю часть площади, по которой ведется огонь, то вероятность попасть в цель x раз будет равна

[n / (x! (n − x)!)] p^x (1 − p)^n−x,

где восклицательный знак означает факториал. Например, 3!=1∙2∙3; 4!=1∙2∙3∙4, и т. п.

Рассмотрим Стоунхендж I: его 14 камней и лунок, объединенные в пары, дают 24 «попадания» в Солнце или Луну, так что x = 24. Взглянув на схему, мы видим, что эти 14 пунктов можно разумно объединить в пары не более чем 50 способами, так что n = 50. Какую часть горизонта (т.е. 360°) занимает площадь мишеней? Возможных объектов 18; положим, что каждая цель (яблочко мишени) имеет ширину 4°. Таким образом, p=18×4:360=⅕.

Подставив эти значения в уравнение Бернулли, мы можем определить вероятность 24 чисто случайных «попаданий», но арифметические выкладки при этом чудовищны, и я поручил эту работу машине. Результат оказался равным 0,00006, а это означает, что вероятность случайного расположения камней в существующем порядке составляет менее одной десятитысячной.

Теперь рассмотрим Стоунхендж III. Каждый из восьми «выстрелов» поражает одну солнечную или лунную мишень. Из формулы Бернулли следует, что вероятность случайного распределения этих направлений составляет одну тысячную.

Стоунхендж I и Стоунхендж III — самостоятельные сооружения, и вероятность того, что направления распределены случайным образом в обоих одновременно, равна произведению вероятностей:

1/1000 × /10 000 = 1/10 000 000,

то есть меньше одной десятимиллионной, а это значит, что вероятность случайного совпадения направлений в Стоунхендже с направлениями на Солнце и Луну пренебрежимо мала.

Имеются ли в Стоунхендже еще и другие направления, определяемые основными пунктами и связанные с астрономией? Вероятно, нет. Как я сказал, машина исследовала практически все направления, которые могли бы представить какой-либо интерес. Конечно, в ходе раскопок на территории самого Стоунхенджа или его окрестностей могут быть обнаружены новые пункты, и тогда может оказаться, что Стоунхендж еще более тесно связан с небесными явлениями.

Становится даже как-то неловко. На протяжении многих столетий немало образованных людей задумывалось над возможной связью Стоунхенджа с небесными явлениями. Давным-давно было установлено, что главная ось — направление на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния — своим противоположным, юго-западным концом почти точно указывает на точку захода Солнца в день зимнего солнцестояния. Еще в 1846 г. Дьюк заметил, что направление, определяемое «опорными» камнями 92—91, параллельно оси, или «линии солнцестояний». В начале нашего века Локьер показал, что направление диагонали 91—93 указывает на точку захода Солнца примерно 6 мая и 8 августа, а противоположное направление, 93—91, указывает на точку восхода Солнца примерно 7 февраля и 8 ноября. Эти даты находятся примерно посредине между датами солнцестояний и равноденствий. А потому он высказал предположение о возможности использования Стоунхенджа в качестве календаря. (Мысль интересная, но я с ней не согласен. Я считаю, что эта диагональ служила для регистрации положения Луны при ее максимальных склонениях ±19°, аналогично положениям, указываемым лунками на Аллее и лунными трилитами. Ошибка направления, проходящего в Стоунхендже I через камни 91—93, безусловно велика, но она значительно меньше в Стоунхендже III.)

Современные поклонники Стоунхенджа выдвигали множество предположений о возможном значении (астрономическом или ином) направлений, содержащихся в этом сооружении. Сам Ньюэм хорошо умел находить направления, имеющие астрономическое значение. После того, как я получил от Ньюэлла то первое письмо, в котором приводилось мнение Ньюэма, я начал переписываться непосредственно с самим Ньюэмом. Оказалось, что он тоже занимался исследованием некоторых лунно-солнечных направлений в Стоунхендже, которыми интересовался и я.

Краткий отчет о своей работе Ньюэм опубликовал в «Йоркшир пост» 16 марта 1963 г. — за семь месяцев до появления моей статьи в журнале «Нейчер» (само собой разумеется, я ничего не знал о его работе, когда писал свою статью). Вскоре после появления моей статьи вышла его брошюра «Загадка Стоунхенджа». В ней он любезно упомянул мою статью и мои исследования. После этого между нами установились весьма дружеские отношения, и мы обменялись большим количеством информации.

Ньюэм предположил, что линии 94—G, 92—G, 94—91 и 92—93 связаны с Солнцем и Луной. Можно не сомневаться, что если бы ему, как и мне, удалось воспользоваться вычислительной машиной, то он установил бы все зависимости. Я еще раз должен подчеркнуть, что честь решения загадки Стоунхенджа, изложенного в этой книге, принадлежит, собственно говоря, машине. Эта безропотная труженица за несколько секунд выполнила сотни черновых расчетов, которые до сих пор всегда обескураживали потенциальных исследователей. Я надеюсь лишь, что будущие исследователи Стоунхенджа, столкнувшиеся с новыми загадками, которые может задать древний памятник, также смогут прибегнуть к помощи потомков нашей почтенной машины IBM 7090.

Занимаясь оценкой вероятности того, что связь направлений в Стоунхендже с астрономией не случайна, и пытаясь оценить умение и мастерство тогдашних астрономов-архитекторов-строителей-рабочих, я продолжал размышлять над вторым вопросом, который археолог Ньюэлл поднял в письме, написанном им после появления моей статьи в журнале «Нейчер»: какой смысл кроется за девятнадцатью годами, о которых говорил Диодор? Конечно, число 19 часто и давно используется в астрономии. Сам Диодор упоминал «метонов цикл», и в некоторых еврейских и китайских календарях был использован такой 19-летний цикл. Но какое отношение имело это число к Стоунхенджу? Было ли оно как-нибудь связано с Луной?

Как коротко и ясно сформулировал сам Ньюэлл: «Могло ли в Стоунхендже каждые 19 лет наблюдаться какое-то примечательное явление, связанное с полной Луной?»

И тогда меня осенило: единственное действительно «примечательное явление», которое могло происходить в полнолуние, — это лунное затмение. Я задал себе вопрос: когда затмеваемая Луна выглядит наиболее эффектно? Ответ пришел сразу: когда она стоит над Пяточным камнем или в арке большого трилита. Задача становилась все более определенной. Надо было исследовать затмения.

Несомненно, затмения относятся к наиболее внушительным и наводящим страх явлениям природы, с какими только мог столкнуться первобытный человек. Какой ужас должен был охватывать людей, когда на их глазах пожирали их бога или богиню! Каким ореолом власти и славы был окружен жрец, который мог предсказывать и тем самым как бы подчинять себе эти ужасные события. И наоборот. Хотя знаменитая история китайских придворных астрономов Хи и Хо, проворонивших солнечное затмение 22 октября 2137 г. до н. э. и немедленно казненных, возможно, и не вполне достоверна, но я лично не хотел бы ни в какой древней стране оказаться на месте придворного астронома, который не смог предупредить о предстоящем затмении.

Предсказание затмений — это древняя наука, которой посвященные старались придать вид искусства или магии. Плиний писал: «Справедливо (я признаюсь), что эфемериды были изобретены очень давно (чтобы с их помощью предсказать не только день и ночь с затмениями Солнца и Луны, но даже их часы); тем не менее большинство простых людей держалось и держится такого мнения (унаследованного от предков), что все это делается с помощью магии и что при помощи ворожбы и трав Солнце и Луну можно заколдовать и вынудить померкнуть и снова засиять. Думают, что женщины более искусны в такой магии, чем мужчины. И правда, сколь много сказочных чудес было совершено, как пишут, Медеей — дочерью Колхидского царя и другими женщинами; в особенности нашей славной Цирцеей здесь, в Италии, которая за свое необычайное искусство в этом деле была признана богиней»².

Согласно легендам, вавилоняне умели предсказывать затмения еще в незапамятные времена, но внимательное чтение глиняных таблиц показывает, что раньше 500 г. до н. э. это у них еще не получалось. К этому времени лунные затмения научились предсказывать исходя из того факта, что Луна может затмиться, лишь когда она полная и к тому же находится на эклиптике. Вопрос о том, было ли известно это обстоятельство в Англии за 1000 лет до вавилонян, мы пока оставим открытым.

Факт, известный еще в античном мире, а именно что Луна может затмиться, лишь когда она находится точно напротив Солнца, существенно упростил нашу нынешнюю задачу. Так как без невероятно сложной программы мы не смогли бы заставить вычислительную машину рассчитать даты и положения древних затмений, мы поставили перед ней более простую задачу — вычислить положения полной Луны, которую можно было видеть из Стоунхенджа каждую зиму в течение тысячи лет — с 2000 по 1000 г. до н. э. Этот расчет занял лишь несколько секунд машинного времени, и результат, представленный графически, дает поразительную картину.

В цикле длительностью 18,61 года полная Луна, ближайшая ко дню зимнего солнцестояния (зимняя Луна), перемещалась от максимального северного склонения +29° над камнем D мимо Пяточного камня до минимального северного склонения +19° над камнем F, и обратно. Соответственно летняя полная Луна перемещалась поперек луча зрения, проходящего через арку большого центрального трилита.

Тогда я обратился к классической работе Ван ден Берга «Затмения во втором тысячелетии до н. э.», чтобы узнать, в какие месяцы происходили солнечные и лунные затмения. После этого машина выдала даты лунных затмений.

Результат был весьма поучительным. Оказалось, что затмения Луны и Солнца неизменно имели место, когда зимняя Луна всходила над Пяточным камнем. Из Стоунхенджа наблюдалось не более половины этих затмений, но большая вероятность того, что надвигающееся затмение будет видно в Англии, позволяло жрецам Стоунхенджа считать восход зимней Луны над Пяточным камнем признаком опасности. Гораздо лучше было напрасно созвать людей, а затем, если тревога окажется ложной, объявить, что умелое заступничество предотвратило бедствие, чем допустить, чтобы затмение началось без предупреждения.

Дальнейшие исследования показали, что в те годы, когда зимняя Луна всходила над камнями D или F, осенью случалось лунное затмение. Интервал между ночами, в которые Луна всходила зимой над крайней линией центр — D, составлял около 19 лет. Но «около» — это не «точно». В данном случае «около 19» означает почти точно 18,61; отсюда следует, что Луна должна была всходить над камнем D не через равные 19-летние интервалы, что имело бы место при непрерывной последовательности удобных 19-летних метоновых циклов, а вперемежку — то через 19, то через 18 лет, причем в среднем на один 18-летний интервал приходятся два 19-летних. Это в свою очередь означает, что если жрецы, тщательно отсчитывавшие годы, чтобы иметь возможность предупредить об опасности затмения, использовали простой 19-летний интервал, то их предсказания были бы, возможно, верны в течение двух интервалов, а затем в третьем интервале они могли просчитаться на целый год. Жесткий 19-летний цикл скоро привел бы к безнадежным ошибкам. Естественная альтернатива — 18-летний цикл (если пользоваться интервалами в целое число лет) — был бы вдвое хуже. Самый малый интервал, который мог бы оставаться точным на длительный срок — это суммарное время трех циклов: 19+19+18, или всего 56 лет. Наши графики показывают, что лунные явления в Стоунхендже повторялись достаточно стабильно каждые 56 лет. Этот 56-летний интервал между восходами зимней Луны над камнем D сохранялся на протяжении многих столетий.

Таким образом, представив себя на месте жреца каменного века, чей хлеб насущный, а возможно, и жизнь вполне могли зависеть от умения предсказывать затмения, мы пришли к выводу, что всякий, в чьи обязанности входило следить за Луной, должен был знать о 56-летнем цикле.

Число 56 казалось мне знакомым. Оно и понятно — это была одна из самых старых, самых загадочных тайн Стоунхенджа.

Это было число лунок Обри.

Как указывалось выше, на вопрос о числе лунок никто и никогда не предлагал удовлетворительного или хоть мало-мальски правдоподобного объяснения. Всегда было ясно, что они играли важную роль. Расстояния между ними были тщательно выверены, и они были очень глубокими; время от времени они использовались для погребения; заполненные белым мелом, они, вероятно, являли собой завораживающее зрелище. Но в них никогда не было камней или столбов, и, будучи столь многочисленными и столь равномерно расположенными, они едва ли могли использоваться для наблюдения. Каково же тогда их назначение?

Я думаю, что нашел ответ.

Я считаю, что 56 лунок служили счетно-вычислительной машиной. Пользуясь ими для отсчета лет, жрецы Стоунхенджа могли точно следить за движением Луны и таким образом предсказывать «опасные» периоды, когда могли происходить наиболее эффектные затмения Луны и Солнца. Собственно говоря, кольцо Обри могло быть использовано для предсказания многих небесных явлений.

Сделать это было достаточно просто. Если раз в год перекладывать камень по кругу из одной лунки Обри в соседнюю, то можно предсказать все предельные положения Луны в данное время года, а также затмения Солнца и Луны в солнцестояниях и равноденствиях. Если использовать шесть камней, размещенных через 9, 9, 10, 9, 9, 10 лунок Обри, и раз в год перемещать их против часовой стрелки в соседнюю лунку, то можно достичь изумительных результатов в предсказании астрономических явлений.

При наличии шести камней — трех белых и трех черных — это счетное устройство могло в течение сотен лет, и притом очень точно, предсказывать все важные явления, связанные с Луной.

Делать это можно было следующим образом.

Предположим, что камни расположены так, как показано на рис. 15, и что сейчас 1554 г. до н. э. — год, когда предстояло наводящее ужас зрелище — зимнее затмение Луны. Жрецы знают об угрозе зимнего затмения, потому что белый камень лежит в лунке 56³. Чтобы удостовериться в том, что период опасен, а заодно проконтролировать работу своей «вычислительной машины», они наблюдают за небом, чтобы увидеть восход полной Луны над Пяточным камнем; когда это происходит, они могут сказать: «Зимняя Луна заняла положение летнего Солнца — берегитесь!» В тот год, когда белый камень лежит в лунке 56, зимняя Луна заходит в направлении G—94. В такой год имеется и второй опасный период затмений Солнца и Луны — во время летнего солнцестояния, когда восход полной Луны наблюдается в трилите, показывающем восход Солнца, а заход — в большом трилите. В 1554 г. до н. э. у жрецов, по-видимому, была очень напряженная программа наблюдений, о чем они были предупреждены заранее, поскольку в лунке 56 находился белый камень.

Затем наступает 1553 г. до н. э. Все камни сдвигаются на одну лунку против часовой стрелки. Белый камень лежит теперь в лунке 55. Это «безопасная» лунка; в этом году не случится ничего особенного. Зимняя Луна проходит часть пути по направлению к D, следуя за движением белого камня.

Ничего существенного не произойдет в течение целых пяти лет, пока белый камень не попадет в лунку 51. Что же предсказывает наше счетное устройство тогда? Уже идет 1549 г. до н. э. Зимняя Луна достигает своего максимального склонения +29°. Она восходит в направлении D—центр, а заходит в направлении 94—91 и в трилите захода Луны. Летняя Луна восходит на линии 92—93 и в трилите восхода Луны. Осенью и весной она восходит и садится в направлении линий 94—C и 93—F. Опасные периоды затмений — месяц осенней Луны и месяц весенней Луны, т. е. в равноденствиях. Все это делает 1549 г. до н. э. еще одним беспокойным годом для наблюдателей-жрецов, но они подготовлены к этому, поскольку белый камень попал в лунку 51.

Спокойно проходят еще четыре года, и мы вступаем в 1545 г. до н. э. Теперь в лунке 56 лежит черный камень. Все лунные явления 1554 г. до н. э. и угроза затмений повторяются, о чем предупредило присутствие камня в лунке 56.

Рис. 15. Метод использования лунок Обри в качестве вычислительного устройства для предсказания эпох затмений и лет, когда Луну можно наблюдать в различных арках и направлениях, определяемых парами камней

Короче говоря, черный или белый камень попадает в лунку 56 каждые 9, 9, 10, 9, 9, 10 лет; это предупреждает о восходе Луны над Пяточным камнем. Белый камень попадает в лунку 51 через интервалы 18, 19, 19 лет; это предупреждает о событиях, связанных с «высокой» Луной, имеющей склонение +29°. Белый камень попадает в лунку 5 каждые 19, 19, 18 лет; это предупреждает о событиях, связанных с «низкой» Луной (склонение +19°).

От каменного века в Европе мы ушли всего на 150 поколений. От доисторических времен у нас сохранились многие обычаи, суеверия, а возможно, даже и черты характера.

Недавно мне пришло в голову, что лунки Обри могли бы функционировать как счетное устройство и с тремя камнями вместо шести; зимние или летние затмения происходят, когда какой-нибудь камень лежит в лунках 56 или 28, то есть на главной оси. Вообще же можно обойтись и одним камнем, если на круге размечено 12 положений; этот метод можно назвать «однокамешковым».

Ну, довольно. Каждый, кому это интересно, может использовать схему, чтобы разработать другие способы предсказаний. Могу поручиться, что их очень много. Как счетное устройство кольцо лунок Обри могло быть чрезвычайно эффективным инструментом⁴.

Можно ли доказать, что лунки Обри использовались как счетно-вычислительная машина? Конечно, нет. Положение здесь совсем иное, чем с солнечно-лунными направлениями в Стоунхендже. Здесь нельзя призвать на помощь теорию вероятности. Закон Бернулли здесь неприменим. Можно лишь сказать, что это объяснение числа лунок — наиболее разумное из всех предлагавшихся до сих пор; это по сути дела пока единственное предложенное решение.

В пользу предположения, что лунки Обри использовались как счетно-вычислительная машина, говорят следующие факты: число 56 — это наименьшее число лет, за которое Луна завершает цикл своего движения по небосводу с точностью до трех суток, а лунные циклы дают единственный метод долгосрочного прогнозирования затмений, связанных с временами года⁵. Создатели Стоунхенджа, как все первобытные люди, вероятно, боялись затмений; особенно их, по-видимому, беспокоила Луна, о чем свидетельствуют 16 пар пунктов, связанных с предельными склонениями Луны. Они умели проводить длительные и точные вычисления и были искусными инженерами, свидетельством чему — вся планировка и конструкция Стоунхенджа. Существование 56-летнего лунного цикла можно установить на протяжении столетий, и в распоряжении наблюдателей каменного века имелось много сотен (или тысяч) лет, чтобы смотреть, размышлять и отмечать годы особыми метками.

Почему же мы до сих пор не обнаружили таких знаков, которые свидетельствовали бы о ведении календаря? Вероятно потому, что использовались дерево, кость и тому подобные материалы, быстро разрушающиеся в сыром английском климате. Возможно также, что жрецы-хранители времени не хотели раскрывать своих методов. Диодор говорит: «...цари... и хранители святилища именуются Бореадами..., и должности эти передаются в их роду из поколения в поколение».

На этом основании можно полагать, что те, кто пользовался какими-либо метками для создания простого в обращении устройства, предсказывающего затмения, постарались сберечь его секрет и спрятали или разрушили эти метки. Мы не должны также упускать из виду возможность, что астрономические явления в течение многих лет запоминались, регистрировались в памяти поколений. Это была бы информация достаточно важная для того, чтобы барды сохраняли ее в своих бесконечных песнопениях.

Я сознаю, что все эти рассуждения относительно возможного использования лунок Обри в качестве счетного устройства — всего лишь гипотеза. Моя теория не может быть доказана даже с помощью верной IBM 7090. Единственная машина, которая могла бы дать неопровержимые доказательства, — это машина времени. Но пока нет лучшей гипотезы, я выдвигаю ее как наиболее убедительное решение проблемы. И надо, между прочим, отметить, что мысль, приведшая меня к этой гипотезе, была высказана археологом Р.С. Ньюэллом — человеком, который больше всех сделал для повторного открытия лунок Обри и их наименования; это было сорок с лишним лет назад.

Проделав некоторые расчеты, ставшие возможными благодаря простому перемещению камней по лункам кольца Обри, я еще раз попробовал поставить себя на место жреца Стоунхенджа или члена семьи Бореадов. Если бы я освоил это кольцо настолько, что научился бы предсказывать годы и «опасные» месяцы, мне захотелось бы также знать и даты. Я смотрел на план Стоунхенджа и пытался понять, каким образом жрецы могли бы отмечать дни месяца.

Лунный месяц, или промежуток времени между полнолуниями, равен 29,53 дня; поэтому прежде всего я подумал о сарсеновом кольце, состоящем из 30 вертикально поставленных камней. Двигая по кругу камень-метку, можно было вести приблизительный счет дней месяца. Но как и в случае с 19-летним метоновым циклом, который позволяет следить за движением Луны, 30-дневный календарь очень скоро стал бы давать неточные показания. По прошествии двух-трех месяцев передвигаемый камень должен был бы отстать на один день. Как и в предыдущем случае, необходим более длинный цикл. Хорошее устройство для счета дней должно было бы учитывать колебания месяца от 29 до 30 дней.

И снова — возможно, в последний раз — Стоунхендж поразил меня, показав, что и эта задача могла быть успешно решена.

А 30 лунок Y и 29 лунок Z? А кольцо голубых камней, насчитывающее, вероятно, 59 лунок?

Эти кольца могли служить для счета дней. В Стоунхендже они были сооружены в последнюю очередь, потому что подсчет дней месяца — это своего рода роскошь, которую можно было оставить напоследок. Самым трудным делом было предсказание года возможного затмения, а уж когда год был известен, можно было узнать и месяц, наблюдая направления восхода и захода полной Луны; день же можно было заранее определить, наблюдая относительные положения Солнца и Луны. Дополнительное устройство для счета дней действительно было роскошью, однако далеко не бесполезной. Перемещая камень по кругу голубых камней каждое утро и каждый вечер, можно было бы получить период в 29½ суток, очень близкий к лунному месяцу.

Затмение может наблюдаться из Стоунхенджа только тогда, когда Луна восходит как раз перед заходом Солнца. Если Луна восходит задолго до того, как заходит Солнце, то затмение может не произойти еще в течение нескольких ночей; если же Луна восходит после захода Солнца, то затмение, возможно, уже было. Тщательно следя за меняющимся интервалом времени между восходом Луны и заходом Солнца, можно предсказать момент затмения с точностью до часа.

Я осознал это во время моих ночных бдений в Стоунхендже летом 1964 г. Я знал из таблиц, что в определенную ночь должно было произойти затмение. По мере приближения этой ночи я не мог не заметить, что интервал между восходом Луны и заходом Солнца уменьшается с постоянной скоростью (около часа в сутки), давая очень надежное средство предсказания. Накануне затмения Луна взошла лишь за 15 минут до захода Солнца; шесть часов спустя она начала входить в земную тень.

Очень вероятно, что жрецы Стоунхенджа заметили эту зависимость между временем восхода Луны и захода Солнца и использовали ее для предсказания затмений. Предсказание ночи и часа затмения путем измерения интервалов времени между восходом Луны и заходом Солнца было легким делом по сравнению с задачей определения года и месяца затмений с помощью лунок Обри и направлений восхода и захода светила.

Вот все, что касается моих открытий в Стоунхендже, которые было бы справедливее назвать открытиями вычислительной машины. По моему мнению, я привел убедительные доказательства того, что этот памятник был сознательно, точно и искусно ориентирован на Солнце и Луну. Такая ориентация скорее всего была связана с религиозными обрядами и сельскохозяйственными работами.

Я думаю, что нашел наилучшее объяснение для всех лунок: 56 лунок Обри, 59 лунок голубых камней, 30 лунок Y и 29 лунок Z (собственно, других объяснений и нет). Такие «счетные приспособления» могли быть использованы для предсказания затмений — этих наиболее страшных небесных явлений.

Найденные направления и гипотеза об использовании Стоунхенджа в качестве счетного устройства, вместе взятые, объясняют каждый камень, каждую лунку, каждую насыпь, каждую арку и каждый геометрический пункт, известный сейчас в Стоунхендже I и III. Это относится даже к каждой лунке из странной маленькой цепочки, помеченной буквой «A»: самая северная из этих лунок лежит в направлении на крайнее северное положение Луны, а три другие лунки, возможно, определяли годичное смещение крайнего положения Луны в течение одного из циклов, пока она двигалась влево от Пяточного камня.

Ну, а Стоунхендж II — так никогда и не законченное двойное кольцо голубых камней? Здесь, к сожалению, у нас слишком мало фактических данных для построения серьезной теории. Пока археологи не определят точно, каким числом спиц собирались строители снабдить это колесо, можно лишь строить догадки о его назначении.

Дополнительная яма на оси, описанная в главе 3, нарушает первоначально предложенное число — 38 спиц. Я лично считаю, что этих спиц скорее было 37, а не 38 или 39, а если их действительно было именно 37, то строители, возможно, намеревались использовать их для того, чтобы следить за Луной. Движение Луны в среднем совпадает с циклом лунок Обри; иначе говоря, зимой она восходит над камнем D с интервалами 19, 19 и 18 лет (не обязательно в этой последовательности) при общем 56-летнем цикле. Если создателям Стоунхенджа нужно было вычислять двойные интервалы между появлениями Луны над камнем D, то число лет было бы или 19+19=38, или 19+18=37. Таким образом, «двойным» периодом было бы либо 37, либо 38, но практически интервал 37 встречается чаще — в среднем в четырех из каждых пяти циклов. Число 39 при наблюдениях Луны вовсе некуда применить. Если строители создавали это кольцо голубых камней для учета движения Луны, то, возможно, они прекратили работы так внезапно, обнаружив, что ни один из двойных периодов (37 и 38 лет) не соответствует движению Луны так хорошо, как тройной 56-летний период, нашедший отражение в числе лунок Обри. Дальнейшие предположения относительно этой второстепенной загадки бесполезны, пока нет более веских фактов.

Я думаю, что в Стоунхендже осталось очень немного нераскрытого — хотя должен признаться, что делаю это категорическое заявление с трепетом и не могу забыть, как часто этот древний памятник преподносил все новые и новые сюрпризы.

Электронно-вычислительная машина установила, что абсолютно все в Стоунхендже связано с Солнцем и Луной. Астрономия сделала все, что смогла. Теперь слово за специалистами по доисторическим культурам, за археологами, антропологами, мифологами и другими учеными. Они должны использовать эти новые открытия для расширения наших познаний о «мрачных развалинах», которым незачем больше стоять в истории в полном одиночестве, как они стоят на обширной равнине.

Примечания

1. Плиний говорит (кн. XVIII, гл. 25): «Все наши нынешние знания о небе, полезные для сельского хозяйства, опираются главным образом на наблюдения... восхода неподвижных звезд, их захода и четырех важнейших точек: двух Тропиков, или солнцестояний, и двух равноденствий, которые делят год на четыре четверти по различным временам года».

2. Цирцея превратила спутников Одиссея в свиней, а самого героя удерживала у себя в течение года: она и Медея и, возможно, также Эндорская волшебница — наиболее знаменитые из всех колдуний. В античные времена Цирцею боялись и думали, что племя марсиев произошло от нее и потому могло заклинать змей.

3. В данном случае я перекладываю камни против часовой стрелки. В статье, приведенной в приложении Б, я рассматривал перекладывание по часовой стрелке, собственно говоря, только потому, что я правша. Позднее мой приятель-математик (левша) предложил мне для контроля провести вращения в противоположную сторону.

4. Как-то мне довелось говорить об этом возможном использовании лунок Обри как счетного приспособления каменного века с аспирантом Бостонского университета, хорошо знавшим вычислительную технику. На него это не произвело ни малейшего впечатления, и он только презрительно заметил: «Ну ладно, пусть это было вычислительное устройство, но оно же могло решать только одну задачу».

5. Продолжительность тропического года — около 365,2422 суток. Это означает, что момент весеннего равноденствия, то есть начало весны, наступает в среднем через каждые 365,2422 суток. В году есть два лунных месяца, в течение которых могут происходить затмения; эти месяцы называются эпохами затмений. Цикл, содержащий две такие эпохи, в среднем продолжается 346,620 суток и называется драконическим годом.