Возрождение астрологии на латинском западе

В 1184 году английский летописец, Роджер из Ховедена, отмечает: «внимание всех мировых предсказателей, из Испании и Сицилии, Греции, а также латинян приковано к конъюнкции всех планет, которая должна произойти в созвездии Весов, в 1186 году». Предсказания бедствий, долженствующих постигнуть Сарацинов, или Христиан, приходили с востока, или запада соответственно. Были предсказаны бури, чума и другие природные катастрофы. Негласно ожидали новых пророков. Святые впадали в транс и даже умирали с загадочными пророчествами на устах.

В назначенное время произошла конъюнкция, не вызвавшая на Земле ни одно из ожидаемых последствий. Тем не менее, с исторической точки зрения эта конъюнкция, даже само ее горячее неприятие, представляют большой интерес, так как говорят о пробуждении на Западе давно забытой науки астрологии. Если бы эта конъюнкция произошла столетием ранее, то, вне сомнении она осталась бы не замеченной Западной Европой. Какие же изменения возникли в двенадцатом веке, что они так повлияли на отношение к этому астрологическому событию?

Портрет Герберта Аурильяка, ставшего Папой Сильвестром 2-м в 999 г. Он распространил исламскую науку в европейских образовательных центрах. (Кафедральный Собор Аахена)

Астрология вернулась на Запад из Исламского источника. Она пришла, как часть возрождающегося учения классицизма, давшего начало первым университетам и повлекшего за собой новый синтез религии и философии. Астрология пришла из Арабского источника, потому что лишь Исламские ученые хранили и пестовали литературное наследие Греции. В частности, основные научные работы Греции никогда не появлялись в переводе на латынь, поэтому долгое время не были известны на Западе. Самым важным моментом контакта с Исламским учением был произошедший в Испании, «Реконкиста», когда Исламские культурные центры оказались под контролем Христиан, так же, как и ученые, способные переводить с Арабского на Латынь. Считается, что поражение Толедо в 1085 году отдало богатейшую философскую библиотеку в распоряжение западных ученых, и работа над переводами вскоре началась. Эту работу координировали ученые из Италии, Германии и Британии, но она находилась под контролем испанских арабов и евреев.

Западный интерес к Исламскому учению зародился несколько ранее, когда Герберт Аурилакский, правивший под именем Папы Сильвестра Второго с 999 по 1003 гг., путешествовал в Испанию с целью изучения математики и астрономии. Герберт стал одним из немногих западных ученых, знакомых со сферической геометрией, с астролябией и арабской системой счисления. Его ученость так изумляла его современников, что они приписывали его мудрость проискам сатаны. Ранняя смерть Герберта в 1003 году немного приостановила распространение арабской науки на Западе. В начале двенадцатого столетия французский историограф Первого Крестового Похода написал «Знание о звездах настолько же бедно и редко встречаемо на Западе, насколько оно развито благодаря непрерывной его практике на Востоке, где оно и возникло». Влиятельные писатели-энциклопедисты этого периода — Вильям Кончесский, Хуго Сен Викторский, Бернард Сильвестер, обсуждают астрологию таким образом, что возникает лишь общее представление о рассматриваемом предмете. Вот все, что может сказать по поводу астрологии Хуго Сен Викторский, чья работа датируется примерно 1130 годом:

«Различие между астрономией и астрологией заключается в том, что «астрономия» образована от термина «законы» звезд; «номос» означает «закон», а «логос» означает «рассуждение». Нам кажется, что астрономия имеет отношение к законам звезд и вращению небес, положениям и орбитам, траекториям, восходам и заходам созвездий, а также их названиям. Астрология рассматривает звезды с позиции рождения и смерти, а также всех других событий. Она, частично, является естественной, частично, основанной на суевериях. Ее естественная часть имеет дело с материальными предметами и их превращениями, предметами, изменяющимися вместе с картиной небес, такими, как здоровье и болезнь, ураганы и тихая погода, плодородие и бесплодие. Та часть, что основана на суевериях, имеет дело с непредвиденными событиями, а также, с теми, что явились следствиями свободной воли. И этой частью занимаются астрологи».

Здесь проведено явное различие, о котором мы уже упоминали, между естественной силой звезд, влияющей на телесное здоровье, метеорологией и тому подобным, и приписываемой им способностью определять течение человеческой жизни.

Бог, помещающий Солнце в знак Овна — астрономическая версия творения, поскольку считается, что вселенная родилась, когда Солнце и планеты находились в первом градусе Овна, начале Зодиака. Из «Гируото Понтификале», 1520 г. (Британская Библиотека)

Такие краткие упоминания астрологии часто возникали в процессе дискуссий на тему других полу — оккультных наук, таких, как алхимия, наука о растениях, геомантия и нумерология. То, что эти магические науки так, или иначе, действуют, не вызывало сомнений. Тем не менее, существовали две возможные точки зрения на то, как это происходит. Либо они стимулировали проявление скрытых природных энергий, либо они действовали благодаря демонам, манипулировавшим природными феноменами. В любом случае, вопрос о том, возможно ли изучение этих наук, оставался весьма спорным. Теперь, в двенадцатом, или тринадцатом столетии, существовала та точка зрения, что науки, подобные астрологии, действуют на основе природных механизмов, созданных Богом для управления своим Творением. С этой точки зрения звезды надо воспринимать, как это впервые было заявлено Плотином, в качестве посредников для управления жизнью и событиями на Земле. Бернард Сильвестер говорил о звездах и планетах, как о «божествах, служащих самому Богу, получающих от Бога тайны, касающиеся будущего. Эти тайны они несли тем существам во Вселенной, которые стояли ступенью ниже». Эту смелую идею поддерживал Ориген. Ее отголоски можно встретить у Боэциуса. Но ее не принял Св. Августин. В одной из своих работ Бернард выводит символическую фигуру Ноуса, Вселенского Разума, который объясняет Природе: «Я создал Тебя, держащую небо, расписанное миллионами разновидностей рисунков, подобное книге, раскрытой на страницах, где таинственными знаками написано о будущем. Их я раскрою глазам наиболее ученых». Средневековые астрологи часто рассматривали тот же вопрос в более простой форме: если бы у звезд не было никаких функций, то Богу незачем было бы создавать их. Бернард говорил, что Бог начертал на небе «закон судеб», серии событий, которые скрывают звезды, и эти события проявятся со временем. Даже рождение Христа было предопределено. По Бернарду, астрология была в высшей степени духовной, и он не рассматривает механизм гороскопа, конъюнкции и прочее. Не существовало ясности по поводу точности и интенсивности звездного воздействия, которое рассматривалось с философской точки зрения. Эта точка зрения находилась в основе и даже стимулировала последующее изучение. Таким образом, астрология рассматривалась в качестве одного из аспектов восприятия природы, как астрономической по своей сути, созданной Богом и действующей упорядоченно. Таким образом, была создана арена для астрологии, на которой та появлялась не в качестве чертовщины, а в качестве науки, согласующейся с Христианством. Одним из результатов подобного нового подхода к этой естественной науке было возрождение концепции Платона о связи макрокосма и микрокосма. Например, Александр из Баса, один из ведущих переводчиков с арабского языка, считал, что существование музыки являлось одним из сильнейших доказательств того, что душа человека приходит со звезд, поскольку земная музыка — ничто иное, как отражение музыки сфер.

Тем временем, Хуго Сен Викторский создавал свой относительно беспристрастный труд по астрологии. Работа по переводу основных арабских текстов только еще намечалась. Аделяр из Баса перевел астрономические таблицы Аль-Кхваризми, а также некоторые работы Абу-Машара. Платон из Тиволи создал первую версию «Тетрабиблоса» Птолемея на латыни. А бесценный «Альмагест» вскоре последовал за ним, благодаря труду Герарда из Кремоны, самого плодовитого из переводчиков. Работы, рассказывающие об астролябии, детальные комментарии к трудам Птолемея, а также планетарные таблицы завершили список того, что предлагалось латинскому Западу по астрономии в это время. На Западе широко распространилось производство астролябий начиная с тринадцатого века. Было написано много работ, поясняющих способ использования астролябии, в том числе, одна работа Джефри Чосера. Владение астролябией оказывало неоценимую помощь в определении времени, и, за век до появления часов, важность этого трудно переоценить. Часы, дни и месяцы не были, как для нас, сериями фигур, расположенных на часах и календарях. Время измерялось лишь при помощи наблюдаемых на небе перемен. Для вычисления их последовательности требовалось, как усилие, так и знание. Это было средневековое искусство, называемое «компутус», применимое, как к времени дня, так и к более длительному календарному времени. Одним из основных текстов по компутусу был «Де темпорум ратионе» Беде, где излагался важный метод определения даты Пасхи. Расхождения во мнениях по поводу даты Пасхи, и тот стимул, что они давали искусству компутуса, оставляли в живых все, что было связано с точной наукой на Латинском Западе. Проблема определения времени является насущной в астрологии. Вся конфигурация небес постоянно меняется, и небольшие ошибки во времени могут стать причиной коренных отличий в определении положений звезд и планет, и их влияний. Это нигде не находит такого подтверждения, как в теории конъюнкций. «Великое Введение в Науку Астрологию», а также «Книга Конъюнкций» Абу-Машара в версии Джона Севильского вскоре стали одними из самых изучаемых астрологических текстов. Когда произошла большая планетарная конъюнкция 1186, все ученые Западной Европы знали о том, что она собой представляет, как она была предсказана, и почему она имеет такое значение.

Эти ученые, естественно, все принадлежали к Христианской церкви. Каким образом они сделали для себя приемлемой такую задачу, как представление Христианскому миру оккультной практики, унаследованной от язычества и Ислама? Что изменилось, в восьмом столетии, с тех пор, как отцы церкви заклеймили астрологию в качестве языческой ереси? Основным различием стало то, что Христиане больше не являлись малочисленной группой, представлявшей чужеродную культуру, поскольку само общество теперь стало Христианским. Язычество кануло в Лету. Теперь в качестве стража истории выступала Церковь, как гарант надежности. Теперь можно было в безопасности изучать астрологию — аспект науки, или обучения, такую же часть классической традиции, как философия Аристотеля, или поэзия Виргилия, все, что могла принять Церковь без угрозы для себя. Более того, двенадцатый век стал свидетелем первых попыток нового подхода к естественной философии. То, что Вселенная — творение Бога, явствовало из Книги Бытия. Но каковы были фактические структуры и механизм, использованные Творцом для ее поддержания, были ли они подвластны рациональному анализу? Наследие классицизма, сохраненное и выпестованное Арабскими комментаторами, предоставляло интеллектуальную схему для ответа на эти вопросы. Принятие этого вызова было ключевым компонентом во времена ренессанса двенадцатого века. Это послание оказалось запертым внутри Арабского языка. Оно не было Исламским по своей сути, поэтому его переводу не сопутствовало предательство. Джон Севильский написал в конце одной из своих версий Абу-Машара: «Окончено, с благодарностью Богу за помощь, и с проклятием Магомеду и его последователям».

Таким образом, возрождение астрологии нужно рассматривать, как часть вновь раскрываемой классической науки и философии, без серьезных подозрений в том, что это — антирелигиозный акт. Одновременное возрождение Аристотелевского рационализма вызвало, бесспорно, более вредоносные для Христианской мысли последствия. Развилась новая теология, выделявшая первичность причины. В соответствии с мнением этой школы мысли, уже существует естественное знание о Боге, не зависимое от того, проявлено ли оно. Интеллект человека может проанализировать законы, управляющие миром природы, определив, таким образом, характер его Создателя. В этой интеллектуальной революции западное понимание астрологии приобрело новую глубину. Аристотель первым заявил, что звезды двигаются в соответствии с некой формой божественного руководства. А также, то, что это движение находит отражение в произрождении и изменениях на Земле. Когда теологи решили Христианизировать безымянный первичный двигатель Аристотеля, другими словами, отождествить его с Богом, на звезды вновь обратили внимание, как на средство изучения действия божественного промысла во Вселенной.