Научная Астрология Клаудиуса Птолемея

Птолемей из Александрии (130—170 гг. н.э.) является одной из выдающихся фигур классической науки. Его главная работа, «Альмагест», содержит математические расчеты движений небесных тел, остававшиеся научной ортодоксией вплоть до эры Коперника. Геометрия планетарных путей, так, как она преподносится в «Альмагесте», поддерживала все здание математической астрологии. Птолемей, также, создал полноценную работу по астрологии, «Тетрабиблос» («Четырехкнижие»), которая открывается доводом о том, что, хотя изучение чистой астрономии желательно и интеллектуально ценно само по себе, есть и другой аспект этого изучения — а именно, распознавание того, каким образом изменения конфигураций небес провоцируют изменения на Земле. Нет сомнений в том, что небесные тела оказывают влияние на Землю: приливы и отливы, времена года, климат, прорастание семян — все эти естественные циклы подчинены Солнцу и Луне, и, если эти небесные тела оказывают такое влияние, не логично ли будет предположить, что и другие, меньшие, делают то же? Философ должен найти общее подтверждение тому, что на Землю оказывается это могущественное влияние, и Птолемей продолжает спрашивать:

«Разве нельзя, по отношению к отдельному человеку, определить основное качество его темперамента по окружающему в момент его рождения; например, то, что он обладает таким-то и таким-то телом, таким-то душевным складом; и предсказать будущие события на основании того факта, что такое-то следствие соответствует такому-то темпераменту и благоприятствует процветанию, в то время, как другое — не соответствует и предвещает беду?»

Окружающее, или, как мы бы назвали это, окружающая среда, призвана дать определенный характер, или качество, каждому индивидууму в момент рождения. Птолемей утверждает, что семена всех возможных групп: человеческой, животной, или группы растений, однородны. Чем еще можно объяснить такое несходство мужчины и женщины, выражающееся в разнообразии характеров и форм, как ни окружением в момент их рождения? Среди влияний, из которых состоит окружающее, звезды и планеты находятся на видном месте. Это — основной принцип: существуют физические законы, объединяющие звезды, землю и человечество, открытие и применение этих законов — предмет рассмотрения астрологии.

Связующим звеном между человеком и небесами, по мнению Птолемея, являлась доктрина о четырех элементах, которые, как считалось, присутствуют во всей структуре природы, живой и неживой, от пыли на земле до планет в небе. Мы знаем эти элементы, как землю, воздух, огонь и воду. В действительности, они — воплощения чего-то более простого и более фундаментального, а именно: четырех качеств — горячего и холодного, влажного и сухого. Все природные формы, включая и человека, обладают этими качествами в различных соотношениях. Медицина Гиппократа и Галена содержала постулат о том, что телесное сложение человека можно проанализировать на основе этих четырех качеств, здесь называемых «соками». Два «сока» считались плодородными и активными — горячий и влажный, в то время, как два другие — холодный и сухой — разрушительными и пассивными. Взаимосвязь между небесами и человеком была следующей: звезды и планеты также обладали этими качествами, распространяя их по всему эфиру, включая Землю, в форме физических лучей точно так же, как лучи света. Солнце было очевидно горячим, в то время, как Луна считалась влажной; Сатурн был прохладным, а Марс — сухим и жгучим; Венера была влажной, Юпитер — горячим и влажным; только Меркурий был изменчивым, иногда влажным, а иногда сухим. Восхождение и нисхождение планет в небесах, а также их прохождение по ключевым местам в гороскопе, увеличивало, либо уменьшало их силу, составляя бесконечный цикл.

Это — совершенно новая интерпретация, данная Птолемеем астрологическим силам, поскольку он рассматривает их не как, религиозные, или мистические, а как природные, образующие свод законов физики. Астрология демифологизирована: боги исчезли, поскольку не божества Венера и Марс дают миру людей любовь и войну, а планеты, которые излучают влияние, подобно свету. Это — попытка создания рациональной, научной основы, на которой будут прочно базироваться детали здания астрологии. Птолемею хорошо известно то, что астрология содержит много «чепухи и предрассудков, не имеющих правдоподобного объяснения», и это он пропускает, называя «алогон», что означает «необъяснимое, иррациональное»; он концентрирует свое внимание на том, что может быть объяснимо с точки зрения физических причины и следствия. Он говорит: «Можно легко и ясно показать кому угодно, что определенная сила, находящаяся во внешней, эфирной и невидимой природе, распространяется и пронизывает насквозь всю изменчивую субстанцию, окружающую Землю». Птолемей не является изобретателем такого натуралистического подхода к астрологии, поскольку Греческие мыслители придерживались того убеждения, что звезды и планеты являются не капризными божествами, а важными составляющими космического порядка.

Возможно, они живые и разумные, возможно, оказывают тонкое, но всепроникающее влияние на мир человека. Птолемей предоставил наиболее полный и подробный отчет об астрологии на основе натуралистических принципов, перекликающийся с лучшими научными и философскими взглядами своего времени.

Неподвижные звезды обладают теми же качествами, что и планеты, оказывая то же влияние. Птолемей вполне логично утверждает, что, если Зодиакальные звезды оказывают влияние на Землю, то и другие делают то же; и все созвездия к северу и к югу от Зодиака он считает обладающими позитивными, или негативными силами. Эти силы никак не связаны с образами созвездий — медведя, охотника, или орла, поскольку каждое созвездие далее делится на пять частей, каждой из которых присущи особые свойства. Этим частям дано специальное название «хориа», «границы», или «пределы», они напоминают нам о некоторых категориях Манилиуса — додекатемория, деканах и прочем. Птолемей, тем не менее, отвергает первое из них, как не имеющего рациональной природной основы, и он не упоминает о деканах, хотя, как уроженец Александрии, он должен был знать об этом Египетском вкладе в астрологию. Точно так же, он отвергает утверждение, что каждый градус эклиптики обладает собственным благоприятным, или неблагоприятным влиянием. Хориа, границы, рассматриваются так же, как и другие части знаков, в частности, они оказывают влияние на каждую из планет, такие качества которых, как жар и холод, активность и пассивность, благоприятствование и вредоносность ослабляются, или усиливаются в общей последовательности. На Латыни эти части знаков известны, как «термини». Если эти «термины» изначально относились к чему-то реальному и конкретному, то оно было вскоре забыто, и они стали всего лишь еще одним компонентом комплексной диаграммы, гороскопа. Например, кажется вполне вероятным, что они представляли собой отрезки времени в 6 дней (двенадцать знаков Зодиака, каждый по 5 «терминов», составляют 60, которые, если разделить их на 360 дней года, дают 6), над каждым из которых властвовала планета, подобно тому, как планетарные божества — над днями недели.

Весь труд «Тетрабиблос» пронизывает детально излагаемая доктрина Птолемея о взаимосвязи между землей и небом. Обращаясь к географии, он перечисляет характеристики всех наций, исходя из того, что определенный знак Зодиака, господствующий над каждым народом, определяет его качества. Тем не менее, даже Птолемей не упоминает о какой-либо рациональной основе таких связей: почему Европа находится под управлением трех знаков — Овен, Лев, Стрелец, в то время, как Африкой руководят Рак, Скорпион и Рыбы, он не объясняет. Совершенно очевидно, что эта взаимосвязь зависит больше от планет — управителей знаков, чем от самих знаков, поскольку Птолемей приписывает планетам гораздо больше могущества, чем Манилиус. Далее, из работы Птолемея на тему астрологической медицины мы узнаем, что он рассматривает не знакомого уже нам Человека Зодиака, которого он упоминает, а таинственного Планетарного Человека:

«Природа планет производит формы и причины симптомов. Так, что касается наиболее важных частей человека, Сатурн господствует над правым ухом, селезенкой, мочевым пузырем, флегмой и костями. Юпитер — над касанием, легкими, артериями и семенем. Марс — над левым ухом, почками, венами и гениталиями. Солнце — над зрением, мозгом, сердцем, нервами и всей правой стороной. Венера — над запахом, печенью и мускулами. Меркурий — над речью и мыслью, языком, желчью и ягодицами. Луна — над вкусом и питьем, ртом, желудком, маткой и всей левой стороной».

В отношении индивидуального гороскопа Птолемей признает, что момент зачатия имеет первостепенное значение, но, конечно, он почти всегда неизвестен, поэтому нужно использовать время рождения: «Первое можно назвать возникновением человеческого семени, второе — возникновением человека». Для точного определения момента рождения он советует пользоваться астролябией.

Нигде в «Тетрабиблосе» Птолемей не раскрывает техники, используемые для построения гороскопа, например, определение асцендента, или вычисление планетарных позиций, поскольку все они изложены в его другой работе — «Альмагест». Приблизительно одна треть «Альмагеста» посвящена детальному описанию движения Солнца, Луны и планет. Птолемей излагает математические методы, для тех, кто может их применить, а также таблицы планетарных координат. Таким образом, «Альмагест» стал основным орудием серьезной математической астрологии, позволяющим определить прошлые, настоящие и будущие положения небесных тел. Невозможно переоценить важность этого для практики серьезной, математической астрологии. Астрологу необходимо знать положения планет, знаков Зодиака, градус асцендента и других точек эклиптики на любой момент времени. Для определения этого была необходима математическая модель их движений, предоставленная Птолемеем. Конечно, лишь очень небольшое число астрологов обладало необходимыми навыками вычислений, остальным приходилось пользоваться готовыми таблицами. Математическая инфраструктура, содержащаяся в «Альмагесте», заботливо сохранялась, на протяжении четырнадцати столетий ее параметры периодически проверялись и уточнялись, в особенности, Исламскими учеными. «Альмагест» также содержит теорию, необходимую для решения сложной проблемы — деления на дома в мунданном гороскопе. Птолемей причисляет дома к наиболее важным средствам, служащим для интерпретации. Называя их "топой" — «места», он приводит знакомый список, включающий в себя жизнь, смерть, друзей, семью, благосостояние и тому подобное, описывая эффекты, которые оказывает присутствие каждой планеты на области человеческого опыта. Что касается аспектов, Птолемей дает логическое объяснение той точки зрения, что трина и секстиль являются гармоничными, в то время, как квадрат и оппозиция — неблагоприятными: первые два аспекта всегда связывают знаки одного пола, а последние заставляют конфликтовать знаки различного пола.

Среди нескольких систем деления, которые можно встретить у Птолемея, но не у Манилиуса, содержится доктрина о том, что жизнь человека можно разделить на семь периодов, каждым из которых управляет одна из планет. Идея этих периодов перекочевала в литературу Запада, став известной благодаря речи Джаквеса на тему семи возрастов человека «Как Вам Это Понравится». Та же тема, касающаяся астрологических периодов времени, присутствует и в общей концепции Птолемея, касающейся «пророгатора», точки в гороскопе, позволяющей определить продолжительность жизни человека. Будучи достаточно понятной, эта важная процедура производила значительное впечатление на клиентуру астролога. Первым шагом было определение «доминус витае», «господина жизни», субъекта, другими словами, планеты, доминирующей при рождении и оказывающей наибольшее влияние на будущую жизнь человека. Ее местонахождением почти всегда являлся асцендент, или «медиум коэли», хотя начало десятого дома также считалось благоприятным. Диаграмма, соответствующая рождению, подвергалась дальнейшей разработке, для того, чтобы узнать дальнейший путь «господина жизни», субъекта благоприятных и неблагоприятных влияний. Отправной служила точка «афетик», где жизнь была «схвачена», а конечным пунктом — «анайретик», место уничтожения. Количество градусов, отложенных на Зодиаке, затем переводилось в годы, для определения роковой даты смерти. В это мгновение, в определенной точке, влияния других планет, знаков и таких составляющих, как Лоты, сочетаются, одерживая верх над «господином жизни» человека. Эта процедура не подчиняется жестким правилам, у астролога остается возможность толкования и вероятность ошибки. Интересно, многие ли действительно желают узнать момент своей смерти, хотя сложность толкования дает ощущение возможности ускользнуть от судьбы.

Птолемей ясно излагает философию астрологии, тесно связанной с современной ей наукой. То, что, говоря современным языком, эта наука уже не убедительна, не должно побуждать нас закрывать глаза на достижения Птолемея, ставшие еще более значимыми в век Ислама и Христианства. Поскольку влияние звезд и планет все еще соотносилось с языческими божествами, трудно представить себе, каким образом астрологии удалось выжить в мире пост-классицизма. Только сущность астрологии, как, в основе, науки о природе, позволила ей снискать к себе серьезное отношение со стороны Христианских, или Исламских мыслителей. Трудно не заметить ту пропасть, которая отделяет зрелую, научную астрологию от Вавилонской культуры предзнаменований, с которой мы начали. Согласно мысли Вавилонян, боги извещали о своих намерениях посредством звезд, человек мог научиться читать эти послания. Греки считали, что звезды излучают энергии, распространяющиеся по эфиру, эти энергии оказывают физическое воздействие на человека, которые может научиться их анализировать более, или менее научно. Таким образом, астрология стала важной составляющей философии природы, и оставалась таковой на протяжении 1500 лет. Тем не менее, астрологическая версия Птолемея играла значительную роль в возникновении проблемы, занимавшей умы Христианских писателей-астрологов: рок против свободной воли. Если астрология действует при помощи законов физики, посредством соотношений, встроенных в механизм природы, тогда кажется, что воля рока неизбежна. Тогда, звезды не просто подают знаки, как это было во времена Вавилонян, но и сами являются причиной земных событий. С этой точки зрения, вся история человечества кажется предопределенной и неизбежной, здесь не остается места для Вавилонской точки зрения о том, что звезды, или боги, или судьба могут быть умилостивлены. Тем не менее, Птолемей смягчает это захватывающее ощущение фатализма, заявляя, что, хотя и влияние звезд и природа незыблемы и непреклонны, тот способ, при помощи которого они действуют практически, изменчив, или не завершен, по причине множества задействованных сил. Астролог также может играть значительную роль, предупреждая человека, так что тот может в какой-то мере повлиять на свою судьбу:

«Мы не должны считать все то, что происходит с человеком, имеющим небесную причину и подчиняющимся неизбежному божественному распорядку... Напротив, мы должны думать, что, в то время как движение небесных тел навсегда подчинено божественной и неизменной воле, изменения в мирских вещах происходят в соответствии с природными, нестабильными правилами. Также, в то время, как некоторые вещи происходят с людьми в силу общих обстоятельств, а не естественных качеств индивидуума, например, из-за значительных и неизбежных перемен в небесах люди погибают в большом количестве от пожара, чумы, или наводнения, другие случаются из-за незначительных и случайных небесных противостояний... Если то, что должно случиться с человеком, неизвестно, тогда должна проявиться та последовательность, которая соответствует природе естества; если же будущее известно и есть средство противодействия, то события могут либо совсем не иметь места, либо в значительной мере измениться».

Таким образом, Птолемей поддерживает неизменность астрологии, основанной на незыблемой научной истине, допуская вариативность проявления событий на земле. Проблема изменчивости судьбы сопровождала астрологию с момента ее возникновения, например, существует знаменитая легенда об Александре Великом, появившаяся во времена Птолемея. В легенде говорится о том, что Египетский святой, Нектанебус, был призван для того, чтобы составить гороскоп Александра, и как святой убедил мать, Олимпию, затянуть роды до наиболее благоприятного момента, времени появления счастливого небесного аспекта, сулящего ребенку славное будущее. Эта история не обладает исторической достоверностью, о ней ничего не было известно до второго века н.э. Но затем она бесконечно повторялась и обсуждалась: мог ли человек таким образом изменить судьбу, или эта манипуляция являлась иллюзией, а все, что произошло, было предопределено скрытой цепью причин и неизбежно для человека?

У Манилиуса, и, в еще большей мере, у Птолемея, мы встречаем связные, обоснованные отчеты по астрологии этих узнаваемых авторов. Это не означает, что после Птолемея все астрологические взгляды и практики стали незыблемыми и бесспорными. Это показывает, что астрология была достаточно важна, поскольку привлекала ведущие научные умы своего века, и что она могла быть изложена в виде стройной системы. Оказала влияние и другая группа текстов Эллинистического периода, чьи источники были более таинственными — эти тексты сейчас известны, как Герметические письмена. Существуют также многочисленные анонимные работы на греческом языке, большая часть которых напоминает диалоги Платона на тему философии, астрологии, алхимии, магии и медицины. Общим для них является то, что они раскрывают божественное знание, данное богом Гермесом. Многие из этих работ — Египетские, поскольку Гермес считался тождественным древнеегипетскому божеству Тоту, под чьим патронажем находились искусство письма, науки и само обучение. Некоторые диалоги полны мистицизма и напоминают Платоновские, цель, которую они преследуют — одухотворение, или духовное возрождение человека посредством получения им тайного знания, с этой точки зрения Герметическая философия сродни со временной ей Гностической религии.

Если взглянуть с научной точки зрения, то в работах по астрологии и алхимии присутствует основополагающая концепция, а именно: то, что космос — это единое целое, чьи составные части взаимосвязаны, и адепт должен посвятить себя изучению законов подобия и несоответствия, которым подчиняется Вселенная. Многие Герметические философские работы сохранились полностью, в то время, как некоторые, в особенности, работы по астрологии, дошли до нас в виде отрывков. Позже астрологи с особым почтением относились к тексту, представлявшему собой диалог между мифическим царем Египта, Нешепсо, и его главным духовным лицом Петосирисом. В наши дни считается, что этот текст был создан греками, выходцами из Египта, в первом веке до н.э.. Он содержит многие астрологические идеи, которые мы уже встречали у Манилиуса и Птолемея, например, качества знаков Зодиака и планет, хотя и без многих, математически определяемых, точек на эклиптике. Астрологи эпохи классицизма и средних веков часто ссылались на авторитет текста Нешепсо-Петосириса, сам Птолемей упоминает древний Египетский манускрипт, которым владеет, возможно, речь идет о той же работе. Астрология также служит темой таких текстов, как курьезный «Бронтологион», анализирующий различные виды грома на основании конфигурации небес во время грозы, и текст под названием «Пери Сейсмон», рассматривающий землетрясения с астрологической точки зрения. Медицина и связанная с астрологией целебная сила растений обсуждаются в ряде диалогов, происходящих между Гермесом и Асклепием, богом врачевания, который также считался исторической фигурой. Это были тексты, египетские по происхождению, поддерживающие ошибочное представление о том, что наука астрология произошла из Древнего Египта. Много позже, во время Европейского Ренессанса, обнаружение многих Герметических писаний даст новое, оккультное направление научной мысли.

Планетарные божества в своих колесницах. Из «Де астрорум сайенция», 1489, Леопольда Австрийского. (Британская Библиотека)

Птолемей верил в то, что Египтяне обладали «медициной, полностью слитой с астрономическим предсказанием», но эта важная связь была полностью греческой, и основывалась на доктрине о четырех качествах, проявлявших себя в человеческом теле, как четыре «сока». Школа медицины Гиппократа, возникшая на острове Кош (и связанная с Берозусом) в четвертом веке до н.э., а также некоторые работы Гиппократа говорят о важном месте астрологии, как в постановке диагноза, так и в лечении. Существовало два постулата: первое — то, что планеты изменяют баланс «соков» в теле, и второе — то, что каждый знак Зодиака управляет определенной частью тела. Момент рождения определял относительный уровень того влияния, которое оказывали небесные тела на каждого человека, а также причины заболевания:

«Человек — это мир, считают мудрецы, поскольку он полностью соотносится с природой. Действительно, в момент зачатия семь планет испускают поток лучей, направленных на каждую из частей человека, и то же самое происходит в час рождения, в соответствии с положениями двенадцати знаков... Если же в момент зачатия, или рождения одна из звезд находится в неблагоприятном положении, то поражается орган, находящийся под ее влиянием. Человек состоит из четырех основных частей — головы, торса, рук и ног. Одна из этих частей может получиться не совсем полноценной, если в момент зачатия, или рождения ее небесный управитель сам поражен. Глаз, ухо, или зуб будут иметь отклонения, либо речь может быть невнятной из-за луча враждебной планеты, поразившего одну из частей, испортившего и исказившего ее».

Поэтому врач должен исследовать гороскопы рождения и начала болезни человека, для того, чтобы определить, какие звезды и планеты оказывают неблагоприятное влияние. Лечение очень часто состоит в усилении противоположных знаков с помощью растительных и других натуральных средств. Существовали списки растений, минералов и животных, и их соответствия знакам, или планетам. Основа происхождения этих взаимосвязей неизвестна, но они явились следствием доктрины о космических соответствиях. Утвердившись, эти взаимосвязи существуют и в эру современных нам растений. Данный аспект астрологической медицины приближает нас к магической реальности, к использованию талисманов и образов, которые, если сделаны из определенного самоцвета, или камня, в правильное с точки зрения астрологии время, способны фокусировать силу звезд, которой, в свою очередь, может распоряжаться врач-астролог. В средние века эти практики были более широко распространены, но, вне всяких сомнений, они были Эллинистическими по сути. Медицинская астрология — это область, где нет места фатализму, поскольку, если болезнь предопределена, то какой смысл ее лечить?

Медицинская астрология (иногда обозначаемая техническим термином «ятроматематика») действительно являлась особым направлением большой отрасли астрологии, известной, как «катархическая астрология» — обращающаяся к источникам, или началам. Здесь небеса изучались с целью нахождения наиболее благоприятного времени для начала дела, например, бракосочетания, коронации, путешествия, или военной кампании. Эта практика «предопределений», как ее позже называли, касалась случаев, подобных вышеназванным, где консультация астролога была столь же необходима, как и при определении личной судьбы по гороскопу. Спорным моментом могло являться, и являлось то, что «катархическая астрология» противоречила простой интерпретации «астрологии гороскопа», поскольку здесь возникала возможность для каждого манипулировать своей судьбой, перехитрить звезды. Это противоречие кажется еще более значительным в случае «астрологии вопросов», где небеса рассматриваются на момент, когда задан вопрос, что имеет оттенок больше магического, чем астрологического предсказания. Птолемей не работал с доктриной «катархае», но многие другие астрологи классицизма писали на эту тему, в том числе, Доротеус из Сидона, создавший важный астрологический труд в первом веке н.э. Доротеус заявил, что почерпнул свое знание в источниках древней мудрости Вавилона и Египта, он толковал «катархае», предлагая правила для обнаружения украденных ценностей, и, даже, для поимки вора. Существовала также уже упомянутая анонимная работа, «Центилоквиум», состоявшая из ста астрологических афоризмов. Ее приписывали Птолемею, но одной из не свойственных ему особенностей является то, что в работе отдано предпочтение катархическим методам. Практический, обычный, даже тривиальный характер, в большинстве присущий катархической астрологии, далеко отстоит от философских высот научного синтеза человека и космоса, разработанного Птолемеем.

Фигуры Зодиака из «Поэтикой Астрономикон» Гюйгенса, 1482 г. Текст Гюйгенса содержал, подобно тексту Аратуса, собрание популярных легенд о созвездиях. (Британская Библиотека)

Возможно, наиболее претенциозным выражением веры в единство земли и неба была концепция «Великого Года», идея о том, что, когда небеса принимают определенную конфигурацию, как считалось, ту, что была в момент возникновения земли, история либо приходит к концу, либо начинается с начала. Это звучит, как астрологическая версия доктрин Стоиков о «экпирозис» и «палингенезис», серии огненных смертей и возрождений, субъектом которых была Вселенная, их нескончаемого цикла. Платон также в своем «Тимее» высказывает идею о «совершенном годе», который приходит к концу, когда все восемь небесных сфер возвращаются на свои изначальные позиции. Широко была распространена вера в то, что начало мира имело место, когда все планеты находились в соединении в первом градусе Овна, точке отсчета Зодиака и начала весны, сезона рождения. Логично было бы представить, что, когда все планеты снова образуют соединение в последнем градусе Рыб, окончании Зодиака, текущая эра мировой истории подойдет к концу. Эго стало источником Поистине причудливого видения процесса вечного возрождения, описанного Неоплатоником по имени Немезис в четвертом веке:

«Стоики говорят, что планеты, возвращающиеся в ту же точку долготы и широты, которую они занимали при рождении Вселенной, через определенные периоды времени производят горение и уничтожение всех вещей. Также они говорят, что Вселенная вновь возвращается к тому же состоянию, и что звезды опять движутся точно так же, и все, что происходило в предшествующий период, снова повторяется. Они говорят, что снова родятся Сократ и Платон, и каждый человек вместе с друзьями и сородичами, и произойдут те же самые события, у всех будет та же судьба, что прежде».

Трудно представить себе более убедительную формулировку доктрины о том, что все на Земле, любой материальный объект, любое движение, любое изменение действительно зависит от движения звезд. Одной из вариаций на эту тему является мнение, что при возникновении мира каждая из планет находилась в том знаке, над которым сейчас господствует: Солнце во Льве, Луна в Раке, Венера в Весах и так далее. Много гипотез было посвящено возможным следствиям других крупных соединений планет, тому, что они предвещают природные катаклизмы, подъем и падение мирской власти, или появление пророков и философов на Земле. Составление диаграммы влияния этих великих соединений на макрокосм было подобно составлению гороскопа для отдельного человека. Эта форма истории астрологии — «Тема Мунди», или гороскоп мира, не встречается у Манилиуса, или Птолемея, она была развита Эллинистическими писателями позднее, очаровав Исламских, Индийских и, позднее, западных астрологов.

Это был уровень, достигнутый астрологией в Греко-Римском мире. Она являлась философией человечества, необыкновенно притягательной, поскольку обещала поведать о характере и будущей жизни. Ее истоком послужила астральная религия, почти универсальная в то время. Она глубоко была проникнута самыми передовыми научными идеями, касающимися механизмов Вселенной и природы материи. Она предназначалась как душе человека, так и его телесному здоровью. Она соединила в себе элементы астрономии, математики и философии в такой комбинации, которую едва ли могли игнорировать даже немногие мыслители. С другой стороны, ее сложность не позволяла ей когда либо затвердеть, став догматичной, монолитной системой. Она касалась сложных, но интересных проблем свободы, удачи и судьбы в человеческой жизни. Эра Эллинов была веком неустанного интеллектуального поиска, когда встречались и перемешивались различные идеи и верования. Астрология была способна сосуществовать со многими другими философскими течениями — Платонизмом, Стоицизмом, Гностицизмом, Зороастризмом — все они гармонично сочетались с принципами астрологии, а она, в свою очередь, обогащалась их глубоким философским значением.