Академический университет

В мае 1738 г. Н. Попов и семь его товарищей стали студентами Академического университета. Им сшили студенческие мундиры, рубашки с галстуками, башмаки с пряжками, выдали чулки, лайковые перчатки и т. п. В. Лебедев и М. Коврин попросили парики, и И.Д. Шумахер, расщедрившись, приказал выдать их всем.¹ Однако жили они по-прежнему впроголодь.

2 июня 1738 г. студенты начали слушать лекции. Помимо истории, риторики и других гуманитарных предметов, в их программе весьма полно были представлены как теоретические, так и практические дисциплины физико-математического цикла: математика, физика, астрономия и география. Лекции читали профессора Л. Эйлер, Г.В. Крафт, Г. Гейнзиус, Я.Я. Штелин, X. Н. Винсгейм, Ф.Г. Штрубе де Пирмонт, П.Л. Леруа и адъюнкт В.Е. Адодуров. Особым успехом пользовались лекции Л. Эйлера, Г.В. Крафта, Г. Гейнзиуса и Я.Я. Штелина.²

Программа была весьма напряженной — 9 лекций ежедневно! Более года студенты выдерживали этот режим и лишь 19 сентября 1739 г. обратились в Академическую канцелярию с просьбой освободить их хотя бы от трех лекций: Винсгейма, Штрубе и Леруа, к которым они не имели «ни единой охоты, ни склонности».³

Помимо глубокого знания специальных дисциплин, Н. Попов настолько хорошо овладел немецким, латинским и другими языками, что даже И.Д. Шумахер стал привлекать его к переводам материалов, присылаемых из Камчатской экспедиции. Так, 27 февраля 1739 г. он был вызван на заседание Академической конференции, где ему по приказу Шумахера выдали для перевода присланные из Енисейска 87 ботанических таблиц с надписями [II, 36, т. I, с. 538].

2—12 мая 1740 г. все восемь студентов вновь держали экзамен. Сохранился любопытный документ — черновик протокола экзамена, в котором профессора по многобалльной системе оценивали подготовку студентов, отмечая их разнообразные способности. Особенно поразили экзаменаторов блестящие знания языков И. Голубцова, В. Лебедева и Н. Попова, а также задатки незаурядного наблюдателя, отмеченные лишь у одного Попова.⁴

В результате Н.И. Попов, И. Голубцов и В. Лебедев были назначены переводчиками с латинского, русского и немецкого языков и поступили в личное распоряжение И.Д. Шумахера, А.А. Барсов — корректором в типографию. Им было положено жалование по 120 руб. в год [II, 23, т. 4, с. 396, 397]. П. Шишкарев, А. Чадов, С. Старков и М. Коврин были прикомандированы к обсерватории для совершенствования знаний по математике и астрономии, что необходимо для будущих геодезистов, которых всегда так недоставало Ж.Н. Делилю. Все они получили жалование по 72 руб. в год.

Несмотря на явные успехи, Попов был огорчен своим назначением. Он мечтал слушать лекции Ж.Н. Делиля, работать в обсерватории. Занятия географией, а затем астрономические наблюдения в прекрасно оборудованной Петербургской обсерватории, которая была в то время одной из лучших в Европе, окончательно укрепили Н.И. Попова в желании стать астрономом. Однако за это ему также предстояло бороться.

Примечания

1. Там же, л. 307—311.

2. Там же, л. 400 об. и др.

3. Там же, л. 406—406 об.

4. Там же, Р. I, оп. 96, № 44, л. 80—81 об.