Переводчик и учитель

О службе Н.И. Попова в первые годы его деятельности сохранилось, к сожалению, очень мало сведений. Известно лишь, что вместе с И. Голубцовым и В. Лебедевым он занимался переводами главным образом для изданий Академии наук: газеты «Ведомости» (на немецком и русском языках) и популярного журнала «Примечания на Ведомости», а также переводом канцелярских бумаг.¹

С 1 апреля 1741 г. Попов был освобожден от переводческой работы и назначен учителем немецкого языка в средних классах гимназии. Преподавание в гимназии совершенно лишало его возможности слушать лекции по астрономии и бывать в обсерватории. И Попов взбунтовался. Одно за другим он подает «доношения» в канцелярию с просьбой освободить его от преподавания и вернуть «к переводам по-прежнему». В одном из последних своих «доношений» от 1 декабря 1741 г. Попов пишет: «...я при обучении класса онаго ничему вновь научиться не могу и прежние мои науки, которые я у господ профессоров слушал, просматривать ни времени, ни охоты от великого моего огорчения не имею».² Попов настойчиво требует освободить его от преподавания или хотя бы платить ему наравне с другими учителями, т. е. по 150 руб. в год, а не 120. В противном случае он намеревается обратиться в Сенат.

Однако и на этот раз Шумахер ему категорически отказал во всем, пригрозив поступить с ним «по регламенту». Тогда Попов изменил тактику. Он просто перестал ходить на занятия, надеясь, что его отчислят из гимназии. Но Г.В. Крафт, который после смерти Байера был назначен инспектором гимназии, не собирался терять хорошего преподавателя. К тому же их было не так-то много: Г. Миллер — брат профессора Г.Ф. Миллера — часто болел, И.Б. Фишер — пьянствовал. Поэтому практически вся нагрузка ложилась на Попова. Крафт требовал, чтобы Шумахер заставил его вернуться в гимназию. Попову угрожали штрафом, но он был непреклонен. Шумахер понял, что дальше не стоит настаивать, и сдался.

Попову милостиво разрешили, не бросая преподавания и переводов, вместе с другими переводчиками ходить на лекции... по логике и «оратории». Эти лекции читались далеко не лучшим образом. К тому же Попов, Голубцов и Лебедев уже неоднократно их слушали. Тут уж были возмущены все переводчики и 9 сентября 1742 г. подали рапорты о позволении им вместо логики и «оратории» посещать лекции по математике и астрономии, к которым они «имели охоту».³ Вскоре тайная война с главой Академической канцелярии Шумахером стала явной.

Примечания

1. ЛО ААН, ф. 3, оп. 1, № 62, л. 477.

2. Там же, оп. 11, № 21/1, л. 1, 1 об.

3. Там же, оп. 1, № 69, л. 25, 26.